Проклятие Пустошей. Глава 3

ФЭЙТ

Скача наперегонки, без особых проблем добираемся до пункта назначения. Им оказывается захолустная деревушка. Встречает нас хмурая деревенщина с ружьями и недобрыми физиономиями. Переговоры с ними берёт на себя армейская собачонка. Я же стою в сторонке, и молча наблюдаю. Пропускать нас в деревню парочка с ружьями категорически отказывается, но соглашается позвать кого-то более главного.

Один дуболом уходит, и спустя минут десять возвращается с каким-то хромым стариком, которому, на вид, уже перевалило за 60. По тому, как прищурился старикашка, я заметила, что он сразу же опознал наши телеги.

— Меня зовут Эван. Я староста этой деревни, — представляется старик.

— Я Дилан, — армейская собачонка показывает рукой в мою сторону. — Это Фэйт. Нас прислал Джош.

— А где он сам? И где Питер?

— Какой ещё Питер? — уточняю я, но Хорнер бросает на меня сердитый взгляд, дав понять, чтобы я не встревала в разговор.

Отвожу взгляд, и начинаю пялиться на кукурузное поле вдалеке.

— На вылазку отправились два добровольца — Питер и Джош. Что с ними случилось?

Хорнер тяжело вздыхает.

— По дороге на нас напали бандиты, пытавшиеся завладеть грузом. Джоша подстрелили. А что касается Питера, то его мы даже не видели. Когда мы встретили Джоша, то думали, что он единственный владелец груза.

После этих слов тяжело вздыхает и Эван, догадавшись, что и второй доброволец скорее всего стал кормом для падальщиков. Я терпеливо жду пока Хорнер поднимет вопрос об оплате, но этого не происходит. Понимаю, что глупая собачонка решила отдать повозки с грузом деревенщине просто так, но не особо расстраиваюсь по этому поводу. Благодаря уничтожению банды Спенсера, проблемы с фишками и припасами благополучно самоустранились. Того, что я собрала в лагере банды, должно нам хватить как минимум на неделю.

Вместо того чтобы поднять вопрос об оплате Хорнер интересуется о содержимом повозок, на что получает исчерпывающий ответ. Старик рассказывает о том, что прошлый год выдался неурожайным, и чтобы ситуация не повторилась было решено отправить нескольких добровольцев за дополнительными припасами и удобрением для почвы. Слушаю эту душещипательную историю, и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не начать ржать во весь голос. Спенсер угробил себя и свою банду ради двух телег с навозом. Одно дерьмо притянуло к себе другое — как это иронично.

Старик оказывается не таким уж скрягой, и в благодарность за доставленный груз предлагает нам дом Джоша в качестве места для отдыха. Почему бы и нет? Всяко лучше, чем спать на улице под открытым небом, тем более самому Джошу никакой дом больше не нужен. Однако на месте меня ожидает разочарование. Домом Джоша оказывается ветхая хибара, держащаяся на соплях и честном слове. Чтобы это убожество развалилось, достаточно разок пёрнуть в его сторону. Однако Дилан благодарит Эвана за гостеприимство, и заходит в дом. Пожимаю плечами, и иду за ним.

Изнутри эта халупа смотрится немного лучше, чем снаружи. Стол, пара стульев, шкаф, деревянное кресло и одноместная кровать — вот и всё имущество покойного Джоша.

— Да уж, маловат траходром. Кувыркаться на нём будет неудобно, — ворчу я, глядя на койку Джоша.

— Открою для тебя страшную тайну — кровати придумали не для этого. Точнее не только для этого, — отвечает Дилан, присаживаясь в кресло.

— И то верно. Сгодится и стол. — Придирчиво осматриваю это деревянное убожество и морщусь. — Хотя не факт. Может и развалиться в процессе.

— Не развалиться.

— Почему ты в этом так уверен?

— Потому что не будет никакого процесса. Ни на столе, ни на кровати, ни на полу, ни у стенки, — категорично заявляет Хорнер.

