Трагедия в стиле SURgery

Дорогие друзья любые совпадения, которые Вы можете найти — случайны, все персонажи вымышлены.

Уважаемый читатель в связи с недостатком времени я буду сокращать наименования некоторых героев данного эпоса. Кроме того, извиняюсь за стилистику и погрешности, которые для меня провинциала, будут, надеюсь, простительны. Это будут некие психоаналитические зарисовки, тех замечательных людей с которыми мне довелось повстречаться.Когда я пришел в отделение, для меня это стало настоящим испытанием. Надо сказать, что я прошел армию, а для мальчика весом 48 кг, попасть в ситуацию, где замполит грузин и остальное народонаселение преимущественно кавказско-среднеазиатского толка, это было настоящим адом. Драки между кавказцами и азиатами на лопатах, это было что-то. А когда тебе ненавязчиво заявляют, что «имели твою маму», «если ты не пробовал ишак — ты не мужик», а ты был воспитан на книгах Фенимор Купера и Майн Рида, это был настоящий кошмар. Положение усугубляло то, что половину нашего призыва забрали в тот злосчастный, 1986, год в Чернобыль и Афган.

Однако вернемся к гвардейской Хирургии. В то время в отделении не было начальства, то бишь Акела (заведующий отделением) писал кандидатскую и был в творческом отпуске. Кентавр один из главных героев Нашего Времени (Последний Рыцарь Хирургии) в то время лечился от туберкулеза. Посему отделением руководил Каа, безусловно, кристальной честности человек.

Но данная глава посвящена наиболее любопытному персонажу, которого за глаза звали Единорог, поскольку, по слухам, он обладал неимоверного размера Фаллосом. Это был Мужчина около 6 дюймов росту, с широченными плечами, голубыми пронзительными глазами, обладающий по мнению абсолютного большинства женщин гипнотическим взором, я так понимаю это был «взгляд Торквемады». То есть женщины под его напором буквально впадали в ступор. Впрочем, с психоаналитической точки зрения, это был типичнейший нарцисс, то есть главное несчастье этого субъекта было в том, что он не знал, что такое Любовь... Непрерывное совокупление было основным паттерном его поведения (опять я пускаюсь в терминологию когнитивно — поведенческой психологии). Единорог спаривался непрерывно, словно пытаясь убежать от чего-то ужасающего, преследующего. Впрочем, может быть, наоборот он стремился найти свою любовь. Для нарцисса, понятия Любовь не существует, овладение объектом — вот главный движущий мотив.

В интеллектуальном плане он сам признавался, что «паразитическое самообразование» — это его крест, то бишь наблюдать его читающим книгу было настоящим развлечением, он мучительно пытался сосредоточится, сконцентрироваться при чтении, но было похоже что это ему крайне сложно.

Дальтонизм, которым он страдал, возможно был его ахиллесовой пятой. Меня, застенчивого мальчика всегда впечатляло, то что он, приходя на утреннюю конференцию, подходил к пианино и небрежно музицировал (теперь я понимаю, что он тешил свой нарциссизм), но на женщин-врачей это производило, как теперь я понимаю, неизгладимое впечатление. В те времена, я играл на фоно, но выйти на сцену, утром, с похмелья, после 4—5 соитий за ночь и ввести в благоговейный трепет женскую половину больницы — это было что-то непостижимое.

В то же время во всей этой гламурности было что-то не настоящее, поскольку он — мальчик из провинциального городка, женился на преуспевающей женщине — банкире и было похоже, что вся окружающая его бардовско-артистическая тусовка, была попыткой избавится от затхлости быта и достичь самоидентичности супротив успешности жены.

Единорог, Каа и большинство их погодок-однокурсников исповедовало хиппи, то бишь они полагали, что секс — это как стакан воды. И, конечно, ницшеанский тезис о том, что «то — что нас не убивает — делает нас сильнее» превратился для них в постулат, я имею ввиду легкие, а для некоторых из них и тяжелые наркотики.

Несколько позже я познакомился со старшим братом Единорога, женившемся на москвичке и работавшим электриком. Конечно, брат страдал комплексом провинциала, но, похоже, его алкоголизм был компенсирован его деятельной женой.

Однако наш герой (все по Адлеру), страдал в существенно большей степени. Его героем был Марлен Брандо, последний, как известно, полагал, что в этой жизни надо все попробовать, в том числе и бисексуальность. Фредди Меркури, Единорог слушал с обожанием, блестяще играл на гитаре.

Единорог одним из первых начал брезгливо возвращать пакеты с презентами, которые приносили больные в благодарность за операцию, давая неверебальный сигнал, что лучше деньгами.

Это было время, когда правили воры в законе. Я помню эти разнузданные попойки, продолжавшиеся до утра, когда дискотека в операционном блоке не давала спать жителям окрестным домов.

