Озабоченная Терафлекс

«Хотела сочинить целую историю, но ничего хорошего не придумала».

Дженнифер Псаки.

Для лечения изношенных суставов может потребоваться не один месяц! Терафлекс! Покупайте терафлекс! Ну и где в этой телерекламе вы видите изношенные ноги и суставы? Да ими тут просто не пахнет! А пахнет свежестью, молодостью, грацией и красотой! Отточенные движения гибкой девичьей фигурки, стройные ножки летящей походкой взбегающие по крутым ступенькам, и тут же невзначай пытающиеся прикинуться ногами больной старухи с никуда не годными суставами. Да не смешите! Вся эта показуха навевает совсем на другие мысли, которые уносят далеко не в мир фармакологии! Она придуривается даже сексуально! Хи-хи!

Примерно в таком же положении оказалась и я, когда строгая комендантша в конце учебного семестра распорядилась помыть окна в комнате нашей общаги. Пипец! Когда я забралась по стремянке на самую верхотуру, у меня закружилась голова, и томно проведя тыльной стороной ладони себя по лбу, я бухнулась вниз. За моими нелепыми движениями наблюдало сразу несколько парней из нашего общежития, и уже когда я пришла в себя, они мне сказали, что красивее в жизни ничего не видели. Это как я подыхаю? Нет, как падаю! Оказывается, взбираться красиво — это срежиссировать ещё можно, а красиво упасть может только опытный каскадёр на киносъёмках. Тем не менее, красиво упасть получилось и у меня. Вот только колено и голову я разбила тоже красиво. И чёртов терафлекс не помогал. До чего же брешут, без зазрения совести. Реклама — двигатель торговли. Понятно, что двигатель. Но не до такой же степени! Я лежала в больничной палате и тихонько скулила от боли. Позавчера сюда привезла меня «скорая» и меня повезли на рентген и КТ. Кости черепа и коленного сустава оказались целы, но неврологичка, потыкав меня булавкой и помахав перед носом молоточком, констатировала сотрясение моих мозгов, которых от рождения, по идее не было. Все говорили в один голос, что в голове у меня даже не опилки, а одно место. И если его правильно сотрясать, то оргазм получается. Тем не менее, она резво уложила меня в палату, запретив строго-настрого вставать. Голова всё-же сильно болела, и колено сильно болело, и на судно ходить она просто приказала. Потрахаться только не приказала. А если бы прикаала — что-ж, с ней? А не против! Хороша, паскуда. В туалет вот хочется. Ну уж нет, я не старуха и в сортир как-нибудь доберусь. Хотя в институте старухой меня как раз называли. Эти придурки-одногруппники. Тем не менее под юбку пялились при каждом удобном случае и не сводили с моих ног бесстыжих взглядов. Но на ноги мои смотрела и одна стеснительная девочка с соседней группы и я это давно заметила. Она почти всегда провожала меня до общежития, держась на расстоянии и ни разу не подошла. Я что, ей понравилась? Но ведь девушка же. Лесбиянка? Возможно. И как с этим быть? А никак. Если нравлюсь, то пусть первая подойдёт и объяснится. А там — видно будет. Так о чём это я? Ах, да, мне же в туалет надо, а то обоссусь ещё по дороге. Никаких суден и уток! Я не инвалидка. Трахаться, впрочем хочется тоже, особенно когда вот такое одиночество. В туалет — периодически, а трахаться — постоянно. Но тут все такие строгие и тактичные. И все делают умный вид. А я как дура делаю страдальческое лицо. На перилах моей кровати висит табличка с диагнозом, судя по которому я должна по идее уже в гробу лежать. «Раевич Майя Витальевна. 24 лет. Диагноз: Закрытая черепно-мозговая травма. Сотрясение головного мозга средней степени тяжести. Ушиб мягких тканей левого коленного сустава». Дебилы. 24 лет. Не лет, а года! Всё же верно, старуха я. Я поднялась и села на кровати. Голова тут же закружилась и напомнила о себе пульсирующей болью. Сунув ноги в тапочки, я встала и, опираясь о стену, вышла из палаты. Ночь. Вокруг никого. На посту за столом, уронив голову на сложенные руки спит хорошенькая медсестра. Ай-яй-яй! Не спать надо, а использовать рабочее время по назначению. По какому назначению? Угадайте с трёх раз. Всё же как колено болит. Ушиб мягких тканей. Нет, точно дебилы. Где же мягких-то, блядь, болит где-то глубоко внутри, где кости, и стреляет при каждом шаге. Не знаю как, но в туалет я всё же сходила. Моя первая маленькая победа. А утром была вторая победа. Вернее, Виктория. Вика. Так звали эту стеснительную серенькую девушку, которая пришла меня проведать. Никто не пришёл, а она вот пришла. Пересилила себя и пришла. Молодец, девочка. Своим поступком она нравилась мне всё больше и больше. И не была она некрасивой, как многие считали. За теми балахонами, которые она постоянно надевала, угадывалась скрытая кошачья грация тренированного гибкого тела, и любовницей она могла стать просто потрясающей. Ну не красится, не наводит макияж, так это поправимо! Да она и так симпатичная, миленькая смугляночка, ну на чумазого мaльчика слегка похожа. И это добавляет ей какой-то особый шарм и пикантность. И по ней издалека видно, что ни разу ещё не трахалась. Дура. Трахаться почаще надо. Полезно для здоровья. Впрочем, это тоже поправимо. Лично займусь этим вопросом. Прям счас. Хи-хи. В общем, пипец. Она стояла в дверях моей палаты и смущённо смотрела на меня, и мне казалось, что она вокруг себя излучает таинственный ореол жрицы любви. Нет, точно с мозгами что-то не то. Ересь какую-то мелю. Так о чём я. А-а, вот! А в руках она держала нелепый букет роз и не знала куда его деть. Чёртовая медсестра, откуда не возьмись, тут же ядовито заявила:

