Последний день февраля

ПРОЛОГ

Забавно — этот сон мне приснился в ночь на 29-ое февраля. Такие, наверное, действительно бывают не чаще, чем раз в 4 года. Предыстория такова: была в моей жизни одна девочка, мне она очень нравилась, ко мне относилась хоть и с теплотой, но как то без огонька. Она вообще довольно индифферентно относилась к парням. В общем, мне как-то с огромными усилиями удалось ее соблазнить. Звали ее: ну, пусть будет Ирина? А потом, через два года, меня предала любимая, уйдя к одному мачо-альпинисту.

ПЬЕССА ИЗ ОДНОГО АКТА

Я увидел ее удаляющуюся спину. Я не видел ни ее лица, не помнил ее походки, но я знал — это была она. Иринка. Я был уверен так, как бывает, наверное, только во сне. В принципе, в том, что я ее здесь заметил, не было ничего необычного: здесь жили ее родители, хоть она уже лет пять как моталась по съемным квартирам.

— Ирина! — Она оглянулась, потом повернулась ко мне. — Привет! Какими судьбами?

— Привет! Да вот, к маме заехала.

— Понятно. И почему ты не на работе?

— А у меня сегодня выходной! А ты?

— Ну, — я усмехнулся, — а я сегодня решил на пару часиков опоздать. Давно виделась с альпинистами?

— Давно. У меня сейчас совсем другой круг общения.

— Ясно. Все по работе, я так понимаю?

— Ну да.

— И мальчиков там, небось, куча.

— Да нет, в основном девочки.

— А как на личном фронте? С мальчиками то?

— Да как обычно:

— Значит, за тобой можно немного поухаживать?

Она замялась, будто бы я предложил ей прямо на улице заняться любовью, а послать меня в пешее эротическое путешествие не позволяет ей воспитание.

— На этот раз я спрашиваю с кристально чистыми намерениями.

— Да?!?

— Да! Я сильно изменился за последние пару лет. Не в лучшую сторону, но я тебе таким больше понравлюсь.

— Интересно, как это?

— Ну, я стал жутко высокоморальным типом и все такое. А ты мне всегда нравилась.

А еще меня всегда умиляло смотреть, как она тушуется, как ей становится неловко. Мне всегда хотелось ее в такой момент обнять, прижать к себе. Впрочем, когда она в упор не замечала моих ухаживаний, мне тоже всегда хотелось впиться в ее уста, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание.

— Ты сейчас где живешь?

— У Нарвской.

— А какой у тебя телефон? Можно будет тебе позвонить, выпить чашечку кофе, договориться встретиться, погулять?

Мы расстались, я забил ее телефон в записную книжку своей трубы.

На следующий день мы встретились, посидели в кафешке, погуляли, я пошел ее провожать. Мы встали на эскалатор, и я привлек Иринку к себе. Я потянул вниз молнию ее куртки, обнял ее за талию, разделяющая нас и уезжающая вниз ступенька эскалатора сблизила наши губы. Это был поцелуй на весь спуск. Я проводил ее до парадной, поднялся по ступенькам, вошел к ней в комнату. Она не попыталась попрощаться со мной, а я никак не хотел ее отпускать. Мы уселись перед допотопным ламповым телевизором, я обнял ее, зарылся в ее черные густые волосы, вдыхал их аромат. Я гладил ее руки, ее плечи, я спускался к талии и поднимался наверх. Потом мы целовались, валялись на кровати, я гладил ее тонкое гибкое тело:

На следующий день я заехал за Иришкой на работу, мы заскочили к ней домой за жидкостью для линз и поехали ко мне. Я жег новогодние свечи, которые я купил на Новый год и так и не использовал. Мы пили шампанское, которое я тогда так и не открыл. И мы занимались любовью. В первый раз с того дня в Веритэ. Я не знал, что было вчера, я не задумывался над тем, почему именно этот раз стал у нас первым. Ведь это сон, и здесь возможно все.

А потом мы легли спать, а я лежал и думал: может быть вот оно, счастье? Подкралось незаметно, просто цепь случайных событий? Она тоже не спала. Ее мучила бессонница как в тот раз.

— Извини, может, ты меня положишь на диван, чтобы я тебе не мешала спать?

— Так! Что это еще такое? Знаешь что, ты будешь наказана! Я отшлепаю тебя как маленькую девочку!

