Тот отпуск на море (3 часть)

Я вытирал её ступню. Женщина стояла на одной ноге, удерживая равновесие, поставив вторую ногу на моё колено. А я, вооружившись красным махровым полотенцем, нежно тёр пальчики Татьяны, любовно рассматривая накрашенные ногти, стоя перед нею на одном колене, как доблестный рыцарь перед своею принцессой. Мои пальцы сами собою поползли по женской голой ноге, бедру, спрятались в волосах между её ногами. Нащупав половые губы, я потянулся к животу женщины, намереваясь очутиться там и губами.

— Пойдём пиццу есть! – засмеялась Таня, взлохматив мои мокрые волосы.

— Я отнесу тебя, незачем тебе шлёпать по мокрому, – я выпрямился, перекинув полотенце через плечо.

Не могу сказать, что Татьяна показалась мне пушинкой. Но я приложил все силы для того, чтобы хотя бы не показать вида. Я осторожно вынес голую женщину из санузла, и так же осторожно внёс её в комнату, аккуратно поставив на ковёр. Ромка так и не одевался. Молодой человек уже успел разрезать пиццу на три больших равных куска, разложить по тарелкам и расставить всё это дело на низеньком столе. Последовав всеобщему примеру, я тоже не стал облачаться в свою одежду, предпочёв, как и все, находиться абсолютно обнажённым.

C Ромой мы поставили столик ближе к дивану. Ромик уселся на диван, Татьяна подхватила со стула его футболку, сложила её в два слоя, положив рядом с ним. Вероятно, Таня не хотела, чтобы остаточная сперма в её заднице впиталась в обшивку дивана, оставив на нём трудновыводимый след. Пока она совершала все эти манипуляции, я смотрел на её голые ягодицы, груди, равномерно покачивающиеся от её движений, желая вновь прикоснуться к этому безумно желанному телу.

Женщина уселась на диван рядом с Ромой. Меня, безусловно, огорчил этот факт. Ревность? Может быть, но кто я такой чтобы ревновать? В конце концов, она была с этим человеком задолго до того, как я встретил эту странную парочку. Ревновать должен был Роман, ведь это я на его глазах трахал в зад его... любовницу? Жену? Кого? Я всё ещё не знал кем на самом деле они приходятся друг другу.

Я опустился на колени, как японец, устроившись на ковре. Пицца, безусловно, была прекрасной. Но на душе у меня было отнюдь не такая же красота. Видя, как Таня прижимается к Роме, как смотрит на него и смеётся, как игриво суёт в его рот кусок колбасы, в мою душу впивались сотни острых иголок. Внезапно я обратил внимание на одну странную деталь.

Я совершенно не разбираюсь в строении лиц и тому подобном, но сейчас, глядя на Рому и Татьяну, мне показалось, что они чем-то похожи. Формой лба, носа, может быть даже подбородка, но совсем чуть-чуть. Тогда я ещё не знал какой удар настигнет меня спустя несколько минут...

Когда женщина положила голову на плечо Романа и засмеявшись, шутливо толкнула его в бок, я поспешно засунул в рот оставшуюся пиццу.

— Пойду покурю, – с набитым ртом оповестил я всех.

Вытащил из кармана своих шорт пачку сигарет, зажигалку, подхватил свою тарелку и ушёл на кухню. За окном уже давно стемнело, терпкий южный воздух, смешиваясь с сигаретным дымом, проникал в мои лёгкие, навевая грустные и просто необъяснимые мысли и дилеммы. Без сомнения, я испытывал чувства к этой женщине, но какого рода были эти чувства? Как вы уже поняли, я не был особо впечатлительным человеком, недостатка в женщинах у меня тоже не было, равно как и проблем с ними. Тогда что? Любовь? Я помотал головой, закурив вторую сигарету. Внезапно до меня донёсся какой-то странный звук. Возня, что-то похожее на шлепки, шёпот и вздохи. Звук шёл явно из комнаты. Затушив в тарелке сигарету, я с удивлением отправился туда.

Таня и Рома занимались сексом. Лёжа на диване, на боку, Рома позади Тани, парочка придавалась безумным любовным утехам. Руки молодого человека блуждали по животу женщины, по груди, сжимая соски, все обе груди и вновь возвращались на живот, опускались ниже. Пальцы его, блуждая среди лобковых волос женщины, неистово тёрли клитор, исторгая из Таниного горла странные безумные звуки. Таня запрокинула голову, язык Ромы касался её шеи, губы оставляли на коже следы засосов, женщина ещё выше подняла правую ногу, позволяя своему любовнику ещё глубже погружаться в неё.

