Адский монастырь (2 часть)

Перед ночью той, сестрицы

Собирались насладиться

Зрелищем, как коллектив

Кандидатку совратит.

К ним недавно, так случилось,

Сирота одна прибилась,

Лет шестнадцати почти,

Чтоб в послушницы пойти.

Вот в монашки эту кралю

Сёстры все как раз собрались

Посвятить, и поучить,

Как и с кем придётся жить.

Рассказать ей всё детально,

О своих занятьях тайных,

Службы суть в чём показать,

Целку девочке сломать.

Да пиздёнку разработать,

Чтобы и она с охотой,

Вместе с ними наравне,

Ковырять могла бы в ней.

В полночь в монастырском зале,

Девушку к себе призвали,

На особенный помост

Уложили в полный рост.

Словно куклу распластали,

Руки, ноги привязали

К стойкам ложа по углам,

Чтобы вертеться не могла.

Та, на них безумно глядя,

Жалобно шепча: «Не надо…»

Озирала весь мирок

Как затравленный зверёк.

Понимала, без сомненья,

То, что будет посвященье,

Но никто не объяснял,

Как пройдёт весь ритуал.

Потому она, бедняжка,

И позволила монашкам

До белья с себя всё снять,

Уложить и привязать…

И теперь, словно на плахе,

В смятой задранной рубахе,

Не могла никак понять,

Что над нею здесь творят…

Содрогаясь, ожидала

Церемонии начала,

Со слезами на глазах,

Чуя непонятный страх.

В соответствии с каноном,

Сёстры в праздничных хитонах,

В свете трепетном свечей

Встали в тесный круг над ней.

Глазки закатили «в гору»,

Жалобно запели хором,

Выступив из полутьмы,

То ль молитвы, то ль псалмы.

Круг сжимая ближе, ближе,

Стали наклоняться ниже

И, вдруг смяв подол у ног,

Оголили ей лобок.

Беспардонно и небрежно,

И как экспонат, промежность

Перед жадным взором их

Вся раскрылась как триптих.

«Мама!» – голосочком тонким

Тихо ойкнула девчонка,

И словно от вскрика вдруг

Разомкнулся тесный круг.

И малышка увидала,

Как к её лежанке стала

Потихоньку подступать

Настоятельница-мать…

А в руках её… О, Боже!

Что-то страшное – похожий

На огромный член мужской –

Деревянный крепкий кол!

Кем-то выточенный ловко,

С мощной круглою «головкой»,

Весь витой, бока в буграх,

Толстый длинный как бурав…

Страстным обжигая взглядом

Встала Мать Инесса рядом,

Алчно наклонилась к ней:

«Ну, ну, ну… Лежи ровней!

Что такое? Что, боишься?

Что так задрожала «киса»?

Ты же в ванной-то без нас

Щупала её не раз!

Было ведь совсем не больно?

Что ж трясёшься? Ну довольно!

Глянь-ка, что я припасла

Для тебя. Как у осла!

Ты ж всегда такой хотела?

Щас его и пустим в дело…

Ну расслабься, будь смелей!

Будет здорово, ей-ей!

А-а-а, уже течёшь бесстыже!..

Хочет писька ласки? Вижу…

Будь уверена, сестра,

Ласки будут до утра…»

«Пощадите!.. Нет!.. О, Боже!..

Ну не надо!.. Это что же?

Вы собрались, вашу мать,

Меня дрыном отъебать?..

Да вы что, на самом деле,

Тут совсем все обалдели?

Чтоб такой мне внутрь зашёл?

Я же девочка ещё!»

«Вот и славно, замарашка!

А ты думала монашки-

Маронитки званье тут

Просто так любой дают?

Ну-ка сёстры, что стоите?

«Губки» шире разлепите,

Поиграйте клиторком,

Чтоб намокло под лобком!

Да не церемоньтесь с нею!

Если что, слюной своею

Смажьте в письке ей проход,

А то «штучка» не зайдёт!»

Вожделением объяты,

В предвкушении разврата

Завывая всё сильней,

Бросились монашки к ней.

Словно вороньё напали,

Заласкали, зализали

Попочку, животик, грудь,

Не давая ей вздохнуть!

Пальцами впиваясь, грубо,

Крепко ухватив за «губы»,

Перед всеми на виду

Ей раздвинули пизду!