— Да ладно тебе, не будь занудой, и давай повторим всё то, что было в палатке. Я ведь видела, что тебе понравилось стучаться в заднюю дверь. — Лукаво улыбаюсь. — Мне, кстати, тоже понравилось.

Хорнер как-то странно на меня смотрит, затем закрывает глаза, и откидывает голову назад.

— Что-то не хочется. Так что иди-ка ты в заднюю дверь.

— Ладно, как хочешь. Раз ты не хочешь трахаться, пойду поищу того кто хочет, — небрежно бросаю я, и иду к двери.

— Делай что хочешь. Только когда тебя захотят вздёрнуть, не жди что я брошусь вытаскивать тебя из петли, — устало ворчит собачонка.

Оборачиваюсь, и бросаю на Хорнера косой взгляд.

— За что этим деревенщинам меня вздёргивать? Никакого повода я им не давала!

— Обязательно дашь. Иначе и быть не может.

Показываю собачонке средний палец и выхожу на улицу. Отойдя от хибары, ловлю себя на мысли, что хочу немного расслабиться. Выпивка в этом деле так себе помощник, а вот «рубиновая пыль» — в самый раз. К сожалению, мои запасы подошли к концу ещё на ранчо Троя. В поисках красного порошка начинаю бродить по деревушке. Единственный торговец лекарствами, которого мне удаётся найти далеко не сразу, в ответ на мой запрос качает головой, и советует заглянуть в кабак на окраине.

Добравшись до него, останавливаюсь, увидев двух мальчишек 7—8 лет. Маленькие засранцы носятся по улице с деревянными пистолетами, и чуть не налетают на меня. Появляется огромное желание выписать говнюкам целительных поджопников, но за меня это делает их мамаша. Теперь не могу детей! Они мелкие, надоедливые и бесполезные. На то, чтобы из них получилось что-то хоть немного толковое, нужно потратить много времени и нервов. Хорошо что мне это не грозит.

Когда природа индивидуально раздавала подарки жалким людишкам, меня она наградила бесплодием. И это круто! Трахайся хоть каждый день — пузо от этого всё равно не вырастит. Главное заразу какую-нибудь не подцепить, а даже если и подцеплю, уж лучше это, чем рыдающий спиногрыз. Хотя кто знает. Если бы у меня и армейской собачонки вдруг... Стоп! Что-то меня куда-то не туда понесло. Надо поскорее раздобыть красного порошка, и как следует вмазаться, чтобы всякое дерьмо в голову не лезло. С этой мыслью я открываю дверь, захожу в кабак, ожидаю увидеть там полный бардак, и кучу пьянчуг, разбросанных по полу, но мои ожидания не оправдываются.

Столы и стулья не были перевёрнуты, а ровно стояли на своих местах. Пол тоже был чистым, и на нём не валялись вонючие пьянчуги, что было для меня в новинку. За прилавком стояла мужеподобная бабища, и пересчитывала фишки. Заметив меня, эта ошибка природы сгребла фишки с прилавка, и убрала в карман.

— «Рубиновая пыль есть»? — спрашиваю я без лишних предисловий, подойдя ближе.

— Немного, — отвечает убожество.

— Давай всё что есть, и быстро. Я тороплюсь.

Бабища хмурится, уходит в подсобку, и вскоре возвращается с небольшим пакетиком. В нём от силы пара щепоток красного порошка. Маловато, но хоть что-то.

— Давно у нас? — интересуется баба.

— Недавно. Приехала чуть меньше часа назад, — отвечаю я, и высыпаю фишки на стойку.

— Откуда ты? — продолжается допрос.

— Не поверишь — из мамкиной дырки. Тебе то какое дело? Давай порошок, бери фишки, и ползи обратно в своё болото, крокодил!

Бабища недобро щурится, от чего становится ещё уродливее. Я же забираю пакет, говорю, что сдачи не надо, и покидаю кабак. По идее мне бы стоило нацепить маску вежливости, и изображать из себя хорошую девочку, но какой в этом смысл? Зачем метать бисер перед всякими свиньями, если завтра утром мы всё равно уйдём из этой дыры, и вряд ли когда-либо сюда вернёмся? Вот и я решила, что незачем.

