Круто!!! (2 часть)

В полдень всё семейство Штильцгеймов отправилось в парк – загорать, пользуясь погожим июльским деньком. Миновав тенистую аллею, семья вышла на залитую солнцем зелёную лужайку. Барон велел лакеям разложить раскладные лежаки, а поодаль натянуть круглый, как зонт, матерчатый навес, и расположить под ним лёгкий белый столик. На столик выставили серебряное запотевшее ведёрко, из которого курился парок от тающего льда и торчало горлышко бутылки шампанского. А рядом с шампанским водрузили хрустальную вазу, нагруженную фруктовым разноцветьем, – красный виноград, золотые апельсины, чёрно-синие сливы. Освободившись от одежды, обнажённые женщины раскинулись на лежаках, выставив под лучи солнышка свои пышные ягодицы и белые груди. Мужчины, тоже раздевшись догола, прихватив под навесом кувшин с фруктовой водой и пузатые стеклянные кружки, присоединились к дамам, присев на свои лежаки и негромко переговариваясь, а затем тоже разлеглись и примолкли. Непоседливая Софи время от времени поглядывала на невозмутимую Гертруду. Чувствовалось, что Софи не терпится как-нибудь задеть свою двоюродную сестру, с которой она часто ссорилась. - Герти, у тебя пизда такая лохматая… Тебе не жарко? – чуть ехидно спросила Софи; у неё самой промежность была гладковыбритой и розовенькой. Герти что-то буркнула в ответ. - Фройляйн, - вы опять подраться хотите, как позавчера?! – строго подала голос бабушка. – Софи, будь добра, не цепляйся к Герти! - А я и не цепляюсь, - невинно заявила Софии, вновь откидываясь на лежак. На некоторое на время восстановилась тишина. Ярко светило солнце, бодро цвиркали птички и случайный шмель сонно гудел, облетая вокруг покачиваемой ветром травинки. - Смотрите-ка! – Софи вдруг вытянула указательный палец. Все повернули головы в сторону. Лежак, на котором располагался сын Гертруды Густль, находился как раз напротив лежака разбросавшей ноги Гертруды. Подросток поедал глазами половые губы своей мамы в обрамлении темных волос, и подрачивал свой вставший член. - Молодец! – одобрил сыновние действия Иоганн, и Густль заработал рукой быстрее. - Я помню, у нас дома, когда Каспар ещё был жив, было такое развлечение: мужчины вставали в ряд, и рядом с каждым была партнёрша для игры. Каждая женщина дрочила своему партнёру член, и победителем считался тот, чья сперма дальше улетит при оргазме… - проговорила бабушка, не открывая глаз. - Здорово! А давайте сейчас так поиграем! – воскликнула Софи. - Жа-арко… - промычал отец Софи и Франца, Штильцгейм-старший из под панамы, опущенной на нос. - Ну и пусть жарко! Я вас освежу! – Софи встала с лежака, протрусила до навеса, вращая своими очаровательными ягодицами, и вернулась, держа в руках серебряное ведёрко. Бутылку шампанского из ведёрка она вынула и оставила под навесом, а ведёрко было наполовину наполнено холодной водой и множеством горошин истаявшего льда, который, стуча о стенки ведра, издавал скоблящий звук. - А-а-а! – радостно заголосила Софи, выплёскивая из ведёрка на голые телеса своего дяди Иоганна, на мать Элеонору, брата Франца взблёскивающие на солнце языки жидкости. - О! У! И-и-и!.. – разноголосо завопили загорающие. Однако это действительно всех освежило и, наглотавшись фруктовой воды, голые родственники, подгоняемые Софи, всё-таки поднялись и выстроились на лужайке в линию, как говорила бабушка. - Элеонора, - будешь моей напарницей? – попросил Иоганн, почёсывая худую волосатую ногу босой ступнёй другой ноги. Баронесса встала налитыми голыми коленками на траву и начала поглаживать длинный висячий член Иоганна. - Бабуль, иди к нам! – крикнула Софи почтенной даме, оставшейся