Второй шаг во тьму. Две стороны одной монеты

Как и в прошлом рассказе — комментарии и отзывы приветствуются. Всем приятного чтения!

Пробуждение, ожидавшее меня, было далеко не приятным. Первое что я ощутил, был холод, который впору было бы назвать могильным. Остальные чувства пока молчали, оставив меня плавающим в океане холода. Понемногу пришло осязание, потом слух наполнился слабыми поскрипываниями моего дома. Ощутив в себе силы двигаться, я судорожно вздохнул и рывком сел. Я был в своем подвале. Свечи давно догорели, но, тем не менее, была отчетливо видна каждая деталь обстановки. Разве что вместо мрака, который я мог бы здесь видеть, все было залито серым. Оглядывая комнату, я увидел записку, что была приколота ножом к двери. Встав со стола, я подошел к ней, прочитав следующее:

«Если ты читаешь это, значит тебя не нашли и не сожгли как жертву упыря. Можешь поздравить себя с первым успехом, а своих соседей — с извечно наплевательским отношением друг к другу.

Если хочешь знать, что делать дальше, то не буду тебя обнадеживать. Ты теперь, одиночка. А значит волен решать что тебе делать самостоятельно. Разве что можешь, на первое время, пожить в лесу, пока не свыкнешься с собой новым. И да, яркий солнечный свет смертелен. Сумрачный — как повезет. Попробуй определить самостоятельно.

Не пытайся меня искать. Если ты мне понадобишься — я сама тебя найду. И осторожнее с остальными людьми. Для тебя они, быть может, еще собратъя. А вот ты для них — уже кровожадный монстр»

Сорвав записку, я открыл дверь и поднялся по лестнице. Сквозь прикрытые ставни не пробивались солнечные лучи, а значит сейчас ночь. Можно выскользнуть из города, пока не наступил день. Какими бы терпеливыми ни были окружающие меня люди, рано или поздно кто-то забеспокоиться. Конечно, ночной выход из-под защиты городских стен подозрителен для стражи... но россыпь золотых монет служит прекрасной маскировкой.

Начав собираться, я прислушивался к своим ощущениям. Чувства, были намного острее, чем раньше. Я без труда различал тончайшую паутинку под потолком, равно как слышал храп соседа, из дома напротив. Только, вместе с этим я чувствовал неотступный холод, и странную пустоту внутри. Сердце не билось, легкие иногда инстинктивно наполнялись воздухом, верные прижизненной привычке, но в этом не было нужды. Наиболее явственно чувствовался голод. Но не тот, от которого урчал живот. Он был словно разлит по всему телу, пропитывая каждую чего частицу. От него нельзя было отмахнуться как от обычного, и я с содроганием думал о том, как его нужно утолять.

Одевшись, взяв мешочек с золотом и небольшой кинжал, я вышел из дома. Шагая к северным воротам утопающего в лунном сиянии Перекрестка, я невольно залюбовался этим образом спящего тихим сном небольшого городка. Никогда не думал, что буду жалеть, уходя из него. Вот и ворота, проходящие в невысокой каменной стене. Возле них, пара мужчин ожесточенно бросало кости, поминутно передавая банк из рук в руки.

«Доброй ночи» пожелал я «могли бы вы открыть ворота? Мне очень нужно выбраться из города. А то один мужчина уж очень хочет увидеть меня с ножом в спине, за то, что я имел счастье побыть наедине с его женой. А это» я взвесил на ладони звякнувший мешочек «вам за труды. Идет?»

Старший из них взял у меня его, посмотрел на своего напарника, кивнул, и тот, убрав здоровенный засов, открыл ворота. Я благодарно кивнул им и зашагал прочь из города. Удивительное дело, но почему-то именно стражники выказывали наибольшую готовность помочь жертвам неудачных любовных похождений. Может так они компенсировали собственную скучную службу?

Леса, в окрестностях города действительно были. Густые и дремучие, они были неистощимым источником дичи, дерева и баек о том кто в них чего видел. Причем размеры и характеристики чудищ увеличивались с каждой кружкой спиртного. Но меня интересовало немного другое. В паре дней пути на северо-восток, в глубине леса примыкающей к горам, были остатки древней крепости эльфов. Сама нелюдь давно покинула те места, а мне вот, пригодится оплот подальше от цивилизации. Я узнал о крепости случайно, из горячечного бреда молодого парня, который промышлял вытаскиванием всяких ценностей из подобных мест. Осталось как-то добраться туда. Потом, меня осенило. Как известно, мертвые не потеют. А еще не должны чувствовать усталости. С этой мыслью я перешел на бег. Город все больше отдалялся, а впереди уже маячил темный горизонт леса.

