Яблоко

Галина налила полный стакан апельсинового сока. Кисло-сладкая жидкость медленно потекла по пищеводу, совершенно не утоляя жажду. Она бездумно, опустошенным взглядом, смотрела в окно на запущенный огород, когда почувствовала, как что-то задело ногу и послышалось жалобное мяуканье.

— «Хорошо, хоть ты у меня есть! – ласково обратилась она к коту Борьке. – Любишь Галочку?»

Серый кот, словно понимая ласковые слова, мяукнул, клянясь в вечной любви, и выгибая спину, ещё сильнее прижался к хозяйской ножке пушистым боком.

— «Проголодался, всё съел? — насыпая корм в миску, разговаривала с котом. – Сейчас наешься и как все мужики забудешь обо мне. Да, Борька, ты тоже большая свинья! Пока полный желудок, даже не подумаешь обо мне …»

Она заметила своё отражение в зеркале, висящем на стене, пристально взглянула на уже не молодую, немножко полноватую, но полную желания и страсти женщину.

— «Не плохо ещё выгляжу, — пронеслось в голове, инстинктивно развязывая пояс халатика. – Страшно сказать — сорок пять! Ещё чуть-чуть и всё …»

Ситцевые полы разошлись в стороны, показывая увесистую белоснежную грудь, со светло-синими прожилками вен, сосцами, окруженными большими темно-коричневыми пятнами, эллипсовидной формы. Небольшой животик с крупным пупочком нависал над черным треугольником кучерявых волосиков, скрывающих в густых зарослях мясистые половые губки с глубоким влажным ущельем, забывшем внимание и ласку.

Взрослые дети давно жили отдельно, редко посещая её. Муж, пять лет — в другой семье. Расставание и судебные тяготы развода, нанесли существенный удар по чувству собственного достоинства, внутренне надломили, заставляя жалеть себя, чувствовать покинутой, ужасно одинокой.

Она замечала сладострастные взгляды мужчин на своём теле, но все их отношения заканчивались печально. Напор, быстрота, легкие стоны и он лежит насытившийся рядом, ни обращая на её состояние никакого внимания. А она — с тяжестью внизу живота, неудовлетворенная ни морально, ни физически, страдальчески смотрит в потолок, не зная, как убрать это ужасное напряжение распирающее изнутри, что делать с истосковавшимся телом.

Галина разочаровалась в мужчинах, не находя ни только выхода сексуальной энергии, но и духовной близости с этими эгоистичными существами, и её посетила мысль, которой испугалась, … а может женщина?Другая, такая же несчастная, знающая, что хочет она?

Но откуда другая баба может знать, что она хочет? Если сама не знает, что ей надо, от выполнения, какого желания успокоится страждущая, мечущаяся плоть …

Женщина ещё раз оценивающе посмотрела в отражение, провела руками по животику, приподняла снизу безвольно свисающие увесистые белоснежные булки, призывно выставляя вперед слегка торчащие сосцы. Желание, тайное томление женского тела опять шевельнулось внутри, медленно поползло, заставляя тяжело вздохнуть и с силой сжать руками увесистую грудь.

Да ещё эти, на лавочке в сквере, так бесстыдно при ней ласкающие друг друга, не обращающие внимания на проходящую мимо взрослую женщину …

— «Совершенно у людей совести нет! – вспомнила она девушку с полуобнаженной грудью и мужчину жадно целующего сосочек. – Как им не стыдно? Я бы никогда не позволила себе в присутствии посторонних, в таком людном месте! И муж у неё, наверное, есть, а она так себя ведёт, … шлюха!»

Но томное, ноющее чувство внизу животика говорило совершенно другое, и, испугавшись его, она вновь взглянула в окно:

— «Отдохну немного и порядок надо навести во дворе, … совсем запустила сад …»

***

Уходящее за горизонт, последними лучами солнышко приятно ласкало высоко оголённые ножки, приоткрытые подолом халатика, заткнутым за пояс, когда она услышала невнятный шум, доносящийся от соседей.

— «Сучки, опять бардак у себя устроили! — возмущённо посмотрела на двухэтажный дом. – Нигде не работают, … живут, как королевы! Мало я на них жаловалась …»

Мать с дочкой, соседи по участку, давно раздражали её. О них ходили нехорошие слухи, от которых у Галины Витальевны распирало внутри от негодования.

— «Проститутки, — услышав очередной взрыв хохота, выпрямилась она. – Мужики, … как мухи на навоз летят! И что они в них нашли? Ну, дочка хоть молодая и сиськи есть, а мать? Ни сиськи, ни письки и жопа с кулачок!»

Она поправила впившийся в тело бюстгальтер, смачно щелкнув натянутой, как тетива лука ажурной тканью, гневно посмотрела в сторону доносящегося шума:

— «И что они так регочут коровы?»

Щемящая душу тайна сжимала сердечко, медленно, как змея искусительница вползала в него, заставляя только и думать о том, что происходит в доме на соседском участке. И не выдержав соблазна, озираясь по сторонам, словно вор, собирающийся на дело, женщина подошла к забору.

Большая дыра в нём так и манила совершить необдуманный поступок, подталкиваемый любопытством.

— «Надо опять на них участковому написать, — шагнула она на соседский участок с чувством благородного гнева. – Совсем распоясались сучки!»

Из раскрытого окна, завешенного плотной шторой, до Галины донесся приглушенный мужской голос:

— «Да, госпожа, … если позволите я готов выполнить Ваш любой приказ …»

— «Целуй ножку, негодник, — услышала она снисходительный голос соседки. – Большего ты пока не заслужил …»

— «Я сказала ножку, куда полез! – и до Галины донесся женский хохот, оборванный резким ударом хлыста по обнаженной коже. – Кто позволил подняться с колен?»

