Что я сделал неправильно? Часть 3 (перевод)

Когда Линн и Марк появились у меня снова, язык тела был немного другим, нежели три недели, когда я впервые встретил их. Ни один из них не был счастлив, и у Марка, в частности, был испуганный вид, но он выглядел менее удрученным, а она была, по крайней мере немного, более расслабленной. Я был далеко не уверен, но старался рассматривать эти изменения как позитивные признаки.

— Спасибо, что зашли, — сказал я после того, как мы пожали друг другу руки и сели. — За последние пару недель, как вы знаете, я несколько раз встречался с каждым из вас индивидуально, и я очень благодарен за вашу честность со мной.

Я улыбнулся, как только сумел тепло, и они оба ответили робкими улыбками.

— Сегодня, я считаю, мы должны начать процесс переосмысления того, что произошло пару месяцев назад, в день, когда Марк вернулся из поездки.

Марк скривился и начал возражать. Я повернулся прямо к нему и поднял руку.

— Марк, чтобы вы сделали, если бы, ну например, кто-то на стройплощадке упал и занозил руку острым куском металла? Вы бы отвели его к врачу и удалили этот кусок металла, верно? Потому что, если бы вы оставили его там, то это будет продолжать причинять боль, может воспалиться и ухудшить состояние вашего коллеги. Ему было бы очень больно, когда вынимали бы эту штуку, но доктор все равно сделает это, верно?

Он вздохнул, кивнув головой.

— Да, я понимаю твою точку зрения, Том. Хотя, — он иронично улыбнулся мне, — я полагаю, что врач сначала воспользуется анестезией, так ты предлагаешь меня накачать наркотиками?

Я расхохотался.

— Ты меня поймал, — сказал я. — Этот разговор может быть очень болезненным для вас обоих. Но на самом деле альтернативы нет. Молчать об этом, это не работает, и не работает уже пару месяцев, вы согласны? — Оба кивнули. — Ну, тогда. Марк, ты можешь рассказать Линн о том дне со своей точки зрения — что ты видел и что чувствовал при этом?

Он посидел несколько мгновений, и начал монотонно говорить, уставившись в точку на дальней стене. Он рассказал, почему прилетел раньше, как оставлял телефонные сообщения, ехал домой и увидел на подъездной дорожке странную машину. Как он сомневался, идти ли дальше, когда услышал мужской голос на заднем дворе.

— Я знаю, что мне нужно просто повернуться и уйти, но я не смог. Я обошел дом и там увидел тебя с ним.

Марк замолчал, мельком взглянул на Линн, а затем снова уткнулся в точку, видимую только ему. Мы молча ждали, что он продолжит. Линн крепко скрестила руки на груди и выглядела так, будто затаила дыхание. Наконец он продолжил, все еще не глядя ни на кого из нас.

— Он стоял перед тобой со своим... с торчащим членом, а ты держал руки на его бедрах. Похоже, ты отсасывала ему, после чего натянула на него презерватив и повела его к тому большому надувному матрасу на траве. Ты легла, он взобрался на тебя сверху, и вы двое начали трахаться. Я был как будто заморожен, так что не мог пошевелиться. Это продолжалось, наверное, пару минут, а потом мне пришлось ретироваться. Я поспешил обратно к машине, и пару часов просто блуждал по торговому центру, пока не стало достаточно поздно, чтобы я мог вернуться домой.

Снова наступила тишина. Линн выглядела очень бледной, она ​​пристально вглядывалась в Марка. Он продолжал смотреть в никуда.

— Марк, — сказал я наконец, — я знаю, что это сложно, но что именно в том, что ты видел, расстроило и продолжает расстраивать тебя? В конце концов, ты знал, что Линн занималась сексом с другими мужчинами, ты согласился на это.

Его взгляд переместился на мое лицо, затем снова в сторону. Он посмотрел в пол и, казалось, собрался с силами.

