История одного аса. Часть первая

1

Младший лейтенант Алексей Крылатов — новоиспеченный советский летчик-ас, мог переиграть многих летчиков Люфтваффе, сбить всего за 4 месяца 10 самолётов — не каждому дано. Попав в свой полк в апреле 1941 года — в среду уже признанных орденоносных истребителей он был принят как-то по-особенному тепло, как будто этот долговязый паренек с единственным кубиком в петлице прошел в ними уже не одну войну. Из пополнения подобным образом приняли только его одного, по какому-то неведомому чувству что начнется война (а она когда-нибудь должна начаться) — то этот молодой даст фору многим из них.

Война действительно не заставила себя долго ждать, и когда 22 июня 1941 года всех летчиков подняли по боевой тревоге, и в небе уже виднелись полчища мрачно ползущих по небу бомбардировщиков–молодой ас показал себя как нельзя хорошо. В первом бою выпустив весь боекомплект в резво отстреливающийся бомбардировщик Хенкейль, наблюдая с неподражаемой победной улыбкой за пикирующим горящим шаром, Крылатов возвращался на аэродром в состоянии поднесенном.

Их полк сражался в Прибалтике, затем защищал воздушное пространство над Ленинградом, и в этом Аду под облаками и проявил себя молодой ас. После 10-го сбитого его наградили орденом Ленина, пропечатали в газетах, его совсем молодое отретушированное лицо смотрело на жителей Ленинграда с выражением говорящим: не бойтесь товарищи, пока мы в небе–будут гореть немцы ярким пламенем.

Новым асом быстро заинтересовались и немецкие истребители, которым поднадоело сбивать менее удачливых коллег Крылатова, составлявших большую часть летного состава ВВС РККА. Немцы не заставили себя долго ждать, с их боевыми счетами, у многих перевалившими за 20 сбитых у Крылатова не было шансов. Во время своего 108-го боевого вылета в ноябре 1941 года, Крылатов с остатками эскадрильи в составе 3-х МиГов вылетел на прикрытие бомбардировщиков Пе-2. Что мог один решивший прикрыть товарищей летчик против 4-х мессершмидтов с зелеными сердцами на фюзеляже, половина из которых сбила не один десяток таких как он. Крылатов, вступивший в бой с двойкой мессеров все таки сбил одного из них, однако второй сбил его, и выпрыгивая из горящего МиГа, он был в легком шоке от нового чувства—теперь он проиграл.

Приземляясь в заснеженный лес, и отстегивая парашют, он все таки был рад что остался жив, в отличии от сбитого им немца, чей самолет взорвался ещё в воздухе. Надо было идти на таран, как Кирсанов–размышлял сбитый летчик, вспоминая до этого непонятный поступок покойного боевого товарища, сбившего в своем последнем бою два самолета, второй из которых–своим самолетом. Но Кирсанов был мертв, а он остался жив, однако непонятно было что же делать теперь–на земле. В какой стороне фронт? На Севере или на Востоке? Сколько идти? Где я вообще? Отлетели километров 70, не больше, значит надо топать к передовой. Однако в те дни на этом участке фронта никакой передовой в помине не было, войска отступили, и бои велись севернее. Летели на прикрытие бомбардировщиков к какой-то дамбе, одну пэшку и его самого сбили немцы, наши вроде повернули обратно.

Кое-как брёл по заснеженному лесу угрюмого вида человек в кожаной куртке, летном шлеме, с пистолетом в руке и надеющийся на скорую развязку своей истории.

Почти двое суток без сна и отдыха он шел по лесу, и когда уже начал верить в то что из этого лесного океана выбраться нереально–уже начал подумывать о том чтобы избавить себя от мучений путём нажатия на спуск приставленного к виску пистолета, однако мысли навеянные холодной снежной погодой и ноющим от голода желудком–были развеяны внезапным малознакомым потрескивающим звуком–очень похожим на мотоциклетный двигатель. Пройдя ещё несколько сотен метров он вышел к укатанной лесной дороге, с многочисленными следами проехавшего здесь транспорта. Крылатова радовал хотя бы тот факт что он вышел к какому-никакому признаку цивилизации. Соображал он уже весьма слабо, и привел в чувство окрик: Halt!

