Прекрасная Доун

Прошло уже пять лет с тех пор, как прекрасная Доун похитила мое сердце. В день нашей судьбоносной встречи она представляла собой прелестную, слегка пухленькую малышку.

~~~

Я поступил в колледж, и на одной из первых пар семестра я быстро заметил румяную, хорошо сложенную молодую девушку, сидевшую на первой парте. К сожалению, все места рядом с ней были уже заняты к моменту моего входа в аудиторию. Я сел в отдалении и оглядел ее с ног до головы. Она была одета в джинсы и белую футболку, крепкие черные волосы упруго кудрявились. От моего взгляда не ускользнули небольшие валики на ее боках, выскальзывающие из-под майки, и я предположил, что она весила 70 кило или чуть больше.

В течение следующих нескольких дней у меня не было повода завязать с ней диалог. Наконец, через несколько дней, когда я зашел в столовую колледжа на полдник, Доун (я к тому времени уже нашел ее имя в списках учеников) сидела там в одиночестве и доедала гамбургер. К колледжу у меня уже накопился неплохой опыт общения с девушками; кроме того, как любитель пышных форм я мог на глазок определить, как та или иная особа будет выглядеть с лишними десятью/двадцатью/тридцатью кило дополнительной красоты на теле. Эта брюнетка явно стоила моего внимания!

Я взял себе немного картошки фри и подошел к Доун.

— Привет, я Дэйв, как дела? Ты Доун, не так ли? — вежливо спросил я.

— Да, она самая! А ты… на моем потоке, да? Не хочешь ли присоединиться ко мне?

— О, я только за, — улыбнулся я.

За обедом мы болтали о миллионе разных мелочей. Я заметил, что ее небольшой животик выглядел мягким и округлым, а над ним располагалась пара мячиков приличного размера. Эта крошка явно умела получать удовольствие от вкусной еды!

— Я раньше никогда не жил один. А ты? — спросил я ненароком.

— Да, я тоже. Моё общежитие на западе кампуса. Мне так нравится самостоятельность! Единственно, студенты от одинокой жизни порой толстеют, как я слышала… а мне запускать себя нельзя, я из толстой семьи, и последние лет десять я положила на диеты, — призналась мне Доун.

Я не мог поверить своей удаче: она так легко говорила на столь неприятную для девчонок тему веса! Я спросил Доун о ее семье, и она рассказала мне, что вся семья — родители, брат и сестры — страдали ожирением. Ее отец был толстяком под сто кило. а мать носила все 140. Родители любили баловать детей и с ранних лет сознательно потакали их гедонизму. Доун была самой младшей в семье. Ее брату Энди было 28 лет, и он весил за центнер, сестра Мишель в 26 лет — 130 кило, а другая ее сестра Мэнди разъелась 140 в 23 года. Доун большую часть своей жизни окружали весьма корпулентные люди, и она, пусть и сидела на диетах ради статуса в средней школе, но говорила об ожирении абсолютно без негатива. В тот день мы болтали около трёх часов и в итоге очень хорошо поладили. Пока мы мололи языком, Доун не заметила, как съела еще 3 гамбургера и 2 мороженых пломбира, которые я с радостью докупил для нее в процессе беседы.

Я решил рискнуть и пригласил красотку на свидание. Она оживилась и согласилась уделить мне часик-другой на следующий вечер. Я был на седьмом небе от счастья, и уже представлял, какие угощения я завтра куплю своей прелестной пышечке.

Мы встретились на следующий вечер в баре колледжа и заказали пару напитков. После этого мы направились в кинотеатр и купили билеты на ближайший сеанс. Доун одела облегающее платье. Ее попка красиво торчала и чувственно раскачивалась из стороны в сторону, пока мы шли. Просторная футболка не смогла скрыть животик — оказалось, он весьма заметно выпирал вперед даже на голодный желудок.

~~~

У нас было еще несколько свиданий, и я с вожделением заметил, что Доун постепенно ела с каждым разом все больше и больше, не беспокоясь о том, сколько жира и сахара было в угощениях, что я ей покупал. Она нередко просила меня сходить с ней в буфет. Однажды во время обеда Доун призналась мне:

— Представь себе, Дэйв, это случилось: я набрала уже 7 кило с тех пор, как поступила в колледж. Весы показали 78 кило!