— Несколько вещей. Я не знаю точно, но кое-что понимаю. Во-первых, ну, это очевидно. Да, я знал, что Линн, иногда трахалась с другими парнями, но... никогда не ожидал, что мне придется это увидеть или столкнуться с этим каким-либо образом Она была очень осторожна, так что... так что это был шок. Дальше, тот факт, что это происходило на нашем заднем дворе. Очень уединенное, только наше место, где мы провели так много времени вместе. — Он посмотрел на меня с агонией на лице. — Мы много раз занимались любовью именно на том матрасе. А иногда траве или в бассейне. Как только впервые увидели этот дом, сразу же влюбились в его, из-за уединения мы сразу поняли, что хотим купить только его. И вот Линн, трахала там какого-то парня. — Он остановился на мгновение, и я увидел, что его руки крепко сжимают подлокотники его стула. — Она занималась сексом с каким-то парнем, прямо там, где мы сами так часто занимались любовью. В нашем доме, в нашем личном месте.

Линн выглядела так, словно хотела что-то сказать, но я незаметным жестом попросил ее подождать. Наступила тишина.

— Но это еще не все, не так ли, Марк?

— Нет. Это было так, будто они занимались любовью.

Я заметил, что он просто не мог смотреть на Линн или обращаться к ней напрямую, и он перестал говорить «ты» и переключился на «она». Ему пришлось рассказать историю от третьего лица.

— Мне кажется я всегда представлял, ну, когда я думал о ней и других мужчинах, что-то потное и безличное. Может быть как шлюха с клиентом, или хороший массаж, или еще что, например сквош. Может быть, это было наивно, но помогало. Думаю, что она тоже подтолкнула меня к этому своими словами. Но то, что я увидела, было... черт возьми, это было занятие любовью! Это было нежно, и невероятно интимно. Она поцеловала его так нежно, так долго! И улыбалась ему в глаза, ласково погладила его спину, и что-то мило бормотала ему, пока они это делали. — Внезапно, к моему удивлению, он повернулся на стуле и посмотрел прямо на Линн. — Это ни хрена не был просто случайный секс, никакого горячего бессмысленного траханья! Это была твоя интимная связь с другим мужчиной, та которая должна была быть только со мной! Ты любила его, черт возьми!

Марк встал и быстро подошел к окну, где стоял, глядя на улицу. Я видел, как судорожно сжимаются его кулаки. Линн выглядела напуганной — она ​​откинулась на спинку стула, как будто слова Марка физически ударили по ней. Она была близка к слезам и умоляюще посмотрела на меня. Я снова сделал жест, призванный утешить ее, но прошептал: «Пока не говори — подожди».

Не оборачиваясь, Марк снова заговорил:

— До того дня я еще мог убедить себя, пусть и с трудом, что потребность Линн трахаться с другими мужчинами не имела ничего общего со мной. Что это было совершенно отдельно, как она всегда утверждала. И я знал, что она любит только меня. — он повернулся и посмотрел на нас, его лицо в гневе покраснело. — Но это была чушь! Ничего особенного никогда не было и никогда не будет. Это была не гребаная игра в сквош, это было занятие любовью! Ты занималась с ним тем, что должна делать только со мной! Вот что значит брак, по крайней мере, для меня.

Мы застыли на своих местах почти на минуту, а затем Марк обмяк и вернулся на свое место, снова глядя в никуда. Я услышал дрожащее дыхание Линн и, оглянувшись, увидел слезы на ее щеках.

— Линн?» — тихо сказал я. Она повернулась ко мне, выглядя печальной и испуганной.

— Я не знаю, что сказать, Том, — и, повернувшись к Марку, она сказала, — Мне очень жаль, дорогой. Для меня это был просто случайный секс, клянусь. Я просто, просто занималась сексом с парнем, с которым была пару раз до этого, было приятно на солнышке, это было так расслабляюще. Но это не было занятием любовью, поверь мне! Это было совсем не то, что у нас с тобой! Не для меня уж точно. Я понятия не имела, что ты видел, или какие чувства это заставило тебя испытать. Мне очень жаль, дорогой.

