Добровольное рабство (2 часть)

Я ведь ненавидела его. Не то, чтобы лютой ненавистью, но этот чурка внушал мне неприязнь и отвращение. И между тем, если бы вдруг он сейчас появился на горизонте моей жизни и позвал, я бы наверное пошла. Потому, что не смотря ни на что он давал мне массу новых ощущений. Давал, совершенно не думая что-то дать. Объяснить это сложно, но я всё же попробую.

После того, как чурка, чуть было не порвал мне рот, он оставил меня одну. То есть просто уехал куда-то, а я осталась в его хате. Помню он тормошил меня раздражённо и давал наставления, но я была просто раздавлена и только тупо кивала в ответ. Да, приберусь, да, в кабинет заходить не буду, да алкоголь пить не буду, нет на звонки не отвечу. И всё в таком же ключе. Видимо в конце концов он плюнул и ушёл. Как он исчез, я даже не заметила. Сколько прошло времени, не знаю, только я всё также сидела на полу возле пуфика и глядела прямо перед собой. Помню до мелочи узор на ковре, я всё почему-то представляла, как прядильщицы ткут его на фабрике. Наконец я собралась и встала. Оказалось, что я совершенно не запомнила даже расположение комнат. Пошла, потыкалась в разные двери, нашла ванную. Душевая кабина, огромная ванна, унитаз, биде, кругом зеркала, полочки. Совершенно ни о чём не думая разделась открыла кабинку и встала под душ. И вот тут меня накрыло. Слёзы просто хлынули рекой. Зачем всё? Что дальше? И надо-ли это дальше? Может найти на туалетном столике бритву и всё. С некоторым злорадством я представила, как Вазген Хацепетович обнаруживает в душе остывшее тело, как ему задаёт разные неприятные вопросы следователь. Может даже посадят на пару дней. Но ведь отопрётся же всё равно. А может так сдохнуть, чтобы точно подумали на него? Честно призналась себе, что я так не сумею. Слишком сложно попытаться просчитать мысли ментов. Вот зачем я ему понадобилась? Ведь он же добивался именно меня, какие-то усилия совершал для этого, старания. А сам попользовал меня, словно резиновую куклу из секс-шопа. Может с куклой ему даже проще бы было и приятней. Он ведь даже не раздел меня, хотя я была уверена, что у меня очень даже неплохая фигурка. А чурка трахнул меня в рот, штаны надел и ушёл. Я снова заплакала. Перед тем, как прийти сюда, я мысленно уже призналась себе, что то, что я собираюсь сделать, является просто разновидностью проституции. То есть я – шлюха. Однако были определённые надежды, что это будет некий взаимовыгодный договор, хотя бы с некоторой долей уважения. Чурка очень быстро и доступно дал мне понять, что я совсем даже не смазливая шлюшка, нет. Я просто его вещь. Вещь, которую можно использовать как угодно. Как книгу например. Её, конечно интереснее всего читать, но если очень понадобиться, то можно и листочек выдрать, плевать на неё, другую купишь. Я чувствовала себя не просто дешёвкой, а всего-навсего бесплатной дыркой для удовлетворения похоти барина.

