Участь побежденных. Часть 2

Мой мечущийся взгляд нырнул прямо в вырез блузки госпожи Нарины. Боже, так я сейчас кончу! Прямо тут, при отце! Да еще запачкаю черную мини-юбку этой женщины... Стиснув зубы, я закрыл глаза. Ничего, я сдержусь. Скоро все завершится. Не будет же это длиться вечно? Вот только мне не хочется, чтобы пытка кончалась...

Чуть разведя мои бедра в стороны, мучительница скользнула рукой между ними, лаская промежность между яйцами и анусом.

- А здесь? Ты гладил себя здесь?

Я уже забыл, где нахожусь, и что тут не один. Шумно дышал, стараясь надавить телом на ее опытные пальцы, чтобы стало хорошо...

- Так хорошо-о, - непроизвольно прошептал я вслух.

Мне очень хотелось, чтобы она дотронулась до моего пульсирующего члена. Я даже потянулся вперед всем корпусом, только бы прижаться к ней, только бы...

Внезапно Переписчица убрала руки и отстранилась. Мгновение я еще покачивался, тыкая стоячим писюном воздух, но тут сквозь тьму экстаза до меня дошел звук открываемого портфеля. Удивленный, я распахнул глаза.

С моего раскаленного члена капала смазка, ее тонкая струйка откровенно свисала с головки, на полу блестело несколько слизистых пятнышек. Отец смотрел прямо на мой стыд, губы его были слегка приоткрыты, ноги плотно сдвинуты, а руки судорожно мяли брюки на коленях. "Да у него же стоит! - мелькнуло у меня. - Хоть он это и прячет... Стоит на меня!" Жгучая волна стыда окатила меня. Я не знал, куда деть глаза, и снова уставился на свой писюн - на красной головке как раз выступила новая капля смазки. И прикрыться никак нельзя! Ведь госпожа не велела...

- Пора тебя измерить, - женщина снова приблизилась ко мне, на этот раз в руках у нее что-то было... Линейка?

- Стой спокойно, мальчик, - велела она и приложила деревяшку с разметкой к моему вздыбленному писюну. - 10 сантиметров. Очень неплохо, - Переписчица снова склонилась над бумажками, продемонстировав мне круглую, туго обтянутую юбкой попку. - А теперь в ширину...

Я послушно тепрел измерения, вздрагивая каждый раз, когда пальцы женщины касались моего писюна. Перед глазами покачивалась ее полные груди, сдерживаемые только тонкой тканью блузки. Интересно, есть ли на ней лифчик? Кажется, не похоже. Уж слишком свободно там все колыхается... Я зажмурился. Не хватало только опозориться, кончив Переписчице прямо на руки!

Снова зашуршала бумага на столе.

- А теперь повернись ко мне задом.

Я удивленно открыл глаза. Мне что, теперь задницу мерить будут? Но госпожа Нарина уже убрала линейку в портфель и теперь доставала оттуда резиновые перчатки и какую-то баночку. Папа заинтересованно следил взглядом за ее действиями. Он забыл держать ноги вместе, я и отчетливо видел выпуклость на его домашних брюках.

- Ты что, оглох? Повернись ко мне попой! - голос Переписчицы хлестнул, как плеть. Теперь понятно, почему Риз называл ее жутко строгой. Я крутанулся на месте, радуясь, что никто, кроме меня, теперь не увидит мой вздыбленный, бесстыдно текущий член.

- Хорошо, - гопожа Нарина чуть смягчилась. - Теперь раздвинь ноги. Шире. Еще шире! Да, вот так. Наклонись. Ниже.

Я нагнулся, сгорая от стыда. Вот дурачок! В такой позе писюн и яйца снова предстали наблюдателям во всей красе, свесившись между широко расставленных ног. Надеюсь, мне не придется стоять так слишком долго? И что все-таки собирается делать со мной мучительница в костюме школьной училки?

