В поисках нечеловеческого хера

Это была четвертая волна. Дормидонт тяжело дышал под вой толпы. За спиной текла кровь в тех местах, где застряли наконечники стрел. Перед ним был противник, с которым они очерчивали круг, как дикие звери, выжидающие момента для нападения. У первого было преимущество — римский щит и забрало шлема, что не давали трезубцу Дормидонта доступ к телу. На кону стояло нечто ценное, ради чего две дюжины мужей сражались против диких зверей, элитной гвардии и против друг друга.

Дормидонт метнул быстрый взгляд на царское ложе. По левую руку от царя сидел женский силуэт, его дочь. Чтобы заполучить ее, две дюжины храбрых мужей сцепились насмерть в поединке на радость целому городу. Так что опускать руки, когда остался всего один соперник ни один не собирался. Обоих утомила бойня, но решимость их сильна.

Быстрого взгляда Дормидонта на царскую ложу хватило римлянину, чтобы поймать момент и наброситься на врага. Ловушка удалась. Дормидонт среагировал быстро, метнул в забрало противника лужу грязи, что прятал за спиной, и уклонился от траектории атаки римлянина. Грязь облепила крошечные смотровые дырки в шлеме, и Дормидонт проткнул открывшийся торс противника.

Противник пытался махать мечом, но длина трезубца не позволяла дотянуться до бывшего солдата. Напрягая мускулы, он оторвал несчастного римлянина от земли. Тот выронил оружие, пытался снять себя. Но три шипа уже проткнули его спину насквозь. Дормидонт воткнул другой конец в землю, отчего трезубец вдавился в нее, под тяжестью тела.

Забавно было видеть, как воин пытается снять себя, словно у него оставались шансы. Силы покидали его, внутренности прижимало к позвоночнику, кровь текла по трезубцу прямо в землю. Все это нравилось публике. Толпа радовалась эффектной смерти, мучениям жалкого римлянина, которому оставалось победить всего одного противника, Дормидонта.

Шесть полных лун жажда славы вела нашего героя к этому моменту. Триумфу на арене великого града Афин. Теперь, когда он победил, можно наконец-то отдышаться. Смахнуть со лба грязь и пот. Насладиться ревом толпы, что выкрикивает его имя.

— Дор-ми-донт, Дор-ми-донт!

Он бьет себя в грудь и отвечает радостным криком толпе: “Да, да!”.

Это его триумф! Его момент славы! Он будет наслаждаться им до последнего момента, а потом возьмет главный приз. Возлежит с дочерью…

Но толпа затихла.

Царь Афин поднялся с трона. Весь в белых одеяниях, чистый и сияющий, в отличии от павших, заляпанных в крови рабов арены. Он смиренно взглянул на последнего гладиатора, осмотрел без численную толпу, словно всматриваясь в каждое лицо в поисках ответа на какой-то вопрос, известный лишь ему.

— Минотавр! — заорал кто-то в толпе и это слово было подхвачено тысячами голодными до зрелищ людьми.

— Минотавр, минотавр!

Публика завелась. Ей нужно больше зрелищ, нужно больше крови. Не может же царь отказать в удовольствии такой возбужденной суке, как толпа.

Царь повернулся к Диане: в ее глазах плясал озорной огонек, сравнимый с возбуждением толпы. Она тоже хочет продолжения зрелища, увидеть бой победителя с чемпионом арены. Потом он взглянул на последнего гладиатора: тот впал в ступор, когда толпа завопила имя чудовища, которое он считал лишь выдумкой.

Зрелище продолжилось.

Валики цепей затрещали позади Дормидонта. Ворота поднимались. Вместо положенной радости от победы, ему даже не дают передышки. Чертов ублюдок-царь, чертов ублюдок тот, кто крикнул из толпы имя чудовища. Дормидонт еще рассчитается с сукиным сыном и порежет его на сто кусков, как похлебку.

