Глупая избалованная гламурная киса. Часть 2

Оставшаяся неделя каникул пролетела очень быстро. Все это время Глеб думал о том, что совершил в тот злополучный вечер, когда его студентка пришла за зачетом. Картинка происшедшего постоянно всплывала перед глазами: растрепанная Катя сидит на полу и мастурбирует с пылающими щеками, и он, Глеб, обезумев от желания, запихивает ей в глотку свой толстый профессорский член. Наверное, это была ошибка. Или нет. В любом случае, это было так на него не похоже. Он никогда не делал ничего подобного, столь безрассудного и спонтанного. Ему нравились другие женщины, более умные, более зрелые, таинственные и недоступные. Романтик в его душе всегда любил красиво ухаживать и покорять, брать неприступные крепости женских сердец, да и в постели Глеб был нежным любовником. Поэтому он сам от себя не ожидал когда, в порыве гнева, вдруг захотел отодрать эту избалованную выскочку Соколову. По каким-то причинам Глеб считал, что иметь сексуальные отношения на работе — это плохо и не профессионально. А трахать глупых молоденьких студенток в обмен на хорошую оценку, вообще, жалким и недостойным поступком. Но Катя была так хороша!

Так красива, так юна и невероятно сексуальна. И вот он оказался в дурацкой ситуации, когда не можешь принять решение: позвать ее на свидание или извинившись, просить никогда больше не вспоминать об этом дне. Ибо этого не должно было случиться. После длительных за и против, было решено попросить у Катерины прощения и вычеркнуть тот случай из жизни. Не пара они друг другу. Совсем из разных миров. Она бестолковая и ветреная. А он зрелый и ищущий серьезных отношений. По правде говоря, Глеб немного нервничал, когда собирался в университет. Он не знал как взглянуть Кате в глаза, как с ней себя вести. Как она отреагирует на его слова. И он был неожиданно удивлен, когда встретившись с ним взглядом на перемене, Катя не подала никакого признака заинтересованности. Она шла с подружками. они поздоровались и все. Он ожидал хотя бы неловкого взгляда в пол, или наоборот, напускной самоуверенности. Но она была мила, легка и беззаботна.

Как странно... Глеб почему-то расстроился. Почувствовал себя старым идиотом: «Разумеется, она даже в голову себе не брала. Ее постоянно окружают толпы поклонников и каждый семестр новый бойфренд. Скорее всего ты не первый из преподавателей, кто сделал скидку на пробелы в ее образовании ради сладких девичьих прелестей? Ну конечно так оно и есть. « По идее, Глеб должен был чувствовать облегчение. Ему же не пришлось вылавливать Катерину и объясняться втайне от любопытных глаз. Его случайный секс обошелся без последствий. Катя, хоть и была нахальной самовлюбленной шлюхой, об их истории, видимо, умолчала. Он ждал еще какое-то время, что за его спиной начнут шептаться, но никто не хихикал и не одаривал его осуждающим взглядом. Катя посещала пары, прогуливала по средам, кокетничала с парнями, а Глеб читал свои скучные лекции. Все было так, как и раньше, будто ничего и не происходило вовсе.

Но, черт возьми, почему он так много об этом думал??! Каждое утро! и каждую ночь перед сном... всякий раз как видел ее в университете... всякий раз как она здоровалась с ним... когда слышал из аудитории как она смеется на улице. Глеб думал о ней постоянно. Как будто чего-то ждал. Он поймал себя на мысли, что везде ищет ее глазами и этим же тоскливым взглядом провожает, когда она уходит. Понял, что злится, когда видит ее в окружении других мужчин... расстраивается, когда она прогуливает его предмет. Она потихоньку, медленно, но верно заполняла все его мысли и в конце концов превратилась в какую-то постоянную душевную муку. «Мужик, ты дебил» — говорил он себе, — «по уши влюбиться в тупую шалавистую куклу может только идиот. И это неважно, почему она не разболтала друзьям, и вовсе она на тебя не смотрит, и в ваших скупых диалогах нет никакого скрытого смысла. Прийди уже в себя! Ты слишком умен для этой девчонки!» — думал Глеб, и позже добавлял — «а еще слишком стар и беден. Глупый осел, ждешь то, во что хочешь верить».

