Официантки. Часть 3

Но мысль о том, что я должна буду всё это делать для незнакомых людей, приводила меня в волнительное настроение.

Оля была старше; это была дружелюбная довольно личность с совсем лёгкой полнотой, с добрыми глазами. И ещё у неё был голос, похожий на волну: раз начав говорить, она уж не делала пауз, её речь лилась как будто в отстранении от её стройного тела, так что даже странно было её слушать и одновременно видеть.

Я, слушая её, жмурилась, и оттого сохраняла мир; а Саша смотрел прямо из-под своей чёлки на её маленькую грудь, пропускал её объяснения и делал всё невпопад.

Оля пару раз хлопнула его по шее. У него сверкнули глаза.

Наконец Оля завершила инструктаж словами:

- Так, Саша и Женя, а теперь пора показать, на что вы обе способны. Вот вам два столика, по одному на каждую, быстренько их накрываем как следует и ждём, пока я приду. На стулья не садиться, стоять у стенки. Времени вам четверть часа.

Угол ресторана, в который нас завела победа в конкурсе кашеваров, прекрасно просматривался с обитаемых столиков; и в этом смысле наши с Сашей столики явили нам весь ужас нашего положения: при работе малейший наклон означал тотальное обнажение наших тел.

До меня это дошло ещё, когда Оля пела нам о порядке салфеток, бокалов и блюдец, а Саша, похоже, и теперь мало обращал внимания на такие мелочи, как задранный на заднице подол.

Он нехотя звенел посудой, вразвалку шагая от комода к столу и обратно.

Я чувствовала, как у меня разгораются щёки. Я разработала, впрочем, молниеносный план, сведя движения своей талии к минимуму, стараясь действовать в моменты, когда Саша заслонял меня от возможных (или пристальных) взглядов посетителей заведения.

Завершив свой урок, я направлялась стоять к стене, как вдруг услышала звон позади себя. Оглянувшись, я увидела у ног Саши на полу зазубренные осколки.

- Ты что, бокал разбил? - шёпотом спросила я его.

Он беспечно кивнул.

Какой-то безответственный дурачок! Мария Валентиновна, мне трудно описать чувства, которые я испытала. Испуг, стыд от привлечённого звоном внимания в зале, злорадство от неминуемого и строгого наказания, недоумение от беспечности и бесхозяйственности, и вдруг жалость и сострадание, накрывшие все остальные мысли волной.

Я вытащила из-за комода щётку и присела заметать разбитое стекло, стараясь держать колени вместе, а стан прямо.

Когда пришла Оля и спросила, чей это стол, где не хватает бокала, Саша задумчиво смотрел в потолок. Руки он пытался сунуть в карманы, видимо, по привычке, но в кармашке фартука умещались только кончики его пальцев, отчего вместо этой их дурацкой независимости он добился только жеманности мнущейся подружки именинницы, не решающейся признаться хозяйке в желании сходить пописать.

Я выступила вперёд и указав на криво заставленный стол Саши, сказала:

- Это мой.

Оля подняла брови, велела оторопевшему Саше остаться, а меня отвела по коридору в какой-то чулан и надавала там в тишине пощёчин и оттаскала за волосы.

Я расплакалась было, но вдруг случайно заглянула снизу Оле под её платье: она была, как и мы! Мы были, как и она!

Я мгновенно возбудилась. Стремительная смена мыслей то о девушке, то о юноше, то о юноше, переодетом девушкой, вместе с чувствительным наказанием приподняли мой фартук: получалось, что меня наказала девушка, но не совсем девушка, а та, что лишь воплощала собою девушку, оставаясь в сущности юношей; для меня будто забрезжил свет в конце чулана: некая тайна готова была открыться мне, открывающая мне возможность примирения с моими мальчиками; получалось, что меня наказал юноша как бы за моё неправильное поведение с мальчиками, но наказал в форме девушки, чтобы я не имела возможности оправдаться очередным насилием очередного мужлана.

Мне хотелось что-то сделать, сейчас и немедленно, но я не могла взять в толк, что именно. У меня появилось стойкое чувство благодарности. Это было парадоксально, но это превышало мои силы по сопротивлению и чувство собственного достоинства это превосходило.

Мне хотелось подчиниться этой личности, чтобы узнать тайну моего неведомого счастья, залогом которого были нежные волны, расходящиеся от взволнованной письки.

Я стала судорожно вспоминать доказательство теоремы Пифагора, но фартук не опускался так быстро.

