Кума Виолетта

У меня на самом деле есть чудаковатая кума-симпатяшка, имя конечно я изменил.

Блондинка с симпатичным личиком, обрамлённое облаком локонов, вьющихся от природы, ниже плеч. Довольно тонкая талия, весь низ просто будто вышел из под резца великого мастера и ножки прелесть, и попа объёмная, и ширина бёдер, и меж ними прекрасный лобок с маленьким животиком, ну всё возбуждает. А вот грудь уж не та, родила и выкормила троих, конечно обвисла и размер небольшой, короче лифчик больше наполнен паралоном. Не раз давала себя полапать, взасос поцеловаться на хмельной пирушке в тёмном уголке. Но к сожалению так я и не трахнул её ни разу, был скандал и пришлось мою мечту похоронить…

Виолетта любит спать голенькой, особенно в летнее время года, спит чутко. Как то раз забыла закрыть вторую дверь, а первая, металлическая из тонкого листа металла совсем не препятствует слышимости на площадке. Вот и просыпается она от того, что по подъезду топот ног и за девчонкой лет 18-20-ти гонятся пацаны, она плачет, зовёт на помощь и конечно же никто не вышел из квартир. Девушка забежала на площадку и стала барабанить по дверям, стучала и в дверь Виолетты.

Виолетта в таких ситуациях трусиха страшная, но к двери подошла послушать, что ж будет дальше, поскольку любопытство и любовь к сплетням не меньше её чудовищного страха.

Пацаны подбежали к девчонке и стали грозить, чтоб заткнулась. Кума услышала пару пощёчин, таких себе звонких, видать наотмашь. Девичий плачь и мольбы:

— Ну пожалуйста, ну не надо, а а а… ну не трогайте, мальчики, не надо…

Вновь рёв и пощёчина заставила девчонку затихнуть.

— Снимай, сука, джинсы… давай, блядь, по-хорошему. Один хрен тебе никто на помощь никто не выйдет… мы ща по разочку тебя и отпустим и знать никто не будет, иначе морду порежем…, — разные голоса чуть пьяных ребят галдели прямо под дверью, слышно в тишине было как звякнула пряжка ремня о металл двери, вжикнула молния брюк и потянули их с девушки, они хором её раздевали.

Незнакомка лишь изредка уже шёпотом просила хотя бы вещи не рвать и её не мучать, не делать больно, она была уже сломлена. На пол полетела одежда.

— Ой, ё… ё ё ой, а а а ай, стонала и пищала девушка, когда ей резко вогнали сзади, послышались шлепки и чавкающие звуки.

О это было словно музыка для Виолетты, давно у неё не было мужика, а хотелось просто спасу нет. Наклонившись тихонько подошла ближе, волосы упали с плеч вперёд и щекотали грудь, ласкали соски. Возбуждённая женщина стала под самую дверь, сосками дотронулась к прохладному металлу и это ещё больше её возбудило, низ живота не то, что ныл, он уже пылал. Женщина опустилась на колени и стала себя поглаживать, постанывая и подслушивая эту чарующую какафонию насилия. Вскоре вместо девчонкиных стонов послышались звуки чавкания и рвотных позывов, её трахали в рот.

— Пожалуйста, брев… выр… брвлв…, ну не так глубоко, сильно большой, я блевану, — просила девушка, — ну и так же стараюсь, только глубоко не умею…

— Старайся, соси… умница, научим ща, будешь хорошей соской, — подбадривал её вафлёр.

— Оо ох, я всё сделаю, только не глубоко, уже возбуждаясь говорила молодая девушка.

В это же время более старшая мастурбировала под этот аккомпанемент, заходила на второй оргазм, закусывая губу, чтоб не выдать себя, закусывая до крови, из неё рекой лила смазка, выплёвывала порцию за порцией слизистую жидкость её влагалище.

— Ну девочка, ты и попала, ну теперь расслабься и получай удовольствие, жаль не меня поймали, но выйти страшно и вдруг там кто-то знает её и будет позор на всю округу. А было б не плохо, я б сейчас и в рот взяла и в жопу бы дала, не говоря уже в киску. Да и девчонке было бы время на отдых… о о ой, бля… а а ай…, — размышляла и кончала Виолетта.

Потом ненадолго всё стихло, щёлкали зажигалки, молодняк курил, потянуло дымом с площадки.

— Пацаны, ну может дадите одеться, может уже всё и я пойду?, — ласково, моля и стесняясь своего положения голая, изнасилованная девушка, — мне бы домой, вы же обещали!

— Постой, ещё по разочку, глянь вон у Толяна уже снова в штанах бугор и в глазах похоть аж пылает, да всем тебя снова хочется, — уже без грубости отвечали пацаны своей жертве.

— о, давайте-давайте, мальчики, мне хочется продолжения спектакля, — думала кума, отдышавшись от последнего оргазма, — весёленькая ночка, оказывается это так здорово подслушать, будто сама участвуешь., будто тебя саму насилуют.

И это нравилось невольной слушательнице.

Кто-то достал бутылку, пошло спиртное по кругу. Заставили выпить и девушку.

Виолетта сбегала к холодильнику, благо босая и голая, тихо, ни звука, налила себе хорошую порцию водки из морозилки, запила соком и бегом к двери. По пути захватила вантус, благо он был с коротенькой, гладенькой рукояткой, в общем то, что надо…

Вита поставила вантус у двери, опустившись на колени, впустила рукоятку в мокрую, жаркую пещерку, глубже и глубже… вверх-вниз, ещё и ещё…

Зрелая блудница, мастурбации мастерица была уверена, что никто её не услышит за своей вознёй, трах занимает слух толпы.