Времени было мало. Он быстро подобрал щит и короткий меч римлянина и встал в боевую стойку, готовясь к встречи с тем, что выйдет из тени.

Копыто продавило землю, выходя из тени. Мясистое тело мужа на бычьих ногах выходило на свет. Зрители, сидевшие близко, жопой почуяли, как эта громадина с бычьей головой делает шаги. Минотавр вышел на свет и заревел, разбрасываясь слюной во все стороны. Рев раззадорил людей на трибунах. Им не важно было, кто победит, главное — увидеть кровопролитное зрелище, где человек сражается со зверем, а потом пойти и нажраться, обсуждая бой.

От рева страх сжал грудную клетку. Тварь была выше на добрых четыре головы. Но все равно это его момент славы. Так легко он с ним не распрощается, не откажется, от положенной награды.

— Ааааа! — заорал гладиатор, отвечая на рев чудовища злобой. Крепче сжал палаш и бросился в бой, от чего минотавр побежал на встречу, выставляя рога.

Рога столкнулись с щитом, высекая искры. Дормидонт отлетел и упал в кровь, выронив защиту. Минотавр осекся от сильного столкновения с человеком. Помотал головой, приходя в себя, зачерпнул землю копытом и готовился к новому разгону, чтобы растоптать оглушенную жертву.

Дормидонт смахнул кровь. В глазах двоилось, но понятно было, что тварь опять понеслась на него. Приходить в себя времени не было. Когда дрожь под ногами стала слишком сильной, чтобы ждать, он резко покатился в сторону. Дрожь от копыт прошла в шаге от его лица. Если бы он не увернулся, то затрещали бы ребра.

Взгляду вернулся фокус.

Это чудовище просто животное, которое тоже можно победить, если подгадать момент.

Дормидонт огляделся по сторонам и нашел, что нужно. Копье. Эта тварь собирается сделает новый разгон. Если вовремя выставить оружие, то у животного не будет шанса остановиться с такой скоростью. Совсем как с лошадьми. Дормидонт вспоминает себя, как два года назад еще был солдатом. Как десятки раз проделывал одно и тоже резкое отточенное движение на несущуюся кобылу. Это копье меньше, чем кавалерийское, и есть шанс, что оно сломается, но тварь опять неслась на него, а прятаться некуда. Дормидонт принял боевую стойку.

— «Ждать!» — слышит он голос своего десятника.

— «Ждаааать!» — от каждого шага минотавра трясется земля под ногами.

— «Готовсь!» — он почти добежал.

— «Пикииии!» — корпус вперед, ногой упереться, копье опустилось на изготовку.

— Умри, сука, — шепчет он несущейся безумной твари.

Все прошло быстро.

Столкновение было настолько сильным, что оторвало голову. На застекленных глазах сохранился дисциплинированный взгляд солдата. Рог вошел в подбородок и вышел из темечка. Дормидонт не знал, что в отличии от зверей, минотавр наполовину человек, а значит имеет хотя бы половину мозга, чтобы понять, что бежать прямо на пику не лучшая идея. Ему хватило ума двигаться достаточно медленно, чтобы увернуться от столкновения, но не вызвать подозрения у солдата.

Минотавр бросил тело на тот же трезубец, на котором висел римлянин. Одной рукой, как мокрую тряпку.

Это убийство встретилось новыми криками со стороны трибун. Люди радостно кричали от отличного зрелища. Жаль было гладиатора, но его смерть была куда приятнее, чем жалость к нему.

— Как тебе, Диана? — спросил царь на трибуне у своей дочери.

— Великолепное зрелище, отец.

Все это время Диана наслаждалась по полной. Краем глаза, она следила, чтобы ни слуги, ни отец не заметили как она ласкает себя через платье. Старательно сдерживая стоны и подергивания тела. Это создание, его мощь, звериная натура в сочетании с мужским телом. Диана хотела, чтоб минотавр насадил ее, но не так как недо претендентов на нее, а на другое копье.

