Партия наш рулевой. Часть 7

Окинули мы взглядом картину брачного рынка на военной Базе и теперь нам пора вернуться к главной героине нашего рассказа.

Летела на Базу Таня в транспортном самолете, вместе со своим генералом. По трапу он демонстративно с ней под ручку спустился. На земле перехватил Таню лейтенант из тех, которые всю жизнь остаются чьими-то адъютантами. Отвез на выделенную ей казенную квартиру, какая танинным родителям и не снилась. Вся мебель на месте, даже редчайший шик-дефицит имеется - стиральная машина! В ее городе такая только у секретаря Обкома Партии была. Мало стиральных машин выпускают в нашей любимой Державе, все силы уходят на выполнение оборонного заказа.

На другой день Таня уже ведет занятие в фитнесцентре, гоняет на тренажерах до седьмого пота дамочек замужних и находящихся в поиске охотниц. Случается, что заглядывают в этот зал мужчины, пребывающие в состоянии встречного поиска. Дамочки, которые уже обзавелись мужьями или любовниками, на них реагируют слабо. А вольные охотницы сразу влазят в обручи и начинают демонстрировать кружение бюстом и бедрами - товар лицом показывают. Что поделаешь: женихов мало, а нас много! Наиболее отчаянные при появлении потенциального жениха демонстративно уходят в душевую:

- Пока, девочки, я ушла.

А сама ждет, не заглянет ли туда ОН, чтобы подробнее товар осмотреть. Ни визгом, ни писком этот осмотр не сопровождается. Заключается деловое соглашение, а там, глядишь, новая семейная пара образуется. Без пламенной любви с первого взгляда, без клятв при луне и прочей романтики. Соглашение у них почти торговое - я зарплату, квартиру, заботу на всю жизнь, ты дела домашние, ласки пастельные, деточек. Но, как правило, заключенные на этом рынке браки дают хорошие семьи, верные, надежные и в радости, и в беде.

Через два дня вечерком Овсяников посетил Танино жилище. Помимо своей воли она повисла на его шее прямо в прихожей, впилась в губы.

- Я голоден, - сказал самый лучший из мужчин.

- Сейчас я тебе приготовлю. Яичницу с колбасой будешь?

- Нет, я тобой голоден. - Раздевайся!

Бывалая женщина знает, как в таком случае подать себя "на блюдечке с голубой каемочкой".

Основной ингредиент блюда для любимого мужчины - она сама. . Возьмите побольше желания, добавьте ласковых слов, сказанных на ушко, сдобрите нежными прикосновениями. Поцелуев сколько угодно, они не бывают лишними. Не злоупотребляйте упаковкой - она мужчине будет только мешать. Хорошо оформите блюдо в виде женщины, лежащей, стоящей на четвереньках или сидящей на коленях у любимого. И не забудьте хорошенько приправить блюдо страстью.

Да, еще самоуверенность, без неё никак нельзя! Никогда мужчинам не нравились уставшие от жизни простушки! Нет в них искры божьей, которая заставляет мужчину совершать безумные поступки...

Желание Овсянникова для Тани закон, рецептов бывалых женщин она не знала, но все выполнила в лучшем виде: играла как актриса, капризничала, в общем делала всё что умела... И каждый раз видела: это действует, действует с новой силой...

Как они безумствовали за крепко закрытой дверью этой квартиры! Какие синяки на ее грудях оставили поцелуи Овсянникова. И она ему засос на шее сделала. В неудачном месте засос, виден над застегнутым воротником мундира. Повалила Таня его на ковер и оседлала верхом, на генеральский инструмент насадилась. И начала подпрыгивать и охать. Овсяников ее под мягкое место подхватил и тоже приподнимает и опускает.

После той любовной игры они отправились на кухню. Так и сидели за столом голыми, пили принесенное Овсянниковым вино. Думает Таня: "Мне страшно смотреть в его глаза, я растворялась в этом герое нашей Державы".

- Когда снова придешь? - Спрашивает она.

- Запомни, - говорит ее генерал, - "первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки потом". Недели две меня не будет, и не ревнуй меня к самолетам.

Опять осталась она наедине со своими мыслями. Главная из них: "У нас у каждого есть, своя жизнь, я свободна, он женат, а вдруг я забеременела? Что он скажет. Это сколько время я не смогу с ним кувыркаться? Как он, бедный, будет терпеть. Ребеночка в своем животе я не буду беспокоить, удовлетворю Овсянникова ротиком. Ни одному в отряде Расовой Чистоты я такого не делала, а своему любимому мужчине сделаю, противно мне не будет. И не только головку полижу язычком, губами обниму, глубоко возьму в рот. Буду сосать, работать губами и языком, проглочу все, что он выплюнет. Интересно, а САМ Овсяников сможет меня ТУДА поцеловать..."

А Овсянников в это время был на летном поле. Подошел к легкому истребителю М-29 принял рапорт механика, отдал честь самолету, погладил воздухозаборник:

- Ну, что, полетаем сегодня, Танюша.

Механику известно, что в армии часто называют боевые машины именами своих жен или невест. Однако он помнит, что жену Овсянникова зовут Ольга Гавриловна. Молчит механик.

