Моя душа (продолжение 49)

На даче Генка настоял, чтобы я рассказала ему всё, что со мной произошло и вкратце рассказал, что ему самому было известно о моём таинственном исчезновении. Мой уход Галина сначала не восприняла всерьёз, но когда я через час не вернулась, испугалась не на шутку и вместе с Викой помчалась меня разыскивать. На машине они бороздили всю трассу до самого утра ‒ как мне удалось мимо них проскочить ‒ ума не приложу, а утром к моим поискам подключили Костю и Максима. Парни сразу же поехали на квартиру моей матери, но никого там не застали. Опрошенные ими соседи сказали, что не видели её уже несколько дней. Тогда Галина подала заявление в милицию, а сама, не теряя надежды найти меня, продолжила поиски. Меня искали и на вокзалах, и в больницах, и в моргах, и даже во всероссийский розыск объявили, но через два месяца безрезультатных поисков, меня уже практически похоронили. Оставалось только найти моё бездыханное тело. Услышанное поразило меня, но отступать было некуда, да и слишком поздно. Сказав А нужно было говорить Б, но дел я натворила так много, что теперь и не знала, как из всего этого дерьма выбраться. Генке я объяснила случившееся, мотивировав свой поступок тем, что Галка меня оскорбила до глубины души, я обиделась на неё и ушла к матери, но дома её не застала и вынуждена была просидеть на лавочке у её дома, всю ночь. Утром меня заметила местная бездомная, оказавшаяся очень милой и порядочной женщиной. Проведя всю ночь на улице, я не на шутку простудилась и пока болела жила у неё в подвале, а когда выздоровела, мне было уже очень стыдно возвращаться домой. Генка поверил далеко не каждому моему слову, но лишних вопросов задавать не стал и поклялся никому о случившемся со мной не рассказывать. ‒ Поживи пока у меня на даче, ‒ внимательно выслушав меня, вздохнул Генка. ‒ Здесь тихо и спокойно, есть все блага цивилизации, никто тебя в этой глуши не найдёт, если только ты сама того не захочешь. Жена здесь никогда не бывает, она больше по магазинам любит шляться. Иногда мне кажется, что она вообще не знает, дома я, на работе, или в очередной командировке. Дочка у меня совсем уже взрослая, недавно ей восемнадцать исполнилось, правда, для своего возраста, ведёт себя слишком уж самостоятельно, но, слава Богу, хоть учится хорошо! ‒ рассказывал мне о своей семье Генка по дороге на дачу. ‒ Сейчас заедем в магазин, запасёмся продуктами, а завтра я куплю тебе что-нибудь из одежды и привезу на дачу. Лохмотья свои выбрось, возьми лучше мою рубашку, она длинная, тебе вместо платья как-раз будет. Я всегда знала, что нравлюсь Генке и он мне тоже очень нравился, но ещё с первых дней нашего знакомства, когда, на званом ужине в ресторане, он во время танца попытался меня поцеловать, я дала ему понять, что между нами никаких отношений, кроме дружеских, быть не может. ‒ Ты женат, у тебя семья, дочь, и я не хочу чтобы из-за меня твоя жена осталась без мужа, а дочь лишилась отца, ‒ тогда сказала я ему. Не знаю, понял он меня или нет, но больше к этому вопросу мы не возвращались. Однажды, правда, он пригласил меня в ресторан, в надежде, что я изменю своё решение, но я оставалась непреклонна и на все его предложения отвечала отказом. Теперь же, когда судьба вновь свела нас, он был просто на седьмом небе от счастья. В его глазах читалась надежда на взаимность, но для меня он был просто хорошим другом и надёжным товарищем. Генка уехал, а я стала приводить себя в порядок. Часами просиживая в ванной, я смывала с себя все запахи моего бездомного прошлого. Тряпки с помойки я выбросила и теперь носила Генкину шерстяную рубашку, достающую мне до самих колен. В ней мне было тепло и уютно, но очень неудобно, ведь, кроме рубашки, на мне больше ничего не было. С грустью рассматривая себя в зеркале, я вспомнила строки из стихотворения Арона Гольцера: Твои груди видны сквозь ткань, Я сниму с тебя платье светлое… На следующий день Генка, как и обещал, привёз мне одежду. ‒ Извини, ‒ стал оправдываться он, протягивая мне пакет. ‒ У меня абсолютно не было времени лазить по магазинам. В следующий раз обязательно привезу тебе какое-нибудь платье и что-нибудь из верхней одежды. В пакете оказалось женское бельё ‒ лифчик и несколько пар женских трусов. Бельё было очень дорогое и красивое но, к сожалению, оказалось на меня слишком большим. Наверно в отделе женской одежды он объяснил продавцу, что ему нужен лифчик на «стройную блондинку вот с такенными вот сиськами», а размер моих трусов показывал раздвинув руки. Чтобы не огорчать Генку, я поцеловала его в щёчку, сложила всё обратно в пакет и засунула под кровать. ‒ Ты что, даже мерять ничего не будешь? ‒ удивлённо посмотрел на меня Генка. ‒ Я потом померяю, ‒ попыталась я его успокоить, но заметив в его глазах горечь разочарования, достала пакет обратно. ‒ Может, выйдешь из комнаты? Не буду же я при тебе раздеваться. ‒ На пляже, перед чужими мужиками, ты не стеснялась раздеваться, ‒ обиженно