Так приятно представить себя в лапах зверя, но представлять ей уже осточертело. Сегодня был бой за нее, как за какую-то вещь, не спрашивая ее мнения. Так вот он — победитель. Он получит свою награду, а она удовольствие.

Ох черт. Платье промокло.

Хорошо, что победил не какой-то человек. А то бы пришлось вставать и тогда кто-то обязательно заметил лужицу на белом платье.

Не дождутся. Любители зрелищ хреновы.

***

Позже трибуны опустели, а с арены стащили трупы. Минотавра как всегда загнали обратно в темницу, под сводами арены. Она напоминала об острове Крит, с которого его забрали, только гораздо меньше настоящего лабиринта.

Диана, в тайне от отца покинула обитель и спустилась в обличии прислужницы в катакомбы. Она знала, что ему в клетку отправляют незадачливых прислужниц, но не за тем, чтобы ее убирать. Зверю, как и мужчине, тоже необходимо опорожнять семя. Но никто еще не выходил из его клетки.

Интересно, в каких позах они померли?

У входа сидел охранник и обгладывал куриную ногу. Хорошее жалованье получает, жирный ублюдок.

— Ты рано пришла, — сказал тот, чавкая.

— Я тут впервые.

— Знаю. Никто второй раз не приходит, — дожевывая ногу, жирдяй осматривал ее с головы до ног и мысленно раздевал. — Слушай, эта тварь живет в грязи и радуется. Давай, я скажу, что ты тут была, а тебе не придется сюда заходить.

— Мне это не интересно.

— Нет, ты подожди, — он потрудился встать перед ней и перекрыл вход к минотавру. — Девок посылают к нему, а те дохнут. И ты сдохнешь. Не надо такой красавице подыхать от чудища.

Он попытался улыбнуться, но выглядело это отвратительно.

— Правда? — натянула Диана маску страха. — Что же там происходит?

— Как что? Ебет он их! Я каждую ночь слышу, как те ревут о помощи.

Диана представила, как минотавр насиловал женщин и как они молили о пощаде. Жар чуть не выдал ее по лицу, поэтому она поспешила испугаться.

— О нет, я же так не хочу умирать! Пожалуйста, прикрой меня.

Сработало. Охранник клюнул и уже готовился торговать себе на выгоду.

— Прикрыть конечно могу, но я сильно подставлюсь, — он схватил ее за бедро, прижал к себе. Отметил, что девка лицом вышла, правда знакомое какое-то, но да не важно это сейчас. — Так что надо придумать, как тебе отплатить.

— Оу, — подхватила игру девушка. — Но у меня же ничего нет… под этой одеждой. — добавила она в конце страстно, приложив руки к мясной груди охранника.

— «Быстро соглашается, вот бы каждая так», — нагло лыбится охранник. — Тогда снимай это тряпье. Расплатишься, чем мать дала.

Принцесса поближе прижалась к наглому охраннику, обвила его шею и поднесла ротик к ушку, чтобы поцеловать. Охранник самодовольный набросил свой руки на ее тело, уже захотев как следует облапать эту малышкой. Но настрой в миг сняло, когда вместо коленки на члене, он ощутил острый укол и замер в испуге.

— Я надеюсь тебе нравится игра, — шепчет на ухо Диана и тянет за мочку уха зубами. — Открой для меня дверь и это будет не последнее веселье в твоей жизни.

— Вот же ты су… А! — лезвие ножа настойчивее уперлось в член.

— Что ты сказал, милый? — Диане нравились игры с мужчинами, которые думали, что легко ее получат. На его лбу проступила испарина, которую Диана слизала. Испуг, которым отдавал пот, очень заводил ее.

— Ладно, ладно! Только не режь, — охранник дотянулся до рычага в стене и дернул вниз. Пускай эта сука туда идет и дохнет. Назад она точно не вернется.

