Ревность не порок?

Утомленная дневным шопингом я сидела за столиком кафе и пила порядком остывший кофе. Рассматриваю посетителей и вдыхаю витающие ароматы. В кафе пахнет парфюмом с цитрусовыми нотками и алкоголем.

Я стреляю глазами и останавливаюсь на мужчине лет сорока, сканирую его и тут же насмешливо перевожу взгляд, узнала его. Он без галстука, в голубой рубашке, с легким загаром и в очках в тонкой металлической оправе. Пиджак снят и висит на спинке кресла.

Красив, как всегда, собако, будто годы не берут своё. Типичный Дориан Грей, только с портретом в каморке, нарисованным в зрелые годы.

— Молодой человек! — я подзываю официанта.

— Да? — к моему столику, виляя бедрами, подходит худосочный юноша с тщательно уложенными гелем волосами.

— Мохито безалкогольного, пожалуйста.

— Сию минуту.

Я качаю ногой в туфельке и жду звонка от Макса. Он должен подъехать и забрать меня.

Но счастье одиночества длилось недолго.

— Доброго дня, красавица!

Передо мной стоял он, и глаза его сверкали всполохами дикой грозы кавказского хребта.

Если бы у меня было мохито, я бы фонтанировала им через ноздри.

— Здравствуй, Андрей.

— Можно присесть?

« — Вы знаете, нет, — вкрадчивым голосом хотелось мне сказать ему, — к сожалению, у нас нет времени на вас и подзарядки для айфона-6».

Но, я вздохнула, протянула руку в противоположном направлении, предложила присесть, как воспитанная женщина.

— Очень рад тебя видеть.

Я улыбаюсь в ответ и молчу.

— Ты не поверишь, часто тебя вспоминаю..

« — Еще бы. Все грязные прихоти и фантазии исполняю виртуозно. Дать тебе волю — заебешь до поноса. И бежала прыжками по первому свистку».

Я улыбаюсь и молчу.

« — Хоть бы Макс задержался, пока он тут изливаться будет, — только одна мысль прожигала мозг».

— Что у тебя нового?

— Мужчина.

— И как?

— Без комментариев.

Хищная улыбка разукрасила его лицо, будто весь период наших встреч пронесся секундой в его голове и остановился на позе 69. Далее сознание не шло. Он встрепенулся, глаза вернулись в реальность и он начал нести чушь:

— Я так и не нашел женщины, которая могла бы соперничать с тобой в сексе, в повадках хищницы и изысканных вывертах. Может мы могли бы как-нибудь встретиться?

— Не вижу необходимости. Прошлое осталось позади. Живи сегодняшним днем.

— Сучка. Какой была, такой и осталась. Наглой, красивой и изощренной.

— В этом есть и твоя заслуга.

Тут официант принес мохито, и разговор смолк.

Он пожирал меня глазами. Его пальцы готовы были растерзать мой рот, он сжал их до белизны костяшек. Потом перейти на грудь и вцепиться с силой в соски, сделав больно. О, это он умел!

Потом перейти на киску и стукнуть ее больно ладонью, после того, как пальцы исследуют внутри каждый уголок. Принести боль и подарить наслаждение.

Мы разговаривали без церемоний, иногда глумясь друг над другом. И похоть с ненавистью струилась из него, обдавая меня арктическим холодом. Но я поводила плечами, будто сбрасывая колотый лед основного инстинкта к своим шикарным ногам.

В тот момент, когда я особо сильно занервничала и отпила с шумом мохито, на горизонте нарисовался Макс, в ультрамодных джинсах, красиво очерчивающих его ноги и неброской футболке, которая броско кричала о цене.

Приложив к уху телефон, он искал глазами меня. Я помахала рукой и, увидев меня, прибавил шагу.

Андрей сидел к нему вполоборота, лица полностью видно не было. Тень ревности проскользнула по лицу Макса, и он воздел очи долу. Я пожала плечами и сделала бровки домиком: не виноватая я, он сам пришел и предложил сыграть в лотерею.

