Вот так раз

Я была тогда маленькой девочкой. Впрочем, маленькой я была в глазах взрослых. Этих умных, важных, занятых и сосредоточенных, которые все обо всем знают, Которые глупо улыбаются нам, иногда грозят пальчиком и любят нас поучать. Которые с умильным выражением на лице делают нам козу. Которые не могут дать вразумительного ответа на простые вопросы, но зато с умным видом сами спрашивают нас чушь, наподобие - а скажи как мне, кого ты больше любишь папу или маму? Так вот, для них я была маленькой девочкой. Но только для них. А я уже ходила в нашем детском садике во взрослую группу!

Это для взрослых мы все маленькие, даже школьники, даже старшеклассники. А уж мы, тем более. А вы помните сами, что такое младшая группа детского садика, а что такое старшая? Впрочем, если не помните, то и не надо. Конечно, я тогда и понятия не имела, что такое секс, оргазм и прочие взрослые штучки. Правда, моя подружка Катя, показала мне один приемчик. Он мне очень даже понравился. Если, значит, сесть на самый краешек кроватки, свесить ножки и начать так раскачиваться, то приятно тревожится писька. Я иногда делала так, и даже так увлекалась, что наша воспитательница Юлия Валерьевна мне грозила пальчиком. А потом случилось это происшествие, которое мне запомнилось навсегда.

Юлия Валерьевна подошла ко мне и сказала так:

- Танечка, сейчас тихий час, в младшей группе мальчикам никак не спится, ты там побудь и не разрешай им шуметь. Если не будут тебя слушаться, зови меня. Хорошо?

- Хорошо - ответила я. Мне понравилось, что я буду самая главная, почти как воспитательница.

Я вошла в спальное помещение младшей группы, и сразу стала наводить порядки. Двух мальчиков я поставила в угол. Одного заставила сидеть на полу на корточках. Я так увлеклась своей властью, что стала наказывать даже тех, кто лежал тихо и не шумел. Я стала придумывать новые виды наказаний. Одного мальчика я решила закрыть между дверьми. Из помещения была дверь на улицу, и был такой маленький тамбур, между первой и второй дверью. Вот туда я ему приказала войти, и закрыла дверь.

- Это будет тюрьма - объявила я притихшей младшей группе.

Но я не остановилась на этом, я потребовала от них, чтобы они называли меня своей королевой. Вобщем, как-то так случилось, что они в ответ взбунтовались. Один из мальчиков вдруг полез ко мне драться, крикнув, что я никакая ни королева. Я бы с ним справилась, но к нему на помощь кинулись и другие. Они повалили меня на кровать, и держали за руки, а чтобы я не дрыгала ножками, то и за ножки меня держали тоже.

- А что мы с ней будем делать? - спросил кто-то из них.

- Давай с нее трусики снимем - предложил кто-то, в ответ на этот вопрос - чтобы не задавалась.

На мне задрали платьице и стянули с меня трусики. Вдруг оказалось, что все они хотят зачем-то потрогать мою письку. Я хотела сжать ножки, но они мне не дали это сделать, они меня крепко держали за ножки. Сначала мне было обидно. Малышня меня победила и делает со мной, что ей хочется. Но потом, неожиданно, мне стало приятно. Особенно когда кто-то из мальчиков положил пальчики на мою письку и сделал вращательные движения. Мне стало это приятно. Я перестала сопротивляться, и сама развела ножки пошире. Мальчики почувствовали это изменение и ослабили усилие, с которым меня держали. Они сразу в несколько ручек гладили и мяли мою письку. Вдруг один из них вытащил из штанишек свою "глупость" и поднес ее к моему лицу:

- пососи мне его! Я видел как моя мама так папе сосала - остальные с интересом смотрели. Я отрицательно покачала головой, а он добавил - ну, пососи, пожалуйста, ты же уже большая, ты умеешь.

Это просьба, а особенно подтверждение, что я уже большая, да и то, что мне было приятно, как они ласкают мою письку, а может что-то еще, о чем я даже не догадываюсь, но все это подействовало на меня таким образом, что я открыла ротик и сложила губки трубочкой.

Мальчик всунул мне в ротик свой колышек. И я стала сосать, показывая всем своим видом, что я это умею делать, потому что я большая, я ведь из старшей группы. Мальчики столпились и смотрели, но не прекращали трогать мою письку.

- и как тебе? - тихо спросил кто-то у того, мальчика, которому я сосала. Он в ответ смешно шмыгнул носом и сказал

- так хорошо сосает, ла-а-асково. Вырасту, на ней женюсь.

- ух ты - отреагировал кто-то - и я хочу, что мне тоже пососаила.

- и я

- и мне

Голоса стали взволнованными. А мне стало еще приятнее, от того, что мальчик всем сказал, что я хорошо это делаю, а особенно, что он хочет на мне жениться. И общее волнение меня тоже взволновало. Мальчики обступили меня со своими торчащими колышками, а я трогала их руками, потому что они уже держали меня за ручки, и сосала тому, кто подсовывал. То, что мальчикам нравится, как я сосу, было очевидно. Они восхищенно перешептывались, гладили и трогали меня уже везде, и делали это все нежнее. А кто-то даже сказал

- а она и взаправду наша королева - а никто ему и не возразил.

Тихий час закончился быстро. Я успела отряхнуть платьице и сунуть трусики в карманчик. Все побежали в туалет, потом мы будем гулять, а потом обедать. Моя писька немного горела, но мне это было приятно.