Я невольно опустил взгляд на свой пенис. Член у меня сейчас бездействовал, без сомнения сказался эффект неожиданности, плюс ко всему те чувства, которые я уже испытывал к Татьяне и увиденное сейчас. Но я прекрасно помнил, каким он у меня бывает. Могу сказать, что мой член хоть и несколько короче, чем у Ромы, зато толще, этакий крепенький богатырь. Но сейчас, глядя на то, с каким размахом и амплитудой Ромкин пенис входил в лоно женщины, я немного ему позавидовал.

Парочка совершенно не замечала меня. Я стоял близко, видя, как член молодого человека неистово шныряет между женских половых губ. Ромка подхватил рукою ногу Тани, задрав её ещё выше. Я стоял и не знал что мне делать. Дыхание любовников участилось, они закричали в унисон, резко замерли и я понял, что они кончили. Между половыми губами Тани протянулась тоненькая ниточка спермы, запутавшись в её лобковых волосах, Рома осторожно вынул свой член, весь мокрый и блестящий.

— Мама, это было изумительно, – прошептал молодой человек, прижимая женщину к себе и нежно целуя её шею.

Пол ушёл у меня из-под ноги. Стены закачались и померк свет люстры. Упав на колени, я как немой открыл рот и не мог вымолвить ни слова. Страстные любовники заметили меня. Ромка продолжал спокойно лежать, вытирая со лба пот, Таня встала с дивана и не спеша подошла ко мне.

— Как... Как это так?! – крайне изумлённо бормотал я, пытаясь встать, цепляясь руками за стену.

— Не смей осуждать нас, – твёрдо проговорила женщина, по всей видимости, готовясь к защите.

— Я не осуждаю, я... Я люблю тебя! – вскричал я, хватая Таню за руки.

— А ну пошли! – женщина увлекла меня в санузел.

Сняла со стены шланг душа, включила воду и присела в том самом "загончике", где не далее как час назад мы занимались страстным анальным сексом. Развела ноги, принявшись мыть себе между ног. Я без сил опустился на унитаз.

— Мы так живём, понимаешь? Это наш выбор и нам так нравится, – продолжая двигать рукой, не поднимая головы, проговорила женщина.

Я сидел молча, не зная что сказать. Зашёл Рома, встав к раковине, между мною и Таней. Включил воду, привстал на мыски и принялся мыть свой член. Женщина молчала, не желая говорить в присутствии своего сына, или же просто была занята личной гигиеной. Сын... Я вспомнил всё то, что видел только что и все Танины рассказы, мне стало дурно.

Закончив свои дела, Рома удалился. Таня продолжала заниматься своим делом, а я молчал, не зная что сказать. Слышался лишь плеск воды и больше ничего.

— Я не осуждаю, я ревную, – произнёс я единственную разумную, здравую и толковую фразу.

— Как ты можешь ревновать, кто я тебе? – Таня подняла голову, посмотрев ровно на меня.

Возможно, она ждала конкретного ответа, ответа, которого она ждала.

— Я тебя люблю, – произнёс я нейтральную фразу, но тем не менее, говорящую обо всём.

— Я спать ложусь, – донёсся до меня голос Ромы, и послышался щелчок выключателя света.

— Пойдём спать, – женщина выключила воду.

— Пойдём, – повторила она, протягивая мне руку.

В комнате было темно, света луны вполне хватало, чтобы определить, что Ромка лёг спать на диване. Этот факт, конечно же, несколько обрадовал меня, если, конечно, мне ещё было чему радоваться. Мы улеглись на двух односпальных кроватях, приставленных друг другу, возле окна. Долго лежали молча, ночной южный ветерок колыхал занавески. Мне не спалось, Тане тоже. Уже заснул Ромка, наполняя комнату сладким посапыванием, а мы всё молчали.

— Выходи за меня замуж, – я повернулся к Тане.

В свете луны я всё хорошо видел. Женщина смотрела на моё лицо и молчала.

— Сколько тебе лет? – тихо проговорила она, трогая моё лицо ладонью.

— Тридцать один, – шёпотом ответил я, очерчивая ладонью все изгибы тела Татьяна.