— «Простите, госпожа, … я хотел, как лучше …»

— «Я знаю, как лучше, ты вообще не должен думать, а беспрекословно выполнять мои приказы! — звучал властный голос. – Почему моя сучка перестала ходить ко мне?»

— «Жена …, — и Галина опять услышала свист хлыста и звук резкого, обжигающего удара. — Я запрещаю так называть эту шлюху! Говори – ваша сучка, госпожа!»

— «Ваша сучка, госпожа, … очень тяжело перенесла последнее посещение к Вам, … ей надо созреть …, — залебезил до боли знакомый мужской голос. – Но я обещаю Вам, простите …»

— «Если завтра её не будет …, — в комнате повисла гнетущая тишина. – Будешь очень строго наказан! Ты же знаешь, что я люблю женщин и заставляешь меня страдать специально?»

— «Простите, … простите, госпожа. Завтра ваша сучка будет перед вами …»

— «Стела, он твой. Эта лживая мразь, мне больше не нужна!»

— «Что за Стела? Что за мужик, позволяющий так унижаться перед ними? Ещё и жену сюда таскает! -раздирало любопытство женщину, пытаясь найти щелочку между штор. – Что они творят? Проститутки! Девкам расскажу на работе, со смеху попадают» И она нашла узенький просвет между штор. Увиденная картина поразила, сжала сердце, перехватила дыхание. Светка, Иркина дочь, в одном нижнем черном белье сидела на диване широко разведя коленки в стороны, а обнаженный мужчина стоял перед ней на четвереньках с воткнутым каким-то предметом между ягодиц, уткнувшись лицом в её промежность.

— «Нравиться мой запах?», — провела она рукой по его волосам.

— «Да, … госпожа …», — приподнял он голову, и Галина увидела на его шее собачий ошейник, узнав в нём начальника отдела кадров молокозавода.

— «Неужели Николай Петрович? Похотливый кабель, – удивленно пронеслось в голове. — И эта госпожа! Вот сучки, как мужиков разводят!»

Она вспомнила неприятные моменты отношения с ним, когда работала на заводе, и какое-то чувство удовлетворения кольнуло в сердце:

— «Так ему и надо, … старый козёл. А со стороны и не подумаешь! Такой из себя весь порядочный и правильный! Галина Витальевна, от порядочных женщин мужья не уходят …»

— «Стела, высеки его …, — резко прервал эту идиллию голос Ирины. – Он сегодня большего не заслужил …»

— «Ирен, как скажешь! — приподняла Светлана подбородок мужчине. – В сойку, кабель!»

И Николай Петрович поднялся, повернувшись к ней боком. Галину ударило словно током. Худенькое мужское тело украшал огромных размеров торчащий член с бордовой, бархатистой головкой на кончике которой, как бриллиант сверкала блестящая капелька.

— «Тебе кто разрешил возбудиться? – слегка ударила Светлана по нежной плоти. – За это будешь наказан ещё строже! Хочешь наказания? Тридцать ударов!»

— «Да, госпожа , … хочу, чтобы Вы высекли меня, похотливого самца …»

И сразу хлёсткий удар разорвал тишину. Мышцы живота дернулись, ярко багровая полоса проступила на коже.

— «Раз …»

— «Не «раз», а – один! Начинай сначала! – недовольно посмотрела на него женщина. – Считать не умеешь? Чему тебя учили в институте?»

— «Один …», — морщась от боли, слетело с его губ, и вторая ярко-красная полоса выступила на животе.

— «Вот суки, надо в милицию сообщить, что творят? – вспыхнуло негодующее желание, но третий удар по пышной лужайке внизу живота, словно обжег ей влагалище. Мышцы промежности инстинктивно сжались, томная волна побежала по телу, заставляя отложить на некоторое время принятое решение.

– Как это ему может нравиться? А им? Я бы никогда …»

И женщина на секунду представила себя с высоко поднятыми руками, ладонями обхватившими затылок, бесстыдно выставленной обнаженной грудью, со спущенными до колен трусиками и удар хлыста обжег низ её живота …

— «Четыре …», — прервал полет фантазии, монотонный голос, насыщенный нотками боли и страдания. Галина такое видела впервые, сладострастно смакуя происходящее, представляя, как на работе будет об этом рассказывать подружкам. Тут и привирать нечего, они не поверять тому, что было, а если добавить от себя, так вообще засмеют:

— «Галка, тебе мужика надо с большим членом, совсем на почве неудовлетворённости свихнулась …»

Удару по обнаженной мужской плоти, разливались сладострастной, тягучей истомой в женском теле.

Каждая его клеточка наполнялась непонятным, до конца неосознанным ощущением. В промежности дернулось, кольнуло, и Галина услышала слабые отзвуки пульса внизу животика. Инстинктивно рука коснулась лобка, надавила на выпуклую возвышенность, покрытую буйной растительностью, и неподвластное ей желание поплыло по телу.

— «Десять …», — Галина физически ощущала себя стоящей рядом с обнаженным мужчиной, бесстыдно предоставив тело наказанию.

Удивительная смесь стыда, боли и унижения неожиданно навалилась на неё, сладострастно сжимая сердечко, перехватывая дыхание.

— «Как это может нравиться? – проносилось в голове, но её состояние совершенно говорило о другом.