Выхожу на улицу, открываю пакет, высыпаю его содержимое в раскрытую ладонь, и начинаю вдыхать красный порошок. Голова начинает кружиться после первого же вдоха, что нисколько не мешает мне поглотить вторую щепотку. Новая порция «рубиновой пыли» улучшает моё настроение до такой степени, что идя по улице, я начинаю громко хохотать. Проходящая мимо деревенщина бросает на меня косые взгляды, но мне на это плевать. Хочется скинуть с себя всю одежду, разбежаться, высоко подпрыгнуть, и взмыть в небо, подобно птице, что я и сделала в прошлый раз. По крайней мере, в моих глазах это выглядело именно так, хотя армейская собачонка рассказывала, что со стороны всё это смотрелось немного иначе. Стоило мне только подумать о Хорнере, как внизу живота вдруг стало приятно тепло. Захотелось трахнуть Дилана, как можно скорее, и мне было плевать что он думает по этому поводу. Срываюсь с места, и со всех ног мчусь к лачуге Джоша, но не успеваю пробежать и двадцати метров, как в мою шею вонзается что-то острое. Вздрагиваю, осторожно подношу руку к шее, и вытаскиваю дротик. Хочу обернуться, чтобы взглянуть на стрелка, но чувствую как всё тело будто наливается свинцом. Тянусь к пистолету за поясом, но сил вытащить его у меня не остаётся. Падаю на землю, и перед тем как провалиться во тьму, успеваю подумать о том, что не стоило нюхать красный порошок до возвращения к Хорнеру.

ЙЕН

Слышу как хлопнула дверь и испуганно вздрагиваю. Кормёжка была чуть больше часа назад, а других причин навещать меня у Джареда не было. При мысли о том, что этот верзила проделает со мной всё то же самое, что и с Маркусом, мне хочется забиться в угол и уменьшиться до микроскопических размеров. Правы были те, кто говорил, что ожидание смерти страшнее самой смерти. Чертовски правы. Мне казалось, что я уже смирился со своей участью, но я ошибался.

Каждый раз когда Джаред или его дурная мамаша спускались вниз, я начинал дрожать как лист на ветру, а моё сердце было готово выскочить из груди. Пытался убедить самого себя, что нужно проявить стойкость, и встретить неизбежную смерть с высоко поднятой головой, но ничего не мог с собой поделать. Я не смельчак и не герой, никогда ими не был, и уже никогда не стану. Вот и сейчас, услышав шаги на лестнице, я вжался в стену и затаил дыхание. К счастью, в этот раз здоровяк пришёл не по мою душу. Спустившийся вниз Джаред лишь принёс нового пленника, точнее пленницу. Швырнув её на пол, словно мешок с картошкой, здоровяк перевёл взгляд на меня.

— Развлекайся, пока есть такая возможность, — презрительно бросил Джаред.

— Развлекаться? — переспрашиваю я, не узнавая свой собственный голос, похожий на писк.

— Пока сучка в отключке, может ей засадить напоследок. После пробуждения она вряд ли тебе это позволит.

— Что значит напоследок?

Джаред недобро улыбается, и молча уходит, давая мне возможность самому осмыслить и правильно трактовать услышанное. Ковыляю к лежащей на земле девчонке, опираюсь на здоровую ногу, и наклоняюсь. Как только я попал в плен к этой безумной семейке, Джаред первым делом сломал мне ногу, чтобы я не сбежал. И хотя в тот момент мне было очень больно, я ещё легко отделался, чего нельзя было сказать о Маркусе. Ему повезло намного меньше.

Мотаю головой, отгоняю мысли о мёртвом друге, и касаюсь плеча девчонки. Рассматриваю мою новую сокамерницу, и про себя отмечаю, что она очень симпатичная. Вспоминаю слова Джареда, а рука будто сама тянется к штанам девчонки. На короткий миг ловлю себя на мысли, что предложение верзилы уже не кажется мне таким диким. Действительно, раз уж жить мне осталось недолго, почему бы не развлечься напоследок? Хоть какая-то компенсация за пережитые страдания.

