Массаж с продолжением. Часть 1

В то утро я сидел у себя на даче, на террасе, и пил кофе, ожидая, пока проснётся мой сынишка. Будить его мне не хотелось - котёнок так сладко спал, завернувшись в одеяльце, из-под которого выглядывали только голая пятка и правый сосочек. Полюбовавшись на моего любимого зайца, я осторожно, чтобы не разбудить, потеребил его волосы, ущипнул слегка за сосок, и тихонько чмокнул парнишку в щёку. Стасончик заворочался, но вроде не проснулся. Улыбнувшись, я вышел из комнаты.

Было уже начало двенадцатого, когда позади меня в доме послышался шум, и Стасик появился наконец на террасе, в одних обтягивающих трусиках. Трусы ему были не то чтобы малы, но пухлые и круглые, как мячики, ягодички моего сына вываливались из них и прикольно оттопыривались при ходьбе.

-Привет, па.

-Доброе утро, - я обнял сынульку за талию, и, притянув его к себе, чмокнул в живот.

-Не надо, - в последнее время мой повзрослевший мальчик стеснялся таких моих проявлений любви, но я не мог отказать себе в удовольствии.

-Надо, Стасик. Я говорил тебе уже. Надо! - я нежно хлопнул сынулю по попке. - Ты не должен, как дебил, от мужчин шарахаться, и от отца своего. Это нормальные ласки.

-Ну ладно, - парнишка смущённо улыбнулся, и, выпутавшись из моих рук, спустился по ступенькам на лужайку. Там мой ленивый котёнок пописал в кустики, так как идти на другой конец участка до туалета ему не хотелось. И хотя он повернулся в этот момент ко мне спиной, я всё равно с удовольствием понаблюдал за эти процессом.

-Иди, кофе попьём.

Стасик поднялся обратно на террасу и уселся рядом со мной за большим столом. Я налил ему кофе, и полюбовался тем, как мой малыш уплетает своим красивым ротиком бутерброды и сладости.

-Умылся уже?

-Да, я там в доме умылся.

-Хорошо поспал?

-Угу.

-Утром не разбудил я тебя?

-Утром? - Таська поджал губки, и мне показалось, что он слегка напрягся. - Не, утром не разбудил. Я спал.

Щёчки у моего сына немного порозовели. Ах вот оно что! Маленький обманщик. Выходит, он не спал, а только притворялся - и почувствовал, как я его целовал и трогал...

Похожая история произошла с нами около полугода назад. Я тогда вернулся домой поздно, и в хорошем настроении - так как добился наконец расположения одного капризного юноши, за которым долго ухаживал. Стараясь не разбудить детей и жену, я прокрался в комнату Стаса, чтобы поцеловать его, как обычно, на ночь. Было жарко, и сынуля спал неукрытый, в одних трусиках. Я подошёл и тихонько поцеловал его в щёку. Но заметил, что свежие розовые губки моего сони полуоткрыты. Это сильно меня возбудило, и я, будучи уже не в силах совладать с нахлынувшим на меня чувством, поцеловал сынульку прямо в ротик. Паренёк заворочался, но глаза не открыл. И тогда я, как заворожённый, принялся целовать его в шею, в сосочки, в животик, в письку через трусы - хотя и осторожно, но страстно.

Может, Стасончик и тогда не спал, а только притворялся?

Любимый закончил завтракать, и я, смахнув у него с губы крошку, потрепал сына по щеке:

-Ну что? На озеро пойдём?

-Да нет, неохота что-то.

-А что будем делать тогда?

-Не знаю. - парниша сладко зевнул, и протёр кулаками свои всё ещё сонные глаза.

-Массаж может сделаем? - я положил руку сыну на плечо, и слегка его помассировал.

Последовала непродолжительная пауза. Как я уже упомянул, чем старше Стасон становился, тем больше он стеснялся моих ласк, объятий, и т. п. Но я постоянно воспитывал его, ненавязчиво внушал сыну, что нельзя быть тупым гомофобом, вздрагивать от каждого мужского прикосновения - и он вроде со мной соглашался.

-Не знаю. Можно и массаж наверно, - ответил наконец с деланным безразличием через несколько секунд Тасик. Я улыбнулся, потому что знал, что массаж ему на самом деле очень нравится.

-Ну ложись тогда, - убрав со стола чашки с тарелкой, я протёр столешницу полотенцем.

-Что, на стол прямо? - удивился сын.

-Конечно, так удобней гораздо. Чем над кроватью сгибаться.

-Да нет. Увидят.

-Кто увидит? Никто не увидит, это только если близко подойдёт кто. А с дороги не видно ничего.

-Да?

-Конечно. Ты ляг, посмотри сам.