на своём лежбище. - Да ну! Не хочу я… Вы сами… Я буду судьёй! И вдохновительницей, - бабушка легонько похлопала ладонью по своему лобку. Возникла проблема: из-за нежелания бабушки не хватало одной участницы, и Густля решили исключить, но он начал скандалить. Решено было, что Герти будет обслуживать двоих – своего сына Густля и Франца. - Начнём! – громко заявила Софи. – На счёт «три»… Раз, два, три! Дамы принялись ласкать своих партнёров; каждая изощрялась, как умела – кто-то брал лёгкой, дразнящей фелляцией, кто-то рукоблудным массажем. Мужчины стояли, негромко пересмеиваясь. - Кажется, Франц уже готовится брызнуть… - заметил дядя Иоганн, взглянув на своего тяжело задышавшего племянника. Но тут вмешалась бабушка. Откашлявшись, она заявила со своего лежака: - Дети мои! А вам не кажется, что вы слишком мало уделяете внимания вашей гросс-муттер??. Давайте на сей раз изменим порядок игры и вы не будете брызгать семенем попусту, а лучше оросите им меня! - Действительно! - хлопнул в ладоши Иоганн. – Давайте все вместе выразим бабушке нашу любовь! Иоганн вместе с сыном Густлем подошёл к бабушкиному лежаку. Она смотрела на них с улыбкой, и пошире раздвинула свои толстые ляжки: - Но учтите – вставать я не буду! А то ещё и меня заставите корячиться, как Герти… - проворчала почтенная дама. - Эй, Франц! Присоединяйся! – обернулся Иоганн. Франц подошёл. Бабушка, продолжая дрочить правой рукой член Иоганна, выпустила изо рта пенис Густля, стоящего слева от изголовья, и игриво произнесла: - Ну-ка, миленький внучок – дай бабуле свой стручок! Все засмеялись. - Да-а, бабушка в своё время была мастерицей шуточных эпиграмм! – заметил барон, сидя и обмахиваясь веточкой от мух. Франц встал коленями на траву перед лежаком, взялся за бабушкины ляжки и с усилием потянул её к краю. Бабушка, помогая, подъёрзала задом вперёд. Франц стал водить головкой члена по лобку и промежности бабушки, по увядшим, белёсо-розовым срамным губкам, опушённым реденькой и седоватой, словно плесень, растительностью. Подошедшая Софи, стоя рядом, поглаживала одной рукой себя, а другой – бабушкину грудь. - Бабушка, а почему у тебя такие большие тити? – задумчиво спросила девушка. - А это, детонька, чтоб тебе доставить больше удовольствия… - после паузы проникновенно ответствовала пожилая развратница. Иоганн и Франц хрюкнули почти одновременно. - Га-га-га!.. – запрокинув голову, захохотал Иоганн. - О-о, какой у тебя крепенький грибок… - удовлетворённо заметила бабушка, сотрясаясь от толчков Франца и гладя круговыми движениями вокруг его пупка. – Слышь, Элеонора, - как часто твой сын делает тебя счастливой? - Каждый день, когда сие возможно, - ответила баронесса, подтягиваясь вместе с мужем и Герти. - Ну-с, прелестницы, кто из вас даст уже мне полизать ваши пипочки, ваши миленькие мандюшечки?! – задорно воскликнула бабуля. Баронесса Элеонора начала пытаться взгромоздиться на лежак. - Он выдержит?.. – озабоченно пробормотала она, раскорячиваясь над лицом бабушки. - Выдержит, вы-ыдер… ыт… - последний слог у бабушки прозвучал приглушённо: промежность барронессы почти вплотную прижалась к бабушкиному лицу. Франц, неторопливо втыкая в бабкину нору, протянул правую руку вперёд и приложил ладонь к материнской груди, что оказалась прямо перед ним. Он с силой мял груди матери, жадно наблюдая, как сминается под пальцами и, отпущенная, опадает белая плоть, как остаются на ней розовые пятна от стискиванья, как вздуваются возбуждённые коричневые изюминки сосков, и ощущал, что его, и так уже спелая эрекция, наливается ещё большей, до поднывания, силой внутри похлюпывающей бабушкиной вагины.