– Так унижать себя перед двумя бабами …»

Хлесткие удары покрывали грудь, низ животика, заставляя испытывать странное, до сего момента неизвестное наслаждение. Соски напряглись, слегка покалывая, мясистые половые губки наливались кровью.

Женщина слышала о таком, но чтобы увидеть наяву, … даже представить не могла в самых смелых мечтах и фантазиях.

— «Как он может ещё и жену сюда привести? — промелькнула мысли, и ладонь скользнула под подол, ища ноющее влагалище. – Интересно, а что они с ней делают?»

— «Двадцать …», — и пальчик проник во влажную расщелину между волосатыми складками, отводя в сторону отвисшую, влажную в промежности, ткань трусиков.

— «Двадцать один …», — дотронулась они до спелой вишенки клитора.

— «Двадцать два …», — почувствовала Галина, что кружится голова и сильно сжала налитую грудь, тугообтянутую бюстгальтером, ища возбужденный сосочек.

Но пальцы скользили по ткани, не позволяя ухватиться за него и она, уцепившись за край лифчика, резко дернула его вверх, обнажая увесистые сиськи. Белоснежная плоть заколыхалась, и Галина с силой сжала упругий сосочек. Тысячи невидимых, пульсирующих сладострастной энергией нитей, побежали в глубину животика, заставляя женщину открыть рот, и тяжело, похотливо вздохнув, закрыть глаза.

Нет, такого ощущения она не испытывала давно! Женщина не могла поверить, что испытывает неукротимую страсть при виде истязания мужчины женщиной, но самое непонятное было то, что — желала оказаться рядом, испытать сладострастную боль и унижения вместе с ним.

— «Двадцать три …», — неистово за теребила Галина чувствительный бугорок, не в состоянии справиться с нахлынувшими чувствами.

— «Двадцать четыре …», — и два пальца глубоко проникли в женское чрево, будя самые необузданные желания и влечения.

— «Отпустите меня, что Вы делаете? – неосторожно, еле слышно слетело с дрожащих губ не владеющей собой возбужденной женщины, и тысячи извивающихся змей побежали по телу, заставляя согнуться,опуститься на колени, уткнувшись головой в зеленую траву. – Ох, …ох, … не трогайте меня, … отпустите …» Полы халатика разошлись в стороны, трусики сползли с широких бедер, а руки неистово терзали тело, пытаясь приблизиться, забежать за такую желанную черту.

— «Ах, … ах, — ещё громче вырвался хрип из пересохшего горла, и Галина почувствовала, как сладострастная волна зарождается внизу животика, сейчас высоко поднимет на гребень и с неистовой силой бросит вниз, в пучину страсти и наслаждения. — Ах …»

Последний сладострастный вздох опрометчиво громко вырвался из груди и Галина испугавшись затихла, почувствовав всеми частичками своего тела наступившую тишину.

— «Света, ты слышала? – привел её в панику громкий голос Ирины, и наступило абсолютное безмолвие.

– Ещё не хватало …»

Но большего она ничего не смогла разобрать, прорываясь, сквозь кустарник, на дрожащих ногах, на ходу подтягивая спущенные трусы, бросившись к пролому в заборе.

— «Вот, сучки, сейчас же позвоню в милицию …, — бешено стучало сердечко от испуга быть пойманной на месте преступления, возбуждения и не пережитого оргазма. – Развели разврат …»

Ещё чуть-чуть, маленький шажок и не было бы этого гнетущего чувства неудовлетворенности, но безумие охватившее женское тело не позволило сделать этого, забыв обо всякой осторожности. Мелкая дрожьпробегала по телу, словно гиря навалилась тяжесть внизу живота, вызывая ещё большую злость и ненависть к соседкам:

— «Я им покажу! Запомнят меня на всю жизнь! Проститутки!»

***

— «Алло, милиция, — дрожал возмущенный голос. – У нас соседи такое вытворяют, … настоящий публичный дом …»

Она сбивчиво рассказывала, не жалея красок и негативного отношения к происшедшему:

— «Обе голые – в одном нижнем белье! У дочки всё при ней, но мать – там и посмотреть не на что!

Выдели бы Вы эту уродину! Никакой нормальный мужчина на неё не посмотрит, только голодные собаки бросаются на кости …»

— «А Вы замужем?», — неожиданно женский монолог прервал мужской голос.

— «Нет, а какое это имеет отношение к случившемуся? — возмутилась она нетактичному вопросу, и про себя подумала с ухмылкой, — Считает, что я сексуально озабочена, вот дурак! У всех мужиков одно на уме …».

Уставший от постоянных звонков ссорящихся соседей, дежурный посоветовал, обратиться к участковому.

— «Почему к участковому, надо сейчас, … брать пока тепленькие, … и в чём есть — в отделение, чтобы улики были неопровержимые …»

Но невозмутимый голос в трубке настаивал, успокоится, утром обратиться к участковому, всё подробно описав в заявлении.

— «Так завтра суббота, он не принимает?»

— «Принимает …», — произнес незнакомый голос, и она услышала гудки в трубке.

— «Никому ничего не надо! – возмущалась женщина. – Одни — зажимаются в сквере, другие — публичный дом устроили, и никто этого не видит …»

Галина положила на стол ученическую тетрадь, достала ручку из шкафа и красивым каллиграфическим почерком написала:

— «Заявление …»

Посмотрела в потолок, словно ища подсказки, и красивые буквы дальше легли на бумагу:

— «Считаю своим долгом сообщить, что моя соседка Ирина Ивановна Смородина и её дочь, Светлана …»

Она остановилась, задумалась не в состояния вспомнить отчества.