Я ответил, чтобы она не беспокоилась об этом — Доун выглядела изумительно, особенно в зоне декольте. Доун в ответ не без удовлетворения поправила бретельку лифчика.

— Я открою тебе одну тайну: я знаю, что мое ожирение — лишь вопрос времени. Я морально готова к тому, что однажды стану толстой, как мама — или даже толще — это заложено в моих генах. Я сыта по горло школьной борьбой за стройность, и хочу сторицей компенсировать каждую вкусняшку, в которой отказывала себе последние десять лет.

Боже, как же я возбудился! Я сказал ей, что буду счастлив рядом с ней — хоть с толстой, хоть с худой. Однако в глубине души я мечтал сделать формы моей пышечки по-настоящему роскошными. Пришло время погрузиться под руку с Доун в бездну гедонизма.

~~~

В течение следующих нескольких недель я всё безвозвратнее утопал в любви к моей пышногрудой нимфе. Мы проводили все больше и больше времени вместе. На свиданиях я уговаривал Доун не сдерживать свои аппетиты: так, если поначалу она брала десерт только на свиданиях (и то не всегда), то теперь в ее прелестные губки поступало не менее 2 десертов в день.

На одном свидании мы пошли в кино — Доун любила смотреть фильмы. Мы прошли в зал, и у нас был забронирован задний ряд сидений. Я собирался признаться ей в любви. Я купил очень большую порцию попкорна и 2 большие плитки шоколада. Мы рухнули на наши места, и я внимательно посмотрел на свою спутницу. Ее живот нависал над обтягивающими джинсами: над поясом свернулась нежная складка молодого жира. Ее сиськи красиво натянули ставшую тесной футболку и подчеркнули валики жира на спине. Доун принялась совать в рот попкорн, и я с волнением спросил, могу ли я покормить ее с рук. Доун улыбнулась и широко отрыла рот. Это был самый эротичный опыт в моей жизни!

Попкорн закончился, пока шла реклама. Как только начался фильм, я продолжил кормить Доун шоколадом, кусочек за кусочком. Вскоре обе больших плитки исчезли. Я обнял ее, и она прижалась ко мне. Я чувствовал ее ноги рядом со своими, и она была нежной и теплой. Я медленно опустил руку к ее животику и начал поглаживать мягкую складку.

— У тебя самая нежная кожа на свете, — шепнул я.

— А у тебя самая нежная рука, продолжай, — прошептала Доун в ответ.

— Мой массаж поможет всему шоколаду осесть на твоем животике, ты ведь не возражаешь?

— Это фантастика, — хихикнула Доун, — но еще я хочу, чтобы помимо животика часть шоколадок поселилась в моих сисечках. Да и попе не повредит…

После фильма на обратном пути в колледж мы свернули через парк. Мы уселись на траве, и я смотрел на подругу с восторгом. Попка Доун выглядела нежной и влекущей; гости-калории явно любили там оседать не меньше, чем вокруг пупка.

Пока мы болтали в парке, Доун призналась, что вся ее одежда становится тесновата. Блузка трещала по швам, джинсы едва могли застегнуться, лифчик тоже жал как оковы. Я лишь улыбнулся и сказал, чтобы она не волновалась: в мире есть масса красивой одежды для леди, у которых «много красоты».

Мы вернулись в общежитие, где я жил, и пошли в мою комнату. Доун легла на кровать и расстегнула джинсы.

— Господи, наконец-то я сняла эти кандалы,- простонала она.

Ее живот вывалился на свободу, когда она расстегнула пуговицу. Я видел немало упитанных женских животиков, но этот был самый красивый и самый упитанный. Она медленно стянула джинсы со своей раскормленной задницы, и я задумался о том, что мечтаю облизать эти два сахарных полушария. Я подошел к ней, положил руки на ее ягодицы и с наслаждением сжал их обе. Доун пискнула, в воздухе запахло феромонами. Мы целовались и обнимались часами, в процессе я кормил ее чипсами и мороженым, которые были у меня в холодильнике. Я погладил ее животик и обратил внимание на мокрое пятно на трусиках между ее пышных ляжек.

— Трахни меня уже, Дэйв… я девственница, но хочу тебя сейчас… я так точу секса, когда объедаюсь…

Я был возбужден и хотел выполнить ее просьбу, но тут мне на ум кое-что пришло.

— Детка, я хочу, чтобы ты стала толстой. Не пухленькой, как сейчас, а действительно большой! И я буду весь твой, когда ты наберешь 100 килограмм, я хочу видеть огромную задницу и реально жирный живот.

Доун, как ни странно, согласилась исполнить мое извращенное желание.

— Ну, если ты этого хочешь, мне прийдется поднапрячься за столом, — она хищно улыбнулась, — странная просьба, но ты такой милый — как я могу отказать? Ты же понимаешь, что я буду гонять тебя в хвост и в гриву, когда оседлаю тебя, на конец, в этой постели? И еще: принеси мне что-нибудь пожевать прямо сейчас, я хочу растолстеть и увидеть тебя голышом как можно скорее!

Я вернулся с кухни, нагруженный пакетами, и кормил Доун печеньем, шоколадом и чипсами в течение следующего часа.

О моя богиня, сколько прелести наберут твои формы под моей заботой!

