Пост № 17.

ПОСТ № 17 Из армейской жизни. Младший сержант Терёхин и рядовой Белов были командированы на пост № 17, который перекрывал дорогу, идущую вдоль границы артиллерийского полигона. Их полк готовился к стрельбам и чтобы никто не попал под шальной снаряд, временно выставлялся этот пост. Он был оборудован шлагбаумом и двумя «ежами», сваренными из двутавра. На пост их привезли утром. Прапорщик открыл вагончик, в котором никто не был год и где наши герои должны провести целую неделю. Подсоединили полевой телефон и установили связь с полком. Проверили наличие электричества, все было в порядке. Выгрузили сухой паек на три дня. И прапорщик уехал, оставив их вдвоем. - Ну что, рядовой, - сказал сержант Терехин, - начать большую приборку! Рядовой Белов осмотрел вагончик и разделся до трусов, так как работы предстояло много: надо было убрать паутину, вымести пол, ликвидировать годовую пыль и вымыть пол вагончика. Терехин сидел под навесом на лавке и покуривал, изредка заглядывал в вагончик и давал указания, где и что подчистить. Белов был городским, более того москвичом, а Терехин жил где-то на Урале в заводском поселке и поэтому не любил городских, а тем более москвичей. Белов успел до призыва закончить два курса филфака, в глазах Терехина это был двойной минус: он с трудом закончил школу. Поэтому Терехин при удобном случае гонял таких духов, как Белов, до седьмого пота и всячески старался унизить. Белов был философом и поэтому стоически переносил все тяготы и лишения воинской службы, что особенно бесило Терехина. Через три часа Белов доложил, что приборка закончена. Терехин осмотрел вагончик, но придраться было не к чему. - Молодец. Хвалю за службу. - Пойду, искупаюсь, товарищ сержант, - Белов снял трусы и, взяв полотенце и мыло, направился к речке, которая протекала вблизи. В армии не принято стесняться своих товарищей, ведь баня общая, казарма тоже, даже нужники и те на десять и более посадочных мест. Терехин, смотря на удаляющуюся в сторону речки белую попку Белова, заскрипел зубами. Более четырех месяцев без секса! Были у них в роте два пидорка, которых драли во все дырки дембеля, и те весной уволились в запас. В весеннем призыве таких выявить не удалось. Да и строго в армии стало с этим делом. В третьей роте одного сержанта за изнасилование молодого отдали под суд перед самым дембелем, и загремел он, касатик, в дисбат на два года за плотские удовольствия. Увольнений в город не было, так как сам город находился в семидесяти километрах от расположения их полка. А в офицерском поселке все особы женского пола были наперечет и ублажали лишь офицеров и прапорщиков.И теперь оставалась дембелям их роты лишь собираться в баталерке после отбоя, где они втихаря дрочили и утоляли свой сексуальный голод. Терехин тихонько пробрался к берегу речки и сквозь камыши стал наблюдать за Беловым. Он даже возбудился, когда Белов намылил свой член и открыл головку. Ему даже показалось, что Белов слегка возбудился, пока мыл свой член. Сержант решил вернуться на пост, чтобы молодой не увидел, как тот за ним подсматривает. Белов вышел к вагончику и повесил сушиться полотенце. Только сейчас Терехин заметил, как грациозен и строен молодой солдат. Форма скрывает все достоинства фигуры. Белов взял свои трусы и опять направился к речке. - Куда ты? – спросил Терехин. - Простирну трусы, товарищ сержант, а то они потом пропитались. - Может и мне искупнуться? Как вода? – спросил Терехин. - Нормальная, товарищ сержант. Не замерзните, - ответил Белов. Терехин стал раздеваться, а Белов стоял и ждал его. Сержант не мог решить, снимать ли трусы здесь или на берегу речки. И все же решил оголиться прямо тут у вагончика, чтобы не отличаться от рядового. Они спустились к берегу. Терехин вошел в воду и окунулся с головой. Белов