Уникум. Часть 5

Пожалуй, мне пора закругляться. Я и так, должно быть, разоткровенничался на парочку уголовных статей. Но не упомянуть об этом, в некотором смысле судьбоносном дне, я не могу.

Когда-то это показалось бы неправдоподобным, но образ рыжеволосой девушки из метро окончательно затмил для меня образ Аси. Тем более что Ася фактически отшила мою персону в качестве претендента на своё сердце и рассчитывать на её благосклонность в будущем не приходилось. Безусловно, не последнюю роль здесь сыграл особый дар незнакомки, схожий с моим, но не только. Её вид, особенно обнажённый, частенько снился мне, а иногда и всплывал наяву. Можно ли было назвать мои переживания влюблённостью, я толком не знал, так как всегда скептически относился к этому широко разрекламированному чувству и не представлял, что мог бы пойти на край света ради кого бы то ни было. Даже ради Аси в разгар увлечённостью ею. Как я уже заметил ранее, больше в метро мне эта девушка не встречалась. Я обнаружил её в другом месте.

Лекции в институте закончились, приближалось время первого экзамена сессии, которому предшествовали несколько выходных дней. В один из них я решился разыскать эту девушку, не столько даже рассчитывая на успех, сколько для очистки совести. В то же время у меня часто возникало ощущение, будто между нами установилась какая-то подсознательная тонкая связь, которая никак на проявлялась, но могла бы стать своеобразной путеводной нитью. Поэтому я решил следовать своей интуиции — чувству столь же странному и эфемерному, как и мой дар.

Я спустился в метро и, проехав одну остановку, оказался на станции девушки. Затем поднялся по эскалатору и, выйдя наружу, огляделся.

Несмотря на то что эта местность отстояла от моего дома всего на один перегон поезда, я никогда здесь не бывал. Она также, как и мой район, больше напоминала пригород, чем полноценную часть города. Довольно пустынное пространство с тремя выделяющимися многоэтажными домами невдалеке, образующими общий двор. Следуя своей интуиции (а также логике), я направился к этим домам. Если девушка и могла жить недалеко от станции, то только в них.

Я встал в центр двора и, закрыв глаза, постарался представить объект поиска как можно подробнее, что, разумеется, не составило большого труда. Затем мысленно послал мощный призыв выглянуть в окно (именно призыв, а не приказ). Если интуиция меня подвела, девушка в это мгновение сильно удивилась бы, получив моё своеобразное послание, но находясь совершенно в другом месте. На этот случай я запланировал являться каждые два часа. Прождав несколько минут и уже собираясь уходить, я заметил, как в одном из раскрытых окон правого дома мелькнула копна рыжих волос. В то же мгновение в моём сознании отчётливо вспыхнуло число, навскидку совпадающее с номером той квартиры.

Восприняв это переданное мне мысленно число в качестве приглашения, я поднялся на нужный этаж и с замиранием сердца позвонил. Опять прошло несколько долгих минут, словно девушка раздумывала или колебалась, но щёлкнул замок, и дверь отворилась. Видимо, она куда-то собиралась, так как на ней было весьма откровенное белое обтягивающее платье-сарафан с завязанными на голых плечиках бретельками, под которым явно не обнаруживался лифчик. Казалось маловероятным, чтобы она оделась так ради меня. Хотя...

Хозяйка квартиры посторонилась, пропуская меня, и закрыла дверь. Молча я прошёл в большую комнату и развернулся в центре, прямо напротив неё. Некоторое время мы смотрели в глаза друг другу, не произнося ни звука, словно слова были самой низшей, презираемой формой общения. Постояв, девушка приблизилась почти вплотную и неожиданно залепила мне звонкую пощёчину. Я решил не проявлять эмоций, как бы признавая тем самым свою вину за прошлую встречу. Вероятно, это её раззадорило и она замахнулась ещё раз, но я, посчитав подобное действие перебором, быстро перехватил бьющую руку и крепко сжал запястье. Тогда она попыталась ударить левой, но мне удалось обезвредить и её, скрестив таким образом руки у неё на груди.

Я и так уже с трудом сдерживал себя, возбуждённый довольно соблазнительным видом, последние же события явились своеобразным катализатором моих дальнейших действий. Не выпуская её вырывающихся рук из своих, я начал силой теснить её назад, пока не прижал спиной к оклеенной цветастыми обоями стене. Задрав удерживаемые руки кверху, скрестил их у неё над головой и крепко накрыл своей правой ладонью тонкие девичьи запястья. Меня охватил азарт охотника, поймавшего в ловушку дичь.