— «Интересно, а от кого она родила? У Ирки сисек вообще нет, да и худая, как церковная мышь, а дочь пухленькая, и сиськи, наверное, уже сейчас больше моих, — с приятным ощущением вспоминала роскошное тело Светланы. – Да, такие бабы мужикам нравятся …»

Воспоминания пухлого бюста, обтянутого ажурной тканью черного бюстгальтера, с просвечивающимися ореолами вокруг торчащих сосцов, как-то сразу захватило, увлекая в страну эротических грёз и фантазий. Она облокотилась на спинку стула, сжимая с боков увесистую грудь, старая уменьшить не покинувшее до конца тело сексуальное напряжение.

— «У меня нисколько не хуже, — подошла Галина к зеркалу, распахнув полы халата, поворачиваясь из стороны в сторону, рассматривая увесистые булки в разных ракурсах в старом, застиранном лифчике. – Сюда бы ещё такое бельё, как у этой сучки и вид вообще был бы потрясающим!»

— «В публичном доме от мужиков отбоя бы не было, — хохотнула она, на секунду представив себя в черном, ажурном белье. – План за всех выполняла бы!»

Но словно испугавшись пошлой мысли, она прикрыла тело полами халатика и пристально посмотрела в глаза своему отражению, ища ответ на немой вопрос. В них не было прежнего задора и огня. Легкаяповолока, скрывала былую красоту, переходя в глубокие морщинки в уголках глаз.

— «А глаза — грустные, как у коровы, — печально кольнуло сердце. – Целыми днями за вымя дергают, а быка не приводят …»

Привычным движением забросив руки за спину, расстегнула застежку, ловко сняла бретельки с плеч, бросила его на спинку стула, и широко разведя руками полы халатика, стала пристально, будто видит впервые, изучать белоснежную плоть:

— «А сиськи ещё ничего …»

Чем больше щупала, трогала упругие сосочки, тем они сильнее напрягались, призывно становясь торчком, приятной тянущей истомой отдаваясь в глубине чрева.

— «А бедра, а животик, — продолжала изучать тело, приспустив трусики, обнажила покрытый черными волосиками лобок. – Не женщина, а просто загляденье, … и чего ещё мужикам надо …»

Трусики не долго задержались на её теле, накрыв безвольно повисший бюстгальтер на спинке стула.

— «Картины с меня писать можно, — удовлетворенно рассматривала обнаженное тело, нежно водя по нему ладонями. – Не женщина, а сказка …»

— «Интересно, а что они воткнули ему в задницу? – задумалась Галина, посмотрев в темное окно. – Женщины занимаются анальным сексом, это как-то можно понять, но мужику зачем? Больно и неприятно, какое от этого удовольствие?»

Она провела ладонью между ног, нежно прикасаясь пальчиком к сморщенной коричневой розочке и необычное, приятное ощущение побежало по ножкам, заставляя их покрыться мелкой гусиной кожей. Подробности воспоминания дикой оргии вновь предстали перед глазами, томная, сладострастная истома поплыла по телу.

Неожиданно взяв со стола довольно крупное яблоко, она, закрыв глаза, медленно провела языком по гладкой кожице. Крупная, истекающая соками головка начальника отдела кадров проплыла перед глазами:

— «Никогда бы не подумала, что у него такой громадный член, … а головка, … так бы и укусила …»

Но кусать яблоко женщина не стала. Согретая дыханием и теплой слюной скользкая кожица плода коснулась влажной расщелины, медленно разводя в стороны половые губки, скользнула вниз по ущелью, надавила на вход в глубину чрева. Сладострастная волна накрыла женщину, принуждая шире раздвинуть бедра и сильнее надавить, заставляя упругие стенки влагалища слегка расслабиться, медленно пропуская внутрь желанную плоть.

Нет, такого она не испытывала давно, приседая, словно садясь на мужской член, чувствуя, как задрожали коленки и легкие судороги пробегают по бедрам. Давление становилось сильнее, инородная плоть медленно, миллиметр за миллиметром погружалась в неё, вызывая старые, давно забытые ощущения.

В мозгу проплывали сладкие видения, толстая головка начальника отдела кадров пыталась ворваться в её чрево, а упругие стенки нехотя сопротивлялись, медленно пропуская чужую плоть в глубину животика.

— «Это они, издеваясь над ним, возбудили себя так, что …, — пронеслась завистливая мысль, — только их коснётся и …»

Ладонь левой руки нежно погладила упругую ягодицу, скользнула вниз по расщелине и слегка дотронулась сфинктера. От этого прикосновения, женщина задрожала, ещё сильнее надавливая на коричневую розочку, но упругие мышцы обхватила кончик пальчика, не позволяя проникнуть внутрь. Легкое, забытое смятение, предчувствия близости мужчины охватило тело, затрепетала женская душа. Галина облизала палец, смочив его слюной и продолжила нежно массировать анальное отверстие,

медленно, шаг за шагом углубляясь внутрь. Нет, она не была любительницей анального секса, но предмет засунутый в задний проход начальника отдела кадров, не давал покоя, теребил душу, заставляя попытаться испытать те же ощущения, что и он.

И это ей удалось. Не прошло и нескольких минут, как упругое отверстие ответило на ласки, позволяя и второму присоединиться в расширении узких стенок. Ей казалось, что такого ощущения она не испытывала никогда. Трудно было представить, что массирование заднего прохода может доставить такое удовольствие. Яблоко всё сильнее раздвигало стенки влагалища, а два пальчика двигались внутри прямой кишки,

слегка углубляясь в неё, рождая в голове бурю эротических фантазий. Впервые женщина представила себя с двумя мужчинами бесстыдно использующих два её природных отверстия …

Галина глубоко вздохнула, словно собираясь прыгнуть в холодную воду.