Мы лежали не накрываясь одеялом, чувствуя дуновения ночного ветра. Шорты свои я тоже уже снял. Мы смотрели друг на друга, наслаждаясь прикосновениями. Я всю свою сознательную жизнь лишь только трахал женщин, механически, бездумно. Кого-то соблазнял, кого-то покупал, и всё. И я никогда не думал о том, что так прекрасно вот просто так лежать с женщиной, дарить ей ласки и получать то же самое в ответ.

— А мне сорок два, почти уже сорок три, зачем я тебе? Ты найдёшь себе молодую, – Татьяна придвинулась вплотную ко мне, последние четыре слова прошептав мне на ухо.

— Не нужна мне молодая, мне ты нужна! – горячо выпалил я, положив пальцы на щёки женщины и страстно её целуя.

— Дурачок, ты ничего не понимаешь, – зашептала Татьяна, отвечая на мои поцелуи.

— У меня есть работа, нормальная зарплата, квартира, – как безумный зашептал я, сам понимая, что это всё абсолютно не важно.

— У меня это всё тоже есть, – голос женщины дрогнул, послышался всхлип.

— Ты себе просто игрушку нашла, да? – зло прошептал я, зная, что это не так, но тем не менее не смог отказать себе в том, чтобы просто обидеть женщину.

Таня отстранилась, легла на спину, смотря в потолок. Всхлипы участились, женщина была готова разрыдаться.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Зачем ты так со мною? – пытаясь говорить твёрдо, сдерживая рыдания, проговорила Татьяна, резко повернувшись ко мне и глядя в мои глаза.

Её глаза блестели от слёз, впрочем, как и мои.

* * *

В эту ночь мы совсем не спали. Когда за окнами забрезжил рассвет, я покрывал тело женщины страстными долгими поцелуями, боясь пропустить хотя бы один клочок её кожи. Когда с улицы стали раздаваться людские голоса, я неистово входил в неё, всё сильнее и сильнее раскачивая кровать, даже не думая о том, что мы вполне способны сломать её. Уже совсем рассвело, Таня обхватила меня ногами, царапая ногтями мою грудь. Закрыв глаза, раскачиваясь под моим яростным напором, женщина стонала, не открывая рта, отчего звук получался странным и немного страшным, словно бы немой человек хочет что-то сказать и не может...

— Я на завтрак, вы идёте? – проговорил Роман, одевая футболку.

— Нет, – ответила Таня, не оборачиваясь на сына, на миг вытащив изо рта мой член.

Она лежала на мне, страстно посасывая мой пенис. Я же осторожно разводил пальцами её половые губы, нежно потягивая их, гладил пальцем анус, отвергая существование всего остального мира.

Это как в далёком детстве, когда у сына друзей моих родителей была игровая приставка, а у меня не было. И когда мы были у них в гостях, я как полоумный играл в эту хрень. Все уже собираются уходить, оделись и толпятся в коридоре, зовут меня... А я продолжаю играть и не обращаю внимания на происходящее, словно бы не желая признавать простого факты – всё равно скоро всё закончится.

* * *

После обеда я провожал их до автобуса. Таня всеми силами старалась унять слёзы, я без конца курил, щурясь от яркого солнечного света.

— Ну ладно, Ром, давай, – я крепко пожал руку Ромки, стараясь выглядеть как можно бодрее.

Молодой человек взял обе сумки и поднялся на ступенькам, заняв своё место в автобусе. Мы с Таней остались вдвоём.

— Отъезжаем, – напомнил нам водитель, куривший в сторонке.

— Оставь номер телефона, – попросил я Таню, взяв её за руки.

— Прости, – женщина помотала головой, крепко обняла меня и погладила по щеке.

— Прости, – уже не сдерживая слёз, повторила она и кинулась к двери автобуса.

Водитель сделал непонятное движение головой, вероятно, он дал нам время проститься. Теперь же он забрался в кабину, закрыл пассажирскую дверь и плавно тронул машину с места. Моргая глазами, я смотрел на окна автобуса, пытаясь увидеть Таню. В глазах всё расплывалось и я не видел никого и ничего. Отвернувшись, я побрёл к своему корпусу.

— Саш, Саша...! – сквозь шелест резины по асфальту, до меня донёсся голос Татьяны.

Я обернулся. Женщина высунулась из открытого окна автобуса, а автобус набирал ход.

— Восемь, девятьсот шестнадцать... – кричала Таня, а я как безумный кинулся за автобусом, на ходу вытаскивая из кармана сотовый телефон.

