Запретное влечение (1 часть)

Петя кликнул клавишей мышки, выключая компьютер, рукой зажимая в пригоршни обмякший член с полной ладошкой спермы. Сердце учащенно билось, по телу прошла сладостная истома. Придерживая свободной рукой спущенные трусы, он засеменил в ванную. Вымыв теплой водой шишку, он натянул трусы. Классный сайт, есть на что посмотреть, — подумал он. Оставаясь зачастую один дома и зайдя на очередной порно сайт, он с удовольствием занимался онанизмом, спуская в кулак. Подглядывая тайком за матерью когда она раздевалась, ложилась спать в тонкой ночной рубашке и представляя как он занимается с ней любовью, трогает упругие, небольшие груди, гладит ягодицы, сует свою руку ей между ног, он кончал в трусы. Несколько раз он подходил к кровати когда она спала, глядя на ее приоткрытый рот, думал как вставляет туда член а она нежно обхватывает его губами лаская головку хуя языком. Матери исполнилось 40 лет, она была стройна и очень красива. Пушистые, каштановые волосы до плеч и большие чуть раскосые глаза, стройные длинные ноги с тонкой талией делали ее обворожительной. Многие мужики оборачивались ей в след, когда они шли по улице. Жили вдвоем, отца Петя не помнил, мать говорила, что он сбежал, как только сын появился на свет. Даже из роддома их не забрал. С тех пор они жили одни, мать говорила, что ей больше никого не надо, им и вдвоём хорошо. Иногда у него появлялись мысли мать еще молода, ей ведь должно хотеться. Может она тайком от него встречается, кто-нибудь трахает её, в этот момент у него вставал и в паху сладостно ныло. Он хотел свою мать. В то время когда он учился в шкoле, в перегородке разделяющей туалет для девочек и мaльчиков старшеклассники сверлили дырки, чтобы подсматривать за девчонками. Было плохо видно и страшно, вдруг кто застукает, тогда задразнят или до учителей дойдет. Хотя он знал, что это все делают, потом хвастают, друг другу кто что увидел. За малышами подсматривать

не интересно, не на что смотреть, а старшие девчонки были опытные и знали, что мальчишки могут подглядывать, затыкали дырки бумагой, с другой стороны их постоянно выталкивали. Иногда какая-нибудь девочка замечала, что кто-то подглядывает, и бежала рассказывать yчитeльнице и вскоре стенку ремонтировали, но через некоторое время дырки появлялись снова и так до следующего ремонта.

В прихожей раздался звонок, мать вернулась, подумал он.

— День рождение у подруги, я буду поздно, не волнуйся, меня проводят,- сказала она уходя. Мельком взглянув на часы, Петр пошел открывать. Освободив цепочку, он распахнул дверь и открыл рот от удивления.

На площадке стояла Нинка, подруга

матери по работе, рядом, ухватив подругу за шею,

на подгибающихся ногах стояла мать в стельку пьяная.

— Принимай мать сынок, — тяжело дыша, прошептала Нинка.

— Еле дотащила. С Петей вдвоем они завели мать в прихожую и усадили на низенький стульчик.

— Вот вы даете! Что она так набралась-то,- спросил я, придерживая мать за плечи, чтоб она не свалилась на пол.

— Да вот как-то само вышло, незаметно, мы и выпили-то немного, на донышке.

— На донышке тазика похоже, — улыбнулся парень.

— Да ладно тебе, нормально сидели, закуска хорошая, колбаска, огурчики.

— Она что-то быстро опьянела-смутилась подруга.

— Уложи ее, к утру проспится, завтра выходной.

— Ну ладно я пойду, в низу такси ждет, завтра позвоню, узнаю как дела у вас. Она остановилась у выхода.

— А ты вырос, мужиком стал,- сказала Нина, заинтересованно глядя на меня

— Чего в трусах-то, жарко или яйца проветриваешь — пьяно хихикнула она.

Он махнул рукой и закрыл за ней дверь, повернув задвижку.

— Что же делать-то с тобой родимая,- подумал я глядя на пьяную мать. Она сидела на низкой скамейке, отчего юбка задралась к поясу, сильно оголив красивые ноги. Запрокинутая голова покоилась на столике для телефона.

— Давай раздеваться,- я взял ее за плечи и тихонько встряхнул.

— Я помогу тебе до кровати дойти.

Она что-то пробормотала, но не очнулась. Опустившись на колени, я стал снимать с нее туфли. Подол юбки загнулся, и мне хорошо были видны кружевные бежевые трусики. Я пытался не смотреть туда, но ничего не мог поделать. Член напрягся, руки вспотели, взяв за коленки, я раздвинул ноги шире. Тонкие, шелковые, трусики плотно прикрывали лобок и промежность. Взглянув на спящую женщину, я осторожно, вспотевшими ладошками, стал жадно гладить ляжки, бедра, кожа на них была гладкая, упругая, приятная на ощупь. Напряжение возрастало, шишка встала, пытаясь выскочить из трусов. Поднявшись на ноги, облизал пересохшие губы.

— Мама поднимайся, пойдем я тебя в кровать уложу. Подхватив женщину под мышки, я поднял её.

— Держись за меня. — Обняв мать за талию, волоком стащил в спальню, посадил на кровать, заправленную цветастым покрывалом.

— Сиди, я сейчас — непослушными пальцами попытался расстегнуть пуговицы на блузке.

Её слегка покачивало, голова моталась из стороны в сторону, постоянно прижимаясь лицом и к моему стоячему члену.