Усталости и вправду не чувствовалось. Ноги быстро несли меня вперед, и вот я уже вбежал под тень лесных крон. Я снизил темп, не желая споткнуться и напороться на что-либо. Залитый лунным серебром лес жил своей жизнью. Обостренным слухом я слышал трескотню насекомых и уханье совы сопровождаемые шелестом листвы. Где-то на задворках сознания ночь неумолимо звала меня, обещая радость охоты и погони. Этот зов становился все явственнее, вовсю сплетаясь с растущем во мне голодом. Затем, моего нюха коснулся запах крови. Даже не видя источника, я просто знал, что это он. Ноги, словно сами собой повернули по направлению к нему, а походка стала мягкой и крадущейся, как у зверя. Через какое то время я вышел к просвету между деревьями, и увидел раскинувшуюся за ним поляну. Там, сидя на корточках около убитого зверька, находилась молодая девушка.

Она сидела лицом ко мне, поглощенная в свое дело, и я смог без труда разглядеть ее. Высокая и тонкая, она напоминала изящный цветок. Одета она была в легкую одежду из барсучьих шкурок. Причем неведомый ткач так ловко нашил их на плащ, что и сама девушка стала похожа на этого зверька, раскрашенная сзади белыми полосами. За плечо был закинут охотничий лук, а в руках мелькал небольшой нож. Белесые, серебристые в лунном свете волосы, казалось, слабо светились. Продолжая освежевать зверька, она убрала непослушную прядь за ухо, явив его остроконечный вытянутый кончик. Эльфийка. Дочь некогда великой расы. Расы, которая не смогла вовремя понять, что с людьми нужно считаться, и теперь влачащей не самое лучшее существование, утоляясь воспоминаниями о давнем величии. Если она в лесу то она из диких. Так мы называли нелюдь, которая была слишком гордой, чтобы жить в людских городах, и слишком ленивой, чтобы уплыть к своим сородичам на лесистые острова. И потому пребывающими вне охраны закона. Кто-то мирился с ними, кто-то охотился на них — властям было наплевать.

Отвлекшись от мыслей, я втянул носом воздух. Он был напоен запахом крови. Но он стремительно терял свежесть, а вот голод, раззадоренный им, никуда не делся. Он подстегивал меня, я почти что физически ощущал его подталкивание, мягко шепчущее

«Давай, вот твоя добыча. Утоли свою жажду или умрешь!»

Я напружинил ноги, и рванулся вперед, к ней. Она вскочила на ноги, одновременно швыряя в меня ножом. Он свистнул над плечом, резанув по щеке. Боль была приглушенной, но все равно чувствовалась, что только ускорило меня. Я наклонился, и словно таран врезался в нее, свалив на траву. Перехватив ее руки, я почти что лежал на ней, опираясь на локти. Большие необычной формы распахнутые глаза смотрели на меня со смесью ужаса и злости. Смотря в них, я ощутил странное, «тянущее» чувство в голове и, внезапно, на меня навалилось новое знание. Это было сродни щелчку, который возвещает, что старания взломщика увенчались успехом. Только за дверью скрывалось не золото, а лавина образов, обрывков чужой памяти и древнего знания. Я осознал что, такие как я, могут входить в контакт с разумом жертвы, навязывая тому свою волю. Именно потому, некоторые люди сами по себе дают ночному хищнику свою беззащитную шею, умирая с радостью.

Я расслабил глаза. Все вокруг чуть расплылось, а на месте ее глаз я уловил бегающие светящиеся точки. Поймав их своим взглядом, я стал всматриваться в них, ощущая как соприкасаются наши разумы. Это напоминало рыбную ловлю. Потянешь слишком сильно, и жертва сорвется. Будешь слаб — рискуешь сам оказаться под ее влиянием.