Я прижал ее левой рукой к кровати, правой откинул одеяло с ее восхитительной, маленькой кругленькой попки и шлепнул. Несильно, но шлепок получился довольно громкий. Она дернулась, пытаясь освободиться, но я отвесил ей еще пять легких шлепков, по три на каждую ягодичку. Она вскочила в праведном гневе, но я тут же повалил ее на лопатки и удобно устроился сверху, поддерживая свое тело на локтях, и умиленно уставился в ее глаза. А потом, медленно поцеловал.

— Давай сыграем в одну игру. Ты ляжешь на животик, а я буду чесать тебе спинку. Кто первый из нас уснет, тот победил. Идет?

Я уложил ее рядом, и начал ее нежно гладить. Мои руки медленно гуляли по ее телу, то опускаясь к попке, то поднимаясь по спинке до плеч и загривка. Не знаю, когда она уснула. По-моему, практически сразу.

Мы прожили вместе, наверное, недели две. Как-то раз я записался на курсы визажистов, где упоенно учился раскрашивать манекены. Она не пользовалась косметикой. И вот, я пришел домой с пакетиком всякой всячины.

— Что это?

— Да вот, собираюсь сделать тебе боевую раскраску. Садись.

Я усадил ее на кровать, подложил под спину подушки и приступил к таинству. Мне казалось, что после кусков пластмассы на курсах я нанесу макияж за минуту. Но тут я почувствовал себя настоящим Леонардо ДаВинчи. Я рисовал ее долго и сосредоточено. В результате, она еще больше похорошела, притом, что косметики на лице было практически незаметно. Я остался доволен. Зазвонил телефон.

— Алло?

— Привет! Ты куда пропал?

— Привет! Да что, я ничего! Я всегда здесь!

— Как насчет того, чтобы встретиться сегодня? Посмотрим какой-нибудь хороший фильм, выпьем немного, посидим.

Черт! Как не вовремя! Впрочем, это всегда не вовремя. Это был мой лучший друг. Я практически не встречаюсь с ним. Мне больно, черт возьми, больно встречаться с ним. Когда я у него, когда я вижу его, его жену, я еще отчетливей понимаю, что я потерял. Как я был счастлив со своей любимой, как мы сидели вот так вот, он с женой, и я со своей возлюбленной. Как мы проводили вместе время. Как мне было хорошо. И как в один день все закончилось. И теперь, когда я встречаюсь с ними, я понимаю, насколько я несчастен. Насколько велико мое горе.

А сейчас я реально понимал, насколько я уязвим. Я опять люблю и любим, но я всегда нахожусь в шаге от пропасти. Пропасти, имя которой Отчаяние и Одиночество. Я не мог пойти к нему один. Я не мог пойти к нему с Иринкой. Я должен был делать выбор. Из двух зол я решил выбрать большее.

Мы встретились. Опять вчетвером — любимый друг, его жена, моя Иринка и вновь счастливый я. Вечер был в разгаре. Мы болтали за жизнь, мы вспоминали прошлое, говорили о настоящем и заглядывали в будущее. Я купался в своем счастье. Вечер подходил к концу.

— Ирина, — сказал он, — мы выезжаем на следующие выходные на сборы, поехали с нами?

— Она не может, — сказал я.

— Почему я не смогу? — спросила Ирина.

— Потому что я не хочу. Я уже потерял одну также.

— Но я хочу поехать!

— Но я этого не хочу.

— Я все равно поеду!

— Едь. Но тогда все кончено.

— И поеду.

— Что ж. Очень жаль.

Мы посидели еще какое то время, за которое я не проронил ни слова. Потом мы попрощались, сели в машину и поехали ко мне.

— Ты поможешь мне перевезти вещи?

— Конечно, помогу. За этим мы ко мне и приехали.

Я протянул ей мешочек с косметикой.

— Мне это не нужно. Я все равно этим не пользуюсь.

— Мне это тем более не нужно. Я купил это для тебя.

Я отвез ее на квартиру. Мы остановились у ее подъезда. Она сидела не шелохнувшись. Я повернулся к ней:

— Я хочу сказать тебе спасибо за то время, которое мы провели вместе.

И мы расстались.

ЭПИЛОГ

Что ж, это был всего лишь сон. Я проснулся утром, сдавил в зубах утреннюю сигарету и бросился к компу записывать. Где-то приукрасил, где-то подрихтовал причинно-следственные связи, все-таки сон был сумбурен. При всей своей эфемерности, эта выдумка моего подсознания показалась мне калькой с моей жизни, ведь этот сон подарил мне 2 виртуальные недели счастливой жизни, и под конец — горе разочарования.

(C) Искатель thesearcher@yandex.ru