Наш туалет, это маленькая комната, обложенна я кафелем. Там стоят два унитаза. Один для мальчиков, а другой для девочек. Мальчики могут сразу втроем, а то и вчетвером стать вокруг своего унитаза и писать. А нам, девочкам, приходится по одной это делать. Обычно, мы не обращаем внимания друг на друга. Но в тот раз, стоило мне сесть на унитаз, предварительно подобрав подол платьица и зажурчать, как мальчики с интересом повернулись ко мне. Я даже смутилась. Но это был приятный интерес. Я выпрямила спинку, и запрокинула головку. До меня дошло, что мальчики так смотрят не только на меня. То-то другие девочки выходят из туалета немного взбудораженные, и у них глазки как-то счастливо блестят. Еще бы, побывать в таком эпицентре внимания.

Я шла по коридору, к своему шкафчику, чтобы одеваться. Нужно одеть рейтузики и курточку. Меня схватил за руку один мальчик из той самой младшей группы и глядя на меня восхищенно и умоляюще - просяще быстро заговорил:

- Танечка, дай мне тоже потрогать, всем это очень понравилось. Все мальчики только про это и говорят, а я же не успел. Ты же меня закрыла между дверями.

Я и так была охвачена волнением произошедших событий. Так много новых эмоций бушевали во мне. А тут еще я испытала чувство вины перед ним, и какое-то новое чувство жалости. Что-то такое, что я потом, спустя много лет, испытывала, уже став матерью. Вобщем, я ему согласно кивнула. Мы стали с ним в уголке, за шкафчиками. Я задрала вверх свое платьице, и он сунул ручку мне в трусики.

- ой - сказал он - как там у тебя хорошо. А ты мне тоже пососаишь?

- а ты хочешь? - шепотом спросила его я

- хочу - также шепотом ответил он

Я убрала его руку из своих трусиков и села перед ним на корточки. Пока я ему сосала, другие мальчики и девочки одевались и разговаривали. Никто не смеялся над нами, некоторые восхищенно удивлялись. Хорошо, что этот не видел никто из воспитательниц.

Наш детский садик охватила лихорадка новых отношений. Мальчики стали охотно играть с девочками. Даже в такие игры, на которые они раньше презрительно фыркали. Девочки просто были в восторге от этого интереса к себе со стороны сильного пола. Просьбы мальчиков, чтобы девочки им пососаили, воспринималась как признание восхищения, любви и желание нежности. Ни чего постыдного или неприличного мы в этом не видели. Это было для нас равносильно просьбе, чтобы лизнуть в щечку, или дать поцеловать носик. Откуда нам знать какие-то приличия, или неприличия.

Девочкам стало ясно, что мальчикам так нравится. И девочки стали это делать. они это делали, когда хотели сделать мальчику приятно, или если возникали иные причины. Какие причины? Ну, например, я хорошо помню, как одна девочка, которую звали Алина, и которая всегда ходила с огромным алым бантом на своей головке, однажды показывала девочкам огромную конфету, в красивой обертке. Конфета была невероятно огромных размеров, я таких конфет

раньше и не видела. При этом, Алина с гордостью всем рассказывала. что это ей подарил Вадик, за то, что она ему пососаила.

Некоторые девочки обиженно надували губки. И в их глазках читалось, а почему мне не подарили такую же, или я хуже умею сосаить?

Сейчас, когда я вспоминаю этот период, мне самой становится неловко. Теперь, я в плену условностей, правил, норм поведения и всей прочей атрибутики социального миро устройства. А тогда, было все просто, интересно и волнительно. Радость прикосновений, восторг быть избранной, обида отвергнутости. О, это было так ярко и незабываемо, что я благодарна судьбе, за то, что это происходило.

Закончилось все довольно быстро. Видимо, наше поведение стало вызывать вопросы со стороны родителей, и кто-то из нас что-то рассказал. Мы ведь не усматривали в этом ничего такого преступного, что следует от всех скрывать. Одна из мамаш прибежала в детский садик и устроила скандал.

Кого-то родители перевели в другой садик. Приезжали какие-то высокие начальники. Нам заменили воспитательниц. Мальчиков собирали отдельно от нас и что-то им рассказывали. Нас тоже собирали отдельно, и долго какая-то тетя в очках объясняла нам, что разрешать мальчикам себя трогать, а особенно брать у них в ротик их петушки нельзя. Нам было непонятно, а почему нельзя? Но тетя категорично, настойчиво, повторяла свое нельзя!

За нами внимательно следили новые воспитательницы, и сразу пресекали любые попытки просто погладить друг друга по щеке, если это были мальчик и девочка. Мы часто плакали. Наверное, из чувства протеста, мы все-таки умудрялись иногда, тайком сделать мальчику, который особенно нравился приятное. Но было уже страшно. Ведь это нельзя.

Дрожали ручки, тряслись губки, совершалось преступление. В чем оно заключалось? Я не знаю. Взрослым виднее. Они умные. Они все обо всем знают, они любят нас поучать и с умильным выражением на лице делают нам козу. Они не могут дать вразумительного ответа на простые вопросы, но зато с умным видом сами спрашивают нас чушь, наподобие - а скажи как мне, кого ты больше любишь папу или маму?

Когда я пришла в первый класс, я услышала как моя первая учительница, спросив из какого я детского садика, и услышав ответ от моей мамы, странно уточнила

- из того самого? - и не услышав в ответ ничего от моей мамы, ни подтверждения, ни отрицания, покачала головой.