— Молодец, — говорит Диана и делает легкие чмок в щечку. Достаточно быстро, чтобы этот неповоротливый не спохватился за нее, она проскальзывает в открывшуюся дверь, рассчитанную для “уборщиц”.

Внутри было темно и сыро. Пару искр о кремний с железом и факел загорелся. Она шла вперед, опираясь о сырую стену. Вглубь. Прислушиваясь к темноте. Так страшно и волнительно идти по этим сводам в поисках быка-осеменителя. Много мужчин хотели ее иметь, но всем она давала отворот поворот, а тем кому и давала другое, играли с ней в опасные игры, как тот стражник. Лишь часть выходила недовольными, а еще одна часть с легкостью становились сексуальными рабами. Но минотавр — другой случай.

Сейчас она сама идет навстречу этому чу… этому самцу. Дикому, неукротимому. С такой яростью он убивал шутов на сцене. С такой… животной, необузданной яростью. Диана даже не смела думать о том, что приручит его. Ей хотелось, чтобы он приручил ее. Такое она не позволила ни одному мужчине. Но ведь он не совсем мужчина.

В нос ударил противный запах. Что-то гниющее, как навоз. Похоже, здесь никогда не убирали. Что-то хрустнуло под ногами. Она присмотрелась, и увидела осколки черепа. Давно обглодан крысами и червями. Лишнее доказательство жестокости создания, к которому она идет. Но это не повод останавливаться. Желание с присущей легкой дрожью внизу живота гораздо сильнее чувства страха.

Вдалеке раздалось бычье сопенье. Кажется зверя привлек огонь от факела.

— Ты же мой хороший, — шепотом сказала Диана в темноте. — Милый минотавр, где же ты?

Сердце кололо с каждым новым стуком копыт. Грудную клетку приятно сжимало.

Здоровяк выходил на свет. Рога царапали потолок, от чего пылью сыпалась штукатурка. Диана не смела шелохнуться, даже пискнуть, когда здоровое создание подошло к ней вплотную, смотрело сверху вниз на нее, такую беззащитную, без шанса на спасения, против него. Эта мысль только заводила принцессу, решившую быть разорванной здоровым быком.

Минотавр наклонился и обнюхал новую девушку. Выдохнул горячий воздух из ноздрей. Вонючая влага окропила лицо, но Диане это только понравилось. Приятно ощутить грязь такого самца на себе, словно пометку.

— Умоляю, большой, красивый минотавр, — нежно пела она. — Не причини мне вреда. Я так беззащитна перед тобой. — она осторожно погладила густую щетину. — Я знаю, как ты умеешь убивать одним резким движением, пощади меня, жалкую.

Минотавр резко схватил ее за запястья одной огромной рукой и оторвал от земли, выпрямился во весь рост и заглянул желтыми глазами прямо в ее. От света упавшего факела, его глаза так прекрасно блестели.

— Ах, — ахнула Диана от приятной неожиданности. Такого бы она не простила обычному мужчине, но ему… Она даже не задумается о такой вещи, как обида.

Капюшон спал с плеч, открывая свисающие коричневые пряди. Такие же блестящие, как его мех.

Ее черты лица, эти длинные волосы…

Минотавр принюхивается к ней и делает странное рычание.

— Мх! — снова выдыхает этот горячий пар.

— Тише, мой хороший, тише, — заложница целует огромные ноздри существа. Видя, его смущение, она хочет одарить его лаской, хотя бы в таком положении.

Игриво проводит пяточкой по его торсу и кажется, что может достать ниже. Но пока не хочет так быстро касаться его там и нежно гуляет ножкой по крепкому телу. По прессу, бокам, старается обнять его белоснежными ножками. А сама смотрит в его удивленные бегающие глаза и смеется игриво, показываю, что хочет угодить ему. Такого мужчину нужно наградить женской лаской, которую он заслужил за все эти годы.