замочил трусы и намыливал их мылом. - Белов, намыль мне спину, - попросил Терехин. Рядовой подошел к нему начал намыливать спину и даже ягодицы. Терехин стоял к нему спиной и Белов не мог видеть, как напрягся орган сержанта. - Хорошо, Белов. Дальше я сам. Может идти, - распорядился сержант. Белов достирал свои трусы и пошел к вагончику. Терехин домылся, тоже постирал свои трусы и вышел из воды. Напряжение спало, но проклятые мысли о сексе не давали покоя. Он решил спровоцировать Белова на секс или хотя бы совместную мастурбацию. Здесь им никто не помешает. Ведь молодому солдату тоже необходима разрядка. Терехин подошел к вагончику. Он забыл свое полотенце, взял его и принялся растирать свое тело. Потом он повесил свои трусы рядом с трусами Белова и сел на лавку, на которой уже сидел Белов. Сержант закурил и предложил сигарету Белову, но тот отказался, так как не курил. - Ну что будем делать, а молодой? – спросил Терехин нарочито грубовато. - Может, перекусим, товарищ сержант? Рыбные консервы, хлеб и огурцы. А вечером я макароны с тушенкой сварю. Белов принес все на стол, грубо сколоченный из досок, под навесом. А на электроплитку поставил чайник.Они быстро поели, так как в армии не принято долго сидеть за едой. Белов принес чайник, заварку и сахар. Вот теперь они покейфовали и медленно отхлебывали из кружек. Потом они завалились поспать, так как солдат спит, а служба идет. И грешно было бы не воспользоваться лишними часами для сна. Так как в вагончике было душновато, то они так и легли, голыми не укрываясь. Первым проснулся Терехин. Во-первых, он лицо ответственное и поэтому спал вполглаза, а во-вторых, эрекция не давала покоя. Он посмотрел на Белова. Тот тихо посапывал и у него член стоял, как кол. Терехин ни как не мог сообразить, что делать. Или втихаря подрочить себе или разбудить Белова и заняться этим вместе. Все же он решил разбудить молодого солдата. Тот мгновенно открыл глаза и спросил, что случилось. Терехин успокоил его, всё, мол, нормально, просто пора просыпаться. Тут Белов спохватился и прикрыл руками свое восставшее естество. - Чего уж прикрывать? – спросил Терехин. – Видел уже. Вон и у меня стоит. – Он помолчал, а потом добавил: - Слышишь, Белов, может вместе подрочим, уж раз такое дело? – Из его члена уже сочилась смазка. - Даже не знаю, товарищ сержант, что вам сказать. Можно, конечно, разрядится, если уж так приспичило. - Какой я тебе в этом деле сержант? Называй просто по имени. Тебя то, как звать? - Вячеслав, просто Слава. А вас, то есть тебя Николай. - Ну вот, слава Богу, и познакомились, - сказал Терехин. – Подвинься, Слава, ляжем вместе. Белов подвинулся, и сержант примостился с краю. Их горячие тела соприкасались, и это придавало иллюзию близости. Терехин протянул руку и коснулся члена Белова. - Ты что? – спросил тот. - Давай друг другу, - ответил сержант. Белов тоже взял в ладонь член Терехина, и они начали мастурбировать друг другу. Терехин стонал и охал от получаемого удовольствия. Белов же напротив, молчал, и только по его прерывистому дыханию можно было определить, что ему это тоже приятно. Первым кончил Терехин, забрызгав живот своим семенем. Позже финишировал и Белов. Терехин не выпускал его член из ладони и выдавливал последние капли спермы из канала. Они пошли к речке и обмылись, но комары не дали им возможности долго плескаться в воде и они бегом вернулись в вагончик. Пришлось одеваться по форме. Белов начал готовить ужин, а Терехин разжег костер у навеса, чтобы дымом распугивать комаров. Перед ужином Терехин достал из своих запасов заветную фляжку со спиртом и плеснул в кружки по 50 граммов. На вопрос Белова, откуда такое чудо, тот ответил, что кореш из химвзвода подсуетился. Разговор за ужином начался с нейтральных тем и закончился темой о сексе. Терехин