А молодой генерал Овсянников через наших дипломатов послал итальянскому ассу Ламбардини вызов на воздушную дуэль на любом ближайшем авиасалоне. Выбор места встречи он любезно предоставляет графу Ламбардини. И теперь готовится Овсянников в очередной раз защищать честь Державы.

Братья по оружию понять не могут, почему согласился генерал на столь безнадежное дело. М-29 хорош чтобы расстрелять колонну бронетехники, завалить противотанковый вертолет, но против тяжелого истребителя он ничто - пустое место! Всю свою успешную карьеру на карту ставит. Конечно, если он выиграет поединок, будет в любом комитете и министерстве двери пинком ноги открывать. Только чудес на свете не бывает. В присутствии Овсянникова один из пилотов загадывает загадку, будто бы от нечего делать:

- Скажите, можно ли задницей ежика задавить?

А друзья-товарищи и рады поехидничать над генералом, который вызвался этим самым местом задавить могучий истребитель самого Ламбардини. С умным видом гадают:

- Можно, если надеть железные трусы.

- Можно, если ежика побрить.

И, наконец, коронный ответ, ради которого эта хохма затеяна:

- Можно, если Держава и Отец Народа прикажет.

- Ха-ха ха! Го-го-го!

Молчит Овсянников, он знает, что есть еще один вариант, но это тайна его личная. "Переиграешь Ламбардини, можешь этой девчонкой спокойно пользоваться". Улыбается своим друзьям генерал, как улыбается гражданин страны Мумба-Юмба, когда жарит на обед белого колонизатора.

И грянул бой, Миланский бой! Снова авиасалон, снова страны покупатели и страны, продающие самую передовую, самую убийственную военную технику. Но сегодня в центре внимания только эти двое - сумасшедший "русский медведь" на своем мотыльке и знаменитый Ламбардини на грозном, международно-признанном Призраке. Ламбардини быстрее и лучше вооружен, русский увертливее. Тянет Овсянников над самой землей, догоняет его грозный Призрак. На самом крутом вираже развернулся Овсянников, идет встречным курсом в лоб противнику - победа или смерть!

С японцем Овсянников не позволил бы себе таранный маневр. Для самурая, как и для "русака" честь дороже жизни. Японец не уступил бы, а у макаронник струсил. Вниз маневра нет - земля, полсекунды хватило Ламбардини чтобы бросить машину вертикально вверх. Идет Призрак в зенит, подальше от земли, теряет скорость, перевернулся и вошел в плоский штопор. Падает его Призрак, крутится как однокрылое семечко клена. Чтобы выйти из плоского штопора и спасти машину мало высшего мастерства пилота, требуются хорошие нервы. Их то и не хватило итальянскому барону, катапультировал, бросил на погибель боевого друга.

На земле комиссар русского отряда уже собрал корреспондентов, вещает:

- Только в нашей великой Державе могли изготовить такой прекрасный истребитель. Из любви к родной Партии и лично Отцу Народа каждый наш летчик готов совершить такой подвиг.

Назавтра все крупнейшие газеты поместят интервью с полковником Ламбардини - гордостью итальянской военной авиации: "Генерал Овсяников нарушил все правила безопасности полета. Он применил русский таран! В таких условиях вести бой просто невозможно! У меня жена, дети!".

И только немногие опубликуют ответ летчика Державы: "Когда мы встретимся в настоящем бою, некогда будет думать о правилах приличия. Я сумел навязать противнику на его территории свою игру, по своим правилам. А это основа любой победы". Еще через сутки референт представил отчет об авиасалоне Отцу Народа. Вождь предпочитал работать ночью. Придворный поэт создал такой образ:

Шуршит по крышам снеговая крупка,

На главной башне полночь бьют часы.

Знакомая, не гаснущая трубка,

Чуть тронутые проседью усы.

Отец Народа не просто носил звание генералиссимуса, он разбирался в военных делах не хуже, чем в дипломатии. Вождь разгладил свои знаменитые усы мундштуком трубки: "... навязать противнику на его территории свою игру, по своим правилам... Отличный стратег, этого генерала нужно запомнить".

Еще с тех времен, когда Отец Народа был никому неизвестным террористом, он разработал для себя способ запоминания лиц и имен, размещая их в пейзажах родного Кавказа. Лица жандармов и подлежащих уничтожению царских сатрапов он выкладывал по берегам Терека. Образы соратников, высказывания Основателя навеки запечатлены на склонах гор. Сведения о генерале Овсянникове поместились не на фоне Эльбруса или Казбека, но близ вершины горы МашУк. Достойное место.

Все это будет потом, а сейчас победитель, Герой Державы, генерал Овсянников посадил малютку М-29, зарулил на стоянку и долго сидел, откинув фонарь кабины. Потом спустился по лесенке, послушал, как потрескивает остывающий титан, отдал честь своей машине:

- Спасибо, Таня!

Все лезут к нему с вопросами. Только что они видели чудо - победу маленького Давида над могучим Голиафом. Отстранил генерал врача и совершенно неожиданно приказал:

- Телефон мне. Связь с базой.

Откликнулась далекая База знакомым голосом дежурного, соединили его с фитнесцентром и услышал он голос Тани:

- Паша, как ты там?

Ответил генерал Павел Овсянников далекой женщине неожиданно охрипшим голосом:

- Я Тебя Люблю. - И отключил спецсвязь.