«Господи! Ну что за муки?..

Руки! Уберите руки!..

Нет… оставьте… ах… ещё…

Боже, как же хорошо!..

Ну давайте уж… Давайте,

Да… ещё сильнее ласкайте

Письку жаркую мою…

Боже… Я почти в раю…»

И взвывая сладко, тонко,

Разжигая страсть, девчонка,

От безумных, нежных ласк

Мелкой дрожью затряслась…

И себя сдержать не в силах,

Словно кран в себе открыла,

И слила густой «бальзам»

По раскрывшимся «губам».

Сестры, преуспев в пороке,

Тут же вылизали «соки»,

Всё чем писька пролилась,

Друг от дружки не таясь,

Мать Инесса эту сцену,

Возбуждаясь постепенно,

Наблюдала свысока,

Толстый «член» вертя в руках:

«Нравится такая ласка?»

Из ведра черпнула смазку,

И размазав вдоль «ствола»,

К ложу ближе подошла:

«А теперь тебя прибором

Мы заполним до упора!

Затолкаем его внутрь,

Чтоб всё шире растянуть!

Чтоб потом и твоя «киска»

Всё могла принять без риска,

Чтоб дырой зиял просак…

Господу угодно так!»

«А-а-а!!!» – рванулся крик под купол,

Когда «член», упёршись тупо

Между мокрых алых «губ»,

Попытался въехать вглубь.

Писька, смятая напором

Столь громадного прибора,

Ощутив и боль и страх,

Вжалась под давленьем в пах!

Но внезапно лопнув, сразу

Растянулась до отказа,

Округлилась словно рот,

Пропуская «член» в «проход».

Разрывая напрочь тело,

Как огромный меч влетел он,

Всё сминая на ходу,

В эту юную пизду!

Вмиг преодолев преграду,

Яростно и беспощадно

Вглубь полез, как лютый враг

Раздирая весь просак…

Проникая глубже, туже,

Выдавил собой наружу,

Чуть вмещаясь между ног,

Страшно вздувшийся лобок…

И взрывая всё до матки,

Заполняя без остатка,

Все влагалище собой,

Выиграл у целки бой!

У послушницы от боли

Всё пропало – разум, воля…

Даже силы, чтоб кричать,

Было неоткуда взять…

Только билась и хрипела,

Когда ей терзали тело,

Страшно выпучив глаза,

Что-то силилась сказать…

Но на стоны и страданья

Сёстры – просто «ноль вниманья»!

Ведь из них такой урок

Каждая прошла в свой срок.

Полчаса ли, час ли кряду,

Измывались эти бляди

Деревянною балдой

Над малышкиной пиздой…

Так её расковыряли,

Что прекрасная вначале,

Стала под конец она

И огромна, и страшна!

«Губки», покраснев, в размере

Увеличились без меры,

Растянулись донельзя,

Мерно по «стволу» скользя.

Источая кровь и смазку,

В бесконечной адской пляске

То вжимались «члену» вслед,

То вылазили на свет.

Так распухли, что казалось,

Подрочи ещё хоть малость

Этот воспалённый пах –

Лопнут прямо на глазах!

А монашки, как взбесились,

Вкруг неё как мухи вились,

Не сводя с картины глаз,

В страшный приходя экстаз.

И от этого экстаза

И себя уже, заразы,

Распалились – не унять,

Стали яростно ласкать.

Разминая письки в пене,

Не стесняясь, откровенно,

Приближая свой финал,

Так дрочили – дым стоял!

Божьих милостей не ждали

И по-взрослому «кончали»,

Среди криков, визгов, слёз,

Брызгая из жарких пёзд!

И послушница, от страсти,

У оргазмов вся во власти,

Не вникая в суть уже,

Билась как на шабаше…

Позабыв о прежней боли,

Наслаждаясь этой ролью,

Помогала им сама,

Двигаясь как автомат:

«Да ещё!.. Ещё быстрее!..

Дальше… глубже… и сильнее…

Да, ещё давайте!.. У-у-у!

Боже, я сейчас умру-у-у!..»

Наконец и мать Инесса,

В завершение процесса,

Нужный подобрав момент,

Резко выдернула «член»!

И девчонка просто взвилась,

Дрожь волною прокатилась

Через выгнувшийся стан,

И ударил ввысь фонтан!