- Мне нужно обследовать твой анус, - холодно объявила госпожа Нарина, будто услышав вопрос, звучавший в моей голове. - И простату. Ты знаешь, что это такое?

- Д-да, - выдавил я, не собираясь падать еще ниже в глазах чужой женщины, да и собственного отца, признавшись в невежестве.

- Хорошо, - удовлетворенно прозвучал голос сзади, и моей дырочки коснулось что-то скользкое и прохладное.

Я вздрогнул, анус инстинктивно сжался.

- Расслабься, мальчик, - Переписчица успокаивающе похлопала меня по попке. - Я не сделаю тебе больно. Растяни ягодицы руками, так нам будет удобнее.

Я постарался расслабить мышцы и развел булочки, как требовалось. Неужели Ризу тоже пришлось пройти через все это? Неужели при процедуре тоже присутствовал его отец - лысеющий добродушный толстяк с буйно-волосатыми руками? Но тут скользкое и прохладное дотронулось до дырочки снова, я часто задышал и напрочь позабыл о Ризе и его жирном папаше. Внутрь что-то полезло, осторожно растягивая стенки ануса. Больно действительно не было. Видно, женщина проникала в мою попку всего одним пальцем, к тому же смазанным чем-то жирным. Вазелином?

Я так увлекся своими ощущениями, что не сразу заметил, как сникший поначалу писюн снова стал поднимать голову. Постыдность ситуации начала старнным образом заводить меня. Я стою абсолютно голый перед чужой женщиной и собственным отцом, разведя ягодицы, и эта самая женщина совершенно по-хозяйски насаживает меня на свой палец! Хорошо хоть, папе теперь не видно, что мне начинает это нравится... И тут мой взгляд случайно упал на зеркало, висевшее на стене, у которой я раньше сидел на стуле. О, нет! В отражении я ясно увидел себя самого - с искаженным сладкой мукой лицом, торчащим писюном и откляченной попкой. И отца, сидевшего за столом, расставив ноги, поглаживающего свой член через брюки в уверенности, что этого никто не видит!

От такой картины у меня внутри все сжалось. Звонкий шлепок тут же ожег ягодицу огнем.

- Что это такое?! А ну-ка, расслабься! - в отражении госпожа Нарина грозно свела брови. Ее ладонь снова с размаху опустилась на мою попку, полные груди подпрыгнули от усилия.

- Ай, - не выдержал я и попытался, как мог, выполнить приказ.

Палец снова удовлетворенно зашевелился внутри меня:

- Ну вот, молодец.

Папа, не заметив моих мучений, продолжал наглаживать свой член. Глаза его не отрывались от моей попки, на полуоткрытых губах пузырилась слюна. Я не в силах был больше смотреть в зеркало и опустил вгляд. О, нет! Мой писюн подрагивал с каждым движением пальца неумолимой мучительницы, новые капли смазки безостановочно сменяли друг друга, капая на пол. Я закусил губу: нет, я не такой, я не могу...

- Да ты весь течешь, мой мальчик, - прокомментировала госпожа Нарина. - А я ведь еще даже не коснулась простаты. Кстати, вот и она.

Что-то внутри меня ответило на прикосновение женщины, удовольствие разлилось внизу живота мягкой тупой волной. Я сдавленно охнул.

- Да, вижу, я нашла верное место, - удовлетворенно произнесла Переписчица. - Такого ты еще не пробовал, верно?

Снова толчок ее пальца, и снова тягучая волна, заставляющая дрожать широко разведенные ноги. И еще раз. И еще. Женщина уверенно трахала меня пальцем, давя на волшебную точку в моей кишке, а я ничего, ну ничегошеньки не мог поделать ни с ней, ни с мутным взглядом отца в зеркале, ни с моим собственным, предавшим меня телом.

- О-о, - слабо застонал я, подаваясь на встречу мучительной ласке.