Прежде чем я решаюсь реализовать задуманное, с губ девчонки срывается тихий стон. Это меня слегка отрезвляет, я тут же отгоняю грязные мысли, и пытаюсь привести девчонку в чувство. Секунд через 30 мне это удаётся. Девчонка открывает глаза, и начинает моргать. Хочу было поинтересоваться как она себя чувствует, но удар кулаком в челюсть не даёт мне этого сделать. Девчонка опрокидывает меня на землю, резко переворачивает на живот, садится сверху, и начинает заламывать руку.

— Не знаю какую игру ты затеял, сучёныш, но ты доигрался! — буквально шипит эта бешеная.

— Подожди, я здесь не при чём! — выкрикиваю я.

— Неужели? А кто при чём?

— Отпусти меня, и я всё тебе расскажу!

— Не надо мне всё рассказывать. Помолчи пока, сделай вид, будто ты весь из себя такой крутой и неразговорчивый, а я сломаю тебе руку, вырву один глаз, проделаю пару дырок в боку, а потом снова повторю свой вопрос. Договорились?

Не дожидаясь моего ответа, эта ненормальная резко тянет мою руку вверх, и я начинаю кричать как резанный. На мои крики приходит Джаред, вооружённый пистолетом, и это первый, и возможно последний раз, когда я по-настоящему рад видеть этого ублюдка. Дикарка нехотя слезает с меня.

— Так и знал что ты воспользуешься моим советом. Какое же ты ничтожество, Макриди, — презрительно бросает верзила, плюёт себе под ноги, и уходит.

Провожая Джареда недобрым взглядом, девчонка вновь смотрит на меня.

— Это он меня сюда притащил? — уточняет бешеная.

— Он, — подтверждаю я, массирую ноющее плечо.

— Ты вообще кто такой?

— Йен Макриди. Такой же пленник, как и ты.

Незнакомка подозрительно прищуривается, затем протягивает мне руку.

— Фэйт Айронс, — представляется она.

Я слабо улыбаюсь, и киваю. Воспользовавшись помощью Фэйт, ковыляю обратно к стене, и сажусь на пол.

— Ты знаешь для чего мы им нужны? — интересуется Фэйт.

— Знаю.

— Расскажи максимально коротко.

— Нас убьют, порежут на куски и съедят.

Ожидаю увидеть ужас на лице Фэйт, однако девчонка не выглядит шокированной или испуганной. Лишь немного удивлённой.

— Коротко, зато по делу. Давай чуточку подлиннее, — требует Фэйт.

— У Джареда, того типа, что принёс тебя сюда, есть мать — Ханна. Она владеет трактиром, и кроме выпивки продаёт еду. Мясной бульон, мясной соус, мясное рагу. Догадываешься какое мясо она использует?

Фэйт коротко кивает, ничуть не изменившись в лице. Подобной выдержке можно только позавидовать. Если девчонка и испугалась, то по её лицу этого совсем не видно.

— Я попал в этот подвал недели три назад. Меня и моего друга Маркуса чем-то опоили, и перетащили сюда, — продолжаю рассказывать о своих злоключениях. — Мне сразу же сломали ногу, а Маркусу...

Вздрагиваю, не в силах договорить фразу до конца. Память играет со мной злую шутку, и перед моими глазами вновь мелькает окровавленный топор, которым Ханна хладнокровно отрубила моему другу левую ногу, пока Джаред держал брыкающуюся жертву. Кроме меня за этой сценой наблюдал и местный доктор. Он позаботился о том, чтобы лишившийся конечности Маркус не умер от болевого шока и потери крови. Через несколько дней моему другу отрубили вторую ногу, и вновь при этом присутствовал доктор, который заодно и осмотрел меня. Похоже Ханна всерьёз начала волноваться, что я умру раньше времени, а так необходимое ей мясо начнёт гнить. Когда за моим другом пришли в третий раз, Маркус даже не пытался сопротивляться. Джаред просто закинул его на плечо, унёс наверх, и больше я своего друга не видео.

