Ты ведь не забыл, какой сегодня день?

Паша не успел закончить фразу как Катя пнула его по яйцам и теперь довольно улыбалась, глядя как он корчится на полу. Она любила спонтанно бить Пашу между ног. Ей нравилось наблюдать за последствиями этого акта, а именно за его беспомощностью спустя пару секунд после удара.

— Ты, кажется, забыл, что это решаю Я, — медленно, словно на распев, напомнила Катя.

Она поставила свою босую ножку ему на голову и задумчиво произнесла:

— Кстати, о забывчивости, ты ведь не забыл какой сегодня день?

Паша промолчал, и Катя в нетерпении надавила ступней на его висок.

— Я жду от тебя ответа.

— я не помню, госпожа — тихо произнес он. Кате было приятно, когда он называл её так. Она прекрасно понимала, что Паша не в курсе о чем идет речь и ей только это и было нужно. У неё появился вполне справедливый повод подвергнуть парня наказанию.

— Встал! — стремительно скомандовала она, — быстро в спальню. Низ живота Паши пронзило холодом. Сейчас она будет наказывать его в спальне, а он не имеет ни малейшего представления, какой же сегодня день. Это означает, что наказание может тянуться мучительно долго, а Катя будучи откровенной садисткой будет испытывать от этого удовольствие. Однако, выбора у него не было и Паша поднялся. Боль в паху не утихала.

— Катя, прости, я правда не помню... — начал было он

— У тебя 5 секунд, — прервала его Катя, гневно сведя брови. Паша замолчал и зашагал в спальню. Хорошо зная Катины привычки, оказавшись в спальне, он сразу же стал раздеваться. Катя наблюдала за ним словно строгий учитель, положив руку на руку.

— На колени, — скомандовала она, и Паша уже голый последовал её словам. Он опустил голову и его взгляд пришелся на Катины стройные ножки, в коротких спортивных шортах. Поднять его выше он смел. На это было нужно Катино разрешение.

— Так какой сегодня день? — медленно и лукаво произнесла она. Ответа не последовало.

— Подними голову, — властно прозвучали слова. Паша поднял взгляд. Катя подставила левую ладонь под его подбородок, а правой наотмашь начала хлестко наносить ему пощечины. Удары ладонью следовали один за одним. Пашина щека быстро налилась кровью и порозовела. Он терпел, мысленно перебирая все возможные варианты. Дни рождения, важные даты и события в их с Катей жизни. Нет, он ничего не мог вспомнить, связанное с этим днем. Последовал сильный и звонкий удар

— Я научу тебя запоминать важные вещи, — сказала Катя, переводя дух и глядя на результат своего труда — горящую пламенем Пашину щеку, — если ты и сейчас не скажешь мне, то твоя задница получит 15 ударов ремнем.

— Катя, не надо. Напомни мне и я больше никогда не забуду сегодняшний день, — попробовал попросить Паша, но Катя молча направилась к шкафу, проигнорировав его мольбу, и достала черный кожаный ремень. Этим ремнем она не раз наказывала парня, и тот хорошо представлял предстоящие ощущения.

— Лег животом на кровать, — и Паша обреченно выполнил требование. Все что ему оставалось — это покорно сносить все Катины фантазии. Он знал и надеялся только на то, что ей скоро окончательно снесет голову и она захочет разрядку. Задницу он по привычке задрал повыше. Катя начала порку. После каждого удара она делала паузу на замах, чтобы Паше было еще мучительнее. Сами же удары выходили резкими и стремительными, обжигая ягодицы Паши, снова и снова. К десятому разу сквозь стиснуты зубы Паши стали просачиваться стоны. Катя начала чувствовать возбуждение, которое накатывало на неё словно огромная волна, чем больше она порола Пашу. Сочетание боли и унижения, которое испытывал её парень, опьяняло её. Низ живота начинал приятно ныть. Число ударов уже перевалило за третий десяток, когда Катя сделала остановку.

— Я буду продолжать, пока не услышу от тебя, простой ответ, — сказала она. Но пороть его дальше Катя уже не собиралась, сейчас ей хотелось его трахнуть. А точнее жестко отыметь. Для этих целей у неё в том же шкафу всегда был наготове страпон. Пока она цепляла его на себя Паша переводил дух. По её сбившемуся дыханию и потому, что Катя остановилась, Паша догадывался что близок финал. Чтобы поскорее избавиться от неопределенности он немного повернул голову и посмотрел за спину. Он ожидал, что Катя возможно сменит орудие порки, но никак не был готов ко страпону.

— Катя, нет! Не надо, только не это, — сегодня Паша никкак не был готов к анальному сексу и забыв о всех правилах чуть не кричал, — ты и так уже достаточно меня выпорола. Хочешь я буду...

— Замолчи, — закричала на парня Катя, — Я решаю когда будет достаточно! И я буду делать с тобой все что захочу. Ты понял? — и она силой уткнула его лицом в простыню. Паша замолк, понимая, что проиграл апелляцию, и приготовился к неизбежному. Катя же, подавив протест парня, начала пихать искусственный член в его анус. Не смотря на смазку, он заходил туго. Она двигалась рывками, словно сквозь силу, трахая его. И если порку Паша еще перетерпел практически молча, только под конец позволив себе стонать от боли, то тут уже он не выдержал. Спальня наполнилась его стонами и мычанием.

— Тише. Я сказала тише! — скорее больше для предания строгости, шипела Катя, не прерываясь, трахая Пашу. Движения её бедер уже стали плавными, она наслаждалась. Еще немного и она будет на пике возбуждения. Вот она уже схватила парня за волосы и стала яростно насаживать его задницу на фаллос. Сквозь зубы девушки посыпались оскорбления в адрес Паши. Вот наступил пик и пенетрация прекратилась. Паша знал что медлить нельзя. Самое жесткое уже позади, если он конечно не накосячит. Но Паша хорошо знал свои обязанности в постели и поэтому уже через мгновение лежал на спине. Катя сбросив с себя страпон вместе с нижним бельем, в мгновение ока оказалась у него на лице и Паша языком принялся ласкать её между ног. Он старательно выписывал фигуры на её клиторе, а Катя все сильнее сдавливала его голову своими бедрами. Потребовалось совсем немного, и её накрыл глубокий и такой сладкий оргазм...

Когда они одевались, Катя хитро улыбнулась.

— Ну что, так и не вспомнил какой сегодня день? — смеясь, спросила она.

— Нет, — понуро ответил парень.

— Ну что же, значит, вечером тебя опять ждет наказание, — игриво заключила девушка и покачивая бедрами довольно удалилась на кухню.