— «Ох!», — двинулась сильно навстречу яблоку, и оно выскользнуло из пальцев, проскочило внутрь.

Она не успела испугаться, попытаться достать его. Инородная плоть заполнила чрево, приятно давя на стенки, наполняя желанными ощущениями. От нахлынувших чувств Галина присела на корточки, широко расставив ноги, яблоко надавило на переднюю стенку влагалища, вызывая легкие позывы в мочевом пузыре.

Ей показалось, что она в позе наездницы сидит на мужчине, а его член заполнило всё чрево. Пальчики, словно вилочка обступили налитую вишенку клитора, нежно за теребили чувствительную плоть, и долгожданная волна оргазма колыхнулась в глубине животика. Женщина закрыла глаза, откинув голову назад, а из приоткрытых уст слетели сладострастные стоны. Галина присела ещё глубже на корточках, напрягла мышцы промежности и яблоко неожиданно выскользнуло, с глухим стуком ударилось о пол. Слегка приоткрыв глаза, она быстро нашла нагретый еётелом желанный предмет и вновь коснулась им створок влагалища.

Оно заскользило, медленно погружаясь в разгоряченное чрево, вырывая из женской груди тихий хрип, моментами переходящий в подвывание истекающими соками самки. Теплая волна всколыхнулась, медленно поднимая её на высокий гребень. Ещё мгновение и … она услышала резкий стук в оконное стекло!

Испуганно женщина отрыла глаза, безумно озираясь по сторонам. Чувство реальности медленно возвращалось к ней, далекая страна эротических грез, как утренний туман растворялась, под первыми лучами солнца. Ой, как ей не хотелось возвращаться назад, но громкий, настойчивый стук во входную дверь полностью привел в чувства.

— «Что сегодня за день!? — недовольно вскочила, кладя яблоко на стол и раскрасневшаяся, с внутренней дрожью, на ходу запахивая полы халатика, бросилась открывать незваному гостю дверь. – Ой, дура, Танька должна огурцы принести. Совсем забыла …»

***

Но это была не Танька, а её двадцатипятилетний сын – Анатолий.

— «Толик, это ты? А мама? — задрожала, чувствуя, как подкашиваются ноги, не ожидая встретить мужчину. – А вдруг он увидел меня? Увидел чем занималась?»

Ей показалось, что для него нет секрета её состояния. Она обнаженная с вывернутой душой наизнанку стоит перед ним, раскрывая самые потаённые, интимные страсти и желания. С широко открытыми глазами, испуганно женщина смотрела на молодого парня, с любопытством рассматривающего её, чувствуя, как пульсирует истекающее соками влагалище, томно покалывают соски.

— «Тетя Галя, Вы просто красавица! Жаль, что мaмка так поздно меня родила!»

— «Видел, точно видел, — покраснела женщина. – Вот дура старая! Что он обо мне подумал?»

Но она ошибалась. Постучав в окно, Анатолий не увидел, как женщина вскочила и между распахнутыми полами халатика соблазнительно заколыхались две огромные налитые груши с темно-коричневыми ореолами вокруг торчащих сосцов.

— «А тетка Галка ещё ничего. Баба в самом соку! – не пронеслась в его голове похотливая мысль не увидев сладких прелестей, не появилось желание обладать женщиной. – Её бы со спины, да за такие сиськи …»

Он стоял в прихожей, не в состояние понять замешательство растерянной женщины, испуганно моргавшей глазами. Краска заливала лицо, от стыда ей хотелось провалиться сквозь землю.

— «А мама? — глотая слюну, еле слышно прошептала она, не в состоянии взять себя в руки. – Не придет?»

— «Занята. Просила передать Вам, тетя Галя, — показал Анатолий ведро с огурцами, не отрывая взгляда от дрожащей женщины. – Только ведро просила забрать»

— «Ой, ты меня извини, лапти перед тобой развесила, — встрепенулась Галина, намекая на грудь без лифчика и стеснительно прикрыла её рукой согнутой в локте. — Кофе хочешь? Проходи в комнату»

— «Ничего себе лапти! – пронеслось в голове предполагаемое видение обнаженной женской плоти и он сделал шаг, нежно обнимая её за талию свободной рукой. – С Вами, с удовольствием. Но лучше чего- нибудь покрепче. У тебя же есть, тетя Галя?»

Анатолий прижал трепещущее женское тело, и она почувствовала от него еле уловимый запах смеси спиртного с табаком. Галина затрепетала, как воробушек пойманный в оселок. Сердце сладострастно сжалось, по телу пробежала нервная дрожь. Ещё никогда не было так приятно прикосновение мужчины, ощущение его запаха. Голову закружило, рассудок отключался, давая волю самой необузданной фантазии.

Огромное желание сильного молодого тела охватило каждую частичку женской плоти. И если бы в этот момент уверенная рука скользнула между полами халатика, Галина бы только тяжело вздохнула, закрыла глаза ища устами его губы, идя навстречу своим желаниям. Но Толик прошел мимо, а она стыдливо свободной рукой сжала края халатика у горла, словно он мог увидеть под ним обнаженное, доступное женское тело, стесняясь своих мыслей.

— «Толик, я сама …, — вскрикнула она, но было поздно, сын подруги заходил на кухню. – Ты же не знаешь, … где его поставить, … ни туда …»

***

Он поставила ведро на пол, а она стыдливо схватила со спинки стула трусы и бюстгальтер, поспешно засунула их в карман халата, пытаясь скрыть следы с места преступления.