Писька, дыркою разбитой,

Зазияла неприкрыто,

Словно рана между ног,

Бурно изливая «сок»!

Содрогаясь в пароксизме,

Струями швырнула брызги,

Страшно вывернув вперёд

Во влагалище проход.

Саданула верх потоком,

Всех забрызгав ненароком,

Словно где-то в глубине

Вдруг забил источник в ней!

Ноги в крови, в выделеньях

Перепачкав до коленей,

Как истерзанный боец

Обессилила вконец…

«Во «кончает»! Как из душа!

Ишь ты, маленькая шлюшка!

А скулила: «нет да нет»…

Всё… Несите в лазарет!

Заебали недотрогу…

Вскрыли письку, слава Богу!

Вот теперь она совсем

Маронитка, как мы все!

Вот теперь после обряда

У нее пизда - что надо!

В глубину и в ширину,

Любо-дорого взглянуть!

Ну, довольно беспредела!

Разбегаемся по кельям,

А то чую, вас опять

До утра не разогнать!

Хватит баловаться, хватит!..

Мне самой бы до кровати

Как-нибудь бы доползти,

«Соком» истекла почти…

Насмотревшись на такое,

Я сама от страсти вою…

Чокнусь, если хоть чуть-чуть

Я себе не подрочу!»

Как отрезала, сказала

И сорвалась прочь из залы,

На трясущихся ногах,

Сходу ускоряя шаг!

И горя от вожделенья,

В своей келье за мгновенье,

Еле сдерживая стон,

Тут же сбросила хитон.

Даже складывать не стала,

Вслед за ним бельё сорвала,

И не в силах больше ждать,

Завалилась на кровать!

Разложившись откровенно,

Разбросала врозь колени,

«Щель», как воспалённый глаз,

Выставляя напоказ!

Изогнулась словно кошка,

В гладь стены упёршись ножкой,

«Губки» будто два крыла,

Пальчиками развела.

И от страсти жутко млея,

Эти пальчики скорее

Между разведённых «губ»,

Застонав, воткнула вглубь!

И пизда её, как ждала,

Чавкнув, тут же их «всосала»

В свой сочащийся «проём»,

До упора, целиком!

Сотрясаясь каждой частью,

Заполняясь негой, страстью,

Сжала мышцами кулак,

Влагою залив просак!..

До запястья внутрь залез он,

Но, похоже, что Инессе

Так вот баловать рукой

Было точно не впервой!

Боже, как она «дрочила»!

Тёрла, дёргала и била,

Раздирала как в аду,

Ненасытную пизду!..

Брызги из «дыры» разбитой,

Как при стирке из корыта,

Разлетались в темноте,

Заливая всю постель.

Взбив на ложе покрывало,

И стонала, и орала,

И вертелась, и тряслась,

Так «кончая» много раз!

Сколько так она «играла»?

Только наконец устала…

Завалившись на бочок,

Вытащила кулачок…

Хлюпнула пизда с устатку,

Задрожав в истоме сладкой,

Пыхнув жаром как очаг,

Вся раскисла как свеча…

Разомлела мать Инесса

Этак в койке куролеся,

И, лишив последних сил,

Сон бесстыдницу сморил…

Но истерзанный оргазмом,

Мозг её, отнюдь, не сразу,

Потрудившись за троих,

Успокоился и стих…

Что за сложные процессы

Шли в головке у Инессы?

И какой играл гормон?

Только ей вдруг снится сон…

…Как в театре – мизансцена:

Незнакомка на коленях…

Чепчик и хитон на ней…

И рисунок на стене…

Что-то вроде пентаграммы…

Всё покрыто письменами

На забытом языке…

Две свечи невдалеке…

То ли ночь, а то ли вечер…

И она негромко шепчет,

Губы шевеля едва,

Странно-страшные слова…

Как кого-то призывает…

Медленно хитон снимает,

Оголив шары грудей,

Как какая из блядей:

«Айеев… шаб-ниггурато…

Йог-сотот азатовате…» –

Звуки мечутся в слогах,

Липкий вызывая страх…

Вдруг от непонятной тряски

Рушится стена, как в сказке,

И через пролом в стене

Кто-то страшный лезет к ней…

Женщина от страха в стенку

Вжалась, подогнув коленки,

Замерла, раскрывши рот,

Глядя как проём растёт…

«О, Иисус! Придай мне силы!..