Мария Валентиновна! Солнце в окно светит! Можно шторы опустить? Умоляю...

Возвращаясь вслед за Олей в зал, я не могла не отметить глупого выражения на лице у Саши. Я была удовлетворена его растерянностью и улыбнулась горящими щеками. Теперь шпионом в нашем царстве приходилось быть ему.

Оля достала новый бокал и, словно провозглашая тост за усвоенную мной науку, обратилась ко мне не без уважительной нотки:

- Так, Женя. Накрыть свой стол заново. Старшей официанткой назначаю Сашу. И не шуметь мне тут!

Я смирилась и начала крутить попой перед посетителями как следует.

На Сашу было жалко смотреть. Он не знал, какое поведение ему разыграть. Его несомненно мучила загадка моего поступка, но он не мог позволить себе опуститься до прямых расспросов. Мне же было приятно его мучить неизвестностью. Как ни в чём не бывало я исправляла его небрежность, а он был лишён какой бы то ни было возможности проявить свою молодецкую удаль, завоевать, добиться, заслужить, вытерпеть, - и далее по кодексу уличной чести мальчиков.

Пытку прервала Оля. Она похвалила меня, взъерошив мою чёлку (я опасливо отстранилась было, но, поймав её требовательный взгляд, поняла, что тут подчиняются не по-детски) .

- Ну что же, девчонки, поздравляю вас. С заданием справились отлично, ошибки исправили. Устали?

Мы молча отрицательно замотали головами, так как не знали, распространяется ли здешний эксперимент на глагольные окончания прошедшего времени единственного числа.

Оля повела нас делать салаты. И в этом помещении кухни, и в другом, куда нас послали помогать, и в маленьком зале, где мы осваивали азы нашей новой профессии, было полно форменных девочек; они сновали, как белки из Zwergnase, и мы вскоре стали носиться так же быстро.

Не скажу, что у нас тоже прошло семь лет в служении, но о нас явно забыли в лагере, потому что после ужина нам отвели в новом нашем доме гостевую комнату на ночь.

Вообще мы с Сашей порядком устали, даром что отказывались перед Олей; но впечатлений было так много, и все они были новые, - лично я была довольна.

Оля, пригласившая нас в комнату с двумя милыми кроватками, стала нам как будто ближе, но в то же время она не давала никаких поводов к фамильярностям.

- Женина кровать налево, Сашина направо. Умываться и писать - дверь в конце коридора, там же душ. Порядок поддерживаем; если что-то нужно, то сегодня по спальному корпусу дежурю я. Утром я вас разбужу.

В коридоре я заметила, что таких комнат вообще много, и в них расстилают кровати девочки вроде нас, в ночнушках.

Я схватила полотенце и зубную щётку с полки и побежала в душ.

Саши не было, когда я вернулась. Я быстро повесила платье в шкаф, скинула обмотанное вокруг тела полотенце и надела комбинацию кораллового цвета, разложенную на кровати. И юркнула под одеяло, потушив свет.

За окном была та же бархатная темнота, что и в вечернем лагере. Ярко светила луна. Сочился слабый хвойный запах.

На столе в стакане была налита вода; в стакане стояло несколько стеблей вики с пунцовыми рдеющими цветками.

Я рассматривала их с удовольствием; Саша в светлой ночнушке открыл дверь. В луче света из коридора он увидел меня и, не зажигая света, пробрался к своей кровати.

Мы молчали. Я предположила, что Саша тяготится отсутствием мальчиков. Мне хотелось и наедине остаться, чтобы поразмыслить над последними событиями, и Сашу подбодрить мне хотелось, но и не хотелось его провоцировать на рукоприкладство, как это обычно происходило между нами прежде.

- Ты не знаешь, кто это нам цветы принёс? - отважилась я наконец благодаря темноте.

- Оля.

- Мне кажется, у неё имя тоже, как и у нас: и Ольга, и Олег.

Саша вздохнул.

- Она тебя что, отпиздила?

Я перевернула подушку прохладной стороной кверху:

- Вот ещё! Кстати, она матом не ругается.

Саша помолчал.

- Как думаешь, у неё есть что-то с Джоном?

Опять, как в лагере, я слышала слова и не понимала их смысл. Точнее, я могла догадаться. Точнее, я уже догадалась, что Саша имеет в виду.

- Так-то она рада, когда его видит.

- Она видит, а он ебёт.

Я посчитала в уме до десяти, вдыхая запах вики. Потом спросила наугад:

- Ты вообще всегда так быстро загар схватываешь?