Оглянувшись он увидел метрах в 10 перед собой такого же уставшего как и он сам человека, в немецкой форме с растерянным лицом, и явно жалеющий о том что окрикнул этого одиноко бредущего по заснеженной дороге человека, сзади немца стоял крытый трёхтонный грузовик Опель-Блиц. Немец кинулся к машине, однако Крылатов успел два раза выстрелить в спину замешкавшемуся водителю, два кровавых пятна расползлись по немецкой шинели. А интересно это все таки, не с самолета их, а из пистолета, совершенно другое ощущение–размышления Крылатова удивляли безжалостностью даже его самого. Оттащив немца в лес, Крылатов сел в кабину грузовика и поехал в неизвестном ему направлении.

2.

В теплой кабине ехавшего по заснеженной дороге где-то под Ленинградом грузовика Крылатов разжился автоматом и тремя банками немецких консервов. Кузов оказался пустым.

Первым населенным пунктом к которому подъехал одинокий грузовик был небольшой райцентр Ленинградской области, неделю назад оккупированный немцами. Алексей не помня себя от усталости свернул с дороги ведущей к КПП на въезде в город и заснул прямо в кабине. Одинокий Опель по непонятным причинам не вызвал интереса проезжавших мимо машин, и сон Алексея никто не нарушил.

Проснулся он когда было совсем темно, бросил грузовик, прихватив консервы и оружие. В город он вошел за километр от КПП по снежному полю, оставшись незамеченным. Продолжались размышления мучившие его с момента сбития. Чтобы не сойти с ума в лесу он постоянно говорил сам с собой на все темы сразу, анализировал свои воздушные бои, обсуждал сам с собой весь состав полка, кого только знал, размышлял о том насколько ему в глубине души безразлична идеология, и что летать это всё таки не его призвание. Сейчас его размышления никоим образом не озвучивались, и мысль была одна–а что же делать дальше?

Ответ пришел сам собой, когда в темном городке с изредка горящими фонарями на улицах он внезапно заметил женщину идущую по пустой улице.

— Гражданочка! — Алексей окрикнул женщину охрипшим голосом.

Она увидела перед собой человека в коричневой летной кожаной куртке, летном комбинезоне, в шлеме с очками сдвинутыми на лоб, с автоматом на боку и заросшим щетиной лицом.

— Я младший лейтенант Красной Армии, скажите где я?

По счастью в тот вечер в городе был жуткий холод, и полицаи и немцы не получившие полные комплекты зимнего обмундирования не патрулировали город, предпочитая этому скучному занятию–глотать шнапс и приятно проводить время с местными дамами, при чем не всегда с полного согласия последних.

Женщина соображала получше чем измотанный летчик, и для начала провела его к себе в дом, все таки у самой муж майор.

Казалось бесконечные силы Крылатова подошли к концу когда он вошел в небольшой дом внезапно появившейся в его жизни женщины. Всё на что его хватило–снять форму, и оставшись в кальсонах и белой рубашке он бухнулся на застеленную кровать и уснул.

3.

Проспал он до обеда, давала о себе знать усталость от проделанной работы, за последние 4 месяца: расстреливать колонны ползущих на Восток немецких войск, поливать огнем полчища их бомбардировщиков, постоянные перелеты с аэродрома на аэродром.

Проснувшись он обнаружил аккуратно висевшую на стуле гимнастерку, ремень с кобурой, на столе лежал немецкий автомат и стояла тарелка с чем-то наверняка вкусным. Желудок заныл от отсутствия в нём еды, и бравый летчик-ас просто уничтожил тарелку с вареным картофелем в мундире и найденную тут же открытую банку немецких мясных консервов.

