Неожиданная находка. Часть 7

Молнии на штанах не было, лишь несколько пуговиц. И они вскоре как по волшебству расстегнулись, а мой дружок очутился на свежем воздухе. Трусов я почему-то не надел с утра, как чувствовал. А Мила это наверняка заметила.

Ладошка, всё ещё огрубевшая, но уже начавшая восстанавливаться, тепло обхватила середину ствола, оттянув кожицу и оголив массивную головку.

- Ой, - притворно воскликнула Мила, - что я нашла!

Оставалось лишь усмехнуться. А девочка тем временем тряхнула волосами, собрала их за спиной и, облокотившись левой рукой, склонилась прямо над взрослым членом. Немного полюбовавшись светлой головкой малышки, я положил локоть на ручку двери, а второй ладонью накрыл спину Людмилы, перебирая шелковистые волосики. Девочка восприняла ласку как побуждение, и я почувствовал, как головка очутилась во влажной теплоте ротика десятилетней девочки.

Никаких угрызений морали я при этом не чувствовал. Не воспринималось это беловолосое чудо, тщательно облизывающее в данный момент моё достоинство, как ребёнок. Доверие и любовь сделали её самым желанным для меня человеком, а жизненный опыт и желание вполне компенсировали нежный возраст. В конце концов, я собирался взять опеку над ней, да и сама Мила явно обещала вырасти настоящей женщиной, верной, умной и заботливой. Моей. Так какая разница, когда мы начнём дарить любовь и тепло друг другу, сейчас или лет через шесть?

Мягкий кончик языка бабочкой порхал по красной головке. Яички лежали рядышком во второй ладошке, получая свою долю ласки. Тем временем Люде надоело прелюдия, она устроилась поудобнее, подогнув колени на кресле машины, и принялась за дело всерьёз.

Вот никак не могу понять её страсти и желания заглотить член как можно глубже. Как будто это игра такая и она хочет победить. Опять же, эта дикая рысь может делать минет каждый раз по-разному. Что? Сексом не занимались, я так и сказал, но как ей можно было запретить мне сосать? Особенно утром, когда со сна у любого нормального мужчины хер стоит бодро и готов ко всему?

Мила могла быть разной в такие моменты. Неистовой, буквально колотясь о живот лбом и пуча глазки. Эти же глаза периодически закатывались, когда она бережно сжимала горлышком член. Однажды рассмешила, пытаясь говорить с полным ртом и издавая столь забавные звуки, что я невольно смеялся, а девочка деланно возмущалась, становилась серьёзной и тут же сама пыталась хихикать. А вы попробуйте засунуть в рот чего-нибудь длинное и толстое, а затем посмейтесь. Посмотрю на вас.

Сейчас, судя по давлению на головку, ритмично обтекаемую волнами удовольствия, Мила пыталась продемонстрировать одно из своих умений. Зря, кстати.

Поймите правильно. Асфальт в России - то ещё удовольствие. А грунтовая дорога с колдобинами ещё хлеще будет. Так что в самый ответственный момент, когда головка уже проскользнула за гортань и обрабатывалась методом сокращения голосовых связок, под колесо как на грех попал небольшой такой булыжник. Тряхнуло.

Я думал, что проткнул Милу насквозь. Нос ребёнка ткнулся в волосы паха, подбородок приплюснул яички, стало даже немного больно. Девочка инстинктивно попробовала вздохнуть, икнула, затем быстро освободившись от моего органа. Я притормозил, а незадачливая минетчица метнулась к полуоткрытому окну, зажав рот ладошкой, открыла дверь и выплеснула наружу завтрак. Видать слишком неожиданной стал мой неосторожный рывок.

- Ты в порядке? - с тревогой спросил я, но Людмила не глядя, успокаивающе махнула ладонью, мол, всё путём.

Качнув головой, я дождался закрытия двери и покатил дальше.

- Уф, - сказала она, продышавшись, - ничего себе как воткнул.

- Больно?

- Ни капельки, - гордо вздёрнула носик малая, чуть задумавшись, продолжила: - давай ещё так?

- Уверена?