расспрашивал Белова, как тот учился в университете, и много ли было у них девушек. - Даже слишком. Ведь на филфаке почти одни девушки. - А давали? – с блеском в глазах спросил сержант. – Ты скольких трахнул? - Конечно, давали, но меня тогда это не интересовало, - ответил Белов. - Как это? Почему не интересовало? Белов замялся, не зная, что ответить, но потом сказал, что в первую очередь его интересовала учеба. Казалось, такой ответ удовлетворил Терехина. Готовясь ко сну, сержант первый разделся и, подойдя к Белову сзади, обнял его и поцеловал в шею. - Ты что, Николай? – Белов попытался отстраниться, но Терехин крепко держал его. - Хочу тебя, - прошептал сержант. Он стянул наполовину трусы с Белова и одной рукой стал мять его член. У самого Терехина эрегированный член терся между ягодиц Белова, оставляя на них следы смазки. – Сам же говорил, что тебя девушки не интересуют. Давай, Славочка. Очень тебя прошу! Белов все еще пытался освободиться от рук Терехина и всячески вырывался. Но, видя, что все бесполезно и вырваться из железных объятий сержанта почти не возможно, он обмяк и больше не сопротивлялся. - Ты же потом меня своим дембелям отдашь, - сказал Белов. - Клянусь, Слава, этого не будет. Ты только мой. – И Терехов стал покрывать шею и плечи Белова поцелуями и ослабил объятия. Белов повернулся к нему лицом и нежно прикоснулся губами ко рту сержанта, посасывая его губы и язык. Терехина аж затрясло от такого поцелуя. Присев на корточки, Белов взял член Николая и направил себе в рот, одной рукой придерживая того за попку… Терехина накрыл такой оргазм, когда он кончил, какой он еще, наверное, никогда не испытывал. После этого его еще трясло несколько минут. Он поцеловал Белова в губы, которые подарили ему частичку собственного нектара. - Славик, родной, спасибо! Еще никто мне не делал такой классный минет. - Я рад, что тебе понравилось, - скромно ответил Белов. – Думаю, до утра ты пока удовлетворен, а там посмотрим. - Хорошо, дорогой. Как скажешь. Давай спать. Спокойной ночи, родной. Ночь прошла спокойно. Первым, как всегда, проснулся Терехин. Он с нежностью посмотрел на спящего Белова, встал и пересел на койку последнего. У обоих была утренняя эрекция. Он склонился над торчащим членом Белова и лизнул языком открытую головку. Белов открыл глаза и был весьма удивлен действиями Терехина. Тот успокоил Вячеслава и продолжил облизывать головку его члена, а потом взял его в рот и принялся сосать, что делал первый раз в жизни. Белов отметил про себя неумелые действия сержанта, но все же получил удовольствие от минета, хоть Терехин и не проглотил его сперму, а размазал его по лобку и животу. Они сбегали на речку и искупались. Потом позавтракали. Белов хотел надеть трусы, но Терехин уговорил его быть голым и немного позагорать. У сержанта то и дело возникала спонтанная эрекция, но Белов продолжал морить его сексуальным голодом и, казалось, не обращал на это внимания. Он лежал на одеяле, расстеленом на траве, загорал и читал книгу, взятую с собой. Иногда он вставал, прохаживался, как бы разминаясь, и делал вид, что не видит страдания Терехина. Наконец, наступило время послеобеденного отдыха. Они зашли в вагончик, и Терехин принялся опять обнимать и целовать Белова, так как бездействие бесило его и он с трудом сдерживался всю первую половину дня. Теперь они по очереди сосали друг у друга, не доходя до оргазма. - Славик, ну дай мне твою попку, - попросил Терехин. - А ты потом меня никому не отдашь? – кокетливо спросил Белов, повиливая попкой. - Славик! Мамой клянусь: я буду у тебя единственный до самого дембеля. Белов велел ему застелить стол одеялом, а сам достал из своего вещмешка упаковку с презервативом, которую он подал Терехину, и тюбик с детским кремом. Сам Белов улегся на стол, поднял