В комнате снова тишина. Я сказал:

— Лиэн, может, ты расскажешь Марку, как ты оказался в тот день у себя дома.

Она сразу уловила мои намерения.

— Марк, я почти никогда не занимаюсь сексом с кем-либо еще в нашем доме. Это произошло просто внезапно. Я знала Тео несколько лет назад, и случайно столкнулась с ним тем утром.Он отказался от своей квартиры и уезжал. Он даже не знает моего настоящего имени, как и того, что это наш дом, я сказал ему, что это пустой дом, который вот-вот выставят на продажу. — Тебе было с ним комфортно, расслабленно и легко.

Слова Марка были тихими, но определенно обвинительными. Он все еще ни на что не смотрел. Уравновешенным голосом Линн сказала:

— Да, как я уже сказала, я знала его несколько лет назад, и тогда у нас был секс три или четыре раза. Но, черт возьми, Марк, он был ничем для меня, он и сейчас ничто для меня. Несмотря на то, как это выглядело для тебя, я клянусь, это было просто совпадение, ну случайность, черт возьми.

— Это не то, что я видел.

Голос Марка раздался будто из глубины его души, почти неохотно. Линн встала на колени рядом с его стулом. Она схватила его за руку обеими руками, но он все еще не смотрел на нее.

— Мне очень жаль, Марк. Извини за все, что ты видел нас, что тебе так показалось.

Они оставались в этом положении пару минут, она стояла на коленях и держала его за руку, а он смотрел в сторону. Наконец она встала и вернулась на свое место, выглядя старше и печальнее, чем раньше.

— Вы оба сейчас испытываете сильную боль, — сказал я, — знаете, в течение последних двух недель каждый из вас спрашивал меня: «Что я сделал такого, что было не так?» — Они посмотрели на меня, оба были немного удивлены, и я продолжил. — Насколько я понимаю, ни один из вас не сделал ничего плохого. Линн, вы были полностью честны с Марком по весьма щепетильному вопросу. Когда он сделал предложение, то сказали ему, что вам нужно продолжать заниматься сексом с другими мужчинами. Вы так это чувствовали, и было правильно сказать ему об этом. Марк, ты боролся с этим, но в конце концов решил, что сможешь жить с Линн, встречающейся с другими мужчинами случайно, исключительно для секса и вне поля твоего зрения. Ты этого не хотел, но ты любил Линн настолько, что был готов мириться с этим. Каждый из вас был честным и отважным, но сейчас ситуация изменилась. Ваше соглашение могло бы продолжаться бесконечно, а могло и не продлиться. Но в любом случае, Марк рано вернулся домой и застал Линн с кем-то, что в корне изменило все. Ясно, что вы очень любите друг друга и цените свой брак. Вопрос в том, что происходит сейчас? Можете ли вы в этом браке двигаться вместе, и если да, то как?

Тишина. Оба они смотрели на меня с серьезным выражением лиц. Марк сказал:

— Не знаю, сможем ли мы, или, если быть более конкретным, то смогу ли я. Да, я люблю Линн — даже больше, чем когда я попросил ее выйти за меня замуж. Но мне кажется, что все изменилось, и я... я просто ничего не понимаю.

Линн повернулась на стуле и посмотрела прямо на Марка. Она подождала, пока то посмотрит на нее.

— Марк, я хочу тебе кое-что сказать. Я не была с другим мужчиной с того дня, как ты увидела меня на заднем дворе. И я не собираюсь этого делать. Я покончил с этим, хочу быть старомодной верной женой на всю оставшуюся жизнь.

— Ты уверена, что сможешь это сделать? — Голос Марка был горьким. — После всех этих лет, всех этих мужчин, всех этих членов? Уверена, что готова их всех бросить?