— Эти ублюдки жрут всех подряд? — возвращает меня в настоящее голос Фэйт.

— Не всех. Только чужаков. Своих соседей Ханна и Джаред не трогают.

— Местные в курсе чьих мясом их кормят?

— Не знаю. Вряд ли.

— И никого не удивляет, что появившиеся в деревне чужаки бесследно пропадают?

— Может и удивляет. Не знаю. Охране на воротах точно всё известно. И местному доктору. Да и староста в курсе.

Фэйт коротко кивнула, приняв информацию к сведению, и начала ходить из стороны в сторону.

— Знаешь, я ведь даже пытался понять почему они это делают, и даже спросил об этом Джареда, — пытаюсь я поддержать разговор, потому что тишина начинает меня нервировать.

— Да мне плевать почему эти уроды начали жрать человечину! Пусть они хоть коров и лошадей трахают — мне насрать! Лучше скажи как отсюда выбраться! — ворчит Фэйт.

Грустно улыбаюсь.

— Если бы я знал как отсюда выбраться, меня бы здесь уже не было. На свободу ведёт всего одна дверь, но она заперта на ключ. Выбить её у нас не получится — слишком уж она прочная.

— А верзила? Как часто он спускается вниз? — продолжает допытываться Фэйт.

— Пару раз в день.Чтобы принести мне еды, и вынести ведро. — Ведро?

Кивком указываю на ржавое ведро, стоящее рядом с лестницей. Фэйт подходит к нему, заглядывает внутрь, брезгливо морщится, и возвращается обратно ко мне.

— Когда этот бычара должен принести нам жратву снова? — интересуется она.

— Не раньше завтрашнего утра.

— Слишком долго. Я свалю отсюда гораздо раньше.

— Как?

Фэйт медлит с ответом, по всей видимости лучше продумывая детали своего плана. Молчание длится чуть больше минуты, и прерывается вполне закономерным вопросом касательно качества здешней звукоизоляции. Услышав о том, что звукоизоляция здесь паршивая, и что наверху всё прекрасно слышно, Фэйт широко улыбается.

— Устроим потасовку с мордобоем. Когда верзила примчится разнимать нас, вырубим его, и свалим, — озвучивает Фэйт свой замысел.

— Ничего не выйдет. У него есть пистолет, и без него он никогда сюда не спускается, — пытаюсь возразить я.

Улыбка Фэйт становится шире, а мне от этой улыбки почему-то становится не по себе.

— Так это ж здорово. Пушка мне не помешает.

Тяжело вздыхаю, и нехотя признаю, что за неимением других затей, план Фэйт — не такой уж и плохой. Девчонка демонстративно разминает кулаки, затем вдруг со всей силы бьёт меня ногой в грудь. Не сиди я у стены, отлетел бы назад. От удара у меня перехватывает дыхание, и становится трудно дышать.

— Если что, то мы уже начали. Сам понимаешь, всё должно выглядеть натурально. — Фэйт наклоняется, хватает меня за шкирку, и заносит руку для нового удара. — Иначе этот верзила может что-нибудь заподозрить.

— Подожд...

Удар кулаком по лицу не даёт мне договорить. Перед глазами всё начинает мелькать, однако этого Фэйт оказывается мало, и она вновь принимается меня бить. Сначала руками, а затем ногами. Я беспомощно пытаюсь прикрываться, пока Фэйт случайно не задевает мою больную ногу. Лишь когда с моих губ срывается болезненный крик, девчонка делает паузу.

— Так вот где у тебя больное место. Ни за что бы не догадалась. Спасибо за подсказку, — говорит она, и в её голосе я слышу какой-то маниакальный восторг.

— Пожалуйста, прекрати, — начинаю умолять я, проклиная себя за слабость.

— Извини, но я уже вошла во вкус. Так что расслабься, и дай мне получить удовольствие.

После этих слов на меня тут же сыплется град ударов. В тот момент, когда Фэйт садится на меня сверху, хватает за волосы, и начинает изо всех сил лупить меня головой об землю, вниз наконец-то спускается Джаред.