Навалившись и притиснув аппетитное тело девушки своим весом к стенке, левой рукой я быстрым движением развязал на её плече узел бретельки и выпустил на свет божий белоснежную средних размеров правую грудь с коричневым соском посередине. Нагнувшись, я припал к ней, словно младенец, алчущий материнского молока, и, втянув губами крайне вкусный на вид тёмный сосок, начал проверять свои зрительные ощущения языком. Одновременно моя ладонь нырнула в глубокий разрез её платья, сгребла в кулак под плоским животом переднюю часть трусиков и резко задрала её, расстягивая тонкую ткань до упора. Я начал ритмично подёргивать трусики вверх, и они, плотно елозя вдоль промежности, превратились из последнего бастиона защиты в орудие нападения...

Ещё в метро я понял, что девушка крайне возбудима, поэтому не удивился, когда спустя совсем непродолжительное время она тяжело задышала и уже не делала тщетных попыток вырваться. Оттянув трусики, я проник за них и затеребил пальцами отвоёванный участок. Неожиданно в моей голове отчётливо мелькнула чужеродная просьба прекратить нападение. И тогда каким-то шестым чувством я осознал, что если немедленно не откликнусь на этот отчаянный зов, мосты между нами будут окончательно сожжены.

Лизнув напоследок уже изрядно набухший сосок, я отпустил её и отступил на несколько шагов. Она быстро завязала и водрузила бретельку на прежнее место и, оправив платье, отскочила от стены.

Мы по-прежнему не проронили ни слова, но, казалось, наши взгляды уже обменялись гораздо большей информацией. У меня возникло ощущение, будто мой мозг словно сканируется чужой волей, я не знал, как на это реагировать, что сейчас на уме у девушки и насколько она мстительна. На всякий случай я установил мысленный барьер между нами, не делая со своей стороны ни малейших попыток прорваться к ней. Она продолжала тяжело дышать, глядя на меня с каким-то непонятным выражением лица, затем подошла и с размаху влепила вторую, не менее звонкую пощёчину, которую мне тоже пришлось принять как должную. Однако я опасался, что если она предпримет ещё одну попытку, я, скорее всего, не смогу совладать с собой... Но, видимо, наученная прошлым опытом, или, вернее, повинуясь иным чувствам, вместо этого она потянулась ко мне и неожиданно, закрыв глаза, полуоткрыла рот. К счастью, я правильно понял этот знак и, как принято писать в дешёвых любовных романах, «прильнул к её устам»...

Я впервые занимался сексом с девушкой, находившейся в здравом уме и твёрдой памяти, глядя в глаза, а не затылок, слыша её возбуждённые вокализы. Эти новые ощущения благоприятно сказались на качестве полового акта, затмившего предыдущие и своей продолжительностью, и бурностью оргазма.

Когда мы кончили, словесную плотину, казалось, прорвало, и два речевых потока понеслись навстречу друг другу. Наконец я узнал её имя — Алиса, оно прекрасно гармонировало со светло-рыжими лисьими волосами и звучало не менее чарующе для меня, чем Ася. Оказалось, что свой дар, подобно мне, она обнаружила сравнительно недавно и его воздействие, как я и предполагал, распространялось исключительно на мужчин. Вот только у неё и мысли не возникало использовать свои способности в сексуальной сфере, зато экзамены с недавних пор она сдавала только на «отлично». Казалось, мы могли бы стать парой, прекрасно дополняя друг друга.

Она тоже училась в институте, но лекции в нём начинались часом позже, поэтому лишь в тот роковой день она единственный раз выехала раньше по какому-то делу. Больше мы тот день по молчаливому согласию не вспоминали.

Лёжа в кровати, я любовался её шикарными рыжими волосами, разбросанными по белой подушке языками пламени на белом снегу. Весьма символично: меня действительно бросало сегодня то в жар её тела, то в холод её пощёчин. Сейчас я испытывал некоторую неловкость из-за её порванного в пылу страсти платья, не представляя его стоимости, но непременно обещая себе компенсировать этот урон.

Выйдя из дома, я бросил прощальный взгляд на её окно и послал мысленно то, чего никогда не произнёс бы вслух, считая довольно пошлой фразой: «Я тебя люблю!». Ответ не заставил себя ждать и не отличался большой оригинальностью.

Я возвращался домой, обдумывая события этого дня. Всего одна остановка метро, а как много успеваешь передумать, если мысли мелькают со скоростью пули... Не знаю, будем ли мы жить с Алисой долго и счастливо и умрём ли в один день. Раньше я не верил в сказки и прочую фантастику, пока не обнаружил свой дар. Но если бы мы сошлись, пусть на короткий срок, и объединили наши возможности... Да, это был бы мощный союз!