~~~

В течение следующих двух недель мы продолжали встречаться, и Доун приставала ко мне всё бесстыднее.

Однажды вечером я отправился в общежитие к моей красавице с килограммовой коробкой конфет в руке. Ее соседка по комнате уехала к парню, так что всё гнёздышко было в нашем распоряжении.

Я постучал в дверь, и Доун меня впустила. Я был ошеломлен зрелищем, которое предстало передо мной. Доун стояла в топе с глубоким вырезом на голое тело и в паре черных шорт. Ее груди натянули ткань топа до полупрозрачности, а шорты не могли полностью прикрыть ее живот.

Она повернулась, чтобы войти в комнату, и, когда я шел за ней, я не мог не наблюдать, как ее попа покачивается при каждом шаге. Она тоже росла день ото дня, и несчастная черная ткань едва не рассыпалась под напором такого изобилия.

На столе стояла миска шоколадно-мятного мороженого, которым она наслаждалась. Доун не терпелось вернуться к еде. Моя красавица предложила разделить с ней лакомство. Она полюбила вкус мороженого — оно наполняло ее душу радостью, бедра — сексуальным возбуждением, а округлости — сантиметрами объема. Я с восторгом наблюдал, как моя девочка в одиночку расправилась почти со всей миской.

Мы подошли к дивану, и я сел рядом с ней. Раздувшийся от мороженного живот не помещался под резинку шорт, и она вывалила молочно-белую складку поверх пояса. Короткий топ открывал отличный вид на спрятавшийся среди складок пупок. Я пощупал и начал ласкать ее животик. Мне захотелось покормить ее шоколадом, но она запротестовала — уж очень она уже объелась. Так мы и лежали вместе некоторое время, смотрели сериалы, а потом поиграли в приставку.

Примерно через час я вскрыл коробку конфет и предложил ей одну. Но она снова отказалась и сказала мне:

— В последнее время я немного растолстела, ты не находишь? Я очень хорошо кушала — ну знаешь, приходится набивать рот сладким, чтобы отвлечься от желания секса… Не хочешь меня взвесить?

Мы направились в ванную и достали весы. Доун скинула туфли и встала на весы. Стрелка остановилась на отметке 101,5 кило.

-Ну, теперь-то ты весь мой, наконец-то! – Доун широко улыбнулась и резко стянула с меня джинсовые бриджи вместе с трусами.

Она схватила меня за возбужденную плоть и потянула в спальню. Я был счастлив проследовать за ней! Мы завалились на кровать, где тесные шорты Доун слетели с нее за долю секунды. Трусики под них она не надела. Я начал целовать и лизать складки ее живота, но быстро мой рот переместился южнее, где мой язык принялся тщетно осушать благоуханный океан между ее бедер. Ладони же сжимали ее рыхлые раскормленные ягодицы. Доун с каждой минутой стонала всё громче.

Затем она сняла топ, чтобы позволить своей чудесной груди вырваться на свободу. Я знаю толк в красоте женской груди; грудь Доун была просто идеальной — она хорошо сохранила форму несмотря на все килограммы жира, что отложила в них хозяйка. В конце концов мы занялись любовью. Так Доун познала таинство любви и стала настоящей женщиной. Когда я упал рядом без сил, она голышом сходила на кухню и у меня на глазах опустошила принесенную мною коробку шоколада.

Отвлекшись на своё отражение в зеркале, Доун приняла несколько фотомодельных поз и под конец подняла свои пышные груди за сосочки.

— Смотри, какой красоткой я с тобою стала! Не хочешь ли обмерить мои округлости?

