Их фламенко

Тогда еще многие обратили на их необыкновенное «нетрезвое» прощание у кафе, оно было не по-детски чувственным и отдавало любовным трагизмом — глубокие «французские» поцелуи в губы, да еще такие длинные… так целуются только влюбленные парень с девушкой… В голове «висела» «переделанная Раневская»:

— Пьяная красота — страшная сила. А потом их встречали в этом кафе почти каждую пятницу вечером.

Все тайком про себя удивлялись, когда иногда замечали, как одна поглаживала другую по колену или приобнимала ее за плечи. Потом по разговорам, стали жить вместе, точнее, одна сняла комнату у другой.

Тем пятничным «танцевальным» вечером постояльцы заметили этих девушек: они сидели за столиком на двоих, а девушки смаковали вино. Потом они шли танцевать. Обе в ярко красных платьях для танца фламенко, в высоких прическах, рубиновых сережках и в испанских, сшитых на заказ, танцевальных туфлях.

Это было нечто невероятное — это был танец как испанская горячая песня любви их душ и тел: животная страсть в поцелуях и первобытная дикость в вонзании своих ногтей друг в друга до слез, нежность касания щек и рук и резкость взглядов друг на друга, мягкость волос и сила объятий — в этом чарующем танце было все.

Их эмоциональные движения привораживали, обольщали — многие впитывали взглядом страсть танцующих. А любовницы-красавицы не видели и не хотели видеть никого вокруг, но именно для зрителей их танец был просто необходим. Танцующие смотрели только друг на друга, и даже странно было встретить их — таких отчаянно смелых, красивых и… не для них, молодых.

Наверно, многих обуревала зависть — они пьют любовный нектар жизни полной чашей, совершенно отвергая мнение тех, кто их видит, что потом будут говорить и какое будущее их ждет…

Мы остерегаемся нелестного взгляда, чужого отрицательного мнения, слухов. Боимся — и зависим от этого страха. Нам напиться ночью на городской площади легче, чем поцеловать любимого человека на своей улице.

Всем запомнились эти девушки. Запали, что называется, в душу своей безысходностью. Никто не знал, как у них там складывались отношения, но всегда все видели их вместе. На приглашения настойчивых ухажеров они не велись, пили мало и только вдвоем, и для всех окружающих не было у них ни ссор, ни разногласий.

Владелица кафе сделала им скидку на спиртное и смотрела на их странный танец как на рекламу — это уже была традиция: они, всегда роскошно одетые, садились только за «их» столик, выпивали, разговаривали о чем-то своем, а потом танцевали только свой танец и под аплодисменты скоро после этого уезжали.

Это продолжалось, наверное, довольно долго, потому что про этот танец чисто женской страсти уже знали и в других городах, и многие приезжали именно для того в это кафе, чтобы посмотреть на эту необычную пару.

Ничто не вечно под луной, особенно странная любовь. В один пятничный вечер за столиком все так же пила коньяк только одна девушка, а другая танцевала также страстно, как раньше с подругой, но с молодым человеком.

Коммерсанты из кафе даже запаниковали, старых сборов на танцевальную пятницу им уже не видать. По честному говоря, многие, как это увидели, даже разочаровались. Не зная, на что, но обида какая-то была — просто на жизнь уже без их красоты, без их танца испортила многим настроение.

Было непонятно неприятно, так что хотелось подойти и спросить:

— Зачем разрушили такую страннолюбовную фантазию?

Хотелось еще слезливо спросить:

— Почему их они оставили без праздника?

Нет, конечно, это их личное дело.

На следующий день, в субботу, толпа людей у двери кафе, рядом стояла машина скорой помощи: что-то случилось. На носилках с перебинтованной раной в боку лежал тот самый вчерашний молодой человек. Рядом стояла одна из подруг — целовала лицо своему кавалеру, не глядя даже на подругу, которая в наручниках уже беседовала с сотрудником полиции.

Они даже не попрощались. Вот и вся история. Жалко человеческую глупость, жалко, что любовь — какая бы она ни была — так изменчива. Каждый любит, как получается, но любовь не терпит насилия, даже очень страстного и нежного.