пробурчал Генка. ‒ А передо мной, своим другом, стесняешься даже лифчик померять. ‒ Ладно! ‒ расстегнув несколько пуговиц на рубашке, приложила я лифчик к груди. ‒ Ну как тебе ‒ нравится? ‒ Д-д-д… да, ‒ едва не поперхнулся Генка. ‒ Очень нравится. ‒ Я имела в виду лифчик, ‒ рассмеялась я. ‒ Тебе не кажется, что он на меня немного великоват? ‒ Э-э-э… м-м-м… ‒ взволнованно промычал Генка. ‒ Тут на бретельках можно немного подтянуть. ‒ Подтянуть можно только подпругу на лошади, а лифчик, если он не по размеру, можно только обменять или сдать обратно в магазин, если у тебя его ещё там примут, ‒ застёгивая рубашку, объяснила я Генке. ‒ Я, конечно, безмерно благодарна тебе за проявленную обо мне заботу, но объясни мне, пожалуйста, какими мерками ты пользовался, когда покупал это бельё? ‒ Ну, в отделе женского белья я объяснил продавщице, что мне нужен ли-лифчик на девушку с т-т-третьим ра-ра-змером г-г-груди, ‒ заикаясь от волнения, выдавил из себя Генка. ‒ Третий размер может быть не только у стройной девушки, но и у старой бабки с отвисшей грудью. Так женщины лифчики себе не выбирают. ‒ А ка-как выбирают? ‒ смущённо посмотрел на меня Генка. & #8210; А тебе это зачем? ‒ рассмеялась я. ‒ Ты что ‒ ещё комуто собираешься лифчики дарить? ‒ Нет, ну-у… так, на всякий случай, ‒ пожал плечами Генка. ‒ Ну, если на всякий случай, тогда ладно, расскажу, ‒ согласилась я. ‒ Только ты, пожалуйста, присядь и успокойся. Для определения размера бюстгальтера нужно сначала измерить обхват под грудью и объем груди в сантиметрах, ‒ стала я объяснять Генке тонкости определения размеров женского белья. ‒ Разница между двумя этими размерами будет определять размер чашечки лифчика, или то, что принято называть размером женской груди. Например, обхват под моей грудью 90 сантиметров, объём груди ‒ 108. Произведя несложное арифметическое действие можно легко определить, что у меня третий, или, может быть, даже четвёртый размер груди. Понятно? ‒ Нет! ‒ покрутил головой Генка. ‒ Я так и не понял ‒ как по этим двум размерам, можно определить размер лифчика? ‒ Ну я же тебе уже сказала ‒ размер лифчика обозначается цифрами, определяющими объем под грудью, и буквой, определяющей полноту чашечки! Вот у меня, например, 90 C или 90 D. ‒ А как узнать полноту чашечки? ‒ не отступал Генка. ‒ Ну, проще всего это можно сделать пользуясь таблицей, она должна быть в каждом отделе женского белья. Если разница между этими двумя размерами составляет 10-12 см, тогда размер чашечки будет обозначаться буквами АА, ‒ это самый маленький размер, его ещё называют «нулёвка», если 12-14 см ‒ тогда это A, или первый размер; 14-16 см ‒ B, или второй размер; 6-18 см ‒ C, третий размер; 18‒20 см ‒ D, четвёртый размер, и так далее. А тебе, твой продавец, продала лифчик 105 D, поэтому я, лишь взглянув на этикетку, сразу поняла, что он на меня большой. ‒ Вот сука! ‒ в сердцах воскликнул Генка. ‒ Хорошо хоть не десятый размер мне втюхала! А какой у женщин самый большой размер груди бывает? ‒ Ты думаешь, чем больше у женщины грудь, тем сексуальнее она выглядит? ‒ рассмеялась я. ‒ Я где-то читала, что у одной итальянки грудь была двенадцатого размера, но, мне кажется, с таким размером груди, выглядела она не очень-то уж привлекательно. А есть женщины, которые, чтобы увеличить себе грудь, вставляют силиконовые импланты. Одна американка сделала себе более двадцати операций по увеличению груди, в итоге каждая её грудь весила около трёх килограммов, а размер её лифчика был занесен в «Книгу Гиннеса». ‒ А у тебя грудь настоящая? ‒ не отставал от меня Генка. ‒ Настоящая, настоящая! ‒ отмахнулась я от него. ‒ Хватит уже об этом! Ты думаешь, я не знаю, куда ты клонишь? ‒ Насколько я понял, трусы ты тоже мерять не будешь? ‒ грустно вздохнул Генка. ‒ Их только на лошадь можно мерять! ‒ недовольно пробурчала я. ‒ До пятьдесят четвёртого я пока ещё сильно не дотягиваю! ‒ Ладно, ‒ разочарованно вздохнул Генка. ‒ Попрошу продавщицу принять всю эту «конскую сбрую» обратно. Здесь в посёлке есть магазин, купи себе сама чего-нибудь, ‒ протянул он мне несколько крупных купюр. ‒ Я сегодня уезжаю в командировку, не скучай тут без меня и смотри не вляпайся опять во что-нибудь! Всё, пока, я буду дней через пять. Генка уехал, а я, оставшись одна, стала наводить в доме порядок. Роясь в кладовке, я нашла старый Генкин спортивный костюм, выстирала его, подшила и укоротила на себя. В этом костюме я и решила сходить на разведку в местный магазин. Магазин находился минутах в пятнадцати ходьбы от дома. Внимательно изучив скудный ассортимент предлагаемых местному населению товаров, я купила единственное в магазине платье моего размера, тёплый свитер, пару трусов, средства женской гигиены, дешёвые духи, шампунь и краску для волос. Едва увидев её на полке мне в голову пришла идея перекраситься в брюнетку. Так у меня будет больше шансов оставаться неузнанной, ‒ решила я. ‒ Не прятаться же мне на этой даче всю оставшуюся жизнь!