После нескольких мгновений схватки моей воли с ее я вдруг ощутил, как будто моя тень ожила. И послушно влилась в тело эльфийки, заполнив ее собой. Я чувствовал свои руки держащие ее, но в то же время ощущало теневое, призрачное чувство, что мои руки держит этот навалившийся человек. Я смотрел в ее лицо, и одновременно видел свое, сотканное из тончайших нитей тени. Вместе с этим я стал ощущать отголоски ее мыслей. Это не было чтением, скорее было пониманием того о чем, в общих чертах она думает, что чувствует и чего хочет. В ней главенствовал испуг, но в то же время была некая покорность судьбе, которая послала ей это испытание. И, что более невероятно, за всем этим пряталось сильное возбуждение. Которое, к слову, испытывал и я — близость добычи вызывала почти сексуальное желание.

Сведя ее руки вместе, я обхватил их одной своей. Второй же, стал медленно развязывать шнуровку на ее одежде.

«Оставь меня в покое!» одновременно услышал и «подумал» от ее лица я. Несмотря на страх, ее голос был мелодичным, слегка растягивающим гласные, но оттого не теряющим прелести.

«Спокойно» ответил я «Ты же хочешь этого, я чувствую»

«Нет!» помотала головой она «Отпусти!»

«Мы можем сделать это вместе, добровольно и к обоюдному удовольствию. А можем сделать только к моему удовольствию. Что выберешь?» спросил я, разведя в стороны ее одеяние. Неожиданно крупная грудь, с розовеющими вершинами, призывно колыхнулась, вырвавшись на свободу. Я, круговым движением провел рукой по ней. Она судорожно выдохнула, а ее соски напряглись под моей рукой.

«Ты такая чувствительная?» с улыбкой спросил я

«Нет, у тебя руки ледяные» ответила она, сделав слабую попытку вырваться. Которая, понятное дело, была пресечена на корню. Трепыхнувшись еще раз, она вскрикнула:

«Ты все равно не захочешь меня! Я не такая как тебе надо!»

Самое странное, что в ее словах, и ее мыслях была твердая уверенность в своих словах.

«А мы проверим» сказал я, стаскивая с нее штаны. Она лежала, положив голову набок, словно пытаясь отрешиться от происходящего. Переведя взгляд вниз, я обомлел. Я был готов увидеть многое: заросли, или отсутствие волос, выпирающие или наоборот спрятанные нижние губки. Был готов даже увидеть горизонтальную щелку, как порой рассказывали про эльфок, и чему я ни разу не верил. Но... увиденное превзошло все ожидания. У нее была аккуратная, тоненькая створка, но вверху, вместо бугорка страсти торчал, подрагивая, настоящий мужской член. Может чуть тоньше, чем у людей, вдобавок лишенный какой либо растительности, но ошибиться было невозможным. Я так удивился, что отпустил и ее руки, и ее разум.

«Ну что? Убедился?» спросила она, подымаясь на локте. «Теперь начнешь кричать, что я монстр?! Давай, начинай!» закончила она срывающимся голосом.

Я перевел взгляд на ее лицо и увидел слезы стоящие в уголках ее глаз. Я вспомнил историю, рассказанную мне одним священником Старых Богов. По его словам, иногда, эльфийская богиня лесов «благословляла» какую-либо из своих послушниц, давая ей «двуединство женского созидательного терпения и мужского бесстрашного рвения». И получался такой вот результат. Отличившаяся таким образом девушка, становилась почитаема за живой символ могущества богини. Но, в то же время, эту жертву божественного умысла ждало отторжение, общества в котором она жила. И они становились одиночками, снедаемыми изнутри своими страстями. Помножьте мужское желание секса с женской чувственностью и получите, несомненно, гремучий коктейль.

А, пока я думал, и не думала бежать. Она лишь села на траву и стала тихонько всхлипывать. Это зрелище, вкупе возникшим к ней сочувствием смогло успокоить даже жажду охоты. Протянув руку, я отер слезу с ее щеки.

«Я так и не дождался от тебя ответа. Теперь то ты не будешь отрицать, что ты хочешь этого?» спросил я, указав на, несомненно, выделяющее доказательство ее желания. Не давая ей возможности возразить, я прикоснулся своими губами к ее губам, втянув их в себя. После секундного колебания она ответила мне жарким, изголодавшимся поцелуем. Наши языки стали сплетаться во все ускоряющемся танце. Наши руки скользили по телам друг друга, вызывая сладкую дрожь внизу живота.