Я с момента осознания своей сексуальности мечтал, что однажды у меня будет толстеющая девушка, чьи растущие телеса я буду время от времени измерять портновским метром. У нее в ящике стола лежал такой рулон, и она достала его. Я приготовил нам обоим по сэндвичу, так как после всех этих сексуальных упражнений у меня разыгрался аппетит. Доун была сыта, но съела свой саэндвич «для тренировки».

Окружность бюста составила 117 см, талии — 106,5 см, а бедер — 112 см. Я попросил Доун позволить мне вести хроники ее чревоугодия, и она согласилась.

~~~

В следующие выходные мы с Доун отправились за покупками. Ей предстояло обновить почти весь гардероб. Вся имеющаяся в шкафу одежда стала слишком мала для ее упитанного тела. Доун любила, чтобы наряд облегал формы до треска в нитках и подчеркивал каждую складочку; однако, большинство вещей вообще не застегивались на ней. Она решила также купить кое-что из гардероба на два или три размера больше, чтобы оставить место на случай неизбежных новых сантиметров.

Доун также купила красивое нижнее белье в качестве особого подарка для меня. Я был так возбужден, когда она его примеряла!

Надо сказать, что с тех пор, как мы впервые занялись любовью, либидо Доун перешло все границы и могло поспорить по силе страсти только с ее чревоугодием. Однажды за кофе она призналась мне, что пока жизнь удовлетворяет ее потребность в еде и в сексе, она абсолютно счастлива и ни о чем большем мечтать не хочет.

~~~

Вскоре после нашего «первого раза» мы решили оставить жизнь в общежитии и сняли двухкомнатную квартиру недалеко от колледжа. Квартира была совсем маленькой, всего с одной спальней, ванной комнатой и и еще одним помещением — столовой, гостиной и кухней одновременно. Наша жизнь состояла из учебы в колледже, а дома — еды и секса с перерывом на домашнее задание. Мы жили в нашем личном маленьком раю.

Доун обожала распиравшее желудок чувство сытости, но для его достижения приходилось съедать каждый раз всё больше еды. Она любила жирное и сладкое, и ненавидела диеты. Этого слова не было в нашем мире — ни для нее, ни для меня. Однажды она спросила меня, почему мне так нравятся большие девочки, и мой ответ был прост: зачем брать в ресторане хлеб и воду, если можно заказать обед из трех блюд с десертом?

~~~

В течение следующих месяцев Доун с восхищением наблюдала, как под ее нежной кожей откладывается всё больше жира. Ее бедра теперь стали действительно большими, и она стала ходить слегка вперевалку. Мне нравилось сопровождать ее в колледж и обратно, положив одну руку на ее безразмерный зад. Доун попросила в деканате специальные сиденья, поскольку обычные сильно жали в области подлокотников и отвлекали от лекции.

Тучная красота Доун восхищала ее саму не меньше, чем меня. На занятия она всегда ходила в красивой юбке, которая была намного выше колен. Она любила повторять старую пословицу: «Когда у тебя есть что-то красивое, почему бы не выставлять это напоказ?» Я ее полностью поддерживал во всех начинаниях: я хотел показать миру, сколь прекрасная дама владеет моим сердцем.

Снабжая свою ненаглядную Доун килограммами чипсов, пиццы, фаст-фуда и сладостей, я заметил, что тоже толстею. Сначала я стеснялся по поводу утраты спортивной формы, но Доун нравилось мое новое тело. Она призналась, что предпочитает больших и грузных мужчин с огромными животами, и я стал все смелее прикладываться к сладким и жирным закускам. Доун распечатала на принтере надпись «Земля толстяков» и повесила ее в рамочке в прихожей в нашей квартире.

~~~

Прошел уже год с тех пор, как мы съехались. Доун не спеша увеличила свой вес до 122 кило. Большая часть этого дополнительного веса осела на ягодицах. Ее джинсы, которые были на два размера больше, когда она их покупала, теперь стало очень трудно натянуть на ее массивный зад. Он вырос просто огромным, постоянно угрожая порвать тугие швы на обтягивающих брюках.