— Эй ты, сука! А на слезь с него! — требует здоровяк, и направляет на Фэйт оружие.

Однако Фэйт не слышит его, либо только делает вид, что не слышит, и продолжает лупить меня. Тогда Джаред подбежал, и буквально оторвал от меня эту бешенную фурию, которая в его руках начала брыкаться. Заехав здоровяку головой по лицу, Фэйт смогла освободиться. Джаред попытался по-быстрому её скрутить, но ему это не удалось — уж больно девчонка оказалась прыткая. Пока длилась их стычка, я успел доползти до лестницы и взять ржавое ведро со своей мочой. Кое-как поднявшись на ноги, подковылял к Джареду, который всё-таки схватил Фэйт, и прижал к стене. Прежде чем руки здоровяка сомкнулись на хрупкой шее, я надел ведро ему на голову. Воспользовавшись заминкой противника, Фэйт сумела вновь вырваться из захвата, а когда Джаред снял зловонное ведро, схватила здоровяка за шкирку, и несколько раз приложила головой об стену.

После того как потерявший сознание верзила рухнул к её ногам, Фэйт наклонилась, и забрала его пистолет. Не говоря ни слова, девчонка быстро поднялась наверх. Не прошло и минуты, как я услышал три выстрела, и понял, что Фэйт разобралась с Ханной.оружие, стоит мне сделать предупредительный выстрел в воздух.

— Расходитесь по домам. Я сам во всём разберусь, — пытаюсь призвать к порядку.

— В чём ты разберёшься, ублюдок? Это ведь ты притащил в нашу деревню эту суку!

— Считаю до пяти и открываю огонь, но теперь уже не в воздух. Раз...

Линчеватели переглядываются. Когда счёт доходит до трёх, те двое, что вооружены дубинами, бросаются наутёк. На счёт «пять» самый упёртый линчеватель попытался схватить топор, за что тут же получил пулю чуть выше колена, рухнул на землю, и заорал.

— Предупреждал ведь, — запоздало напоминаю я.

Светловолосый нерешительно опускает руки, начинает что-то бормотать о том, что местные держали его в плену. Слушаю паренька вполуха, не спуская глаз с раненного деревенщины. Тот смотрит на меня с нескрываемой ненавистью, и пытается подняться. Быстро преодолеваю разделявшее нас расстояние, и ударом приклада по лицу отправляю деревенщину в нокаут, затем поворачиваюсь лицом к блондину.

— Что здесь происходит и какое ко всему этому отношение имеет Фэйт? — спрашиваю я.

— Ты её знаешь?

— Просто ответь на мой вопрос! — повышаю голос.

— Местные жители опоили меня и моего друга, и несколько недель держали нас под замком. То же самое они попытались проделать и с Фэйт, но она освободилась, и отправилась мстить, — объясняет блондин.

Да уж, это очень похоже на чертовку. Обидчиков она не прощает, и отправляет на тот свет и за меньшие прегрешения. Правда в процессе мщение, как правило достаётся не только обидчику, но и любому, кто просто попадётся под руку в неподходящий момент. Судя по объяснениям злой троицы и блондина, непосредственно со своими похитителями Фэйт уже разделалась. Услышав ещё несколько одиночных выстрелов, понимаю, что жажду крови моя чертовка всё ещё не утолила, и устремляюсь к источнику шума. Хромой парнишка следует за мной, стараясь не отставать.

Нахожу дом с открытой настежь дверью, перед которой валяется местный житель с дыркой во лбу. Перешагиваю через покойника, захожу внутрь, и замечаю Фэйт, избивающую Эвана. Увидев меня, чертовка останавливается.

— Наконец-то. И ста лет не прошло, — ворчит мерзавка.

— Прекращай, и немедленно сваливаем, пока не нас обоих не вздёрнули!

Фэйт дерзко улыбается, и подмигивает блондину, зашедшему в дом вслед за мной.

— Свалим. Но только после того, как я вышибу всё дерьмо из этого старого мешка с костями! — заявляет она, и бьёт лежавшего на полу старика ногой по рёбрам.