— «О, какие у тебя яблочки! – увидел он лежащее на столе блестящий от её соков фрукт. – Прямо к моему приходу помыла?»

Галина хотела что-то сказать, но он уже подносил его к губам. Жадно втянув воздух носом, Анатолий, закатив глаза и с придыханием произнес:

— «А запах у них, … никогда не слышал такого пьянящего запаха …»

С жадностью откусив упругий бочек, он улыбнулся и как-то лукаво посмотрел на неё:

— «А с собой дашь таких?»

— «Конечно, — глупо улыбнувшись женщина, ставя чайник на плитку, и потупив взгляд, тихо добавила, направилась в ванную комнату: — Иди в зал, … я сейчас …»

***

Надевая нижнее бельё, приводя себя в порядок, она чувствовала, как фантом яблока перекатывается внутри, давит на стенки истекающего соками влагалища, увлекая мысли только в одном направлении. Онасмотрела на своё отражении в зеркале, ощущая реальность инородного предмета внутри животика.

— «Неужели он не почувствовал ничего? — дрожало всё внутри. – Надо успокоиться, принять холодный душ … Так нельзя появляться перед ним …»

Ей казалось, что не к яблоку, а к её влагалищу прикоснулся его рот, губы. Не яблочный сок сочился по его устам, а соки любви, источаемые ею.

Но всё было решено за неё. Только собравшись открыть кран, чтобы приняв холодный душ извлечь эту инородную плоть из головы, до Галины донесся призывный свист закипевшего чайника:

— «Что за напасть, то целый день ждешь, пока закипит, а тут не успела поставить — уже готов!»

***

Ей показалось, что яблоко выпадет, и Галина сжала мышцы влагалища, заходя в комнату какой-то вульгарной, виляющей походкой, ставя перед ним поднос с двумя чашечками кофе и вазочкой сладостей.

— «Ты и правда хочешь что-нибудь покрепче? — улыбнулась она, смотря на молодого мужчину, вальяжно развалившегося на диване. – У меня наливочка есть, правда я её слегка самогоном испортила. Больно крепкая …»

Он улыбнулся, закивал головой:

— «С большим удовольствием, тётя Галя! После трудовой недели можно и расслабиться немножко»

— «Анатолий! – в голосе прозвучали нотки обиды. – Как я тебе тётя Галя? Галя! Что я такая старая? Больше так меня не называй! Галя, просто Галя!»

Женщина кокетливо вильнула бедрами, выходя из комнаты, и у Анатолия сжалось сердце, смотря на соблазнительный женский стан.

***

Тягучая сладковатая жидкость приятно обжигала рот, согревала душу. Галина удивлялась, что выпила уже не одну рюмку, а голова, как была, так и оставалась совершенно ясной, только нервное напряжение,терзающее тело медленно, словно бы нехотя, растворялось в алкоголе, уходило, заполняя душу умиротворением спокойствием.

Ей приятно было сидеть с молодым мужчиной, так жадно смотрящим на неё, периодически сжимая мышцы влагалища, ощущая временами инородную плоть внутри животика. Разговор на отвеченные, житейские проблемы постепенно перешёл на отношения Анатолия с девушками.

— «Толя, мама переживает, — назидательно произнесла она. – Почему ты до сих пор не женился?»

— «Не нашёл ещё такую красавицу, как ты! – шутя парировал он, кладя ладонь на обнаженную коленку.

– Ты же не хочешь за меня?»

От нежного прикосновения она глупо улыбнулась, сердечко сжалось, перехватило дыхание. Теплая волна от ладони хлынула по телу, заполняя каждую частичку тайным, подсознательным желанием близо сти с сидящим рядом молодым мужчиной.

— «Дурочка, — пронеслась в голове, и она очередной раз инстинктивно сжала мышцы влагалища, чувствуя, как хмельная пелена медленно обволакивает разум. – Совсем распустилась …»

Ладонь, словно кошку, гладила обнаженную коленку, медленно поднимаясь всё выше, а Галина подсознательно радуясь нежному прикосновению, продолжала болтать, делая вид, что не замечает этого. И только когда пальчики скользнули между слегка расставленных бедер, прикасаясь к нежной, чувствительной коже, она вздрогнула, накрыла их рукой:

— «Ой, щекотно, … не надо так …»

— «Ты знаешь, что я сегодня видела? – оставляя мужскую ладонь между обнаженных ножек, слегка поглаживая её рукой, словно успокаивая его, с восхищением начала она. – У соседки моей – публичный

дом!»

Она не понимала, зачем рассказывает об этом Анатолию, но не могла остановиться. Чем больше говорила, тем откровенней вырисовывались сцены разврата и отвратительные образы матери с дочкой. Воспоминание увиденного, близость молодого мужчины, нежная ладонь на внутренней стороне бедра и антом яблока, постоянно перемещающееся в чреве, заставили почувствовать женщину желанной!

Налитое влагалище, словно слюни испускало соки, смачивая и без того влажную ткань трусиков.

— «А член у него …, — развела она ладони в стороны, — … вот такой!»

Он внимательно слушал её, чувствуя, как напряглись гениталии, сладострастно заныло в промежности. Восставшая плоть давила на грубую ткань джинсов, желая вырваться, показать ей, что она тоже великолепна, восхитить женский взгляд.