— ... тридцать пять! – Таня прокричала последние цифры за миг до того, как автобус скрылся за поворотом.

Я остановился, пот градом тёк по моему лицу. Я записал последние цифры, оставляя на экране мобильника мокрые следы от пальцев. Убрал телефон в карман и упёрся в колени, стараясь восстановить дыхание.

И пошёл в свой корпус, желая лишь одного – поскорее вернуться в Москву.

* * *

По прилёту в Москву, я обнаружил, что у меня украли мобильный телефон. Я стоял возле вертушки, готовясь получить свой багаж. Расстегнул молнию кармана, сунул руку... и не обнаружил мобильника. Выронить его я не мог – я точно помнил, как застёгивал карман куртки. С диким воплем, не соображая что вытворяю, я принялся бегать по зданию аэропорта, приставая к персоналу и пассажирам.

— У меня украли мобильный телефон! – не своим голосом прокричал я, хватая за плечи женщину, сидящую за рентгеновской установкой.

Меня задержал наряд транспортной полиции.

— У меня украли мобильный телефон!!! – бешено выкрикнул я, ударив ладонями в грудь старшего лейтенанта за секунду до того, как его подчинённые грубо скрутили мне руки.

Странно, но меня не привлекли и даже не оформили, а просто хорошенько отпиздили, выволокли из здания аэропорта и бросили на автомобильной стоянке...

Я долго сидел в грязной луже под потоками дождя, вытирая разбитое лицо, плача и стуча кулаками по мокрому асфальту. Летний дождь, летний дождь шепчет мне легко и просто... Ты придёшь, ты придёшь... в моей голове крутились строчки песни Игоря Талькова.

— Не придёшь!!! – в сердцах выкрикнул я, изо всех сил ударив кулаками по луже...

А потом меня выгнали с работы. Штатный психолог решил, что в моём состоянии я не могу выполнять свои должностные обязанности, а если проще – не могу отвечать за жизни вверенных мне пассажиров...

— Да пошли вы все на хуй... – сквозь зубы процедил я, забирая в казённом окошке расчётный лист...

— Да пошли вы все на хуй! – спустя несколько минут зло повторил я, заглянув в комнату отдыха машинистов.

Несколько мужчин, одетые в форменные рубашки, с удивлением и тревогой посмотрели на меня, а я рассмеялся и ушёл. Идя к железным воротам, смотря на стоящие поезда, мне ужасно захотелось разбить все стекла...

— Да пошли вы все на хуй!!! – со всей мочи заорал я, оборачиваясь на ворота электродепо.

И плюнул на асфальт.

* * *

Прошло пять лет. Теперь я работаю слесарем по ремонту подвижного состава в "Филях". Я начал часто ругаться матом и разговаривать с самим собой. Зарплата у меня стала на порядок ниже, зато никакой еботни и ровный график. Спокойно кручу себе гайки.

Женщин у меня теперь нет, у меня нет на них денег, а те, кому они и не нужны – обходят меня стороной. Но зато у меня есть большой жёсткий диск. Я накачал себе терабайты порнухи, правда, я её почти не смотрю, меня от неё уже тянет блевать. Я накачал её столько, что даже если я буду каждый день смотреть по несколько часов – просмотреть ею всю я смогу лишь только через четыре с половиной года. Я считал. Хотя, к тому времени, скорее всего сам жёсткий диск накроется пиздой вместе со всем своим содержимым. Да мне и насрать.

У меня всё хорошо.

В последнее время мне часто снится один и тот же сон. Я в кабине электропоезда метро. Состав выходит на станцию. Стена из пассажиров. Рейка. Стоп. Я смотрю в зеркало и краем глаза замечаю её. Таня идёт по платформе, не видит меня, да и какой долбоёб специально заглядывает в кабину машиниста, правда? Я вскакиваю с кресла, дёргаю ручку двери. Дверь не открывается, я кричу, дёргаю вновь, забывая повернуть замок.

Вспоминаю, поворачиваю. Долбанная дверь опять не желает открываться. Таня уходит всё дальше и дальше. Твою мать, дверь ведь открывается вовнутрь! Я выскакиваю на платформу. Всё замедляется. Пассажиры и я. Я кричу, машу руками, медленно, как в воде... Я её уже не вижу, она затерялась в толпе пассажиров. Я медленно опускаюсь на платформу и закрываю руками лицо...

У меня всё хорошо.

Конец