Всё стало повторяться, лишь с той разницей, что уже не было криков о помощи, были лишь звуки возни, девушку снова нагнули и снова сзади зачавкало, шлепки чьих то яичек о ягодицы жертвы, потом звуки миньета, смена пацанов у станка и новая смена дерёт девушку, а та стонет с членом во рту.

Виолетта по окончанию этого безобразия, замечательного, просто фантастического, надо сказать безобразия пошла спать полностью удовлетворённой. Ничего подобного за сорок с небольшим лет она не испытывала.

Ну а на следующий день она пришла и с особым смаком всё выложила моей жене, они подружки.

— А чего ж ты, дурында, не вызвала мусоров? — с наездом спросила моя жена.

— Та ты с ума, что ли сошла, вдруг узнают и отпиздят, и насиловать будут как ту молодую сучку, ну его нахер, и так страшно в тёмном подъезде вечером ходить, — отвечала кума, только лишь свою мастурбацию описала намёками.

И было понятно, почему же не вызвала полицию, разве такое стоило упускать.

Спустя год-другой сама попала, но правда не в такой степени.

Выпивали они с подругой. Подвыпившие, одинокие женщины включили музыку, стали петь и танцевать, шумно пролетел вечер. Кума на первой стадии опьянения всегда соблазняла подруг снять колготки и танцевать босиком, на следующем этапе уже сама танцевала в одних трусиках, надо заметить, что двигается она неплохо, девчонки прощали ей эти шалости, лишь изредка подшучивали утром над голой танцовщицей. Но это в основном было в узком женском коллективе или вдвоём с подругой. Виолетта всё уговаривала подругу раздеваться с нею, но та стеснялась своей полноты, вдруг притянула к себе, легонько погладила соски, обняла за талию и стала гладить красивые ножки подруги, не забывая о внутренней стороне бёдер, где кожа особо нежная и возбуждающая.

— Витка, какая ж ты красивая, ну сучка, просто загляденье, я завидую тебе!, — шептала Татьяна, голос дрожал, срывался на тяжёлое дыхание, — ну давай ещё выпьем и потанцуем, потом поговорим…

Ночью показалось мало, решили за самогонкой сходить на два этажа выше. Виолетта накинула шелковистый тонкий халатик, стало жарко. Пошла Виолетта, пока подруга дорезала закуску.

Поднимаясь по лестнице в подъезде вдруг, как прозрела, соски налились от трения о лёгкую ткань халата, трусики выделялись, в общем ничего не скрывалось, наоборот подчёркивалась соблазнительная фигурка под тканью.

— Во, блин, ну лифчик бы надеть, ой, да ладно, я быстро и никто не увидит, — размышляла выпившая дурёха, слегка уже пошатываясь.

На звонок открыл хозяин квартиры.

— Толь, продай бутылочку, хи хи, мне одну, — хмельно ухмылялась кума, язык сразу выдавал сюсюкающими звуками.

— О, Вита, рад, Виточка, тебе надо? Пройди, я свежачок разбавил, сними пробу, какая понравится, ту и купишь, — хитро ухмылялся ей в ответ продавец шмурдяка.

Анатолия Многие женщины побаивались, он в молодости по пьянке отчима зарубал, выпивали, утром ничего непомнящий парень увидел море крови и разваленный пополам череп отчима. Отсидел десятку от звонка до звонка. Ещё он странноватый был, какую-то ахинею мог начать грузить, будто сумасшедший. Трезвая кума никогда бы не пошла, а тут вон забыла на голубом глазу.

Ничего не подозревая, женщина вошла, дёрнула с ним по рюмашке. А Толяныч уже не выпускает, начал обнимать, рука пошла по талии и дальше по ягодицам, вторая в халатик лапать грудь, лифчика нет.

— Ну вот это класс, ну милая задержись!

— Толя-Толя, ты, что удумал, ты… ты… ну всё хватит… я кричать буду!

Мазолистая ладонь сжала горло, и в это время мужской кулак остановился у самого лица Виолетты.

— Только пискни, бля! Прибью, как мышь, удавлю, — сразу злобно прошипел сосед, с каким-то животным оскалом.

Потянул в комнату и Виолетта, будучи ужасной трусихой покорно шла, молчала, когда развязывал поясок халатика, когда грудь мял до боли в сосках, просила лишь когда уже уложил её мужик на кровать, стал стягивать трусики.

— Толь, ну ладно, ну всё…

Заткнулась снова, когда у носика снова остановился летевший на неё кулак. Вот тут она и прозрела, дурная баба, что это такое насилие, когда не желанный мужчина, лаская, любит и раздевает, когда оба хотят. А какая разница, когда сумасшедший, ещё и пьяный, небритый сосед уже раздевает, ему насрать на её чувства и желания, им рулит похоть самца, а сам же хилый сморчок. Фу, бля, ну и дерьмо же, а не мужик.

— Может я хотя бы пойду подмоюсь, — шептала кума, когда наглые руки потянули трусики вниз и полезли лапать промежность, мял голодный мужик без ласк, грубо и глубоко проникая.

Стащил штаны, и трусы с себя и оказалось, что у него не встал, лишку видать выпил старый извращенец.

Так и спаслась Виолетта. Пока это происходило подруга уснула у неё на кровати. В ту же ночь она разбудила нас, и с рёвом в соплях и слезах стала рассказывать, что случилось. Сыну говорить об том не стала, стыдно, да и шума побоялась.