Вазген Хацепетович появился дома только через два дня. К тому времени я успокоилась, насколько это было возможно, прибралась в квартире, перемыла полы на два раза, окна, кстати в кабинет я разумеется заходила, ничего там интересного не было. Вообще квартира оказалась огромная: две спальни, кухня , одна большущая ванная комната совмещённая с туалетом, плюс ещё отдельно один туалет, и отдельно одна ванная, гостиная(где мне натолкали полный рот), кабинет, одна комната совершенно пустая и две небольшие смежные комнаты были заняты спортивными снарядами. Всё это расположено на двух этажах и впридачу три лоджии и прихожая размером с обычную квартиру. В прихожей на диванчике я и спала, пока чурки не было. Я уж подумала, может он вовсе не придёт, вдруг под машину попал? Однако пришёл. Я навстречу выскочила, а как вести себя не знаю. Хозяин между тем разулся и пошёл на обход. В каждую комнату заглянул, обошёл , из окон посмотрел, по мебели похлопал. Я за ним, как привязанная, только, когда он в кабинет зашёл я на пороге осталась. А мы ещё друг другу ни слова не сказали. Он кабинет также обошёл в кресло сел, поёрзал, встал и в гостиную направился. Я следом. Он на диван кожаный уселся, ноги на пуфик сложил и говорит: «Сделай чаю, только покрепче». В общем он чай взял и телевизор включил, а мне на диван соседний показал и по своемУ ладонью хлопнул. Я так поняла, что он меня тоже присесть зовёт. Сидим, молчим, он в телевизор пялится, вроде биатлон начинается. Потом чурка вдруг изрекает: «Спать будешь в коридоре на диванчике». Ну ладно, хоть не на полу под дверью, а сама голову склонила молча и продолжения жду. Но он больше ничего не сказал, словно интерес ко мне пропал у него начисто. Сидит спорт смотрит. Чай прихлёбывает. Я молчу, ногти на руках разглядываю. Так где-то час прошёл. Он правда чай допил и ногтем по стакану постучал молча. Я сбегала, ещё налила и снова сижу, молчу. До конца свой биатлон он смотреть не стал, я так поняла, там тому, кто ему не нравился штраф влепили. Чурка телевизор выключил, потянулся так сладенько и ко мне поворачивается, будто только сейчас меня заметил. Я сижу, спина прямая, руки на коленях, смотрю на него. Он меня оглядел, поднял из-за дивана портфель, открыл его и достал… «Знаешь, что это такое?» А собственно чего я так испугалась? «Знаю, — говорю,- это член резиновый». Член, как член, только голубой, а так совсем, как настоящий и кстати значительно меньше, чем у Вазгена Хацепетовича. Он ухмыльнулся слегка и следующий вопрос: «А приходилось ли тебе анальным сексом заниматься?» Вот тогда у меня внутри всё просто оборвалось. Ну, зачем ему это надо? А сама голосом слегка осипшим отвечаю: «Нет, я такое никогда не пробовала». А он и говорит, как о чём-то уже давным-давно решённом: «Ну, значит сегодня попробуешь». И добавляет: «Пойдём в ванную». Меня просто страх насквозь пробил. Не надо. НЕ НАДО! Мамочка! Зачем это нужно, ну зачем ему попа моя сдалась? Я не хочу. А может упереться? Или лучше сбежать? Сейчас долбану его вот этой статуэткой по темечку, дверь открою и убегу. Или лучше задушить? Хотя у меня сил не хватит, он меня в бараний рог свернёт. А сама на ватных ногах и с ощущением какой-то неизбежной жути иду за ним. Заходим мы в ванную. Впрочем, ванная это не то название. Сама ванна здесь вполне троих вместит, по краю неё бортик идёт шириной не меньше метра, как в бассейне, стол косметический с зеркалом, банкетка, кабина душевая, унитаз с биде за небольшой загородочкой. Хозяин на банкетку присел, а мне командует: «Раздевайся». Я у бортика ванной встала, одежду потихоньку стаскиваю. Лифчик сразу сняла, джинсики, носочки, тапочки. Он не торопит, терпеливо ждёт и смотрит на меня совершенно хладнокровно. Я же от стыда — сгореть готова, никак не думала, что это будет настолько некомфортно. Осталась я перед ним в одних белых трусиках, хотя и понимала — чего себя обманывать — трусики на мне останутся недолго. И точно, он рукой так небрежно махнул, и я их сразу с себя спустила и из них вышагнула. Стою, переминаюсь. До него метра полтора. Он на меня смотрит, но равнодушно как-то, не так должен парень смотреть на обнажённую девушку. Недовольство ещё у него какое-то сквозь равнодушие проглядывает. Поморщился даже слегка. «Повернись спиной, — говорит,- теперь боком. Руки подними. Опусти». Я, кажется, понимать начала, что к чему. Тут дело какое – я подмышками каждые две недели лазерную эпиляцию