и развел ноги в стороны и смазал свой анус. Терехин подошел вплотную между ног Белова и нацелил свой член в центр темного пятнышка ануса. У него был член средней длины, не более 17 сантиметров, но толстенький. И Белов закрыл глаза, прикусив губу, в ожидании неминуемой боли при вторжении члена в его анус. Член сержанта раздвинул складки ануса и стал прокладывать себе дорогу во внутренностях Белова. Была небольшая боль, так как сам Белов не имел секса с тех пор, как был призван в армию, но она быстро удалилась на второй план, когда член Терехина стал массировать его предстательную железу. Удовольствие нарастало. Член Белова стал по стойки смирно и из канала начала выступать смазка. Терехин методично действовал своим членом, не выходя из ануса Белова. И только под конец стал действовать резко, выходя и снова входя в партнера. Финишировали они почти одновременно. Сначала Белов выстрелил тремя залпами своего сока, а за ним кончил и Терехин с криком и стоном. - Спасибо, Славик! Твоя попка супер! Давно так не кончал. В таком режиме проходили их дни на посту № 17. На четвертый день они оделись по форме и стали ожидать машину с прапорщиком, который должен был привезти сухой паек. Белов с автоматом стоял на посту, а Терехин дежурил у телефона. Наконец, раздался звонок от дежурного по части с сообщением, что машина к ним выехала. Терехин все предугадал. Вместе с прапорщиком приехал и проверяющий, который отметил, что служба на посту № 17 несется согласно всех регламентов и Устава, за что сержант и рядовой Белов получили благодарность. И вот настал их последний день, который они должны провести на своем посту. Завтра за ними должна прийти машина с приказом о ликвидации поста № 17 в связи с окончанием артиллерийских стрельб. Фактически целый день они занимались любовью, зная, что в части такое, вряд ли возможно. Ведь там за тобой следят тысячи глаз. Конечно, и там можно найти возможность уединиться на короткое время где-нибудь в дальнем сортире и быстренько отсосать у партнера или подставить ему анус для скоротечного секса. Но это все не то. Поэтому наши друзья использовали каждый час, проведенный на посту № 17, чтобы насытиться любовью и лаской. Терехин даже мечтал вслух, как они встретятся на гражданке после дембеля Белова, и дружно заживут вместе. Белов, однако, понимал, что это все пустые мечты, которым никогда не суждено сбыться… В роте многие удивились, как преобразился Терехин и как они подружились с Беловым. В свободное время они всегда были вместе. Дембеля даже пытались подшучивать над сержантом: - Николай, там тебя случаем Белов не окучил? Уж прямо друзья не разлить водой. Но Терехин так посмотрел на шутников, что у них пропало желание шутить над сержантом и заодно над Беловым. И вот наступил тот долгожданный для дембелей день, когда они покидали свой полк навсегда. Прощание было с объятиями и поцелуями. Многие за службу обзавелись друзьями и товарищами, с которыми приходилось расставаться. Терехин и Белов стояли в стороне от других, говорили друг другу ласковые слова и клялись в вечной любви. И вот, наконец, автобус с уволенными в запас покинул расположение части и повез дембелей на железнодорожную станцию. Для оставшихся же служба продолжалась.Впервые месяцы письма приходили потоком. Николай описывал свою жизнь и как скучает без Вячеслава. Белов в свою очередь писал о службе и новостях в их полку. Позднее письма приходить стали реже. Белов прекрасно понимал, что быт и работа, а также время и расстояние, их разделяющие сделали свое дело и чувства притупились.Последнее письмо было лаконично, как телеграмма: «Женился, ожидаем ребенка. Если родится сын, назову в честь тебя Вячеславом. В остальном все хорошо. Будешь в наших краях, сообщи, и милости прошу в гости. Целую, твой Николай». BERLI.