Теплые пальчики медленно поползли вверх, слегка приподнимая ситцевый подол, а Галина продолжала давать оценки соседкам, чувствуя, как внутренняя дрожь наполняет душу, заставляет облизнуть пересохшие губы и, прервав рассказ, произнести:

— «Ладно, хватит о них. Давай ещё по рюмочке?»

Нет, такого с ней давно не было. Она готова была броситься ему на шею, открыто предложить себя!

— «Давай выпьем на брудершафт!», — неожиданно предложила женщина, мельком взглянув на слегка оттопыренную ткань джинсов в паху.

Влажные губы слились в поцелуе, напрягшие сосочки прижались к широкой мужской груди, и она ещё сильнее сжала мышцы влагалища чувствуя, как инородная плоть пляшет внутри животика и безумная волна закружила голову.

— «Я тебе и правда нравлюсь? – неожиданно для неё самой слетело с губ. – Да?»

— «Правда, … ты очень красивая …», — тихо ответил он и она накрыла ладонью вздыбленную плоть под жесткой тканью джинсов.

От неожиданности Анатолий вздрогнул и ещё сильнее прижал её к себе, медленно скользя теплой ладонью по бархатистой коже внутренней стороны бедра. И к его радости и удивлению женщина слегка азвела ножки открывая доступ к пылающему чреву, так давно не испытывающему мужскую ласку.Под тканью она чувствовала необычайную твердость и дрожь в его члене. Он гудел, словно

высоковольтный столб, наполняя её сладострастной негой, разливающейся по телу, заполняя низ животика той неуёмной энергий, с которой не было ни желания, ни сил бороться.

Она выдвинула язык в его рот, двигая им, словно маленьким членом во влагалище, продолжая всё сильнее сжимать в ладони дрожащую плоть. А он, вминая намокшую ткань трусиков в разгоряченное, истекающую соками расщелину, шел ей на встречу, лаская губками язычок, словно посасывая маленький член.

Слившиеся тела в течении нескольких минут продолжали ласкать и исследовать потаенные уголки друг друга, как Галина, не выдержав напряжения, отстранилась от него и дрожащими руками, судорожно начала расстегивать пояс джинсов. Мгновение и скрипнула молния, обнажая толстую, лоснящуюся от соков бархатистую головку.

— «Ну, как? – словно бы говорили глаза Анатолия, бесстыдно смотря на обезумевшую женщину. – Не меньше, чем ты сегодня видела? Нравиться? Хочешь попробовать?»

Уже не одна ровесница ощутила его сладость, но чтобы такая взрослая женщина, подружка матери – Анатолий даже и мечтать не мог!Галина что-то несвязанное залепетала и начала сползать на пол, становясь перед ним на колени. Губы нежно поцеловали головку, прикоснулись к бархатистой плоти. Ненамеренно, инстинктивно Толик двинул бедрами ей навстречу и головка, между пухленьких губок скользнула в чуть приоткрытый ротик.

Женщина встрепенулась, словно ото сна, хотела отпрянуть, но через мгновение пошла ему навстречу.Начала сосать, погружая в себя всё глубже толстую плоть. Она уже и не помнила, когда занималась оральным сексом, но вкус соком молодого самца сразу ей напомнил об этом.

Ничто не могло сравниться с ощущением во рту твердого и теплого, трепещущего члена скользящего между губ, лакающего язычок, нёбо. Анатолий стонал, стараясь проникнуть в неё, как можно глубже, но она опытной рукой ограничивала его, не давая проникнуть ему в гортань, высасывая и облизывая медленно, сладострастно соки молодого самца.

Горячая плоть напряглась у неё во рту и она почувствовала, как волна сладострастия зарождается у него в паху, набирает силу и через мгновение обрушиться потоком раскаленной спермы.Сын подруги застонал ещё громче, обхватил её голову руками и … Галине ужасно захотелось почувствовать вкус его спермы, испить её всю до капельки …

… Раскаленное мужское семя хлынуло в рот, полностью заполняя его, не давая возможности на передышку. И Галина жадно глотала густую, терпкую жидкость, не вилах справиться с её потоком. Она переполняла рот, стекая тоненькими ручейками из уголков губ.

Женщина не испытывала ни малейшего чувства отвращения, хотя делала это первый раз в жизни. Наоборот, с каждым глотком сексуальное влечение только нарастало, делая её совершенно безумной. алина продолжала двигать головой, когда вздыбленная плоть начала успокаиваться, медленно сокращаться в размерах. Член выскользнул из-за рта, и она сев перед ним ягодицами на пятки, преданно,словно собачка посмотрела снизу вверх.

По подбородку материной лучшей подруги стекали капли белесой жидкости, капали на халат, позволяя как-то снисходительно провести ладонью по её густым волосам и тихо произнести, то ли с превосходством,то ли с благодарностью:

— «Ничего себе, … как ты ротиком работаешь …»

— «Тебе хорошо …, – вместо ответа тихо шепнула она, чувствуя, как безумная страсть переполняет, уничтожает последние остатки разума. — … Со мной?»

— «Конечно, такой …, — он хотел сказать грубое слово, но не смог подобрать ему замены, — … женщины»

Она как-то заискивающе улыбалась, полностью попав под влияние мужских чар, не отводя взгляд от его паха. Обмякший член дрогнул, начал слегка приподнимать голову.

— «Ты ещё хочешь … меня? — она встала с пола взялась за его руки и потянула на себя. – Пойдем,… пойдём в спальню …»

***

Анатолий лежал на спине, а Галина судорожно, дрожащими руками сняла с него обувь, носки, джинсы, расстегнула пуговки рубашки. Глупо, заискивающе улыбаясь женщина ухватилась за резинку трусов, преданно, как собачка смотря ему в глаза, и потянула вниз, оголяя волосатый лобок, под которым торчал толстый, покрытый вздутыми венами с лоснящейся, бардовой, бархатистой головкой, член.