— Тебе одиноко тут, мой хороший? — она проводит язычком вокруг ноздрей, собирая с них капельки влаги и наслаждаясь грубостью кожи.

Что-то необычно знакомое показалось минотавру в этой девушке, что не кричит в страхе, не старается вырваться, как делали другие, что спускались сюда. От ее движений пятками, монстр ощущал, как кровь приливает к половому члену. Но если раньше это было что-то инстинктивное, как в сезон размножения зверей, то сейчас это происходит как-то не так.

От неожиданного прилива, ослабла хватка и девушка упала на каменный пол.

— Ай! — поднялась она на коленки, чувствуя, что у нее получается достучаться до другой стороны минотавра. — Не волнуйся, мой сильный зверь. Я понимаю, как ты не привык к ласке, — она начала гладить его по мохнатым ногам. Таким сальным от редкого контакта с водой. Гладила по икре, бедрам, проникая ногтями к плоти, которая под шерстью была не такой грубой, как могло казаться.

— Ты нежнее, чем кажешься, я понимаю это, — она взглянула на повязку, что спускалась ему чуть выше бычьего колена. Там уже вставал большой бугор.

Такой большой.

Еще никогда она не видела, таких и размеров. Захотелось скорее снять с него это тряпье, но спешить нельзя. Так не интересно.

Минотавр же испытал новые чувства для себя: мурашки прошли по спине, от чего он схватил спазм, копыто отбивало нервный ритм, а голова закинулась вверх, отколов больше пыли с потолка. Впервые человеческая самка ласкает его, а не бьется в темноте из угла в угол, спасая жизнь. Потому не проснулись те звериные инстинкты, а что-то человечес…

— Мууу!

Что она делает?..

Диана подловила момент, когда минотавр расслабится и сперва заглянула под повязку. Такие большие, как свежие дыньки. Сперва аккуратно провела ладошкой, щупая сморщенную плоть, потрогала волоски, на этой мохнатке. А потом увидела его, толстый, длинный член, который был с ее руку. Он поднял повязки так, словно она оказалась под шатром. Желание услужить большому и сильному минотавру побудило пригреть эти “яички”. Она помассировала пульсирующую мошонку с трепетом, вдыхая мужские ароматы, смешанные с потом и грязью. Поцеловала их, как драгоценное хранилище белой жижицы, которую хотела в качестве награды от сильного минотавра за старания. Это и привлекло его внимание.

— Не бойся, мой хороший, огромный мужчина, я сделаю тебе хорошо, — она провела языком от яиц до грибовидной головки. Обняла, не взяла ладошками а обняла этот длинный бычий хер и поцеловала в дырочку залупки, после чего старательно вылизала от выделившейся пульпы.

Боковым зрением, она приметила полуразложившиеся труп. Таз был задран вверх, а в киске блестела запекшаяся кровь. Дырка была так расширена, что со временем она не сомкнулась. Руками мертвая девушка потянулась к выходу. Наверное, она сильно орала и рыдала, пока минотавр насиловал ее в такой позе. Агрессивный зверь.

Ей пришлось раскрыть широко рот, чтобы всунуть бычью головку в ротик.

— «Надеюсь, ты не убьешь меня, милый»

Такой большой, что глотка разрывается. Она пробует пропихнуть его, но пасть дает блок, как при рвотном рефлексе. Потому она пару раз вытаскивает головку, чтобы отдохнуть и вновь пытаться заглотнуть. Пальцы едва собирались в замок, чтобы охватить толстый ствол, что она надрачивала.

Минотавр мирно сопел стоя, получая удовольствие, которое испытывал в первый раз. Никто еще из пришедших женщин, не доставлял ему такого удовольствия. В основном приходилось их ловить, ставить раком, по своему укрощать, чтобы удовлетворить животные позывы. А эта же девушка делала все сама. Неважно зачем, она это делает, важно, что это приятно.