Взвесив свою крошку по поводу нашей небольшой «годовщины», я также и обмерил метром ее сладкие округлости. В этот раз ее грудь составляла 117 см, талия — 112 см, а бедра расширились до целых 125 см. Приближался выпускной, а за ним — свадьба, и мы решили немного ограничить себя в еде (по крайней мере, не объедаться целенаправленно), чтобы убедиться, что ее платье и мой новый костюм не станут малы на момент церемонии.

~~~

В день свадьбы Мишель, сестра Доун, должна будет выступить подружкой невесты, а мой лучший друг Том — шафером. К слову, Мишель разъелась в последнее время и весила более 150 кило, и Доун рядом с ней казалась маленькой. Впрочем, вес Мишель интересовал меня в последнюю очередь, лишь Доун имела для меня значение.

Наступил знаменательный день, и погода была великолепной: ярко светило солнце, не было видно ни облачка. Церемония была назначена на час пополудни, а обед после нее был заказан в отеле Marine, расположенном неподалеку. Я не видел Доун со вчерашнего дня, и мне действительно не терпелось увидеть ее в свадебном платье, которого я тоже до сих пор не видел.

Я пришел в церковь, и все гости были там. Родители Доун, ее сестра и брат, а также их семьи присутствовали, как и мои родители и друзья (я единственный ребенок в семье). На свадьбе у нас было около сотни гостей.

Доун появилась точно в назначенное время. Она была прекрасна. Платье персикового цвета делало ее еще красивее, чем обычно. Крой платья идеально подходил ей. Ее чудесные формы были отчетливо видны: большие рыхлые бедра заставляли подпрыгивать ее животик, выступающий вперед, и грудь в огромном декольте подпрыгивала с ним в унисон. Мы не могли свести друг с друга глаз во время церемонии; было здорово держать под руку мою красавицу, зная, что мы теперь вместе навсегда.

После церемонии и фотосессии мы быстро направились в отель на застолье. Еда была потрясающей, Доун наслаждалась каждым кусочком. Под конец банкета ее живот так раздулся, что ей пришлось сбегать в туалет и снять из-под платья белье, после чего она смогла съесть еще несколько солидных кусков торта.

Наша брачная ночь в отеле была чудесной. Я привел Доун в забронированную комнату, которая была почти такой же большой, как вся наша квартира. Рядом с кроватью стояла бутылка охлажденного шампанского. Мы открыли бутылку шампанского, и я налил два стакана. Я подал один невесте и поднял тост за счастливые дни, что нам предстояли.

В ту ночь мы занимались любовью несколько раз, каждый раз в разных позах. Доун больше всего нравилось, когда она была сверху, и я должен признать, что я и сам остался в восторге. Мне нравилось ощущение всего ее веса на моих бедрах, ее живота поверх моего. Когда я в этой позе сжимал пальцами ее расплывшуюся попу, ее оргазмы были особенно громкими.

По плану, после первой брачной ночи ночи в отеле мы улетали в Европу на медовый месяц, причем базироваться планировали в Ирландии. Нам предстояли две недели нашего маленького рая, после которых нам прийдется вернуться домой, к поискам работы и быту.

Места в самолете были первого класса, ведь аристократичные ягодицы Доун больше не могли вместиться в нищенские кресла эконом-класса. Мы сидели рядом друг с другом, и большую часть пути я держал супругу за руку. На Доун был надет красивый новый сарафан с глубоким вырезом сверху, сквозь который ее прелести буквально вываливались — мне на радость. Складки ее восхитительного живота он также не скрывал — а, наоборот, подчеркивал. В пути мы выпили пару стаканчиков ликера и отлично поужинали. На десерт подавался сырный торт — одна из любимых сладостей моей жены. Доун не удержалась и съела два больших куска — ее и мой. Объевшись, Доун ненароком разбудила свое либидо и с мученическим видом начала глазеть на туалет в хвосте самолета, надеясь там уединиться со мной, не привлекая внимания длинной очереди.

Мы прибыли в Ирландию и направились в отель, расположенный в самом центре Дублина. Мы провели здесь неделю, где произошло много интересного, было посещено множество пабов, клубов и закусочных.

Еда в Ирландии была восхитительной, продукты свежими, а повара — талантливыми. Наша первая ночь в отеле запомнилась надолго. Мы зашли немного выпить в местный паб и выпили пару пинт настоящего ирландского Гиннесса. У него был прекрасный сладкий вкус, а кроме того, он оказался сытным, словно жидкий хлеб. В тот день моя красавица была одета в одну из коротких юбок и футболку. Юбка та была уже довольно тесной и сильно выпячивала животик, отчего он казался толще и круглее, чем был в голом виде.

После паба мы зашли в местную забегаловку быстрого питания и купили бургеров и чипсов, чтобы заесть выпитое пиво. Доун дополнительно заказала большую четвертьфунтовую колбасу и большой пакет картошки фри. Расправившись с едой, моя красавица раскраснелась и задышала невероятно часто. Мне было знакомо это ее состояние: горящие голодным огнем райские врата отняли у ее мозга бразды правления, и она раздумывала над тем, что плохого может произойти, если она сорвет с меня одежду и овладеет мной прямо тут? Я заказал еще немного картошки и вывел жену из ресторана.

В лифте отеля Доун порывалась встать на колени и подарить мне немного оральных ласк, и лишь камера над нашими головами останавливала ее от этого безумного порыва.

Когда мы в конце концов добрались до нашей комнаты, я подвел Доун к кровати. Она немедленно расстегнула молнию на юбке. В прошлый раз, когда она сделала это, юбка упала на землю. Но теперь складки жира на попе и животе выросли настолько, что юбка на них осталась висеть. Доун медленно опустила ее, покрутив в процессе своими замечательными аппетитными бедрами. Потом пришла пора избавиться от футболки, и на Доун остались красный кружевной лифчик, а также красные подтяжки и чулки. Я тем временем разделся и лег на кровать. Доун легла рядом, я нащупал ее прелестные сиськи и медленно вытащил их из-под лифчика. Они были действительно большими и мягкими — словно созданными для поцелуев и ласк. Я медленно двигался вниз по ее телу, пытаясь облизать каждый сантиметр ее раскормленного живота. Я был на небесах. В какой-то момент Доун с неожиданной для столь тучного тела грацией соскользнула мне на лицо и зажала бедрами голову. Она отказалась отпускать меня, пока я не вылакал глоток за глотком тот соленый океан, что плескался меж ее заплывших бедер с момента ее чревоугодия в баре.

Сладострастная рутина продолжалась во все дни нашего пребывания в Европе. Мы не упустили возможности наслаждаться полным ирландским завтраком каждое утро. Этот завтрак состоял из жареной картошки, бекона, сосисок с яичницей, грибов и картофельных оладий, а также тостов и кофе. Это было отличное начало дня. Не раз и не два после такого завтрака Доун затаскивала меня обратно в номер.

Мы много путешествовали по стране, осматривали достопримечательности и встречались с интересными попутчиками. Одна вещь, которую я заметил в ирландском захолустье, заключалась в том, что в стране было очень мало юных тучных барышень. Доун тоже обратила на это внимание и была крайне довольна тем, что никто не отвлекал на себя внимание ее любимого мужа.