— Девушка, сюда с цветами нельзя. Читать умеете?

— Извините, я не заметила где тут такое написано — и Вика мило покраснела.

Ну откуда взялась эта медсестра. Значит, когда надо, её как назло нет, и не дозовёшься. Пришла бы вечером, посидела со мной, поговорила. Потрахались бы потом, что ли. Я бы так отлизала её медицинскую писю, она бы на потолок накончала. Хи-хи. Блин, чего это я.

— Ну проходи, спасибо тебе за цветы. Очень мило и приятно.

Вика несмело зашла и села на рыжий табурет. Медсестра испарилась.

— Вот узнала про тебя и решила проведать. Как у тебя дела. Болит наверное.

— Всё хорошо, колено вот болит и на ногу наступать трудно.

— Можно я посмотрю? Меня тренер учил после травмы массаж делать.

— Конечно — и я откинула одеяло.

Всё же ноги у меня — полный отпад. Даже огромный синяк не портит. И краем глаза я заметила, как Вика любуется ножкой. Походу я не ошиблась. Лесбияночка. Хорошенькая и миленькая. Ничего, всё впереди. Будут тебе и ножки, и ручки, и кое что ещё. Не зря же ты сюда притащилась. Значит нравлюсь. Значит любишь. Значит хочешь. И тут окно открылось, и в его проёме нарисовалось две физиономии. Это мaльчики из моей группы таким экстравагантным способом пришли меня посетить, так сказать. Ну почему моя палата на первом этаже. Ну что же, очень мило конечно. Но не вовремя. Ладно.

— Привет, Терафлекс!

— Ты жива ещё, моя старушка — сказали они.

Очень смешно. Аж дальше некуда. Ну не вовремя же. Я тут распускаю свои колдовские чары и опутываю ими таинственную принцессу, а они всю обедню мне портят. Не хочу я их. Я её хочу. Ой как хочу-у-у-у! Аж чешется там.

— А что, дверей тут нет? Вы бы ещё в форточку залезли. Или по вытяжной трубе пришли. У меня обход сейчас. Вот придёт злая врачиха и капец мне. Поняли?

Я всё это говорила, томно изогнувшись в постели, и задрав голову к окну, показывая Викочке свой гладкий животик, сексуальный пупок, и как бы невзначай часть щелки из за случайно сдвинутой полосочки стрингов. Понятно, что одеяло при этом с меня упало. Тоже случайно. Ведь пялится же, затылком вижу, что пялится.