Стасончик неуверенно залез на стол, и, вытянувшись на животе, приподнял голову:

-Ну да, походу не видно правда.

-Ну вот, я ж говорил тебе. А если что, мы шторки просто закроем.

-А, ну да. Правильно. - парнишка улыбнулся.

Присев рядом с расположившемся передо мной сынулькой, я довольно потёр под столом руки, и приступил к процедуре.

Сначала я медленно, не торопясь размял пареньку плечи. Потом прошёлся по лопаткам. Затем - так же неторопливо - промял поясничку, и остановился в том месте, где спина начинает уже плавно переходить в ягодицы:

-Попку массируем?

Сынишка опять поджал губы, шмыгнул носом, и ничего не ответил.

-Не слышу. Массируем, или не массируем?

Раньше Таська с удовольствием отвечал утвердительно на такие мои вопросы, но теперь...

-Лучше ноги сначала, - выдавил, наконец, из себя он.

-Ну хорошо, - я ласково провёл ладонью по спине любимого, - ноги так ноги.

Ляжки у моего паренька были ничуть не хуже, чём все его остальные прелести - крепкие, округлые, упругие. И я с удовольствием помассировал и их, как бы поднимаясь постепенно от колен вверх, к ягодицам. Сынулька при этом постоянно, хотя и не слишком уверенно порывался сдвинуть ножки поплотнее. Но я не позволял ему этого делать, раздвигая бёдра руками, и несколько раз задел при этом его обтянутые трусиками половые органы.

-Ну ладно, всё. Хватит ноги, - выдохнул минуты через три Стасик.

-Хватит? Ну ладно. Что, попку теперь?

Ответа опять не последовало.

-Ну, молчание - знак согласия! - улыбнулся я.

Я часто в последнее время использовал в подобных ситуациях эту фразу. И, что характерно, сын со мной не спорил.

Осторожно сжав в ладонях тёплые юные ягодицы, я погладил их кончиками пальцев, а потом нежно, ласково похлопал ладонями. Стаська напрягся всем телом, но лежал спокойно, и не вякал.

-Трусы снимаем? Или нет? А, Стасончик? Что, опять знак согласия?

Я понимал, что хотя мой зайка и комплексует, но ему очень хочется, чтобы я помассировал его именно так, обнажённого. Положив левую руку сыну на поясницу, правой я стал медленно, с чувством, разминать ему ягодички, постепенно спуская с него трусы по два-три сантиметра. Через минуту попка была оголена уже почти наполовину. А ещё через пару минут я уже встал из-за стола, и, стянув спущенные трусики с сына полностью, забросил их в угол:

-Ну вот, так красивее гораздо. И удобнее.

Встав позади Таси, я осторожно подтянул его за щиколотки к краю стола.

-Ай! Зачем? - не понял сунуля.

-Лежи, не дёргайся, - улыбнувшись, я шлёпнул паренька по попе, - мне так удобней.

Сильно раздвинув и согнув в коленях ноги своего подопечного, я уселся на стул между ними, позади Стаса, и положил обе руки на оголённые ягодицы сына. Слегка раздвинул их. Потом - посильнее, так что мне стала видна его маленькая, нежная, практически нетронутая ещё дырочка. "Практически" - это потому что я неоднократно вводил ему туда клизмы. Но в том, что мой сынишка был девственником в анальном отношении, я нисколько не сомневался.

-Между ягодичками будем массировать?

-Не, не надо, - ответил на этот раз однозначно Стасон.

-Точно?

-Точно.

-Ну ладно. - я снова шлёпнул паренька ладонью по заду, и вцепился обеими пятернями в его сочные булочки. - Эх, хороша попка! Круглая такая стала у тебя. Давно ремня не получала, кстати.

Услышав эти мои слова, Стаська втянул голову в плечи, и заворочался на столе так, как будто я уже стоял позади него с ремнём, и готовился строго наказать сына за какой-то серьёзный проступок. Ничего не поделаешь, рефлексы! Мне понравилась такая реакция моего зайчика.

-Что-то подозрительно хорошо ты себя ведёшь в последнее время. - я уже ощутимо шлёпнул сына два раза по заднице, и он ещё сильнее напрягся и опустил голову. - Что, прям таким идеальным стал? Пай-мальчиком? Или я не знаю чего-то просто? Есть косячки какие-нибудь за тобой? Колись давай. А то хуже будет.

Говорил я это беззлобно, можно даже сказать - в шутку. Но Стас вдруг взволнованно, прерывисто выдохнул, и тихо признался:

-Есть вообще-то косячок один.

-Есть? Ну вот, видишь, я так и думал. Что конкретно? Курил опять? Или двойку получил? Что?