— Прекрати, Марк! Я знаю, что тебе больно, но и мне тоже! Я люблю и скучаю по тебе, хочу, чтобы ты вернулся. И да, я уверена. Думаю, теперь я поняла, когда ты попросил меня выйти за тебя замуж, то я испугалась. Я так сильно любила тебя, и провести с остаток своей жизни тобой было больше, чем когда-либо вообще ждала от жизни. Думаю, в душе я не верила, что это сбудется. Продолжать то, что я делала, то есть встречаться с другими парнями для случайного секса — это был способ защитить себя, иметь выход для спасения или что-то в этом роде. Не знаю, ясно ли я выражаюсь, но мне больше не нужны запасные дверь. Все, что я хочу, это ты.

Еще одно долгое молчание. Я гордился Линн, которая ответила именно так, как я и надеялся. Наконец Марк немного улыбнулся. Он сказал:

— Я рад, что ты это сказала, детка, потому что я пришел сюда сегодня с ультиматумом: я или они. Брак со мной, или весь секс, который ты хотела с другими парнями, но не оба сразу.

Линн улыбнулась и сказала:

— Я сделала свой выбор, дорогой.

Он взял ее за руку, и они тихо сели, глядя друг на друга. Затем Марк встал и хрипло сказал:

— Иди ко мне.

Я мог слышать эмоции в его голосе. Линн вскочила, и он крепко обнял ее, прижимая к себе, как будто убеждаясь, что она больше никогда не уйдет. Она прижалась к нему, целовала его шею, гладила по его волосам, шепча «Я люблю тебя, детка». Когда они наконец разомкнулись, то оба повернулись ко мне, улыбаясь, и все еще держа друг друга за руки.

— Спасибо, Том, — сказал с улыбкой Марк. — Вы действительно помогли нам, по крайней мере, я знаю, что вы действительно помогли мне. Думаю, нам идти отсюда.

Он шагнул вперед, словно хотел пожать мне руку на прощание, и мне пришлось улыбнуться про себя. Для умного парня Марк определенно был немного наивен, считая, что все кончилось.

— Марк, почему бы тебе и Линн не присесть на минутку?

Он казался удивленным моим предложением, но сделал, как я сказал, улыбаясь и продолжая держать Линн за руку.

— Если вы позволите мне вспомнить ту аналогию, то я думаю, мы пока только вытащили кусок металла. Операция прошла успешно! Но не думаю, что мы совсем готовы прекратить совместную работу. При всех сильных эмоциях, которые вы оба испытывали, пройдет некоторое время, прежде чем это перестанет вас беспокоить. Я хотел бы продолжать видеть каждого из вас наедине раз в неделю, а также вас двоих вместе. Мы сможем сократить наши встречи, как только мы все будем уверены в том, как идут дела.

Линн слегка кивнула, все еще улыбаясь и цепляясь за руку мужа, но Марк выглядел немного сомневающимся.

— Это действительно необходимо, Том? Я чувствую себя чертовски хорошо прямо сейчас!

— Поверь мне, Марк. Было много волнений и тревог, и потребуется некоторое время, чтобы все уладилось. Поверь мне, я не пытаюсь доить твою страховку на дополнительные сеансы, у меня и так много пациентов, и достаточный опыт.

Мы составили график на следующий месяц или около того, и я снова пообещал отменить любые встречи, которые, по нашему мнению, не нужны. Затем, прежде чем отпустить их, я сказал еще пару вещей, которые, по моему мнению, были важными.

— Может случиться так, что время от времени обстановка все равно будет накаляться, постарайтесь не удивляться этому и не расстраивайтесь. Обсуждайте происходящее, насколько вам удобно. Марку не обязательно знать все о твоем прошлом, Линн, но он может решить, что есть вещи, о которых он должен знать. Если так, то будьте честны с ним. Я уверен, что вы будете. Марк, сделай все возможное, чтобы Линн знала, что ты чувствуешь. Не скрывай от нее свои негативные эмоции, если они вдруг всплывут. Впусти ее, дай ей шанс успокоить тебя. Она очень тебя любит, так что позвольте ей напомнить тебе об этом, если вам это нужно. И, прежде всего, вы оба — постарайтесь быть добрыми. Когда чувства накаляются, постарайтесь не наговорить вещей, которые могут быть обидными, которые потом могут болезненно задержаться в голове вашего супруга. Вы можете сказать: «Мне больно» или «Я чувствую обиду», но не набрасываться на другого.

