Строгая сисятая сестра

Эта дивная история произошла со мной, когда мне было 18 лет. И ей.

О существовании наших родственников в Тимашевске я имел смутные понятия. Вполне даже не убежден, какой это регион. В общем — какая-то Кубань. О дяде Мише и тете Оле у нас отзывались почтительно, но на дистанции.

Дело в том, что Михал Иваныч был какой-то засекреченный спец. Он часто ездил в разные страны Азии и Африки, и там «обслуживал оборудование». Только сейчас я понимаю, что, скорее всего, он занимался помощью нашим братьям по разуму по военной линии.

Но у них всегда было, что называется, ол инклузив: дом с садом, шестая «Лада». Отдыхать они ездили обычно на Черное море. А тут взяли и приехали к нам в Питер с культурной программой. Точнее, приехали не все: Иваныч подорвался опять куда-то, не то в Ливию, не то в Ирак — а приехала Ольга Николаевна и их дочь Лиля. Лилиана.

Я как раз пришел с практики после 1-го курса. Стоял август. В Ленинграде было еще лето. Зайдя в двери гостиной, я остолбенел.

Рядом с моей маманей сидела девушка с точеными чертами лица, круто обозначенными скулами, прямым небольшим носиком, полными розовыми губами. Ее плечи украшали роскошные светлые вьющиеся волосы. В аккуратных ушках были золотые серьги. Настоящий кубаноид женского полу! Краса и сила Державы!

Все лицо моей троюродной сестры Лилианы дышало внутренним достоинством. Но было еще одно Достоинство, заставившее меня задрожать.

У Лилианы были громадные для ее метр-шестьдесят-пять груди. Два огромных арбуза, выпирающих из достаточно стройного, надо сказать, тела.

«Боже мой!» — подумал я, и не знал, куда убрать глаза. Я был еще девственником, и очень стеснялся проявления своей сексуальной похоти. Я, признаюсь, лет с 12 рассматривал картины старинных мастеров в Эрмитаже и Русском музее, особенно и длительно задерживаясь у полотен, где были роскошные розовые бабы в неглиже.

Мой хуек в таких случаях поднимался, Куперова жидкость заливала труселя. Но я никогда не дрочил! Санкт-Петербург — город трех революций, культурная столица, и я себе такого не позволял.

Я вообще был уверен, что онанизм — это то, чем я занимаюсь: т. е., возбуждение. Словом, я же был очень домашним мальчиком. И не забывайте, на дворе стоял 1986 год.

Однажды я опять пришел домой, открыл своим ключом, и услышал, что в ванной льется вода. В прихожей стояли тапки матери и двоюродной тетки, их сумок а «гостевые» вьетнамки Лилианы отсутствовали. Я резонно понял, что Лиля в доме одна — и сейчас в ванной.

«Это мой звездный шанс!» — подумал я. Тихо, на цыпочках, в одних носках, я прокрался на кухню. А у нас, в старом доме 1913 года постройки, в ванной есть световое окно, выходящее на кухню. Оно очень высоко, но я был не маленького роста — 185 — и, поставив табурет, поднес лицо к матовому стеклу, в котором было несколько надломов, отлично доставлявших вид изнутри. Впечатление было такое, как заглядываешь в дверной глазок.

Я иногда смотрел и за мамой, но очень быстро и без затей. Она мне как-то не доставляла.

Но на этот раз! Лилиана сидела в ванне, наполненной пенной жидкостью. Ее мокроватые волосы были собраны в пучок и слегка потемнели. Ее гигантские, бело-розовые груди стояли над водой. Это был, наверное, 8-й размер. Соски розового цвета были напряжены и выпирали.

Левая рука Лилианы лежала на бортике ванны, а правая была погружена в воду с рожком от душа. На глазах моей троюродной сестры стояла шальная улыбка.

«Господи, что она там делает?!» — обалдел я от такойдикой картины. И свалился с грохотом с табурета!

В ванной послышался нечеловеческий вопль:

— Бляяядь!

Я застыл на полу в нелепой позе, а через секунду надо мной уже стояла обнаженная восемнадцатилетняя девушка с громадными грузными сисярами, облитая водой и пеной. Она моментально наступила своей босой ножкой 38-го где-то размера мне на область паха.

За эту секунду я успел увидеть очень много. Я понял, что у нее груди не седьмого, а восьмого размера. Ее соски были возбуждены и торчали, как боевые флаги. Так как волосы были собраны в узел, лицо выглядело более худощавым. Но при этом виделось, что попка у нее тоже весьма кругленькая, где-то 90 сантиметров, да и ляжечная часть вполне даже развита. Спортивная фигура моей троюродной сестры излучало бешенство. Лилиана была похожа на разгневанную богиню секса и смерти.

— Подлец! — не давая мне встать, заорала сестра. — Ты дрочишь! Дрочун! Я все твоей матери расскажу! Драть тебя, сука!

Невозможно было представить, чтобы так выражались в нашей культурной столице. Я укрывал лицо от ударов, которые сыпались на меня сверху. Очень испугался!

— Сучонок! — вопила красная Лилиана, — Говнюк!

Тут я неожиданно услыхал ее южный акцент. В спокойном состоянии она говорила, скорее, по-московски. Но тут Лиля полностью потеряла контроль. Она несколько раз ударила меня ногой по жопе. А потом совершенно спокойненько склонилась ко мне и ледяным тоном произнесла:

— Ну-ка, ну-ка, братец, посмотрим, что у тебя в штанишках.

И, оттопырив мои спортивки, вытащила обалдевший и сморщившийся от всего этого ужаса хуек.

— Ха-ха-ха! Неудачник! — отбросив его в сторону, но, отчего-то, не одев брюки обратно, произнесла Лилиана.

— Хотя, если его приласкать, он все-таки встанет, — каким-то странным приторным голосом добавила она. — Ты же меня хочешь, пакостник?

— Ты Богиня! — задыхаясь, произнес я. — Лиля, Солнышко!

При этом она уже дрочила мой хуй, сев на корточки рядом со мной, беспомощно рассевшимся на мокром полу кухни. Я уперся глазом в ее волшебный золотой холмик, и рука сама протянулась к пизде Лилианы. Она была мокрой и холодной, а сисяры доставали почти до пола.

Тяжело дыша, эта восемнадцатилетняя дочь советского офицера, рост 165, вес 67, глаза голубые, волосы темно-русые, нос прямой, брови каштановые крупные, ресницы каштановые длинные, губы полные, — дрочила мой хуек длинной 15 сантиметров.

Это продолжалось совсем недолго. Волна горячего желания ссать заполнила мою мошонку. Это, впрочем, были не ссаки — это был первый оргазм, испытанный не во сне. Меня выдрочила моя сестра Лилиана Михайловна с юга Российской Федерации. Грудастая доминатрисса!

— Вот так, пиздюк! — сказала она, и брезгливо утерла свою обспермленную руку мне о живот. — Завтра мы уезжаем. У меня встреча с парнем! Он настоящий ебарь! Хуй 21 сантиметр, и долго не кончает!

Она встала, и я увидел два роскошных шара ее бледно-розовых ягодиц, а из-за лопаток по обеим сторонам спины болтались огромные, 8-го размера сиськи дорогой сестры!

Больше ее не видел — но та встреча оказала громадное воздействие на мое половое воспитание. С той поры мне нравились бабцы с громадной сисней и тенденцией сексуального унижения. И женушка у меня сейчас такая.

А Лилька, говорят, в Ростове щас. Муж у нее полковник полиции. Зовет она его «Чулочек».