делала, а вот на лобке как-то стыдилась. Там ведь перед косметологом трусы снимать надо, а мне стеснительно, хоть и косметолог моя мне несколько раз предлагала. Брить же бритвой, во первых неудобно, а во вторых, когда потом волосики отрастать начинают, очень у меня это место чешется, прямо такой зуд сильный, что ой-ой. Поэтому я там просто состригала всё очень коротко, но всё же растительность небольшая была. И вот именно это сильно не понравилось Вазгену Хацепетовичу. Он мне велел на бортик ванны спиной прилечь. Открыл воду. Полил на меня слегка из душа. Потом нанёс мне пену на лобок, взял обычную мужскую бритву и довольно быстро всё сбрил. Дальше деловито так говорит: «Ноги задери повыше и разведи пошире». И вот я уже лежу перед моим чуркой во всей красе: голая, мокрая, красная, ноги – вверх и в стороны, а он мне в самую дырку смотрит и аккуратно вокруг пеной мажет. Намазал, чувствую брить начал. Видеть-то само собой ничего не вижу, но ощущаю, что он кожу в разных местах натягивает, потом бритвой вжик, бритву сполоснёт, снова пальцами разгладит, снова бритвой вжик. С чем это сравнить даже не знаю: стыдно ужасно, сквозь землю провалиться готова. Никогда я ещё перед мужчиной в таком унизительном положении не была. Но сами ощущения скорее приятные, чем противные. Вот только это если не знать, кто у меня там орудует. Он тем временем пену бритвой видимо всю стёр, потому, что ещё раз её нанёс и по второму разу стал лезвием скользить. Всё же чувствуется, что он там все действия совершает исключительно целевые. Вот когда он в промежности у меня последние волосики уничтожал, рукой прямо вокруг моего входа гладил. Ну, думаю, сейчас он в меня палец обязательно сунет, даже приготовилась к этому. Не, ничуть не бывало. В этом месте пальцами всё закончил и дальше начал. Затем перевернул меня на бок, заставил рукой правую ягодицу оттянуть и самый анус мне пеной намазал. Затем осторожненько так бритвочкой со всех сторон провёл, и ладонью мокрой протёр. «Всё,- говорит, — отпускай попу, иди в душ». Встала я, стараюсь на него не смотреть. Зашла в кабину. Стою под водой, полощусь. Чувствую себя погано. Главным образом потому, что не сопротивлялась этому унизительному обследованию. Косметологичке знакомой значит лобок не доверила, а этому извращенцу такое вытворять позволила… Блииин. Однако ещё одна мысль подленькая промелькнула: типа ну, что Вазген Хацепетович, теперь ты тоже будешь на меня смотреть, как на стенку? На чистенькую, гладенькую, мокренькую девушку, которую ты только что осмотрел во всех местах. Всё ведь при мне. Не может быть, чтобы я тебя не возбуждала, не вызывала желания обладать мной и наслаждаться со мной. Я только эту мыслишку у себя в голове обнаружила, как сразу и пресекла. Знаем мы уже, как он наслаждается. Два дня прошло, а всё ещё горло болит. Я дверку только открыла, смотрю, а он сидит снова на своей банкетке и меня к себе пальцем манит. Подошла, он меня только сейчас рассматривать начал. Так повернись, да так повернись, по телу руками гладит, по попе пошлёпал, за грудь подержался, соски пооттягивал, по плечикам погладил, по спине ладонью провёл, по бёдрам прошёлся, руки подними, подмышками погладил, ногу подними, теперь другую подними, пальцы на руках растопырь, спиной ко мне встань, присядь, коленки разведи, ладонью мне между ног погладил, похлопал даже. «Всё, — говорит, теперь ложись животом мне на колени». Я легла. Чувствую он чем-то занят, что-то он руками делает. «Сейчас – говорит, — я тебе поставлю клизму». Я даже ничего ещё осмыслить не успела, а он продолжает: «разведи руками ягодицы в стороны». Тут у меня случилось словесное извержение. Я умоляла и упрашивала его не делать этого, у меня нашлась для него куча аргументов, но он ничего слушать не стал. Просто сказал «Цыц». Но сказал это таким голосом, что я сразу заткнулась на полуслове и дрожащими руками выполнила требуемое. Сразу же у меня в попе оказалась какая-то трубка, после чего он мне сказал: «Теперь осторожно перевернись на бок спиной ко мне». Я очень аккуратно повернулась и наконец увидела куда идёт трубка из моей несчастной задницы. Я ужаснулась. Надо мной прямо на стене висела резиновая грелка, огромная, литра на три не меньше и из неё уходил мне за спину тоненький, шланчик. «Не надо, пожалуйста, не надо»,- прошептала я. Сразу же Вазген Хацепетович сдвинул на шланчике колёсико и я почувствовала, как мне в попу полилось что-то тёплое.