Беру Фэйт на прицел, и чертовка отвечает мне тем же, резко выхватив пистолет из-за пояса.

— Лучше не мешай мне, тупая собачонка! Я знаю что ты считаешь меня конченой сукой, и даже не буду пытаться тебя переубеждать. Но в отличие от старого козла и прочей деревенщины, я хотя бы человечину не жру! — кричит на меня Фэйт.

Осмыслив услышанное, не сразу нахожу что на это ответить. Как-то слабо верится в то, что Эван и остальные жители — каннибалы. Но Фэйт всё это выпалила довольно уверенно, и было отчётливо видно, что она сама свято верит в сказанное, а не придумала это на ходу только сейчас. Чертовка видимо заметила, что я сомневаюсь, и кивнула в сторону блондина.

— Не веришь мне, спроси у хромоножки. Его они тоже на обед собирались позвать.

Поворачиваюсь лицом к новому знакомому, и спрашиваю:

— Это правда?

Парень нерешительно кивает.

— Будьте вы прокляты, двуличные ублюдки! — неожиданно подаёт голос Эван, за что вновь получает ногой по рёбрам.

Старик хрипит, начинает кашлять кровью, и бросает на меня взгляд, полный ненависти.

— Мы всегда были добры к чужакам, предоставляли им место для ночлега и хорошую еду. И что в итоге получили взамен? — продолжил ворчать Эван.

— Что же? — спросила Фэйт издевательским тоном.

— Подлость и гнусность! Чужаки грабили и поджигали наши дома, убивали мужчин, насиловали женщин и даже детей, а потом просто уходили! Проходило время, и на смену одним подонкам приходили другие!

— Поэтому вместо того чтобы отомстить своим обидчикам, вы начали мстить всем подряд, — сказал я в ответ на эту тираду.

— Да потому что все вы одинаковые! Все вы гнусные...

Выпущенная в затылок старосты пуля прервала гневную тираду. Прикончив Эвана, Фэйт опустила оружие, и резко отскочила в сторону, едва не получив пулю в голову. Стрелявшим оказался один из той сбежавшей парочки. Вместе с ним к дому старосты подошла целая толпа. Большинство из них были вооружены топорами и дубинами, но были и те, кто вооружился огнестрелом. Стоявший за мной блондин резко закрыл входную дверь, и пригнулся.

— Нам надо забаррикадироваться в доме! — посоветовал парнишка.

— Ты совсем дебил? Да эта деревенщина нас в два счёта выкурит! Либо подожгут хибару снаружи, либо закинут подарочек через какое-нибудь окно, коих в этой лачуге полно! — возражает Фэйт.

Пока они спорят, я внимательно осматриваюсь, разыскивая оптимальный путь для отступления. Забежав в соседнюю комнату, и обнаружив там окно, через которое можно выбраться с противоположный стороны дома, возвращаюсь к входу. Немного покопавшись в подсумке, достаю дымовую шашку, и разбиваю локтем стекло в ближайшем окне.

— Я постараюсь ненадолго отвлечь внимание этой деревенщины на себя, а вы отступайте через окно в задней комнате, — коротко озвучиваю свой план.

— И долго ты собираешься их отвлекать? — интересуется чертовка.

— Сколько получится. Когда станет совсем уж жарко, пойду вслед за вами.

Сказав это, бросаю в окно дымовую шашку, и выпускаю в воздух короткую очередь, чем вынуждаю приблизившихся к дому врагов рассредоточиться.

— Смотри не сдохни тут, глупая собачонка, — бросает Фэйт на прощание, прежде чем отступить.

— Постараюсь, — тихо бормочу я.

Блондин нерешительно смотрит на меня. По его лицу отчётливо видно, что он что-то хочет сказать.

— У меня и моего друга была машина. Мы оставили её в небольшом сарае в паре улиц отсюда. Если местные её никуда не перегнали или не слили бензин, мы можем ей воспользоваться, чтобы вырваться из деревни, — бормочет он.