— Ладно мы попозже зайдём.

Вот и чудненько. Не мешайте мне соблазнять девочку. Она вот-вот уже растает.

— Не обращай внимания — я легла как надо и выставила навстречу ей своё колено — покажи массаж, пожа-а-алуста.

Всё же как она прямо вся пылает. И жадно так смотрит. Ура, ура, ура. Теперь ты моя, прелесть ты моя!

— Х-хорошо, расслабь ногу. Я не больно…

И девочка Вика начала мне массировать колено. И вправду не больно. Какие пальчики нежные. Я вот-вот потеку.

— Что, всё уже?

— Ну для начала всё. Много нельзя.

— Спасибо тебе. И правда лучше стало — я выпростала руку из-под одеяла и положила ладонь сверху на её руку — я рада что ты пришла — и я нежно, о-о-очень нежно погладила её по руке.

Девушка вздрогнула как от удара током. И опустив взгляд, покраснела ещё больше. И руку не отняла. Давай же, надо продолжать. Потом ею налюбуешься. Хи.

— У меня нет температуры? — тихо спросила я, и взяв её руку, положила ладонь на свою щёку.

— Н-нет по моему.

Я продолжала смотреть на неё и выдерживала нужную паузу. Вот и всё, золотая рыбка попалась в невод. А теперь пришла пора желания исполнять. Смилуйся, рыбка золотая, поцелуй меня. Не печалься, ступай себе старче… вот-вот, старче.

— Поцелуй меня — тихо и требовательно прошептала нежно я.

И сражённая чарами цесаревна начала медленно наклоняться к моему лицу. В следующий миг моё желание номер один начало исполняться. Мягкие губы прикоснулись к моим и я обняла принцессу за шейку. Прижав её сильнее, я хищным языком своим вторглась в её ротик и нащупала язычок. Девочка поплыла и не заметила как я залезла ей под балахон и начала покручивать сосочек. А грудь то полная и мягкая, гладенькая. Мы целовались долго, но кайф сломала злая врачиха. Убила бы.

— Эй, молодёжь, я не сильно вам мешаю? Здесь больница, а не клуб сексуальных развлечений.

Бедная девочка отпрыгнула как ошпаренная.

— Ой, извините — и пулей вылетела из палаты. И напоследок я услышала чеканный стук убегающих каблучков.

Теперь на месте моей пассии на рыжем табурете восседала нога на ногу неврологичка, и смотрела на меня поверх очков. Что же, тоже ничего. Постарше правда намного. Зато поопытней. И ножки. Знает стерва, что не зря короткую юбку носит. Надо будет трахнуть её. Сегодня же. Сразу подобреет и паинькой станет. Хи-хи.

— Так, смотрим на молоточек. Сюда, сюда. Хорошо. Ну что, выписать тебя что ли. Пока ты мне отделение в дом терпимости не превратила?

— Ага, скучно тут у вас — невинно сказала я.

— А тебе веселиться надо? Развратом заниматься?

Всё же злая она. Не буду её трахать. Кака-бяка. Пипец.

— Доктор, мне уже хорошо, выпишите пожалуйста. Ну пожа-алуйста! — и я нежно погладила её за голую коленку, и пальчиками чуть повыше. Хи-хи.

— Руки! — взревела она.

Отпрыгнула точь-в точь как принцесса. Так тебе и надо, зараза, это тебе за сломанный кайф. Не хочешь трахаться, так не хер и юбку короткую таскать. Хо-о-о-чешь, ещё как хочешь, мне бы времени побольше, я бы тебя под себя подложила. Лизала бы как миленькая, и ещё просила. Пипец.

— Извините доктор, я ничего такого и в мыслях, просто лежать тут надоело. ..

— Ладно — смягчилась докториха — сегодня отдыхай, а завтра на выписку — а то всё отделение тут вместо работы любовью с тобой заниматься начнёт. Сиськи прикрой! Тьфу!

— Ой спасибо, большоё, огромное спасибо.

— И перестань глазки мне строить — и она погрозила пальцем и вышла вон. Нехорошая тётя.

Вот и вечер пришёл. Все бока отлежала. Скука. Тоска зелёная. И потрахаться не с кем.