- Ага, только говори когда камни будут, - закончила Мила и вновь приняла привычную позу.

Процедура продолжилась. Поначалу я честно говорил "сейчас" и девочка расслаблялась, опираясь ручками на колени, амортизируя самые сильные прыжки машины. В это время особого удовольствия я не чувствовал, сосредоточившись на вождении, но вскоре Людмила приноровилась к рывкам моего тела. Теперь член при любой тряске ровно и мощно проходил в безразмерное горлышко моей малолетней любовницы. Покачиваясь в такт движению, Мила творила чудеса. Периодически, вся перепачканная обильно текущей слюной, девочка отрывалась от любимого развлечения, отфыркивалась, сглатывала и, наклонившись к самому кончику головки, на очередном скачке сама, будто бабочка на иголку, насаживалась на ствол, который мгновенно проваливался в нежный ротик под самый корень.

Перед самым концом я притормозил бег джипа, понимая, что могу и не удержать машину на скорости. Оргазма за рулём я ещё не переживал, а судя по самозабвенному хлюпанью снизу, до него было недалеко. Мила тоже почувствовала моё состояние и сменила тактику. Она вынула член в рот (смешная фраза, но факт) и, не переставая играть на нём губками и язычком, перевела дыхание, потом вновь натянулась на ствол, как резиновая перчатка на руку хирурга.

Головка упёрлась в преграду где-то в глубине напрягшейся шейки искусницы. Та качнулась назад, и я понял, что член двигается в такт работе амортизаторов, а Мила ничего не делает, лишь ждёт результатов эксперимента. Я вильнул вправо, где была россыпь камней. Вот колесо наехало на первый, член сразу провалился глубже, вышел, новый камень, ещё. Фактически, ведя машину, я мог управлять оргазмом.

Стараясь не переусердствовать, я разогнался и движения стали ровнее, снова понизил скорость, наслаждение стало острее. Через минуту я сдался. Тело напряглось до невозможности, высокая скорость не давала расслабиться полностью, и бёдра сами собой двинулись вверх, а рука вжала голову Милы ещё глубже. Та сразу всё поняла и принялась резкими движениями вверх-вниз выкачивать бьющий из члена фонтан спермы.

В глазах чуть потемнело от наслаждения, тело охватила приятная истома. Машина вильнула, но я её удержал, резко нажав на тормоз. Голова Людмилы тут же качнулась вниз. В результате всю заполнившую её горло жидкость как поршнем выдавило то ли в желудок, то ли в лёгкие. Скорее последнее, ибо послышался сдавленный кашель, вдох и из-под руля появилась разлохмаченная голова с нитью спермы в волосах (обиженный член успел стрельнуть вдогон) . Девочка явно старалась не забрызгать весь салон, но получалось это с трудом. Глаза Милы выпучены, из носа стекает белая дорожка. Губы плотно сжаты, но при каждом кашле они раскрываются, не удерживая во рту выплеснутый в девочку заряд спермы.

- В ладошку, - хрипло подсказал я.

Мигом сообразила и между очередными хрюкающими звуками, сложила руки ковшиком, выплюнула туда содержимое рта и уже тогда, отвернув голову, раскашлялась по-настоящему. А я кайфовал, стоя посреди таёжной дороге с торчащим из расстёгнутых штанов вздыбленным членом, поддрачивая его для продления удовольствия, при этом разглядывая переводящую дух Милу.

- Ну что, экспериментаторша, довольна? - съехидничал я.

- Не знаю такого слова, - ответила красная от пережитого мордашка.

Мила посмотрела в мутную лужицу в ладонях, наклонилась, лизнула.

- А сегодня вкус другой! - философски заявила малая, - наверное от пива.

После чего вытянула губы и со свистом всосала семя, почмокала, проглотила и улыбнулась, как довольная кошка. Ну и принялась вылизывать своего кота, собирая сочащиеся остатки лакомства и посасывая опадающий член как леденец на палочке. Всё же, я убеждён, девочка не просто привыкла пить сперму ежедневно, она получала от этого настоящее удовольствие. Соскучилась в лесу, теперь навёрстывает. Не будет ли ей меня мало? Надеюсь, что нет.