Хозяйкой оказалась миловидная блондинка лет 26—27, с прекрасной фигурой, аппетитными формами, в общем можно сказать повезло ёё мужу. Вернулась она весьма скоро, и Крылатов, до этого с женщинами ничего не имевший несмотря на двадцатилетний возраст, начал испытывать знакомое чувство возбуждения, так часто донимавшее его при общении с противоположным полом.

Конечно же Варя заметила что у постояльца, нервно ходившего по обитаемой комнате оттопырены кальсоны, что весьма возбудило соскучившуюся по мужской ласке женщину. Её муж хоть и был бравым майором-танкистом, но в постели был увальнем без тени воображения, и сходить налево для Вареньки было в порядке вещей, поэтому без мужа ей жилось довольно легко.

Инициативу с летчиком Варя взяла в свои руки, войдя к нему в комнату в одной ночнушке, сквозь которую просвечивались соски груди четвертого размера, и возбуждающе подчеркивались аппетитные бедра.

— Лёш, иди ко мне–быстро же перешли на «ты» с усмешкой подумала Варя.

Однако не за того приняла застенчивого истребителя видавшая виды женщина. Несмотря на отсутствие опыта Алексей, сын бывшего махновца, ни на секунду не растерявшись, завалил на кровать желавшую любви аппетитную бабенку. Не будучи человеком огромной физической силы он махом разорвал ёё ночнушку, скинул кальсоны и рубашку и без прелюдий ввел член на сколько смог. Нежности и любви от него ожидать не стоило, он бешено трахал стонущую под ним Варю, злобно мял ёё тело оставляя синяки.

Кончил он минут за пять бешеной скачки, залив липкой спермой всю матку тоже успевшей кончить под ним Вари. Остатки рассудка подсказывали ему что это ещё не конец, но тут его что-то передернуло, откуда в нём это взялось пожалуй не объяснил бы никто. Алексей встал с довольной Вари, и направился к столу. Вытащил из кобуры ТТ и приставив его к виску теперь уже напуганной блондинки скомандовал:

— Раком встань, сучка!

Варя не поняла этого жеста, однако повиновалась, туго соображая после давно забытого оргазма. Вновь вставший член летчика вошел сзади в готовую к очередной партии спермы промежность. И тут Крылатов сделал то чего не ожидал от него никто–выстрелил в фотокарточку висевшего на стене мужа (без формы и знаков различия, остальные фото были сняты по разумным соображениям), и ввел раскаленный от выстрела пистолет в нетронутый до этого анус Вари.

Женщина закричала от боли, а летчик только увеличил темп, держась за рукоятку пистолета как наездник за узду. Кончив, Крылатов вышел из Вари, рухнувшей на кровать. По ёё щекам текли слезы, обе дырки ужасно болели, а в голове никак не укладывалось произошедшее. Но Алексей только вошел вов вкус, и голову его заняла мысль отыметь Варю туда, где только что побывал его пистолет. Он лёг на лежавшую на животе хнычущую Варю, и ввел вновь вставший как по приказу уже знающий толк член. Пистолет он положил возле подушки, не опасаясь что Варя может его схватить, и начал озверело иметь не разработанный анус его несчастной наложницы. Обеими руками он шарил под ней, засунув по три пальца каждой руки в пустовавшую дырку, чуть ли не разрывая ёё пальцами. От этих действий Варя потекла как никогда в жизни, она больше не стонала, она теперь выла от возбуждения и боли, а ёё несчастная дыра текла как Ниагарский водопад, о существовании которого любовники даже не догадывались.

Эта оргия продолжалась в общей сумме четыре часа, в конце Варя просто обсасывала опавший член истребителя, мирно отдыхавшего на ёё постели.

В постели с Варей Крылатов выплеснул не столько сперму, сколько всю злость, негодование и ненависть ко всему на свете накопившуюся за эти 4 месяца его боевой биографии, двадцатилетний парень менее чем за полгода превратился в безжалостного маньяка, которому запросто было убить, изнасиловать, и который сорвался на случайно подвернувшейся ему на верстах войны поблядушке.