Следующие пол часа были, пожалуй, в тот день самыми неприятными. У меня в попе что-то булькало, в животе урчало, что-то внутри меня сдавливалось и становилось больно. На лице у меня застыла гримаса, иногда, когда сдавливало слишком резко, я начинала тихонько постанывать и тогда хозяин перекрывал жидкость. Но проходило пять – десять секунд, он говорил: «отдышалась и хватит» — и снова открывал трубку. При этом он постоянно держал ладонь у меня внизу живота и изредка слегка надавливал. Не знаю, сколько в меня влилось, только наконец-то это прекратилось. Хозяин пережал трубку и вытащил её. «Иди в туалет» — услышала я. Очень аккуратно я сползла с колен хозяина на пол и медленно стала выпрямляться. Боже, что это? Я явственно увидела, что мой животик, ещё недавно совершенно плоский, теперь безобразно оттопырен, как на первых месяцах беременности. Неужели в меня столько влезло? Внутри что-то сдавливалось, в животе при каждом шаге булькало, казалось, из попы сейчас хлынет, не смотря на все мои усилия сдержаться. Наконец я добралась до загородки и только присела на унитаз, как меня просто прорвало. С отвратительным звуком вся жидкость изверглась наружу. В трёх шагах от меня сидел мужчина, но мне было уже не до стыда. Было просто чувство громадного облегчения. Мыслей в голове не было совершенно, а какое-то время спустя я обнаружила, что блаженно улыбаюсь. Я просидела на горшке минут пять, не меньше. Было просто хорошо и спокойно, однако, когда я встала и неуверенно глянула вниз, то была очень неприятно поражена: неужели все эти отвратительные плавающие ошмётки вышли именно из меня? Я шагнула из-за загородки. Вазген Хацепетович держал в руке шланг, и намыливал насадку. Оказалось, что у насадки на конце имеется некоторое утолщение, чтобы она не выскользнула из попы. Хозяин приглашающим жестом указал себе на колени и всё пошло с самого начала.

В тот день я получила три клизмы, правда первая была самая жестокая. Во второй раз никакой боли уже не было, хотя и закачал он в меня гораздо меньше. На третий раз я была уже почти спокойна и стойко приняла в попу причитающуюся мне дозу. Когда после последнего вливания, я с опаской глянула в унитаз, оказалось, что там просто чистая вода. На этом промывание закончилось. Вазген Хацепетович погнал меня опять в душ, а после повёл в спальню, где молча показал рукой на тахту. Я легла на спину, тахта оказалась на удивление жёсткой. Руки раскинула в стороны, ноги слегка раздвинула и отстранённо уставилась на потолок. После всего, что он со мной сделал — стесняться было совсем глупо. Бери уже меня и скорее покончим с этим. Было всё равно, чувство отрешённости заполнило меня всю. Анал, так анал, что ж теперь делать – он же хозяин и моего желания не спросит, так, что лучше просто расслабиться и будь, что будет. Приняв три клизмы подряд, мне казалось, что я ощущаю себя так, словно меня уже поимели в задний проход. По всему телу разлилась предательская слабость, хотелось лежать и ничего не делать.