В ноздри ударил сладкий потный запах, что привлек внимание зверя.

Когда девушка на коленях пыталась заглотнуть его член, из ее сосков стало выделяться молоко. Он пил его однажды, когда был бычком. Запах материнского молока плотно закрепился в бычьей памяти.

Минотавр чутка заворчал, как лев, встал над Дианой над четвереньки и принялся тыкать влажные ноздри ей в шею в поисках сладкого запаха.

— Ахах, ах! — Диане нравились такие ласковые игры. — Что, что ты ищешь? — заметив, что он обнюхивает ее грудь, что промочили ткань туники от молока, она оголила эти зоны. — Так вот, что ты ищешь, милый мой. Кушай, наберись сил. Ммм…

Шершавый язык принялся слизывать молоко с напряженных сосков. Шарики грудей казались маленькими для его широкого языка, щекотали кожу маленькими иглами.

— Ах!

Диана прижимала большую голову, желая лучше ощущать язык на себе. Она гладила минотавра за подбородок, проникая сквозь волосы маленькой бородки. Зверь, убедившись, что капли вытекают из ее соска, прижался зубами к молочной железе, чтобы сладкая белая жидкость быстрее текла для него.

— Ммм! — боль была приятна Диане. Она вздрагивала, выгнулась в спинке, от тупых зубов, что могли прокусить грудь. Минотавр выдыхал жаркие пары из ноздрей. Пар остывал, когда ударялся о нежную кожу над грудями и шее, становясь приятной пленкой сжимающей кожу. Эта боль была и неприятной. Острые резцы, чуть не прокусывали ее.

Это было было сравнимо с баней. Когда плеснули слишком много воды на раскаленные камни и первое время невыносимо приятно. Охота растаять в экстазе, потерять сознание от наслаждения, но в тоже время понимаешь, что если слишком задержаться, то можно обжечься. Но если испытывать такую боль, то по полной! Внизу приятно ныло, поэтому Диана наложила пальцы на ноющий клитор через ткани и принялась быстро его массировать по круговой.

— Ах, да!

Она стонала, тело изгибалось в разные стороны, под здоровым мужчиной, который выжимал из нее все соки.

— Ты же мой сладкий, ты выпьешь меня всю! — киска уже так разнылась от острой нехватки толстого члена внутри.

Диана отодвинула голодную морду и перевернулась, поднимая попку вверх и стянув с ног платье, оголяя ноющий проход. Устроив из платья удобную подушку, она повиляла бедрами, приглашая бычка заняться ею. Того долго упрашивать не пришлось.

Он принюхался к ней, выдыхая очередной раз пары, от которых Диана игриво засмеялась, а дырочки сжались. Минотавр расположился над ней на четвереньках. Если бы они были под открытым небом, то его тело нависло бы над ней плотной тенью или защитило бы от ливня. Приятное ощущение безопасности, когда ничто не пробьет тело защитника над ней и не причинит вреда.

Головка не по размерам уперлась в потекшую вагину и сделала первую попытку проникнуть внутрь.

— Ааа! — Диана расслабляла мышцы как могла, чтобы члену ничего не мешало проходить, но он слишком часто застревал, пытаясь пройти глубже.

— Мхм… — она закусила ткань туники. Как же сильно разрывало киску. Как его член только находил место? Скорее бы он разработал ее… — А! — минотавр сделал резкий толчок и уперся членом в матку, где и застыл на некоторое время.

Слезы потекли из глаз, это то чего она хотела. Диана потрогала бугорок, выпирающий из животике. Так приятно быть растянутой.

Минотавр начал двигаться, как подобает звериной сущности. На первых порах его чуть не одолел инстинкт — свалиться на самку всем телом, чтобы не убежала, и оплодотворять ее быстро. Но человеческая сущность, что проснулась от нежности этой девушки, притормозила его. Минотавр стоял в позе животного, но двигался как человек. Медленно. Помня, как от резких толчков орали другие девушки под ним, совсем не так, как стонала Диана. С ней он не хотел, чтобы она кричала от его насильных потугов. Ему впервые хотелось двигаться не с целью оплодотворения, а с целью удовольствия.