— Раевич — молоденькая медсестричка вошла со списком — укол будем тут делать или в процедурку придёшь?

Ну наконец-то, хоть кто-то. И не просто кто-то, а молоденькая ммм! В коротеньком тоненьком таком халатике медсестричка. А ножки. В белых гольфиках! У-х! Потеку сейчас. От одного вида. Укол, да? Ладно-ладно… Хоть в жопу, хоть в язык. Уже на всё согласна. Плевать на боль в коленке. Где же ты, пися моя? Я уже от тебя умираю просто. Нет, точно в мозгах сотрясение. Тогда почему между ног мокро? Ладно, пришла пора потрахаться. Вперёд! Нас нежная пися зовёт! Ура! Нет, не ура пока, придётся жопой повертеть, ну да ладно, без труда не вытащищь и рыбку из пруда. Рыбку? Ну а кого же ещё. Впрочем, о чём это я? Пипец. Хи-хи-хи.

— Можно в процедурку? Надоело валяться.

— Ладно, через полчаса подходи.

— Ага, спасибо, обязательно приду — очень медленно сказала я, и томно посмотрела на неё, и пальчиком по стене провела.

Сестричка задержала на мне взгляд, и немного помявшись, вышла на хер. Прелесть. А фигурка! Класс. Пипец. Надо сейчас же ею заняться. Она, кажется, в ночь сегодня. Как говорится, повезло дураку, что уши на боку. Вернее дуре. То есть мне. Ну правильно, ведь сотрясение же! Сейчас я её в колбаску раскатаю. И скучно не будет.

Ровно через полчаса я стояла возле прцедурного кабинета.

— А, Раевич, заходи.

Я молча и красиво прихрамывая вплыла в процедурку и уселась на кушетку, бесстыже оголив свои ляжки. Нет, не ляжки, а ножки. И сделав невинное личико, стала пальцем водить себя по коленкам и бёдрам.

— А это не больно? — спросила я, привлекая к себе внимание. Тут каждая мелочь важна. И положение тела, и интонация в голосе, и наклон головы, ну и всё такое.

— Нет, Раевич, не больно — сказала она, игриво улыбаясь.

— А меня Майя зовут. А вас…

— Красивое имя. А я Оля, медсестра и студентка. На третьем курсе уже.

— Здо-о-о-орово. Класс.

— Ну давай, поворачивайся.

— Ага-а-а. Вот сюда, да? Ай! — и когда Оля впрыскивала в мою жопу какое-то болючее дерьмо, я взялась за её свободную руку и ласково погладила по тыльной стороне ладони самыми кончиками пальцев. И не убирая руки, провела по предплечью несколько раз. Вот дерьмо болючее, впрочем наплевать. Зажав ватку на заднице, я приблизила к Оле своё лицо, и кончиками пальцев теперь уже провела по её личику. От одной щёчки по подбородку и на другую щёчку, и не убирая, вниз по губкам.

— Ине больно совсем — сказала я — но это было уже не обязательно, потому что Оля поплыла.

Она стояла, и опустив взгляд, тяжело так вздохнула. Ага, понравилось. Попалась, девочка. Видать, Олечка, давно твою писю никто не трогал. Щас исправим эту недоработку. И я повторила движение точь в точь. Сопротвления с её стороны не было, и я смело запустила руку вниз ей под короткий халатик.

— Не надо, пожалуйста, не нужно, я на работе — тихо говорила Оля и не сопротивлялась. Дура. Ну где же этим ещё заниматься. Впрочем, на учёбе тоже можно.

— Расслабся — сказала я и прижалась к её губкам, запуская вторую руку уже между пуговиц халата и нащупывая упругий сосок — никого же нет, никто не узнает.

И Оля ответила на поцелуй. Её язычок задвигался у меня во рту и я плотно двигала навстречу своим. Ух, как же я теку, как сучка прямо.

— Ой, не надо — нежно прошептали Олины губки.