Я открыла глаза. Чурки в комнате не было, и когда он вышел я не слышала. Я снова закрыла глаза и даже задремала. Сколько прошло времени – не знаю, но думаю немного. Он снова был здесь, и снова ему что-то было нужно от меня. Когда ж он оставит меня в покое? Хозяин заставил меня встать и причесаться. У меня волосы совсем не длинные, но, когда влажные, то расчёсываются очень тяжело. Перед зеркалом с расчёской я провела минут десять. Он сидел и смотрел на меня, как всегда равнодушно. Это уже начинало раздражать. Может он импотент? Неужели я его совсем не привлекаю? Между тем он подошёл ко мне сзади, и мне на плечи полилась холодная жидкость. От неожиданности я вздрогнула, но это оказалось просто какое-то ароматическое масло. Хозяин поставил флакон и стал растирать жидкость по моему телу. Опять началась череда указаний: повернись сюда, повернись туда, подними-опусти руки и т.д. С плеч он перешёл на шею, потом очень долго втирал масло в спину и ягодицы. Дальше велел мне снова лечь на спину. Я закрыла глаза и представила, что нахожусь в массажном салоне, вот только почему-то совсем без одежды. Он нанёс мне масло на руки и перешёл к груди. Это было довольно приятно, и я уже чувствовала, что под его сильными руками мои сосочки твердеют и оттопыриваются. Тело было совершенно расслаблено, можно сказать, что я отдавалась его рукам. Над грудью он тоже трудился довольно долго, а потом пошёл ниже. На живот вылил наверное пол стакана, но большую часть сразу согнал на ноги не втирая. Бёдра и живот он протёр довольно быстро, между ног мне залез тоже лишь пару раз. Несомненно он сразу почувствовал, что у меня там и без масла очень даже мокро. Приходится признать: под его ладонями я потекла. Когда он занялся моими ногами я уже начала изнывать. Такого со мной никогда раньше не было. Мне просто хотелось секса, да и мужчина был рядом, хоть и противный. Так пусть же он скорее приступит к своим мужским делам, что он измывается надо мной уже полдня? «Сегодня у тебя будет только анал» — услышала я. Он словно прочитал мои мысли. Между тем чурка закончил с моими ногами, отступил на шаг от кровати и полюбовался своей работой: какая я чистенькая и блестящая, да вдобавок возбуждённая. Скрыть возбуждение было трудно, да по правде и не хотелось. Пусть видит, что мне приятно и хочется продолжения, ну пусть даже и анального. Хоть я и серьёзно боялась лишиться, так сказать, анальной девственности, желание постепенно перевешивало чувство опасения. Где-то на краю сознания я глубоко презирала себя, кричала, что я просто помешанная на похоти шалава, взывала к гордости и достоинству, но эти ценности не имели сейчас для меня никакого значения.