Что же я здесь натворила!..

Матерь божья… Караул!..

Это ж… это ж – Вельзевул!»

И взаправду, через стену,

Изо рта пуская пену,

С мордою как у козла,

Тварь огромная вползла…

Всё как есть – рога, копыта,

Тело шерстью чуть прикрыто,

И свисает до колен

Толстый грязный липкий член.

Взглядом комнату окинул,

И к бедняжке сразу двинул,

Мерзко, дробно хохоча,

Член свой на ходу дроча:

«Хех! Ждала меня, подруга?

Всё! Ты за пределом круга,

Колдовство не двинешь вспять,

И меня уж не сдержать!

Мне теперь преграды нету!»

«Нет!!! Прошу не делай это!

Матерь Божия моя!..

Ещё девственница я!»

«Хех! Какая недотрога!

Ну побудь ещё немного

Целкой, раз такой расклад,

Так и быть, впердолю в «зад»!

Повернись и стань-ка «раком»!

О! А жопа-то, однако,

Приспособлена к греху –

Так и просит вставить хуй!

«Нет!!! Пощады!» «Поздно детка!

Птичка скоро будет в клетке!»

«А-а-а! Не смей туда вставлять!

Отвали, едрёна мать!

Сгинь, нечистый, всё довольно!

Не-е-ет! О, боже!.. Как же больно!..»

«Тихо, сучка, помолчи…»

«Ты хоть «дырку» мне смочи!..»

«Нахуя? И на сухую

Насладишься моим хуем!

Он и так зайдёт туда…»

«А-а-а! Не на… да! Да! Да! Да-а-а!..»

Сатана всем «балом» правил –

Уж заправил, так заправил!

Член его, напрягшись, весь,

Вмяв кишку, в «очко» пролез!

Заполняясь болью дикой,

Женщина взорвалась криком,

Испытав всего за раз

Многотысячный оргазм!..

Страшным было то виденье…

И Инессу, без сомненья,

Этот жуткий женский крик

Пробудил в единый миг!

Вскинулась в постели птахой,

Закричав со сна от страха:

«Пресвятая Дева! Нет!

Ох… О, Боже, что за бред!..

Ну и сон… как из могилы...

Боже, сохрани, помилуй…

Надо же кошмар какой

Нарушает мой покой!

И к чему бы это Дьявол

Так приснился против правил?..

Жуткая картина всё ж,

Аж меня пробрала дрожь…

Вся в поту, как будто в бане…

И пизда намокла… Странно…

Будто бы меня сей бред

Возбудил… А разве нет?

Ну и чудище… А рожа!

Ну а член?.. Такой похоже

Если кто в пизду воткнёт

Так её враз разорвёт!

Ну а жопу и подавно…

Но, однако же, как славно

Этот жуткий Вельзевул

Сходу бабу-то загнул!..

…Как её он ловко в попу…

Вот бы так меня, но чтобы

Не таким огромным, что ль…

Чтобы сладость, а не боль…

Хотя в чём же тут проблема?

Боль она здесь даже в тему,

С болью, знают все, как раз

Ярче и сильней оргазм!

Господи, о чём прошу я?

Свят, свят, свят… Но ведь хочу я…

Тоже в попочку хочу…

Ну хотя б вон ту свечу!..»

И с желанием не в силах

Совладать, уж так «накрыло»,

Свечку тиснув со стола,

Тут же в «зад» свой и ввела!

Охнув, глазки закатила,

Грудь в ладошку придавила,

И задвигала в «очке»

Свечкой, сжатою в руке.

Взад-вперёд и влево-вправо,

Погружая для забавы

Всё сильней за разом раз,

В страшный приходя экстаз!

Писька от движений в попе

Враз ответила потопом,

И горячая «смола»

Вдоль по ляжкам потекла…

И опять, кого стесняться,

Погрузила в «щёлку» пальцы,

И разбрызгивая «сок»,

Задрочила вновь лобок!

Продолжая забавляться –

В попе – свечка, в письке – пальцы,

Очень быстро в этот раз

До оргазма добралась…

Обессилено вздохнула

И спокойно вновь уснула,

Без видений и без снов

До рассветных петухов…

продолжение следует...