«Такой холодный» выдохнула она, отрываясь от моих губ. Прежде чем я открыл рот, чтобы что-то объяснить она прикрыла его ладошкой «молчи. Пусть все будет как есть». С этими словами она подалась назад, увлекая меня за собой. Мы продолжали целоваться, а ее кожа словно пылала огнем под моими руками. Я понимал, что это из-за разницы температур тел, но ощущения казались фантастическими. Опустившись ниже, я покрыл поцелуями ее грудь, обведя языком вокруг соска. Она выгнулась и, обхватив мою голову, прижала к своей груди. Подталкиваемый столь явным выражением страсти, я не оставил без внимания и вторую грудь. Посасывая ее, я ощущал, как в мой живот упирается ее пульсирующий член. Необычность происходящего напоминала странный сон. Проведя руками по бедрам, скользнув по ее влажным губкам и слегка коснувшись ее члена, я развел ее ноги. Посмотрев в ее глаза и увидев там согласие, я проник в нее. Жаркая, почти пылающая глубина обхватила меня, вызвав настоящую бурю удовольствия, я еле сдержался, чтобы не кончить в ту же секунду. Тогда как она, громко застонав, оросила свой живот прозрачным потоком из своего члена. Я застыл, в удивлении

«Не останавливайся!» попросила она, все еще вздрагивая от оргазма «это... это нормально»

Я продолжил толчки, то полностью погружаясь в нее, то вынимая, вызывая у нее все новые стоны наслаждения. Даже без единства разумов я чувствовал, что она просто таки изголодалась по сексу. Да и по простому вниманию тоже. Взяв ее за спину, я принял сидячее положение, прижав ее к себе. Дикая скачка под лунным светом продолжалась. Эльфийка почти задыхалась от стонов и поцелуев, ее грудь терлась о мою, а по животу скользил истекающий смазкой ее член. Она направила свою руку вниз, обхватив свой член и начав двигать рукой по нему. Это зрелище возбудило меня еще больше. Оно казалось неестественным, но оттого, наверное, нестерпимо притягательным. Я мягко перевел ее руку себе за шею, сказав «держись крепче». Сам же, я убрал одну руку из-под ее бедер и положил на ее член. Странное, одновременно привычное и чуждое чувство. Я взялся чуть крепче и стал водить рукой, в такт нашим толчкам. Она задышала быстрее, все чаще срываясь на стон. Я тоже чувствовал, что вот-вот взорвусь. Ее пещерка буквально истекала любовным соком, щедро размазывая его по моему лобку, скользя по мне огненной мягкостью. Ускорившись до предела, я проникал в нее на всю длину, не забывая массировать ее восставшую плоть своей рукой. Она стала стонать громче, затянув все повышающуюся ноту, которая переросла в пронзительный крик. Ее член дернулся в моей руке, выбрасывая струи жидкости, заливающие мой и ее животы. Откуда только она берется, если у нее нет яичек. Одновременно с этим ее влагалище сжалось, сокращаясь уже в женском оргазме. Не выдержав этого сжатия, стал кончать и я, заливая ее своим семенем. Не знаю, сколько мы так просидели, дергаясь в волнах удовольствия, не в силах отцепиться друг от друга. Время послушно замедлило свой бег, сузив весь мир до нас двоих. Наконец ощущение стало слабеть, дав возможность, наконец, разжать сцепленные руки.

Она в изнеможении упала на траву, выдохнув «Спасибо»

Я прилег рядом «Тебе спасибо. Благодаря тебе я, пока что, не чувствую голода»

Она с опаской посмотрела на меня «пока что? Надеюсь, это будет длиться дольше, чем понадобится мне, чтобы уйти?»

«А тебе не нужно уходить» сказал я «мне нужно к старой крепости вашего народа, что к северо-востоку. Сам я в лесу плохо ориентируюсь. Я предлагаю тебе провести меня. С меня — общество, по которому ты, несомненно, соскучилась. С тебя — услуги проводника, и, быть может, редкое жертвование толикой крови».

Она задумалась и спросила:

«Месячные подойдут?» видя замешательство на моем лице, она улыбнулась «шучу. Я согласна».

«Вот и чудно» сказал я «меня зовут Карл»

«Иллена» ответила она и, помолчав, добавила «Только знаешь... я действительно соскучилась по обществу. Даже мертвого утомить могу» с легкой стыдливостью сказала она, показав глазами на свой, снова поднимающийся член. Я снова вспомнил того священника, и то, как он говорил про неистощимое желание, исходящее от таких благословенных богиней. И мечтательное выражение лица, с которым он это говорил. Да уж, наш путь точно будет не скучным.

Будущее покажет.