Коротко киваю в ответ, и советую парню, имени которого я до сих пор не знаю, поторопиться. После того как и он покинул дом, я приготовился отражать штурм. Дымовая завеса и короткие очереди из винтовки помогали какое-то время удерживать нападавших на расстоянии, правда не слишком долго. Подбегая от одного окна к другому, и истратив один магазин, я поспешил заменить его на новый. Я просто пытался выиграть время, стараясь никого не убить, в то время как жаждавшая крови деревенщина всеми силами хотела меня прикончить. Очередная попытка отогнать непрошенных гостей от дома привела к тому, что я получил несколько пуль в живот и грудь. От гибели и серьёзных ран меня спасли бронежилет и косоглазие стрелков. Стреляй они хоть чуточку выше, и я бы уже отправился на тот свет.

Спрятавшись за хлипкой стеной, я вновь начал рыться в подсумке, надеясь найти там светошумовую гранату, или хотя бы ещё одну дымовую шашку. От этого занятия меня отвлёк выбивший дверь, и ворвавшийся в дом здоровяк с топором. Чем-то напомнив мне разгневанного быка, верзила бросился на меня, размахивая своим оружием. Разделявшее нас расстояние позволяло мне пристрелить врага, но вместо этого я стал уклоняться от его атак, благо мой противник грациозностью и ловкостью не отличался. Очередная попытка пробить дыру в моём черепе закончилась тем, что мой враг промахнулся, и вонзил топор в стену. Пока он пытался его выдернуть я быстро забежал ему за спину, и ударил прикладом по затылку.

Только верзила рухнул к моим ногам, в дом забежало ещё несколько человек, один из которых был вооружён помповым ружьём. Проверять, выдержит ли мой бронежилет прямое попадание дробью я не стал, и бросился в сторону. Оставаться в доме и дальше не имело смысла. Двух-трёх врагов, возможно, я и смог бы нейтрализовать, но остальные порвали бы меня на куски. Только я исчез за углом, как прогремел выстрел, а в стене позади меня образовалась дырка.

Добравшись до окна, прикрыл лицо руками и выпрыгнул наружу, разбив стекло. Сделав кувырок, поднялся на ноги, и бросился бежать прочь от злополучного дома. Услышав в стороне рёв мотора, ускорил шаг, и покрепче сжал винтовку. Миновав несколько домов и пробежав через хлев со скотиной, наткнулся на джип, за рулём которого сидела моя чертовка, а рядом с ней — запыхавшийся блондин. Заметив меня, Фэйт начала сигналить, хотя это было излишне.

Поравнявшись с машиной, запрыгиваю в кузов, и ору чертовке, чтобы она сваливала отсюда как можно скорее. Фэйт в ответ давит на газ, и на полной скорости мчится к воротам. Вновь порывшись в подсумке, извлекаю пару зажигательных гранат, одна из которых летит в сторону кукурузного поля. Гордости от такого поступка я не испытываю. Скорее всего, ни все из тех, кто нас преследовал, знали правду об Эване, и их желание отомстить кровожадным чужакам за смерть старосты и остальных погибших были мне вполне понятны. Пожар на кукурузном поле должен был помочь им верно расставить приоритеты, и отказаться от преследования. Убийцам близких людей можно отомстить и позже, а спасать урожай надо уже сейчас.

Последней преградой на нашем пути становятся двое охранников у ворот. Нам чертовски повезло, что вместо того, чтобы продырявить колёса, либо вести огонь по капоту, парочка лишь проделала несколько дырок в лобовом стекле, что нисколько нам не помешало. Один из них понял, что нас уже не остановить, и отпрыгнул в сторону. Второй же замешкался, что стоило ему жизни. Сбив его, чертовка на полной скорости протаранила ворота. При ударе я чуть не вылетел из кузова, едва успев схватиться за крышу. Ворота от удара открылись, и мы благополучно вырвались из этого капкана. Не снижая скорости, Фэйт продолжила вести машину, и всего через несколько минут злополучная деревушка осталась далеко позади, исчезнув за горизонтом.