Сложив его вещи аккуратно на рядом стоящий стул, она не отрывая от него взгляда, развязала пояс халатика, небрежно бросила его поверх мужских вещей и ловко закинув руки за спину расстегнула застежку бюстгальтера. Натяжение ткани сразу ослабло, бретельки поползли с плеч, оголяя увесистые, белоснежные булки с торчащими крупными сосцами, окруженными темно-коричневыми блюдцами ореолов.

Торопясь, будто бы боясь куда-то опоздать, Галина ухватилась за резинку трусов и потянула их вниз. Женщина наклонилась и груди облегченно вздохнули, оказавшись в полной свободе, повисли огромными грушами. Они соблазнительно колыхались при каждом её движении, заставляя усилить напряжение и дрожь в паху молодого мужчины.

Он молча лежал с торчащим членом на спине, с любопытством наблюдая за её действиями, а она широко расставив ноги уселась на него сверху, почувствовав, как головка коснулась истекающей соками расщелины.

Бархатистая плоть скользнула по влажному, разгоряченному ущелью, и неожиданно наткнулась на небольшое углубление, вход в пещерку ведущую в глубину животика. Туда, где находиться алтарь любви, туда, где происходят самые удивительные, таинственные и сладострастные вещи, там, где зарождается жизнь.

Продержав его несколько секунд у входа, наслаждаясь этим сказочным мгновением, прежде чем позволить опуститься на него, медленно вгоняя толстое инородное тело, с крупной, лоснящейся головкой, глубоко в животик.

Галина прогнулась в спине и со сладострастным, удовлетворенным стоном, медленно опустила бедра, всецело поглощая в себя такую желанную и долгожданную плоть. Как только её ягодицы прикоснулись к Анатолию, женщина замерла, наслаждаясь этим изумительным, давно забытым чувством. Выждав несколько минут, она начала медленно, со смаком скользить по дрожащему от напряжения нефритовому стержню.

Он почти выходил из грота любви, но затем снова скользил внутрь, нанизывая её, как курочку гриль. С каждым движением вниз оба сладострастно стонали, томно прикрывая глаза. Но её движения постепенно становились быстрее и Анатолий пошёл ей навстречу бедрами, вгоняя член настолько глубоко, насколько позволяли пышные женские ягодицы.

Головка каждый раз упиралась в стенку влагалища, прижималась к шейке матки, а Галина ненасытно желала ещё глубже поглотить мужскую плоть. Неожиданно женщина задрожала всем телом, округлились глаза, из широко раскрытого рта раздался дикий вопль и в бешенстве задвигала бедрами. Она накачивала себя всё быстрее и быстрее, пока по телу не побежали судороги и она в полуобморочном состоянии рухнула на него.

Сквозь покрывшую разум пелену Галина чувствовала, как инородная плоть быстро задвигалось внутри животика и раскаленная сперма хлынула в неё, принося несказанное удовлетворение. Через несколько минут, женщина почувствовала, как Анатолий поворачивает её на бок, выбираясь из под грузного тела. Он встал, вышел из комнаты и она подумала, что он уходит, но что-то сказать или спросить у неё не было никаких сил.

***

Она не услышала, как он возвратился. Уставшая, лежа на животике, Галина находилась в состоянии дремоты, когда почувствовала руки на её бедрах. Они потянули их вверх, засовывая подушку под животик и женщина оказалась лежащей, бесстыдно отставив попку.

Ладонь скользнула между ягодицами, проникая глубоко, исследуя анальное отверстие, мокрое от её соков и его спермы влагалище. И вдруг она почувствовала головку члена, прижимающуюся к её киске. Она бежала по расщелине между половыми губками, как ручеёк по горному ущелью, всё сильнее и сильнее распыляя страсть. И Галина громко застонав, выгнула спину, ещё выше приподнимая бедра.

Анатолий медленно двигался, то глубоко входя в неё, то полностью выскакивая и вновь начиная искать вход в грот любви, доставляя ей несказанное удовольствие, вырывая из груди сладострастные стоны.

После нескольких минут медленных движений бедрами, он ухватил её за грудь, словно лошадь за поводья и притянул к себе. Губы нежно коснулись женской шейки, вырвав из горла задыхающейся женщины:

— «Трахай меня, как хочешь! Трахай быстрее …»

И освободив её от объятий, он ухватился руками за широкие бедра, начал с яростью вгонять член в разгорячённое, разнося по комнате хлюпающие, плямкающие звуки, и они объединились в сладострастном экстазе.

***

Галина проснулась на своей кровати одна. За окном чуть брезжил рассвет. Произошедшее казалось чудным сном. Она не могла поверить, что почти всю ночь провела с молодым мужчиной, который наслаждался её телом.

— «И присниться такое?», — до конца не придя в чувство реальности пронеслось в голове. Но ощущение инородной плоти внутри животика как-то быстро отрезвило её:

— «Я что яблоко не вытащила – дура?»

И только тут она заметила лежащий рядом на подушке согнутый напополам листок. Галина взяла и раскрыла его:

— «Галочка! Ты удивительная женщина! Спасибо за всё! Надеюсь, если я приду сегодня вечером, ты не выгонишь меня? Не против опять заняться этим?»

— «Конечно, милый!», — сказала она громко вслух и поцеловала листок.

Конец