«Подними ноги вверх, согни в коленях и раздвинь»- я открыла глаза и с готовностью выполнила приказ. Вот оно, начинается. Всё же было страшно, внутри всё обмирало, а в горле стало сухо. Вазген Хацепетович взял меня руками за бёдра и рывком придвинул на край тахты, так, что попа оказалась почти на весу. «Подними ноги повыше, чтобы я видел твой анус. Вот так». Хозяин положил ладонь мне между ног и принялся поглаживать. Я чувствовала, что теку ему прямо на руку, к тому же меня переполняло желание двигать бёдрами в такт движению его руки, но я сдерживалась. Далее он оттянул одну ягодицу и стал поглаживать мне вокруг ануса, сам анус, и я даже не успела испугаться, как он просунул палец внутрь. Было не больно, скорее необычно. Хозяин медленно водил указательным пальцем у меня в попе, а большим поглаживал возле другой дырки и наконец ввёл его и туда. Он привстал, и, не выводя из меня пальцев стал другой рукой гладить мне сначала живот, а потом и грудь. Было так здорово, что я уже давно двигалась в такт его рукам и пыталась насадиться на его пальцы поглубже. Через некоторое время он прекратил поглаживания и медленно вывел из меня пальцы, я разочарованно посмотрела на него. Хозяин достал тот самый резиновый член, который уже показывал мне и стал намазывать его каким-то гелем. Затем встал у меня между ног, наклонился, я почувствовала, что Вазген Хацепетович упёр его мне в анус, инстинктивно напряглась, но тут же расслабилась, и сразу синий каучуковый орган мягко проскользнул мне в попку. Я непроизвольно охнула и прислушалась к ощущениям. Было слегка больно, но больше просто дискомфортно, оттого, что в попе находится какой-то посторонний предмет. Хозяин тем временем медленно вводил его глубже. Наконец поступательное движение прекратилось и я услышала его голос: «А теперь опусти ноги на пол и начинай ласкать себя руками». Ноги я поставила на пол, причём спиной я осталась на тахте, в попе находится резиновый член и хозяин придерживает его за край, но не двигает. Я попыталась поласкать себя. Одну руку сразу же положила ладонью на выбритый лобок и принялась шурудить пальцами между половых губок, а другой стала гладить грудь. Оказалось, что в моём теперешнем состоянии этого вполне достаточно, чтобы через минуту я начала постанывать от страсти, а ещё через две поняла, что хозяин вовсю трахает меня резиновым хреном в зад. Боли не было, был кайф. Движения в моей попе были довольно активные, но вскоре я с благодарностью поняла, что они идут в такт движениям моих рук, ласкающих моё тело. Кончилось это неожиданно. Моё тело скрутило судорогой, а в руку у меня между ног хлынула мощная струя. Я постаралась сжать зубы, но сладкий стон всё равно вырвался наружу, а тело ещё некоторое время трясло. Я не заметила, как хозяин вытащил из моей попы этот резиновый член, но когда я это поняла, я сразу же поняла и другое: я хочу ещё. И не дурацкий каучук, а хочу почувствовать в себе настоящий мужской конец, чтобы мужчина драл меня, как хотел в мою, пока ещё нетронутую попку, а я подчинялась ему и наслаждалась прекрасным своим унижением и страстью. Я посмотрела ему прямо в глаза. «Вазген Хацепетович, пожалуйста, войдите в меня». Наверное это глупо, называть юнца, который имеет тебя, по имени-отчеству и на «Вы», но мне тогда это было совсем не важно. В тот момент я даже совершенно не боялась, что член хозяина намного больше того искусственного, который только что побывал во мне. Вазген Хацепетович встал и быстро разделся. Легко приподнял меня и передвину дальше на тахту. Перевернул и поставил раком. Я посмотрела вперёд и прямо напротив себя увидела в зеркале стоЯщую в коленно-локтевой позе девушку. Голую и бесстыжую, блестящую от пота и сильно растрёпанную. Она очень часто дышала и даже дрожала, а соски на сиськах подрагивали в такт. На лице была неприкрытая похоть и ожидание наслаждения, губа была закушена, а зад был сильно оттопырен и задран кверху. Это была типичная сучка перед трахом, даже сучка в квадрате, потому что трах ей предстоял необычный. Как сквозь пелену тумана я увидела, что сзади приближается обнажённый мужчина, вот он пристраивается, я почувствовала, что он водит членом вверх-вниз, от вагины до ануса и обратно, он гладил пенисом мои дырки. Потом опять я чувствовала, как хозяин вводит смазку в мою расслабленную попу – мне была приятна уже даже эта процедура. Он приставил головку к моему анусу, я постаралась расслабиться как можно сильнее и по возможности раскрыть попу навстречу. Вазген Хацепетович резко надавил и я вскрикнула. Вернее я сначала задохнулась, а уже потом закричала.

