Дембельский альбом. Часть 12

Он произносит "спокойной ночи" так, словно спрашивает, спать ли ему или в спальне меня ждать... ах, Эдик! Сын моего армейского друга - младшего сержанта Васи... я смотрю Эдику в глаза, и мне хочется думать, что он готов... и не просто готов, а он хочет, желает, ждёт продолжения секса со мной... а почему, собственно, так - именно так! - я не могу думать? Разве этот парень, который нравится мне всё больше и больше, не сказал сегодня, бесхитростно глядя мне в глаза, что я ему нравлюсь - нравлюсь тоже? Всем хочется любви - такой, как у Ромео и Джульетты... причём, такой любви хочется даже тем, кто пьесу автора восхитительных сонетов никогда не читал, - всем хочется любви - фантастической, всепоглощающей, неповторимой! Но разве согревающая душу искренняя, ничем не замутнённая симпатия - человеческая симпатия - недостаточна для того, чтобы почувствовать, что ты в этом мире не одинок?

- Спокойной ночи, Эдик, - говорю я. - Спи, если больше ничем заниматься не хочешь... а я посижу ещё немного.

Эдик, кивнув-улыбнувшись, выходит из кухни-гостиной, а я наливаю себе ещё рюмку - последнюю... а может быть, предпоследнюю, - я пью сегодня, совершенно не пьянея... Во вторник я улетаю в Европу - договариваться о продлении деловых контактов с европейскими партнёрами, а поскольку к предстоящим переговорам всё готово, всё просчитано и предусмотрено, я имею полное право чуть-чуть расслабиться, - глядя в лежащий передо мной дембельский альбом, я думаю об Эдике... "спи, если больше ничем заниматься не хочешь" - сказал я Эдику, и он в ответ на эти слова кивнул-улыбнулся... а что он должен был сделать в ответ? Сказать мне, что он сейчас хочет не спать, а трахаться? Может быть, хочет... а может - не хочет, - я думаю об Эдике, и поглупевшее моё сердце, как у мальчишки в весенних сумерках, жарко плавится от любви... "а на улице мальчик сопливый... воздух поджарен и сух... мальчик такой счастливый... ", - когда-то, в задроченной юности, я с удовольствием читал стихи, и вот какие-то строчки остались в памяти - какие-то строчки и даже строфы я помню до сих пор... "мальчик такой счастливый... " - кто б тогда мог подумать-предположить, что жизнь моя свяжется с бизнесом? . . Я думаю об Эдике, лежащем сейчас в моей постели, а с чуть пожелтевшей фотографии из незабытого прошлого на меня беспечно смотрит его будущий отец - младший сержант Вася, - моё прошлое и настоящее удивительным образом соединились, непредсказуемо переплелись-сплавились... и, глядя на фотографию чуть смазливого парня в сержантской форме, я невольно думаю о том, ч т о могло бы случиться-произойти, если б Эдик не поспешил мне сказать, что подобный альбом он уже видел... ведь мог же он, в этом не признаваясь, указать на фотографию своего отца? Мог... ещё как мог! - указать не в контексте поставленной мною задачи, а сделать это исключительно для того, чтоб узнать-услышать что-либо о своём отце из уст того, с кем вместе его отец когда-то служил... "он?" - мог бы спросить меня Эдик, и я, ни о чём не догадываясь, ничего не подозревая, ответил бы... я бы ответил утвердительно: "Да, Эдик, правильно... ты угадал! - сказал бы я. - Это и есть тот самый парень, с которым я классно трахался в армии... бонус твой!" Сказал бы я так, и - что было бы дальше? Сумел бы Эдик, услышав, что его отец и я когда-то были сексуальными партнёрами, сохранить хладнокровие? Я не знаю... я только знаю, Эдик, что нам обоим - и мне, и беззаботно смотрящему с фотографии парню в форме младшего сержанта, который тогда ещё не был твоим отцом - было во время совместной службы одинаково в кайф друг друга натягивать-трахать... это я, Эдик, знаю - во всех подробностях помню - точно!

Стоя под душем, я думаю о том, что за всё то время, что я трахаю Эдика, сам Эдик - за исключением дня сегодняшнего - ни разу не кончал в постели... то есть, всегда кончал я - трахал Эдика в зад, а потом Эдик с неизменной деликатностью тут же уходил в ванную, и... не имея возможности кончить в постели, поскольку я ему этого никогда не предлагал, он, вероятно, делал это здесь - в ванной комнате... вполне вероятно! Подставив мне зад - ублажив меня в постели, Эдик с целью разрядки уже здесь в одиночестве догонял сам себя посредством собственного кулака... разве это не свинство - с моей стороны? Все эти полгода наших сексуальных отношений я имел парня в зад, я использовал парня в качестве пассивного партнёра, трахая его на правах шефа-патрона-босса, и - не более того... разве это не свинство? . . Стоя под душем, я думаю о том, что теперь всё будет по-другому... да, по-другому! Я ему не шеф, не патрон и не босс... во всяком случае, здесь - у себя дома... я сегодня подставил Эдику зад, и Эдик с этой новой ролью прекрасно справился... да и как бы, интересно, он мог не справиться? Эдик, который мне нравится... впрочем, трахнуть парню парня - на это много ума не надо, и потому дело вовсе не в том, что Эдик меня трахнул - натянул в очко, а всё дело в том, к а к он это сделал, - стоя под душем, я думаю о том, что, имея деньги, можно купить практически всё: можно купить любое тело, женское или мужское - на свой вкус, можно купить за деньги чьё-то расположение, чью-то любовь, даже чью-то преданность... всё можно купить - всё имеет на рынке человеческих отношений свою цену! И при всём при этом есть нечто, что невозможно подделать, а потому нельзя ни продать, ни купить, - это "нечто" - искренность... не бытовая, ни к чему не обязывающая, и искренность глубинная, сакральная - она либо есть, либо её нет, и это всегда чувствуется, - Эдик не лезет из кожи вон, чтобы мне понравится, и мне это нравится... мне нравится Эдик - мой персональный водитель... сын младшего сержанта Васи, с которым я классно трахался, будучи в армии... кто б тогда мог о таком подумать - кто бы мог такое предположить!