~~~

Когда мы вернулись домой, я решил, что пришло время снова измерить мою женщину — теперь уже жену. Мы уже давно этого не делали, и мне было интересно, насколько больше веса она могла набрать. Доун встала на весы, и табло показало 130 кило. Она определенно обожала свое обильное тело и хотела сделать его еще изобильней. На этот раз большая часть набранного веса пришлась на ее живот, и когда она села после взвешивания, складка жира очень возбудила меня своей толщиной. Я сам растолстел до 108 кило. Доун была одержима моим большим животом и любила облизывать и гладить его так, как я делал с ее собственными телесами.

Выйдя на работу, Доун нужно было снять мерку для ее униформы. Мы изучали бизнес в колледже и оба нашли работу в одном и том же банке. Доун работала кассиром, а иногда и в отделе обслуживания клиентов. Я работал в валютном отделе. Униформа дам состояла из зеленой юбки, белой блузки и зеленого пуловера, который был необязательным. Для мужчин дресс-код предписывал носить серые брюки и однотонную рубашку. Доун выглядела настоящей дивой в своей униформе. Юбка облегала ее прелестные изгибы, на ее широкие бедра было приятно смотреть. Ее огромная задница очень хорошо подчеркивалась, а блузка была довольно обтягивающей и дразнила обильным декольте. Когда сотрудники сняли с нее мерки, то обнаружили, что ее грудь составляет 123 см, талия выросла до 132 см, а бедра — до массивных 140 см.