Он возвращался с работы домой, вел свой унылый внутренний диалог, и вдруг увидел как блестящая Катина машина стоит возле его дома. На мгновение Глеб замер, кровь хлынула в голову и застучала в ушах. Автомобиль тронулся с места и поехал вперед, оставляя взволнованного профессора позади. А через пару секунд скрылся за поворотом. «Вернись», — подумал Глеб. Но она не вернулась, и он силясь с возбуждением быстрее направился домой. Три лестничных пролета он буквально пробежал. Что ей было нужно? Зачем она приезжала и почему уехала, не дождавшись? Ответ он увидел, когда поднялся на свой этаж. Розовый надушенный конверт в форме сердца торчал из его двери. Глеб вошел в квартиру и положил его на стол. От конверта шел аромат Катиных духов, он был сделан из плотной водонепроницаемой бумаги и было сложно определить что внутри. По весу он был чуть тяжелее, чем весит обычное письмо. Глеб принял душ, разогрел вчерашний ужин и хотел сначала поесть, а Катино послание оставить на десерт. Но как назло кусок не лез в горло, аппетит совсем пропал. Глеб не мог думать ни о чем кроме розового сердца, которое ждет его на журнальном столике. У него была эрекция. Так и не притронувшись к еде, он, волнуясь как мальчишка, нетерпеливо подошел к заветной посылке. Глеб знал что там внутри и член его твердел от этой мысли.

Аккуратно, чтобы не повредить конверт, он расклеил его и вытащил оттуда кружевные Катины трусики. Те самые, что были на ней в тот вечер. С тихим стоном, Глеб уткнулся в них носом и вдохнул Ее запах. Воспоминания градом обрушились в его воображении: Катя снимает трусики. Катя стоит раком. Катя сосет. Эти воспоминания так увлекли Глеба, что он не сразу заметил, что в конверте есть что-то еще.

«Ах ты, маленькая дрянь... « Там были фотографии. Их было много и на всех — его любимая студентка была без одежды. На одной она сидела на корточках, широко разведя ноги в стороны, на другой — лежала на спине, прижав коленки к груди. Штук двадцать и везде в разных откровенных позах: то она нежно гладит пальцами свои розовые сосочки, то глубоко засовывает эти же пальцы себе в попку. На последней была изображена ее киска крупным планом, она была влажной и Катюшин пальчик касался клитора. Для этого снимка девушка мелким почерком написала на своих половых губах «киска для Глеба». Было понятно, что она снимала себя сама. Многие фотографии были нечеткими и размытыми. Но Глеб дрочил на них всю ночь. В левой руке он сжимал Катино нижнее белье, а правой дрочил и никак не мог остановиться, только повторял себе под нос «Катя... Катя, Катюша... Катенька...»

Он кончал прямо на разбросанные фотографии, смотрел на них и возбуждение подкатывало с новой силой. Он представлял как эта бесстыжая развратница фотографирует себя, как ее это заводит. Его сперма брызгала на Катины прелести, на конверт, который он зачем-то так бережно открывал. Эта надпись, «киска для Глеба», сводила его с ума. Она написала его имя! Его имя без отчества! Написала на своих нежных мягких губках! Мысль о том, что она обращается к нему не как к профессору, а как к любовнику распаляла Глеба еще сильнее. В его голове это одновременно значило как и приглашение войти в нее, так и то, что это сокровище принадлежит ему одному, только он один может трахать этот чудесный розовый бутон.

Первая пара была у Катиной группы. Глеб пришел на работу толком не выспавшийся, но возбуждение в его душе требовало немедленно увидеть виновницу. Он чувствовал себя уставшим, помятым, но счастливым. Хотел переглянуться с ней взглядом людей, у которых есть общая тайна (в их случае даже две тайны)). Внешне он был спокоен как всегда, но внутри сгорал от переполнявших эмоций. Катерина появилась в аудитории в окружении своей постоянной свиты. — Доброе утро, Глеб Николаевич, — И снова равнодушная и красивая, она прошествовала мимо и принялась о чем-то сонно болтать с подругами. Ни намека на ее вчерашний визит. «Это такая игра», — понял Глеб, «и,кажется, она мне нравится». Вдруг Катерина посмотрела в его сторону и они встретились глазами. «Когда же я перестану впадать в оцепенение от каждого ее взгляда!?» — подумал он.

Тень заговорческой улыбки пробежала по ее губам и Глебу захотелось встать, взять глупую девчонку за руку и наплевав на всё и всех увести куда-нибудь, где он сможет заняться с ней любовью. Но тут прозвенел звонок. На сегодня для его студентов была запланирована самостоятельная работа. В начале он вкратце объяснил цель работы, раздал распечатанные задания и все погрузились в тишину. Было раннее весеннее утро, солнце только поднялось из-за горизонта. Студенты зевали и в молчании углубились в работу. Кабинет был небольшой, даже маленький, но все равно заполнен был на треть. Кто-то заболел, кто-то все еще спит дома. Катя сегодня села в самом конце, за последнюю парту. — Соколова, пересядьте поближе к остальным, — попросил профессор.