Все мои слова были тщательно продуманы, но также я видел, что предполагаемая аудитория не обратила на них особого внимания. Они смотрели друг на друга, лица были полны нежности и облегчения. Нетрудно было предсказать, что их следующей остановкой будет супружеская спальня. Но это не означало, что в их браке все было хорошо, по крайней мере пока. Операция прошла успешно, но вопрос о том, выживет ли пациент или умрет, все еще оставался открытым.

****************

В течение следующих нескольких недель я каждый раз знал, какую пару увижу. Иногда Линн и Марк улыбались, даже хихикали. Не требовалось быть экспертом, чтобы убедиться, что все идет хорошо, и у них много любви и хорошего секса. Однако на следующую встречу они могли быть полными напряжения. Обычно это был Марк, который был холодным и отстраненным, в то время как мы с Линн пытались заставить его раскрыть свои чувства. На индивидуальных сеансах с каждым из них я слышал одну и ту же историю: Марк испытывал неустойчивые эмоциональные колебания: от любящего и сексуально одаренного мужа до безразличного и ненадежного партнера. А из-за его характера и воспитания ему было очень трудно говорить о своих чувствах, особенно когда он был расстроен.

— Смотри, Марк, — сказал я ему на одном из индивидуальных сеансов, — ты пережил нечто-то трудное и травмирующее. И потому, вполне естественно, что иногда на тебя накатывает, но это не признак слабости.

Он кивнул, но было ясно, что не особо мне верит. Тем не менее, в конце концов, я заставил его заговорить, и он должен был рассказать о своей сохраняющейся неуверенности в отношении Линн.

— Я знаю, что она любит меня, Том, я это знаю. И по большей части наши отношения довольно хороши, иногда даже замечательны. Мы любим друг друга, понимаешь, мы очень внимательны, и у нас сейчас столько же секса, сколько было в первые пару лет нашего брака. В большинстве случаев это тоже потрясающе. Просто... ну, я думаю, у меня бывают моменты, когда мне в голову приходит этот образ, ее и Тео. А потом я уже не могу думать ни о чем другом. О ней и других мужчинах, сколько их было 20, или 500, или тысяча? И со всеми она выглядела такой любящей и интимной? Все ли они нравились ей так, как он? Я имею в виду, что должна была быть причина, по которой ей нужен был этот гребанный член, верно? Она может сказать мне, что это не имеет никакого отношения ко мне, но как, черт возьми, это могло НЕ иметь отношения ко мне?

Он сидел, закрыв глаза рукой, и до конца сеанса я практически ничего от него не добился. Мои личные разговоры с Линн были зеркальным отражением разговоров с Марком.

— Когда он счастлив со мной, Том, это просто фантастика! — она сказала. — он такой же любящий, как прежде, и такой же веселый. И мы прекрасно проводим время в постели. Но иногда, на него словно накатывает, он становится тихим и замкнутым; исчезает в своем кабинете после обеда или смотрит мимо меня, пока я пытаюсь с ним поговорить. Я не знаю, что мне делать.

— Быть ​​терпеливым и позволить ему выйти из этого.

— Похоже, не сработает, по крайней мере, в течение нескольких дней, а заставляя его говорить, мне кажется, просто отталкиваю его.

— Он дал вам хоть какое-то представление о том, что у него на уме в это время? — уточнил я.