— Вот видишь, милый, как меня раздувает от счастья? — игриво мурлыкала Доун мне на ухо.

~~~

Мы переехали в квартиру побольше и полностью обставили ее мебелью, спроектированной для толстяков. Кровать была надежно укреплена и хорошо выдерживала любовные игрища двух тел общей массой под 250 кило. Доун купила обширный диван для наших сеансов обнимания под сериалы, на котором мы отлеживали бока часами. Доун любила за просмотром очередного эпизода опустошить одну-две коробки шоколадных конфет.

Периодически лишний вес давал о себе знать, и банальные вещи вроде бега за отъезжающим автобусом стали затруднительными. Ходьба в супермаркет за покупками стала сама по себе малоприятной физической нагрузкой, особенно для Доун, и в наш дом проложили тропу курьеры из службы доставки. Мы с супругой решили стараться поддерживать текущий вес — или хотя бы не очень быстро набирать новые килограммы — так как оба были довольны телами друг друга.

На работе все было также идеально. Поскольку мы работали вместе, мы довольно часто виделись друг с другом. Мы могли каждый день вместе обедать, вместе ходить на работу и с работы. Когда мы возвращались домой, Доун заказывала ужин в ресторане или кафе фаст-фуда, ведь она стала слишком ленивой для готовки. Набив животы, мы смотрели сериалы, или играли в приставку; в хорошую погоду даже иногда гуляли по городу. Мы регулярно выбирались куда-нибудь поужинать хотя бы раз в неделю, обычно это случалось в пятницу. Любимая кухня Доун была итальянской, и мы проторили дорожку в сицилийский ресторан в центре города. Доун подбирала одежду для таких выходов с учетом двух целей: возбудить меня своими полуобнаженными обильными формами и избежать ситуации, когда платье в процессе ужина станет препятствием для чревоугодия.

~~~

Незаметно прошло уже 4 года с тех пор, как я впервые встретил мою прекрасную Доун. Стараясь наслаждаться едой, но не объедаться до рези в желудке, мы поддерживали стабильный вес. Доун растолстела всего на десятку — до 140 кило, а я — того меньше — до 115. Стоит ли говорить, что наша юная страсть не ослабла ни на йоту со дня свадьбы?

В наш юбилейный вечер мы отправились на романтический ужин в наш любимый итальянский ресторан. На этот раз мы заказали все пиццы из меню и складывали их треугольные кусочки слоями — наподобие сэндвичей. В тот вечер Доун нарядилась в элегантное длинное черное шелковое платье, которое отлично растягивалось в районе талии. На попе и бедрах ткань натянулась настолько, что любой желающий мог видеть черные кружева ее трусиков, которые я намеревался стянуть с нее после ресторана.

Дома, опустошив мои запасы страсти, Доун сходила на кухню за большой коробкой пончиков.

— Ты решила набрать еще пару сантиметров?

— Нет, я просто ем за двоих. Милый, я беременна! Второй месяц…

Я страстно поцеловал ее, пока она вставала на матрас на четвереньки, с коробкой пончиков в ладонях. Мое возбуждение незамедлительно вернулось, и Доун кончила несколько раз прежде, чем доела последний пончик.

Следующие семь месяцев Доун ела как в наши лучшие дни, если не больше. Ее живот раздулся, как из-за роста ребенка, так и из-за прорвы калорий, ежедневно проходящих через ее ненасытные, но прекрасные губы. Доун стала очень ленивой в повседневной жизни и лежала большую часть дня; лишь крайняя степень переедания включала ей второе дыхание, и она лезла на меня со страстью тигрицы, разрывая одежду на мне и на себе.

~~~

Ребенок появился на свет точно в назначенный день; роды прошли относительно безболезненно для моей супруги. Малышка родилась здоровой — при рождении она весила чуть больше 4 кило при росте 51 см. Мы решили назвать ее Эми.

~~~

Три месяца спустя я получил повышение, и мой повышенный оклад позволил Доун более не ходить на работу.

— Милый, это так прекрасно! — защебетала она, когда услышала эту новость, — Знаешь, раз мне больше не прийдется таскаться в этот мерзкий офис, то почему бы мне не начать снова себя баловать? В дни беременности мой огромный живот мне так нравился… я сегодня посмотрела на себя в зеркало и подумала: как он будет выглядеть, если я наберу еще пятьдесят килограмм?

Я обнял ее со спины, крепко сжал пальцами верхнюю складку живота и шепнул на ушко:

— Или даже сто…

Она облизнулась и повторила с мечтательной улыбкой:

— Или даже сто…

Прислано: Гонгофер