— Ммм, да, мой бычок, — Диана встала на четвереньки и стала тереться спиной о его мускулистый торс. Чувствовала спиной мягкий клок волос на груди. Так ей нравилось ощущать себя под ним, с его здоровым членом внутри, что растягивал стенки.

Бычок ускорился, заставляя Диану охать и стонать под его напором.

— Да, да! Еби меня, царскую суку!

Она поймала себя на мысли, что не сказала бы это другому мужчине. Хорошо, что зверь никому не расскажет, если даже поймет ее.

Зацепившись за широкие бицепсы, царица удерживалась на нем, только коленями упираясь в каменный пол темницы. Сиськи бросало вперед-назад. Потуги бычка становились все быстрее, от чего она почувствовала себя мясом на вертеле, полностью отдавшись толчкам бычка.

Она посмотрела между ног. Его яйца-дыни болтались в такт движениям, били ее бедра. От вида этой тяжести, она ощущала, как блаженный оргазм подступает внутри, под этим напором. Она не хотела отрывать взгляда. Готова кончить, глядя, как эти мясистые яйца болтаются, словно колокола, пока огромный хер рвет киску изнутри. Кажется бычок тоже готовится.

Ох, это будет так грязно, кончить от вида расширяющегося живота.

— Да! Оплодотвори меня, бычара! Сделай эту суку.

Минотавр ощутил, как сперма выстреливает из яиц. Не останавливаясь, чувствуя, как сладко струится белая конча по длинному члену, он заполнял ее. Оно брызнуло первые струи на матку. Диана ощущала, как горячая конча полностью забила маточный проход. Животик растягивался под ней, словно она пять месяцев в положении. Тело обдало приятной волной, а из киски вышло очень много белой кончи.

Когда член вышел, Диана взяла пробу пальцами. Сперма отличалась от привычной, была плотнее. Она это поняла, когда не получилось разделить струю языком и пришлось проглотить целиком нить из солено-сладкой слизи.

Ствол бычка уже сжимался. Диана начала вылизывать его дочиста, пока член не обмяк. Осушая как внутри, так и снаружи, слизывая все, что дал минотавр из огромных яиц. Она принялась их массировать, выжимая все соки. Чистила головкой десна, сжимала щекой и делала вакуум. Наконец-то этот член помещался во рту.

Минотавр пришел в себя после оргазма. Сделал выдох и посмотрел вниз на девушку, что очищала его ствол от выделений. Она так усердно трудилась, тчательно вычищала все маленьким ротиком. Ее стоит оставить при себе.

Минотавр подхватил ее за руки и грубо закинул на плечо.

— Ммм, сладкий мой, куда ведешь? — с улыбчивых губ стекало пару белых капель. Диана проникла пальцами под загривок и чесала плотную кожу головы. Так приятно ощущать себя такой легкой, подвластной. Совсем противоположное чувство, от публичной царской жизни.

Зверь уложил ее на стоп сена и пристроился рядом. Покрепче прижал к груди и свернулся калачиком, идеальной позе для сна. Диана приняла соответствующую позу, со всех сторон ощущая мех и мускулы. А также тепло, соленый запах пота и сырость, которой пропитались каменные своды темницы. Широкая ладонь полностью покрывала живот. Она тоже была покрыта волосами, но совсем по человечьи, просто была огромной для обычного мужчины.

Какое-то время она лежала, поглаживая накрывающую ладонь. Затылком чувствовала дыхание любовника. Все это так согревало. Поправив тунику, чтобы сосочки не замерзли, устроив из его рук подушку и одеяло, она позволила приступающему к ней сну, унести ее в сладкую темноту.

Прислано: Дио