— Не хочу чтобы вы потом обвиняли меня в том, что за меня решают другие. К сегодняшнему дню я готовилась сама, — самодовольно ответила она. — Значит, в прошлые разы вы все-таки готовилась не сами, — впервые Глеба умилила ее недалекость и он улыбнулся. Катя проигнорировала его шутку и не поднимая глаз, стала читать листок с заданием. Прошла уже половина пары. Все это время Глеб делал вид, что заполняет свой журнал и что-то пишет. А на самом деле тайно любовался Катиной фигурой. Вспоминал вчерашние фотографии и мысленно раздевал ее сейчас. Она была одета в легкое желтое платьице и Глеб уже успел заметить, что сегодня на ней нет бюстгалтера. Эта новость тут же отозвалась у него между ног. Его взгляд скользил по ее бархатной коже, по стройным ножкам, по милому личику. Она сидела одна, чуть скраю, на среднем ряду, за самой последней партой. Она специально выбрала это место, так как с профессорского места ее было отлично видно в полный рост.

Солнце ласкало ее тело и она видела с каким вожделением пялится на нее Глеб Николаевич. Это заводило ее. Она легла головой на на парту и закрыла глаза, позволяя солнечным лучам целовать ее веки. Вчера она подсунула преподавателю свои откровенные фотографии, и сегодня у него такое смешное лицо. Катя улыбнулась, не открывая глаз. В аудитории стояла тишина, студенты были заняты «самостоятельной». Глеб смотрел на то, как Катя нежится на солнце. Его взгляд возбуждал ее. Тихо, так чтобы никто не заметил, она опустила правую руку под парту. И аккуратно стала поглаживать себя колпачком шариковой ручки, которую держала в руке. Он пристально наблюдал за ее рукой, и когда Катя раздвинула ноги, увидел, что на ней нет нижнего белья. Его член стоял как кол и изнывал от желания. Гладкий колпачок ручки блестел от влаги и скользил вдоль Катиной киски. Вверх, вниз... Вверх, вниз... Это представление было специально для него. Все еще с закрытыми глазами, Катя приоткрыла ротик и облизала губы. Дыхание ее стало тяжелым и прерывистым. Глеб ничего не слышал, но видел как она нахмурила брови и ему показалось, что она кончает. Ее движения стали более быстрыми. Тут Катя открыла глаза и посмотрела на Глеба. Он выглядел смущенным, напряженным и взволнованным одновременно.

Ей нравилось мысль о том, что она так его возбудила, но он ничего не может сделать, ведь они находятся в комнате с десятью другими людьми. Она гладила клитор до тех пор, пока не почувствовала что ее вот-вот накроет оргазм. Тогда она направила ручку во влагалище и стала трахать себя ею пока не кончила. Глебу даже показалось, что он услышал ее стон. (Специально для ) Но никто из студентов не обернулся. Прозвенел звонок. Все начали вставать со своих мест, сдавать работы и покидать аудиторию. Катя не стала уходить последней, иначе он закрыл бы дверь перед ее носом, как сделала она в прошлый раз, и овладел бы ею тут же на месте. Она сдала свой листок и рядом положила свою шариковую ручку. Та все еще блестела от Катиной смазки. Глеб уставился на эту ручку и не заметил как остался один в кабинете. Его тело горело от желания.

«Вот чертовка» — подумал он — «и снова сдала мне чистый тетрадный лист», — ухмыльнулся он сам себе. Потом быстро нашел ее листок и тот оказался не таким уж и пустым. Там, в окружении сердечек и звездочек была надпись «катя+глеб». Его штаны готовы были лопнуть от эрекции. Он уже подошел к двери и хотел закрыться в кабинете чтобы скорее снять напряжение, на спокойствие не было никакой надежды. И тут на пороге, с лукавой улыбкой появилась Катя. Прекрасная и возбужденная, в своем желтом платье на голое тело. Она сама закрыла за собой дверь, а Глеб вставил и повернул ключ. Не говоря ни слова, она бросилась к нему на шею. Он прижал ее спиной к стене, задрал платье и резко вошел. Его горячий член заполнил ее изнутри и от блаженства она сжала его своим нежным влагалищем. Он губами нашел ее губы и впился в них жадным поцелуем. Катя сладостно застонала и позволила его языку проникнуть в ее рот. В этот момент он понял, что его не волнует больше ничего: ни их разница в возрасте, ни социальные статусы, ни даже то, что она в конце концов разобьет его замученное профессорское сердце. Он безумно хотел ее. Здесь и сейчас. И больше ничего не имело значения.