-А ты не будешь сильно наказывать меня? - тихонько пролепетал Стасончик. - Я ж сам признался.

-Ну ты во-первых не признался ещё. А во-вторых - это я из тебя информацию вытянул, - улыбнулся я, - так что давай, колись уже. Не торгуйся.

-Я, это... - мой сладкий котёнок задрожал всем телом, но тут же справился с волнением, и сказал, шмыгнув носом. - Ну, короче, я рубашку там проиграл. В карты. Давно уже. Ну, ту - дорогую, помнишь была у меня?

-А, это ту которую у тебя "на пляже украли" что ли? - вспомнил я рассказ сына трёхмесячной давности.

-Ну да.

-Понятно. А я тогда подумал кстати - странные воры какие-то, не всю одежду украли, а рубашку только. Хотя остальное шмотьё у тебя не хуже было вроде.

Я, конечно, не рассердился на сынишку, злиться на него я не мог просто физически, причём - вообще по жизни. Мой сладкий любимый заяц вызывал у меня всегда только позитивные эмоции, даже когда косячил. Но родительские обязанности есть родительские обязанности. И я, нахмурив брови, сделал вид, что глубоко озадачен:

-Та-ак. Нет, ну это хорошо конечно, что ты сам признался всё-таки. Хоть и через три месяца. Но карты - это ж серьёзный проступок, зай, я ж предупреждал тебя. Это же не двойку получить, и не опоздать на пол-часа. Как же тебя так угораздило-то?

-Я не знаю, - виновато проговорил Тасик, поворачиваясь набок, и явно намереваясь слезть со стола - видимо, чтобы не раззадоривать меня своей голой попой. Но я остановил его:

-Так, стоять. Куда ты подорвался-то?

-Я в туалет хочу.

-Ты писал только что.

-Я по-большому.

-Врёшь ведь опять наверно?

-Не, не вру, почему, - сказал Стасончик, отведя глаза в сторону.

-Ну ладно, пошли.

-Куда?

-В туалет.

-Ты чё, со мной что ль пойдёшь?

-Да.

Сынуля начал было протестовать, но я подхватил его под локоток, и проводил до туалета. Через пару минут врунишка вышел оттуда, весь красный - то ли от стыда, то ли от натуги.

-Ну что, просрался?

-Угу.

-А почему я ни звука не слышал оттуда, ни пука?

-Я... это. Ну, потому что. Запор у меня.

-Запор?

-Да, запор, па! - Стасик посмотрел на меня, как мне показалось, с надеждой. - Может не надо всё-таки? Я ж признался, и давно это было. И запор у меня.

-Запор, говоришь? - я с улыбкой взъерошил пальцами волосы сына, обнял его за шею, и прижал к себе обнажённое трепетное тельце. - Зай, ну что ты хитрожопый такой у меня, а?

-Почему хитрожопый?

-Ну потому что, - я подумал, что история с запором придумана сыном только что, на ходу, для того чтобы избежать наказания. К тому же, он понимал наверно, что мне очень приятно вставлять в его сладкую дырочку наконечники - и надеялся, что если я даже и не отменю порку, то после клизмы хотя бы подобрею.

-Ну ладно, - я не стал озвучивать свои мысли, - запор так запор. Пошли.

Нежно взяв сынульку за ухо, я осторожно потащил его к дому.

-Ай, пап! Не надо! Больно! - заныл мой нашкодивший проказник.

-Ну конечно, прям невыносимая боль! - усмехнулся я. - Не ври блин, больно потом будет.

Втянув зайчика обратно на террасу, я положил его на стол - на этот раз на спину - и принялся осторожно прощупывать сыну животик. Пузо у него оказалось, как и следовало ожидать, довольно мягким. Но это было не важно - если пациент сам намекает на клизму, зачем ему отказывать?

Я притащил с кухни небольшую резиновую грушку с длинным пластиковым наконечником, тазик с тёплой водой, и немного растительного масла в бутылке. Стасик напрягся и закусил губки.

-Дома я б тебе по всем правилам клизму сделал, - объяснил я, - а тут подручными средствами придётся. Неожиданно просто получилось.

Раздвинув пошире ножки лежавшего на спине паренька, я взял на палец подсолнечного масла, и смазал ему дырочку, приподняв свободной рукой свисающие над анусом яички сына. Член моего любимого при этом слегка привстал и увеличился в размерах. Смазав маслом также и наконечник, я снова приподнял Стасончику мошонку, и ввёл клизму - сначала сантиметров на пять, а потом, наверно, и на все 10-12. Парнишка засопел, заёрзал и зажмурился, но не стал ныть и просить меня прекратить процедуру, как он это обычно делал.