Позднее я слышала, что если в попу вводится что-то большое, у человека выпучиваются глаза и разевается рот. Не верьте. Когда я сквозь слёзы взглянула опять в зеркало, у той сучки глаза были сужены, а зубы и вовсе крепко стиснуты. На лице застыла болезненная гримаса. Член попал в меня сразу видимо благодаря обильной смазке, но боль была такая, что куда там резиновой игрушке. Я сразу попыталась сдёрнуться с него, но от этой попытки стало ещё больнее, к тому же хозяин крепко держал меня за бёдра и не позволил этого. Я замерла, только громко и хрипло дышала. Вазген Хацепетович тоже не делал никаких движений. «Не дёргайся,-сказал он мне, — передохнИ и расслабся». Боже мой, какой тут расслабится, когда всё тело напряжено, нервы натянуты как струны, а попа, кажется, сейчас порвётся. Потом откуда-то издалека пришло какое-то изменение в ощущениях. Нет, боль не ушла, но к ней добавилось что-то другое. Я поняла, что хозяин меня ласкает. Одной рукой он проник мне между ног и поглаживает половые губы, иногда просовывая пальцы неглубоко внутрь. А другой слегка обнял меня и гладит мою грудь. Всё это он делает осторожно и нежно, при этом, не вынимая свой членище из моей пылающей огнём попы. Не вынимает, но и дальше загнать не пробует. Постепенно до меня начинает доходить, что просунул он только одну головку, то есть самую толстую часть. Как я могла умолять его об этом! Может это был гипноз? Потихонечку ощущения меняются. Боль больше не разрывает меня пополам, а превратилась в ноющую, с неожиданными и резкими всплесками. И кстати, я замечаю, что по ногам у меня течёт, а это не что иное, как моё сучье тело отзывается на ласки хозяина. И когда он внезапно сжал мне сосок пальцами и оттянул, это не показалось мне ужасным. На фоне того, что творилось сзади, это было скорее любопытно, и возбуждающе. Очень медленно, но настойчиво хозяин стал вводить свой член вглубь. Я сразу отозвалась на это движение болезненным стоном. Но оказалось ничего, терпеть можно. Боль не исчезла, но постепенно отодвинулась на второй план. На первом плане же оказалось желание самоуничтожения. Я захотела пройти это до конца. Я постигла радость унижения и хотела продолжения. При этом я вполне осознавала всю отвратительность происходящего: молодой чурек жёстко рвёт жопу русской девушке, а та вовсе не сопротивляется, а пристраивается своей попой под движения его члена.

Вазген Хацепетович потихоньку двигался в моей попе вперёд назад. Он делал это вполне мягко и очень неглубоко. На этот раз движения не подстраивались в такт моему дыханию, а были значительно медленнее. Правда и дышала я как загнанная лошадь, а когда боль неожиданно проявлялась резким всплеском, иглой прошивая меня насквозь, через сухие губы непроизвольно вырывался стон. Движения хозяина постепенно ускорялись, боль не ослабевала, но было уже не до неё. Мне казалось, что это просто невозможно: хозяин насадил меня попой на свой огромный хер, словно на кол, а я, хоть и постанываю от каждого движения, всё же начинаю двигаться ему навстречу. Он больше не ласкал моё тело. Движения его ещё ускорились, он крепко взял меня руками за бёдра и постепенно до меня дошло, он не просто ускоряется, он с каждым разом пытается протолкнуть член поглубже внутрь. Я сразу же ответила на это его действие и с готовностью постаралась насадится подальше. Вскоре стало казаться, что его член погрузился в меня до основания, при этом уперевшись во что-то внутри меня. Мышцы отказывались служить мне, руки подогнулись, и я упала головой на тахту. Не переставая двигать своей задницей я опять посмотрела в зеркало. Зрелище было настолько возбуждающе, что я не выдержала и закричала и продолжала вскрикивать ощущая толчки члена в попе. В зеркале чурка, держа руками за бёдра, пердолил сучку в дупло, погружая внутрь