— Здравствуй, моя королева, — он подошел и поцеловал меня в губы.

— Знакомься Макс, Андрей. Мой знакомый из палеозойской эры. Внезапная встреча и все такое…

Андрей встал, и мужчины пожали друг другу руки.

Тут музыка в кафе заиграла громче, у них глаза ушли в одну точку, все сознание разом потускнело и они как под гипнозом потянулись на танцпол. Два хищника, делящих территорию.

Некоторые барышни всерьез считают, что как мужчина танцует, так он и ебаться обязательно должен. Типо, если топчется на месте быстро и неумело, то в процессе соития по-любому тыкаться будет не туда, и кончит преждевременно. А вот если вальсирует, как Славик Крикливый, то в сексе он неутомим и член по колено.

Откуда такие аналогии идут, походу они им в башку поступают из космоса, вместе с мечтами о принце и инструкциями к популярной игре «угадай, на что я обиделась?».

Но я знала, кто тут главный хищник, поэтому быстро попросила счет и начала собираться. Не доводить же сцену из жизни прерий до развязки.

— Макс, пошли, мы опаздываем, — схватила его за руку и потянула к выходу. — Андрей, была рада видеть. «Счастья всем идите на хуй».

Макс был взбешен. Желваки ходили произвольной программой на его красивом лице. Мы быстрым шагом удалялись на стоянку.

« — Сейчас начнется. Сцена ревности. Акт первый. Подземная пустошь гаража. Макс1».

Машина приветливо моргнула неоном фар и, бросив покупки на заднее сидение, устроилась на переднем. Макс сел и сцепив руки на руле. И завелся с полоборота, как и его БМВ.

Включил песню Роланда и понеслось:

— Тебя нельзя оставить ни на минуту. Вечно кто-то вьется около тебя, как пчелы на жасминовый куст.

— Почему жасминовый? Первый раз слышу такое.

— Потому что ты — королева моя, а во дворцах, в райских садах сажали жасмин. Он дурманит и красив, как ты.

— Хорошая аллегория.

— Когда я уезжаю, даже боюсь думать о том, где ты проводишь время.

— Очень смешно. Опять про Ленина. Не высушивай себе мозг.

Вы не поверите, сколько раз мне приходилось слышать это в своей жизни. Однако, все альфа-самцы рявкают с пьедестала и воют на луну. Одно неверное движение, взгляд, встреча знакомого и этот вой повергает вас в ужас. Вы начинаете оправдываться в том, чего не было, то ли с перепугу, то ли действительно обосрались и хаотично думаете, где могли спалиться.

Инстинкты правят миром. Измена альфе свергает его с пьедестала, и он вынужден уйти.

Тут он начал вытягивать мне кишки своим драматизмом. Я отвернулась к окну и смотрела на блестящие серые плиты асфальта.

Монолог наращивал обороты, громкость и атмосфера скрытой угрозы разлилась по салону.

« Не каждый может позволить иметь себе любовницу одновременно красивую и со скверным характером. Все мужчины любуются ею, как вазой эпохи Минь, пожирают глазами, дрочат в кулуарах, кончают, вытирают хуй о портьеру, но иметь может только один. Захотел — продал, захотел — поставил под стеклянный колпак… Ёлки, он же может многое. Вдруг ему придет мысль прослушать телефон?».

Внезапно он откинул моё сидение, перескочил через коробку передач, как Бубка с шестом, и вцепился мне в шею.

Внезапно возникает пря. Стихийно организуется общество «Ученые за любовь и верность». Несут гитару. Профессор читает 52 сонет Шекспира.

— Макс, прекрати! Главное не паниковать.

Он смотрит зверским взглядом, который прожигает меня до трехстворчатого клапана сердца.

— Я тебя иногда ненавижу, хочется размазать и забыть. Ты меня доводишь до белого каления, превращаясь из королевы в похотливую шлюху.