Ну как это не надо. Надо Федя, надо. Тебя что, в институте не учили, что трахаться полезно для здоровья. А то уколы всякие дурацкие. Чему вас там учат. Херне всякой. Сейчас получишь укол в писю. Язычком. Хи-хи! Оля всё же слабо сопротивлялась. Так, для порядка. Деловито затащив её на кушетку, я уложила её на спину и медленно, пуговица за пуговицей, расстегнула халатик. Под ним кроме трусиков ничего не было, и я начала целовать и посасывать сосочки. Не надо, тоже мне. Какого хера тогда в костюме Евы на работе ходишь. Значит, трахаться хочешь. И правильно делаешь. Оля тяжело дышала. Аккуратные холмики её вздымалась, а я двумя пальцами проникла в её взмокшую пещерку, и мягко гладила твёрдый клитор.

— Ещё, ещё, не останавливайся — шептала девушка. Глупая причём. То не надо, то не останавливайся. Пипец. Да никто и не собирается тут останавливаться.

— Тебе сейчас ещё приятней будет — прошептала я ей на ушко.

И я опустилась вниз, и крепко обняла её стройные ножки в сексуальных гольфиках и трусики пальчиком сдвинула. Добрый вечер, пися! Вот ты какая у Оли классная. Я припала губами к промежности как путник пересёкший Сахару припадает к бурдюку с водой, и стала мягко и ритмично лизать.

— Ах, ах, ох, ох — говорила Оля нежным голосочком, и это меня ужасно заводило.

Оля стонала и выгибалась. По всему ей было хорошо, и она была на седьмом небе. Пипец. Потрясающий трах. И красивый. Оля закинула свои ножки мне на плечи, а я обнимала её за бёдра. Медленно обводя клитор кончиком языка, я одновременно вибрировала им и периодически посасывала. Оля стонала и мотала головой в разные стороны. А как она текла! Моё лицо было всё вымазано, и уже скользило вдоль раскрытых губок. Внезапно она кончила, и выплеснула всё на меня. Ах как здорово! Пипец. Оля, Оля, ай-яй-яй! Как не стыдно на работе больных и калечных совращать. Ведь совратила. Своим внешним видом блядским. Впрочем, я не права. Могла бы и не смотреть на неё. С больной головы да на здоровую. Ну правильно, голова-то у меня больная, от сотрясения и ушиба там чего-то. На кровати моей чёрным по белому там написано. Так что мне простительно. Хи-хи!

— Надеюсь, понравилось? Я сделала тебе хорошо? — спросила я наконец ангельским голосом.

— Неподражаемо — выдохнула она.

Ещё бы, тоже мне неподражаемо. Ха-ха.

— А ты мне сделаешь?

— Давай, ложись на моё место, кушетка мягкая.

Да какая мне на фиг разница сейчас. Мягкая, не мягкая. Меня губки твои мягкие как-то больше интересуют. Посмотрим, посмотрим, как ты отлижешь. Стоит ли тебе пятёрку ставить или на отработку отправить. Я улеглась и приглашающе раздвинула ножки. Оля поудобнее устроилась между ними и наклонилась над моим лоном. Я ощущала её страстное дыхание у себя между ног.

— У тебя ноги очень красивые — сказала Оля.

Вот блин, Америку открыла. А то я без тебя не знаю. Лучше делом займись. Иначе чтоб ты здесь ещё делала. Какое-то время она колебалась, и наконец, махнув головой, припала к моим губкам. Я чувствовала как язычок проникает всё глубже и ласкает мне клитор И вправду неподражаемо. У-х. Класс!

Мы трахались и кончали, пока не зазвонил Олин телефон. Её вызывали к кому-то в палату. Она быстро привела себя в порядок и, одарив меня улыбкой,ушла. Молодец, пятёрка с плюсом. Какая она хорошенькая. Я отправилась к себе в палату и крепко уснула.

Утром я проснулась от того, что кто-то гладит меня по щеке. Открыв глаза, я увидела перед собой Олино личико.

— Вставай соня, тебя сегодня выписывают, я вещи принесла. У меня пересмена и мы больше не увидимся. Ты оставишь телефон? Мы встретимся?

— Конечно, обещаю. Хоть на библии поклянусь.