весь свой огромный член. Сука орала, на лице попеременно менялось выражение какого-то неземного наслаждения с болезненной гримасой, глаза, были совершенно сумашедшие, но она упорно двигалась задом навстречу своему мучителю. Наслаждение с примесью боли, неясно, как это может сочетаться, но меня переполняло именно это. Хозяин разошёлся не на шутку и теперь дрючил меня в попу, с размаху загоняя свой чудовищный член по самые яйца. Мир вокруг исчез, исчезли стены и тахта, не было ни пола, ни потолка, а от чурки остались только его руки, сжимающие меня за талию да дубина методично долбящая мою задницу. Внезапно окружающее пространство померкло вовсе, а издалека до меня донёсся чей-то вопль. Понимание исчезло начисто, голова резко закружилась, и только краем сознание я поняла, что это ору именно я. Тело трясло, и унять эту судорожную трясучку не было никаких сил. Я просто безвольно болталась под ударами члена и, если бы Вазген Хацепетович отпустил меня, свалилась бы как тюфяк. Но он не отпускал и только продолжал драть меня с бешенной скоростью. Внезапно он зарычал, как зверь и остановился. В тот же миг мне показалось, что я получила четвёртую клизму. В меня явно попёрло большое количество жидкости. Я чувствовала, как конец чурки дёргается где-то в глубине моего ануса, извергая из себя потоки спермы. Он наконец отпустил меня, но упал вместе со мной, вернее прямо на меня, так и не вытащив своего дружка. Он кончал очень долго и видимо обильно, а когда его член наконец-то покинул мою попу, я поняла, что у меня нет сил сжать анус обратно. Ну и пусть, это было в общем-то совершенно неважно. Я почувствовала, что улыбаюсь совершенно идиотской улыбкой и закрыла глаза.

Мне просто нужно было, чтобы меня никто не трогал. Я отдала хозяину на растерзание собственную, до сей поры невинную попу, так неужели он не может дать мне такую малость – пол часа покоя. Эта черта меня раздражала в нём не в последнюю очередь. Он давал мне кучу новых в том числе и прекрасных эмоций, но никогда не позволял насладиться ими в той мере, как бы мне хотелось. Вот и в тот раз я почувствовала, как он встал с тахты, и сразу же услышала указания: «Ну давай, поднимайся, чего разлеглась. Приберись тут по быстрому и поесть приготовь». Через силу я попыталась подняться. Оказалось, что лежу я в просто огромной луже. Вазген Хацепетович ухмыльнулся: «Ты молодец. Я доволен. Ни разу не слышал, чтобы баба кончала от первого анала, а ты сделала это дважды, причём всё тут соком своим залила». Наверное, мне следовало смутиться, но я только вымученно улыбнулась в ответ. У меня всё ещё кружилась голова, а тело было словно не моё и реально разъезжались ноги. Когда же я посмотрела на диван, то посредине пятна от моего сквирта увидела большую лужицу ещё не впитавшейся в ткань спермы. Мало того, на диване, и прямо в сперме явственно проступали пятна крови. Хозяин проследил за моим взглядом и кивнул: «Да-да, это твоё. Выходит я и правда с твоей жопы целку сорвал». Он плотоядно заржал. Я же чувствовала, что по моим трясущимся ногам что-то течёт и не сразу поняла, что это вытекает из порванной попы его сперма пополам с моей кровью. Нет, он не трахнул меня, он втоптал меня в грязь, показал мне мою же сучью душонку, заставил забыть от похоти всё на свете, все нравственные принципы, гордость и приличие, я трепетала от его рук и изнывала от желания отдаться ему. А между тем он не стал для меня более привлекательным и если бы его сейчас хватил удар, я была бы только рада. По мере того как меня отпускало я презирала себя всё больше и больше. Хотелось забиться в какой-нибудь далёкий уголок и тихо выть от отчаяния, чтобы никто никогда не узнал моего позора. Но я была всего лишь рабыней, мне нужно было собраться с силами и пойти выполнять указания моего хозяина.