Толик, Серёга, Валерка, Вася... все они, окунаясь в сладость однополого секса, были естественны и искренни, и потому все они - абсолютно нормальные пацаны! . . Серёга классно сосал... у Толика была обалденная задница... Валерка, не будучи геем, любил сосаться в губы... а у младшего сержанта Васи был более чем приличный член - здоровенный член, который он время от времени с удовольствием вставлял мне в зад... по-весеннему молодое, беспечно счастливое, навсегда ушедшее, но незабытое - незабываемое - время! Время моей армейской юности... и вот теперь - в совершенно другой жизни - у меня такое ощущение-чувство, что они, мои армейские друзья, удивительным образом соединилось в Эдике, - стоя под душем, я думаю о том, что у лежащего в спальне Эдика вполне приличный член, и обалденная попка, и он классно сосётся в губы, и классно сосёт член у меня... понятно, что все эти составляющие и важны, и существенны, и даже в какой-то мере необходимы для наслаждения сексом, но главное... главное, конечно же, не это, - я чувствую в Эдике ту самую - юную, ничем не замутнённую - искренность, какая была когда-то у всех нас, и это... именно это и есть по настоящему счёту - главное, - прошлое аукнулось в настоящем, и вот... стоя под душем, я с чувством совершенно молодого - радостного, упруго-напористого - удовольствия думаю об Эдике, и в душе моей жаром плавится чувство разгорающейся любви... у Эдика, правда, есть девушка Юля, с которой он строит серьёзные отношения, но она не была помехой до дня сегодняшнего и - мне хочется в это верить - не станет помехой в будущем, хотя... секс и любовь - парадигмы разные, и если с сексом нас - у меня и у Эдика - всё устаканилось-определилось, то что и как будет в том случае, если меня накроет любовь, я не знаю, - я не знаю, как Эдик станет делить себя между Юлей и мной... да и станет ли он это делать?

В спальне горит приглушенный золотистый свет, отчего кажется, что всё в комнате погружено в тёплое море чувственной нежности, - я вхожу в спальню, и первое, что мне бросается в глаза - это голая попка Эдика... чуть согнув ноги в коленях, Эдик лежит на кровати спиной ко мне - он лежит на боку, укрывшись наброшенным сверху покрывалом, но покрывало наполовину с него сползло, скомкалось-съехало, так что чуть оттопыренная в мою сторону голая попка почти вся на виду... я смотрю на две сочно-округлые, упруго-мягкие, юной спелостью налитые половинки-булочки обалденной, как сама юность, попки... все предыдущие разы, когда Эдик, подставив мне свою попку - удовлетворив моё сексуальное желание, оставался у меня до утра и мы спали вместе, он перед сном одевал трусы-плавки, так что каждый раз, просыпаясь по утрам, я снова их с Эдика снимал-стягивал, чтобы утром позаниматься с ним сексом так же, как я это делал накануне вечером, - всё это время мы спали вместе, спали в одной кровати, и при этом ни разу не спали голыми... а сегодня Эдик лёг спать без трусов, и я в этом вижу-чувствую некий знак, - я смотрю на желанную, золотисто-нежную попку Эдика, чувствуя, как член мой стремительно наливается, набухает горячей твёрдостью - как у мальчишки-подростка в пору его неуёмных желаний, когда эрекция неконтролируемо возникает лишь от одной жаркой мысли...

- Эдик... - тихо - едва слышно - шепчу я.

- Что? - отзывается Эдик после секундной паузы, и я чувствую-улавливаю обострившимся слухом, что голос его чуть напряжен.

- Ты не спишь? - спрашиваю я, словно то, что отозвавшийся Эдик спать не может, для меня не очевидно... в этом вопросе - "ты не спишь?" - нет никакой логики, но... что мне сейчас думать о логике! Спрашивая, я невольно перевожу взгляд с голой попки Эдика на его коротко подстриженный круглый затылок, наполовину утонувший в подушке.

- Нет, - отзывается Эдик. Он хочет повернуться ко мне лицом, но я, упреждая это его естественное движение, торопливо произношу:

- Не поворачивайся! Лежи так...

- Почему? - замерев-застыв, вопросительно шепчет Эдик, и теперь в его голосе я слышу мальчишеское недоумение.

- Потому что, Эдик, мне нравится так... - медленно шепчу-произношу я, смакуя каждое выдыхаемое слово... я говорю это, уже предвкушая, как сейчас я прижмусь к его попке губами... я любою тебя, Эдик!

Эдик не отзывается - он послушно лежит ко мне спиной, выставив из-под сбившегося покрывала голую попку, и... глядя на попку Эдика, я снимаю-сбрасываю с себя махровый халат... член мой стоит, - залупившись багрово-сочной головкой, мой напряженный член дыбится колом в золотистых сумерках моей любви...