Я скинула девушке свой телефон и она забила его в память. Я же добавила в список её номер. Нельзя расставаться так просто с такой роскошной девочкой. На днях обязательно с ней потрахаюсь. Но сначала Викочкой надо заняться. На прощание Оля крепко меня поцеловала в губы и ушла не прощаясь. Как только она растворилась, телефон зазвонил. Это была Вика. Солоноватый привкус Олиного поцелуя ещё ощущался на моих губах, но сердце вновь бешено заколотилось в предвкушении новой встречи. Всё же какая я шалава ненасытная. Да и не шалава вовсе. Просто потрахаться люблю очень. Алкашам вот водку жрать каждый день надо, ну а мне — сами знаете. Зато я девочкам приятно делаю. И они меня любят. Вот телефон звонит по мою душу. Звонила Вика, и она сказала, что пришла меня встретить, и проводить к себе домой. Здорово. Хоть от общаги отдохну. Я не спеша оделась и тонко наложила макияж. Пойти с врачихой попрощаться? Нет, лучше не надо. А то ещё доброго, Вика меня до вечера не дождётся. С врачихой я прощаться не стала, и оставив на тумбочке недомазанный тюбик Терафлекса, вышла из больницы на свежий воздух. В двадцати метрах от меня стояла моя Вика, и я её вначале даже не узнала. Куда только делись её несуразные мешковатые балахоны. Стройную девичью фигурку облегал новомодный топ, и тонкую талию подчёркивала коротенькая юбчонка, обнажая потрясающей красоты ноги. Она махала мне рукой и мило улыбалась. Всё же какая она прелесть. Ух, ну и потрахаюсь же я сегодня. Прямо праздник на душе.

— Привет моя девочка — сказала я.

— Привет — смущённо ответила она — я подумала, что тебе ещё тяжело ходить и решила тебя встретить.

— Только из за этого?

— Нет. Майя, а вчера всё было по серьёзному?

— Ну конечно, кто же этим шутит.

— И я нравлюсь тебе?

— Говори уже прямо. Вот я тебе говорю прямо. Ты мне нравишься, я люблю тебя и хочу тебя.

— Здорово. Я давно мечтала о том, что ты мне это скажешь. И я люблю тебя.

Чёрт, ну когда же закончатся эти сопли? Скорее бы уже в постель её затащить. Ведь не зря же приоделась. Для меня постаралась. Значит, глубоко заглотила мой крючок.

— Тогда целуй меня прямо здесь!

— Неудобно, люди ходят, и макияж твой размажу.

— Плевать. Неудбно на потолке спать.

И мы стояли при всём честном народе и бесстыже целовались. Я засунула Вике руку под юбочку и нежно там ласкала. А она стонала. При людях. Хи-хи. Ну в самом деле, перебор. Да и хер с ним. Меня это возбуждает. Впереди маячил действительно потрясающий секс. Вот это по мне. Интересно, а у Вики пися какая? Как у Оли или нет. Ладно. Сегодня узнаю. Теперь это моя девочка. Ох и трахну я тебя сегодня. С тебя, как с дойной коровы течь будет. А кончать как будешь. Прелесть ты моя.

— Пфу ты зараза, ты фу, здесь ещё? — это неврологичка мимо проходила и остановилась.

— Ой, доктор, извините пожалуйста. Я больше так не буду — и я томно посмотрела на неё и вытаращилась на её точёные ножки в чёрных колготках. Затем умоляющим взглядом посмотрела ей в глаза. И последний завершающий мазок. Я прикоснулась пальчиком к её руке и погладила нежно так.

— Брысь! Зараза. Иди домой. Уходи отсюда!

Но что-то мне подсказало в этот момент, что я её подцепила. Что-то неуловимое как эфир. Так, обязательно наведаюсь сюда в самое ближайшее время. Коробка конфет, шампанское в качестве презента. Это как прелюдия. Ведь ты не злая совсем, ведь насквозь тебя вижу. И потрахаться со мной хочешь. Только ещё про это не думаешь. Ладно, ладно, я ещё доберусь до твоей писи.

— Извините, уже уходим. До свидания.

Хорошо, что Оля ничего не видела. Да и Вика не заметила. Слава богу. А то я её тоже люблю. И эту люблю. Ну и теперь уже и эту. Хи-хи.

Ну а потом мы поехали на такси к Вике домой и всё продолжилось. Как же хорошо! Я в такси уже начала. Пипе-ец.

ARHIMED