— Только то, что картина, где я с Тео в его голове, все еще беспокоит его. И знаю, что хотя у него нет причин для этого, он все еще иногда чувствует себя неуверенно как любовник. Один или два раза он сказал что-то вроде: «Я просто не понимаю, Линн. Либо меня было недостаточно для тебя, либо что еще? Какая ДРУГАЯ причина была для тебя» — Линн начала тихо плакать. — Он не закончил фразу, но я знала, что он собирался сказать: «... зачем тебе понадобилось столько разных членов?»

Я вздохнул про себя.

— Я уверен, что ты понимаешь, почему этот вопрос беспокоит его. А у тебя есть какое-то объяснение, которое ты могла бы ему дать?

Обычно Линн раздражалась, когда я поднимал эту тему, но на этот раз она выглядела задумчивой.

— Том, мы с тобой много говорили о моем отце, и ход твоих мыслей кажется мне ясен. И полагаю, ты, вероятно, прав. Когда я росла, я никогда не мог привлечь его внимание, и единственное, что когда-либо работало — моя привлекательность; сравниться с Мэри или Кейтлин ни в умственных способностях, ни в спорте не получалось, но зато, когда я начала выглядеть привлекательно, он смог гордиться и мной. Но это не так просто, как «Я трахала других парней, чтобы привлечь внимание, в котором мне отказывал отец!» — Она выглядела немного вызывающе.

— Я тоже не думаю, что это так просто, Линн», — мягко ответил я. — В большинстве случаев поведение не связано с какой-либо единственной причиной. У большинства людей независимо от их воспитания, любовь к сексу во многом связана, с тем, что им нравится чувствовать себя привлекательными для других. Но я действительно думаю, что холодность твоего отца важный фактор. Возможно, узнав, что ты никогда не сможешь завоевать его любовь естественным для детей образом, ты пришла к выводу, что краткосрочные отношения со многими мужчинами, липнущими к тебе, будут гораздо безопаснее. Намного меньше шансов получить травму от разочарования.

Это были проблемы, о которых мы уже много раз говорили раньше, и каким бы ни был исход ее семейной драмы, я надеялся, что обсуждение их со мной поможет Линн самой лучше понять мотивы ее прошлой распущенности.

Это произошло через одиннадцать недель после их сеанса «поцелуй и макияж» в моем офисе, когда Марк так оптимистично попытался попрощаться со мной. У него и Линн была запланирована совместная встреча во вторник на 8:30 утра, но Линн приехала одна и почти к 9:00. Она явно плакала и выглядела очень расстроенной.

— Марк ушел, Том, он ушел вчера вечером, не сказав мне ни слова!

Я уговорил ее сесть и постарался немного ее успокоить, прося рассказать мне все, что произошло. Несколько минут она плакала слишком сильно, чтобы речь была сколько-нибудь связной; но в конце концов она успокоилась, чтобы говорить об этом.

— Последние несколько дней все было хорошо — по крайней мере, я так думала. А прошлый вечер был действительно особенным! Мы немного посмотрели телевизор в гостиной, а потом начали дурачиться, дразниться и хихикать. А потом Марк поднял меня. его руки и понес в спальню. Мы занимались любовью, и это было замечательно, просто фантастически. Мы не торопились и действительно доставили друг другу удовольствие, а когда мы, наконец, добрались до... полового акта, он стал очень быстрым, жестким и интенсивным. Я улетала несколько раз, и последний раз, когда мы взорвались вместе, это было просто потрясающе! После этого мы просто лежали, обнимаясь, и я рассказывал ему, какой он чудесный, и мы наконец задремали. Я чувствовала себя очень довольной и очень близкой к нему. — Она всхлипнула. — А утром он исчез, как куча одежды, а из его шкафа, и когда я посмотрела, то обнаружила пропажу двух наших чемодана.

— И он не сказал ничего особенного вчера вечером, не оставил вам записки или чего-то еще?»

Ее глаза снова наполнились слезами, и она сказала:

— Он оставил это на обеденном столе, — и уронила мне в ладонь две вещи. Одна из них была сложенным листом бумаги, на котором Том написал: «Прости, я просто не могу больше с этим справляться». Другой был его обручальным кольцом.