- Я знала, что тебе это понравится, - довольно улыбнулась в отражении госпожа Нарина, покачивая грудями в такт своим толчкам. Внезапно, она остановилась. - А ну-ка, давай теперь сам. Покажи папе, что ты уже готов к Дню Откупа.

Я слабо понимал значение ее слов, да и доносились они до меня словно сквозь вату. Я просто почувствовал, что не могу дать этому наслаждению прерваться. И плевать, что на меня смотрит отец, что я веду себя, как послушная игрушка чужой женщины. Мне просто хотелось ощутить это еще раз... еще... и еще...

В какой-то момент взгляд мой снова упал на зеркало. Там голый паренек с припухшими от возбуждения губами раскачивался, стоя раком и насаживаясь на палец строго одетой женщины. Возбужденный член паренька бесстыдно болтался, пуская на пол длиные слюни смазки. А сидящий на заднем плане мужчина почти откровенно дрочил через брюки, на которых расплывалось влажное пятно...

Я понял, что сейчас кончу, но тут:

- Класк! - ладонь госпожи Нарины снова впечаталась в мою попку.

Я чуть не заплакал от обиды. Что теперь не так? Я же делал все, как мне велели.

- Не так быстро, малыш! - Переписчица вынула из меня палец, и я испустил разочарованный вздох. - Стой спокойно и не шевелись.

Я послушно замер, и госпожа Нарина вознаградила меня, снова проникнув в мою набухшую дырочку. Я благодарно расслабил мышцы. Палец быстро нашел волшебную точку, уверенно надавил, сильнее, еще сильнее... В зеркале женщина в черном жестко трахала пальцем расставившего дрожащие ноги паренька. Его писюн дергался в такт движениям, язык облизывал припухшие губы, яички в слабом пуху напряглись и подобрались к телу. Мужчина в глубине отражения дернулся на стуле, сжав рукой промежность. Лицо исказила болезненная гримаса.

С протяжным стоном я начал кончать. Внтури все запульсировало, обхватывая чужой палец. Перед глазами потемнело. Ноги подкосились, и я соскользнул с орудия пытки, поливая спермой пол.

- Где у вас мусорное ведро? - донеслось до меня издалека и сверху. Мимо моих затянутых пеленой глаз простучали каблучки. Скрипнула резина, хлопнула крышка ведра. Каблучки простучали обратно. Зашуршали бумаги на столе. Я сообразил, что стою на коленях, голова безвольно лежит на полу в каком-то влажном пятне, попка все еще задрана кверху. Но пошевелиться не мог - все тело будто налилось свинцом, внизу живота тянуло странной тяжелой пустотой.

- Ваш сын должен явиться на площадь в пятницу, ровно в семь вечера, - холодно объявил надо мной голос Переписчицы. - Он будет участвовать в церемонии Дня Откупа.

- Это большая честь для нашей семьи, - пробормотал папа, и я едва узнал его голос, так хрипло звучали слова.

Каблучки процокали в коридор, папины тапки прошли следом. Уже из-за двери до меня донеслись слова:

- Берегите сына. Вы же знаете, тимерийцам нужны только нетронутые мальчики.

- Но ведь до пятницы всего два дня, - заметил как-то смущенно отец.

- Я проверила Линна, - холодно отрезал отдаляющийся женский голос. - На площади его проверят снова. Следить за его сохранностью до тех пор - ответственность родителей.

- Знаете, я заботился о сыне все эти годы, и ничего! Прекрасно справлялся. С чего вы решили, что за оставшиеся два дня...

Они вышли на улицу, и я уже не мог разобрать, чем там дальше возмущался папа. Потихоньку я приходил в себя. Собрал руки-ноги, встал на четвереньки, кое-как выпрямился в полный рост. Из зеркала смотрел на меня худенький, измазанный спермой паренек с еще не совсем опавшим писюном.

Что сказала госпожа Нарина? Что нас будут проверять на площади? Но кто? Неужели... темирийцы? В ужасе я застонал, подхватил одежду и выбежал в открытую дверь.