Лизунам посвящается. Часть 2

На следующий день я снова, вечером, пошел к Вере Ивановне на занятия. Надо признать, что за день очень соскучился по учительнице. Неудержимо хотелось прильнуть к ее лону и вдоволь ее полизать. С наслаждением вспоминаю вчерашний день, когда мне удалось незаметно насладиться ее прекрасной писей. К этому все располагало, поскольку начало урока должно было начаться с наказания под столом, и мне не нужно было ничего придумывать.

Вера Ивановна встретила меня в легком светлом платье выше колена.

— Проходи, Володя. Я тебя ждала. Как я тебе уже говорила, мне нравятся твои успехи владением языка. Еще несколько занятий и ты многому научишься. А сейчас ты должен знать: практика, практика и еще раз практика. Насколько я помню, ты был прошлый раз наказан? Это как раз, кстати, поскольку у меня есть незаконченное дело, так что сейчас же полезай под стол и жди окончание наказания. Ближайшие 20 минут я буду очень занята.

Меня это очень обрадовало.

— Наш урок уже начался, полезай под стол.

Я так и сделал. Поначалу мог только любоваться красивыми ножками учительницы, поскольку она сидела за столом, закинув ногу на ногу. Не решался что-либо сделать. Не прошло и минуты, как Вера Ивановна переставила ноги, слегка их разведя. Ее прекрасные ножки сходились к цветку, одетому в белые трусики. Губки ее писи были заметно налиты и просились наружу. Мне это очень нравилось и возбуждало. Будучи уверен, что Вера Ивановна сильно занята и ничего не почувствует, стал целовать ее внутреннюю поверхность бедра приближаясь к трусикам. Судя по всему, все это осталось незамеченным, поскольку никакой реакции не последовало. Это мне придало смелости и, уткнувшись носом в трусики, почувствовал напряженный бугорок. Аккуратно еле-еле притрагиваясь пальчиком, я стал его наглаживать. Мне показалось, что он становился все больше и тверже. Мне захотелось, попробовать его языком, но отодвинуть краешек трусиков незаметно, было нереально и страшно. Я продолжал легонько, едва касаясь, поглаживать твердый бугорок. Любопытно, но мой палец стал влажным, чему я очень удивился. Я его облизал. На вкус влага была приятна. В этот момент под стол упал карандаш.

— Володя, немедленно подай мне карандаш.

Я взял карандаш и вылез из-под стола.

— Да, Вера Ивановна, вот Ваш карандаш.

— Очень хорошо, давай его сюда, уже заканчиваю, возвращайся под стол, я тебя позову.

Когда вернулся под стол, ножки Веры Ивановны были широко расставлены и краешек трусиков сдвинут так, что вся ее пися была оголена. Надо же какая удача, подумалось мне.

Ее губки так налились, что готовы были прямо взорваться, бугорок прямо вырывался из этого цветка. Я заметил, что капелька влаги уже готова была сорваться с лона. Но этого не произошло, поскольку тут же прильнул к этой красоте и слизнул капельку, а вместе с ней и множество других, поскольку пися была влажная, горячая и очень вкусная. С удовольствием облизал алые и розовые губки, сначала осторожно, потом все смелей и смелей. К этому моменту стало заметно, что пися начала двигаться навстречу языку при каждом касании. Словно хотела подставить бугорок. Наигравшись с губками, полез коснуться бугорка и как только коснулся его, как Вера Ивановна вздрогнула. Что она там делает, что так вздрагивает? При следующем касании ее ножки только раздвинулись шире. Я его несколько раз полизал и стал аккуратно посасывать. Учительницу пробила мелкая дрожь... Видимо Вера Ивановна проверяет какого-то двоечника и трясется от злости, и судя по всему очень занята, подумалось мне, и стал еще сильней лизать и посасывать бугорок. Потом спустился ниже по писе от бугорка вдоль губ большой писи до дырочки. Дырочка была очень горячая. При этом вера Ивановна слегка сдвинулась со стула в мою сторону, и стало удобно полизать дырочку и засунуть туда язык на всю длину, какая мне позволяла. До дна дырочки я не доставал, тогда я высунул язык и полез туда пальцем, но и пальцем я никуда не достал. Зато мой палец приятно сжимали стенки дырочки. И мне понравилось водить им туда и обратно. Так продолжая водить пальцем, облизывая писю языком, поднялся к бугорку и продолжил его посасывать. Как, вдруг, Вера Ивановна изогнулась и вскрикнула, при этом ее пися заходила ходуном, что я почувствовал пальчиком. При этом столько много было сока, и он был очень вкусный. Я вынул палец с тал лизать учительницу во всю длину ее необычно большой и сочной писи. Так продолжалось не долго. Поскольку услышал:

— Володя, я закончила... проверять тетради, можешь вылезать, займемся уроком. Начнем с того, что будем работать над произношением... Повторяй за мной...

— ...

— ...

— ...

— ...

— Молодец, Володя, у тебя очень хорошее произношение, очень хорошее владение языком... , мне нравятся твои успехи. Мы ближайшую неделю будем усиленно работать с твоим языком... Отчетливое и правильное произношение обусловлено правильной работой языка.

К завтрашнему дню ты обязан выучить этот текст.

— Да, Вера Ивановна.

— — На сегодня урок закончен, до завтра.

Засыпал я с желанием снова попасть на урок к Вере Ивановне.

Наступил следующий вечер. Я уже звонил в дверь учительницы.

— Проходи, Володя.

Вера Ивановна встретила меня в белом халате.

— У меня есть неотложная работа, так что тебе придется подождать, разумеется под столом. И она властно указала мне пальцем под стол.

Сама после этого села за стол и занялась, видимо, проверкой тетрадей.

Под столом я увидел, как Вера Ивановна слегка раздвинула ножки, полы халата разошлись, и мне стало видно, что учительница сегодня была без трусиков. Не думая, словно под гипнозом, я двинулся навстречу к ее коленкам. Ножки были недостаточно хорошо раздвинуты, но как только я приблизился к ним, они раздвинулись шире, ровно на столько, чтобы моя голова поместилась между ними. Добравшись до писи учительницы, я стал с удовольствием ее целовать и лизать. Все прошло как вчера, ну, может быть, было больше стонов. После того, как учительница кончила, начались занятия английским.

Так продолжалось неделю.

Продолжение следует...

Otherthems@mail.ru