— Ты хочешь, чтобы я упала на колени? Признала себя абсолютно виновной не зная в чем? Вымаливала прощение, забегая вперед и преданно смотря в глаза?

— Молчи! Я знаю, как ты умеешь говорить и писать!

Он срывает блузку, и пуговицы скачут по салону белыми горошинами. Хватает одну грудь рукой и сжимает ее с такой силой, что кажется, вся хрупкость материнского мироздания выйдет с последней каплей. Кусает больно в сосок и слезы брызжут из моих глаз.

— Ты женщина, которую я люблю, — он наклоняется и слизывает слезы с лица кончиком своего языка, — но ты ни разу не ответила мне взаимностью. Ты все время молчишь, будто боишься выплеснуть чувства наружу. Все в твоих глазах и молчании.

Макс цепочкой поцелуев спускается по груди к животику. Лихорадочным движением трясущихся рук поднимает юбку и рвет трусики. Гладит мой лобок ладонью.

Пальцы его как у сумасшедшего пианиста вторгаются в мою жаркую плоть и начинают играть на влажных стенках влагалища одному ему известную мелодию. Он упивается своей властью надо мной в сексе. В эти моменты я готова простить ему все — истерики, грязные слова, удушающую ревность и вторжения зверя в мою душу.

Он обуреваем зверским вожделение. Поднимает мои ноги, хватает за щиколотки и сильным толчком входит в меня. Его зеленые глаза отдают болотным цветом, будто он водяной и утащит свою добычу под воду, медленно мучая и заставляя отдаваться ему снова и снова. Но движения быстрые и сильные, как у хищника на охоте, летящего титановой стрелой за своей жертвой. Машина вальсирует вместе с нами. Но нам плевать на людей. Мы в своей страсти, запертые в железном звере.

— Хочу, чтобы только моей, слышишь?

— Да, да… — и слова переходят во всхлип оргазма, накрывшего меня с головой.

Влага растекается по моим бедрам, Максовому паху и скапливаются каплями на его яйцах, которые звонкими шлепками разносят миру весть о моем оргазме.

Он рычит и кончает в меня толчками, смотря помутненными глазами на мое содрогающееся тело.

Макс переползает на своё сидение и мы тихо лежим. На меня вдруг навалилась такая тишина… как в детстве, когда я заснула на опушке леса рядом с нашей дачей. Суровые тролли охраняли мой покой. Птицы перекрикивались вполголоса.

Я прихожу в себя первой и начинаю хаотично собирать порванную одежду.

— Хорошо, что я купила платье, — разворачиваюсь к нему шикарной попой и роюсь в пакетах, ища обнову. Одеваюсь и молчу.

Макс лежит в своих думах, как падишах на травке. Глаза закрыты, а лицо сосредоточено.

— Дорогой, что ты хочешь услышать от меня? Ты знаешь, я этого не скажу, потому что, открывшись полностью, через десять минут понимаешь, что тебя просто использовала в своих целях равнодушная природа.

— Почему? Это так сложно? Я не стою этого?

— Ты стоишь всех, бывших до тебя и после. Но сейчас есть только ты. И если бы у меня была возможность, то я купила бы дом из ракушечника, в котором ты жил в детстве. Где ты впервые подрался до крови, где впервые познал радость оральных ласк и, где кипела твоя беззаботная жизнь мальчишки с ярко зелеными глазами.

Он посмотрел на меня удивленно и, сказав:

— Иди ко мне, — сильно обнял.

Вот так мы и лежали, а люди сновали мимо, рассаживаясь по своим машинам и уносясь в свою, неведомую нам жизнь.

ЗЫ…

Айфон я оставила дома. Взяв дешевую модель с новым номером, набрала Андрею:

— Приветули. Еду к тебе. Я знаю ты сегодня уже дома.

Радостный голос абонента заставил отнять трубку от уха. Я нажала отбой.

Никогда никому ничего не запрещайте! Человек такая скотина, сделает все наоборот. Вспомните Еву с яблоком и змея-искусителя.