— Господи что я творю,- подумалось мене.

— Надо просто уложить её спать и уйти.

Но эта пьяная и потому доступная женщина, моя мать, всё больше разжигала во мне желание обладать этим нежным, красивым телом. Обхватив голову женщины за затылок, я прижал её к себе, направив толстый, как сарделька член в её податливые губы. Головка члена, скользнув по зубам, ушла за щёку. Погоняв немного её туда, сюда я зажал матери нос.

— Давай милая, возьми его.

Она затрепыхалась, что-то забормотала, разжала зубы, хватая воздух, я и вставил туда своего

красавца. Она приняла его, обхватив головку губами. Не спеша, придерживая голову, я начал трюхать её в рот стараясь входить глубоко, до самого горла. Справившись с пуговками блузки, я снял кружевной лифчик и стал мять небольшие упругие груди.

Язычок мамы всё уверенней ласкал набухшую головку моего члена, обсасывая её с разных сторон. Когда я слишком глубоко входил, она что-то мычала, толкала руками, пытаясь, освободится.

— Давай, давай соси, язычком работай.

В голове что-то выключилось, я не понимал что делаю, долбил и долбил без остановки, стараясь загнать шишку как можно глубже в горло. Голова моталась из стороны в сторону, красивая прическа развалилась, превратившись в копну нечесаных волос, но мать так и не очнулась.

Напряжение нарастало, я понял, что сейчас кончу. Еле успел вынуть член изо рта, как тугая струя спермы ударила маме в лицо, забрызгивая нос, глаза, подбородок, и стекала дальше на голую грудь. Я выдохнул, голова закружилась от напряжения, а мать продолжала широко открывать рот, шевеля языком.

— Я знал, что тебе понравится. Ты ведь раньше так не пробовала, а зря.

— Посиди, схожу за полотенцем, вытру тебя, а то всё лицо тебе кто-то загадил. Поглаживая мать по волосам, я отпустил руки, она сразу завалилась, набок уткнувшись лицом в подушку.

Сходил в ванную, смочил полотенце в тёплой воде, вытер лицо и грудь, мать не проснулась, лежала полураздетая, сладко сопя носом. Я погладил свой член, он снова был твёрдым, мне опять захотелось овладеть этой женщиной.

Повернув мать на спину, я расстегнул молнию на юбке и, ухватив за подол, осторожно стянул её. Шелковые трусики плотно обтягивали узкие, девичьи, бедра. Красивая фигура, небольшие груди с коричневыми сосками, плоский, подтянутый живот, гладкие ляжки без целлулита, упругая загорелая кожа.

Через трусики погладил лобок, пальцами провел по промежности и зацепив за резинку стянул их с матери. Там все было чисто выбрито и только на лобке, сверху, оставался маленький хохолок черных, курчавых, волос.

— А мать шалунья — подумал я поглаживая их. Мои руки жадно ласкали упругие ягодицы, а бархатистая кожа бёдер сводили с ума.

Взяв за округлые коленки, я широко раздвинул её ноги. Половые губы разошлись и я, склонив голову, с замиранием сердца,

провел языком по нежно розовой влажной промежности. Вверх, в низ, от влагалища до клитора, раз, другой, третий, всё более и более возбуждаясь.

Пальцами раздвинул нежную кожу влагалища, кончиком языка стараясь глубоко проникнуть в эту сладкую дырочку. Приторный, сладковатый вкус кружил голову, а я продолжал ласкать эту нежную плоть. Массируя губами и языком маленький клитор, я засунул указательный палец, в дырочку влагалища начав интенсивно шевелить им.

Через минуту там стало влажно и липко, мать стонала, приподнимая бедра.

Я снял трусы, напряжённый член дрожал, задрав высоко её ноги, я вогнал его в эту манящую дырочку.

Мать вскрикнула и очнулась.

Она глядела на меня, не узнавая, руками упёрлась в грудь, засучила ногами пытаясь столкнуть .

— Вы кто? отпустите меня, не надо.

— Пожалуйста, отпустите.

— Я не хочу.

Она стала вырываться, пытаясь освободиться. Перехватив руки и завернув их за голову, я начал двигаться быстрее стараясь войти как можно глубже. Наконец полностью очнувшись, мать узнала меня.

— Петенька! Родимый мой! Что ты делаешь.

— Отпусти меня.

— Ой, ой, миленький, не надо.

Не обращая внимания на крики, и стоны я продолжал трахать её.

Мои яйца в такт движениям звонко шлепали по маминой попе.

Так продолжалось минут пятнадцать, она уже не сопротивлялась, не пыталась вырваться, а приподнимала свои бедра навстречу моим движениям, стараясь слиться со мной в едином такте.

— Я же говорил, что тебе понравится,- прошептал я, лаская языком мочку уха.

Ощущение твёрдых сосков, на упругих грудях, которых я касался своим голым телом, возбуждало меня. Она уже не отворачивалась, когда я жадно целовал её губы, ласкал ягодицы, задирая высоко ноги, она покорно гладила руками мою спину, прижимала к себе и громко, с надрывом стонала.

Я ощущал, как мышцы влагалища сокращаются, сжимая мой член, а я сильными толчками загоняю его всё глубже и глубже, до самой матки.

Наконец мать громко вскрикнула, вся подалась вперёд, руками обхватила мои ягодицы, прижимая их к своим бёдрам. Тело её дрожали, она что-то шептала непонятное, а я долго кончал в неё, до краев наполняя влагалище спермой. Я очень сильно люблю свою мать!