Все мы жили одним днем, я помню, как на свидания ходил с нунчаками. Однако, это было время свободы, мы были счастливы, что освободились от социализма, надеялись на что-то лучшее, но оно все как-то не приходило. Надо сказать, что Улу-Телякская катастрофа показала, как мы отстали от Америки. Да, американцы были в шоке, от ювелирности нашей техники оперирования, но еще большее впечатление на них на произвела убогость наших операционных. Труд — объединяет)))), но только не с аристократами крови. Каа как-то в порыве откровенности рассказывал, как ездил на какую-то комсомольскую Всесоюзную стройку, типа БАМа, так вот — это было сборище со всего бескрайнего Советского Союза — латыши привозили таблетки, узбеки — анашу и так далее, в общем движуха был еще та.

Но я отвлекся от психоанализа, компульсии его проявлялась в той тщательности с которой он накрывал на стол, в той щепетильности с которой он относился к приготовлению блюд. Но с другой стороны, было сущим наслаждением оперировать вместе с ним. Прецизионность движений, ни одной лишней локомоции! Это был театр, в котором он священнодействовал.

Но я отвлекся, интернатура началась, как сейчас помню в августе, в распоряжении Единорога был 4-й блок, то бишь 30 больных. У нас с ним на двоих была целая ординаторская (размером 2, 5 на 4 метра), которую мы звали «Дальней» поскольку она находилась в самом дальнем краю отделения. Позже ординаторскую мы прозвали «Оргинаторской», поскольку тонны спермы изливавшей в ней не давали повода назвать ее как-то по другому. Надо сказать, что вид из окон долгими вечерами, когда я писал истории болезни, за пол — отделения был фантастическим. «Огни Большого Города» — единственная, но наиболее точная метафора позволяющая передать чувство острого одиночества которое я переживал, пока писал бесконечные истории, Единорог изредка прибегал, изрекал: «Пиши, пиши» и убегал дальше оперировать. Я был исполнительным мальчишкой, для меня он был неким полубогом, из Валгалы, знающим некую Тайну, и я надеялся верной службой заслужить его благоволение, но увы мои надежды были развеяны годами бесполезной писанины...

Одно воспоминание скрашивает те бесцельно убитые алкоголем годы. Помню как — то вечор, Единорог, после пары бокалов остался с очередной пассией, я ушел спать и часа в три ночи раздается звонок, везут ножевое ранение сердца. Обычно в таких случаях фельдшер скорой помощи ставит в известность ближайшую больницу — старшего дежурного хирурга и тот организовывает прием больного, то есть в Помойку (приемный покой) спускаются дежурный реаниматолог, хирург, медсестры, лаборантки и пр. пр.

Я бегу из ближней оргинаторской в Дальнюю, врываюсь — думая, что Единорог совокупляется, однако, он лежа как Шелдон в знаменитом сериале «Теория Большого Взрыва», спокойно открывает глаза и молвит, типа иди в операционную пусть, мол девки разворачивают операционную, то бишь моются (обрабатывают руки, надевают операционные халаты и др).

Я врываюсь в операционную в истерике, санитарка со стоическим хладнокровием заявляет мне, типа «Мы всегда готовы», работницам оперблока доставляло удовольствие охолаживать молодых интернов. Я успокаиваюсь, и в этот момент на сидячей каталке в операционную завозят больного, последний в стельку пьяный распевает что-то вроде «Минь сине шундый согындым». Шок усиливается, перекладываю больного на операционный стол — никого, открывают грудь — точно в проекции сердца ранение.

Мне пришлось работать на скорой фельдшером и я знал, что тампонада сердца очень быстро приводит к остановке сердца при его ранении. Больной постепенно затихает. В этот момент является Единорог, моментально, не одевая халат и перчатки опускает руки в тазик со спиртом, вытаскивает оттуда скальпель и О! Ужас — грудная клетка распахнута и дырка в сердце заткнута указательным пальцем Единорога. Я опешил. Единорог, спокойно изрек, «Ну ты чего? Давай шить». С этим проблем не было. Видимо в такие моменты хирургами движет Высший Разум.

Когда мы зашивали грудную клетку, появились анестезиологи, но до конца операции, так и не смогли поставить капельницу, вся кровь вытекла из организма и сосуды опустели. Единорог, закатетеризировал бедренную артерию и ушел. Спустя какое-то время ищу значит Единорога, того нигде нет, тут слышу какой то шорох в бельевой — ну конечно, Самец на подоконнике что называется, общается с оперсестрой, которая успела к концу операции. Так сказать, Доминант наказывал Сабмиссива))). Поразительно, то, что мы не заразились от этого алкаша-больного ни СПИДом, ни гепатитом. А он — через сутки был переведен из реанимации и сбежал в тот же день похмеляться.

Продолжение следует