Тёща, вторая мать?

Наверное каждый кто женится, в придачу к жене заполучает и её родителей. И хорошо если они живут отдельно, но это не мой случай. До женитьбы я жил с родителями и братом в двушке, поэтому вполне естественно, что после свадьбы ушёл жить к жене, Маринке, в просторную трёшку. Дом старого образца с толстенными стенами, непривычно высокими потолками и мусоропроводом прямо в квартире. У Марины не так давно скончался отец от инфаркта, я его правда, даже не видел. И поэтому вместе с молоденькой женой, я получил ещё и вторую мать, то бишь тёщу. Мариночка у меня прелесть всё при ней. И личико и грудь трёшка и попка, как джинсики оденет, такая кругленькая, глаз не оторвать. И характер лёгкий, смешливый, голосок приятный, мелодичный. Учится она ещё в универе вместе с подружкой Олей, с которой они ещё со школы в одном классе учились. Ей 20 лет, а мне 28. Да и тёща ещё молодая, где то под 40. На Маринку очень похожа, прям не мать, а старшая сестра. Только грудь и попка ещё более круглые, чем у моей половинки. А вот характер у Анны Сергеевны, был очень даже не простой. Так мы и жили втроём потихоньку притираясь друг к другу, я имею в виду устоявшиеся привычки. Выговаривала мне обычно Марина, что не нравится и что я делаю не так и очень подозреваю, что инициатором этих выговоров, была всё таки тёща. Но больше всего, как я понял, тёщу задевало моё обращение к ней по имени отчеству, ей хотелось, чтобы зять называл её мамой. А мне это казалось нереальным, учитывая нашу незначительную разницу в возрасте, хотя сама она мне ничего не говорила. До тех пор пока у нас не сучилась крупная ссора.

Из-а какого то пустяка, мы с Маринкой разругались в своей комнате, причём на повышенных тонах и я довольно опрометчиво заявил, что теперь знаю, что это вы с матерью и довели отца до инфаркта, что и стало причиной его смерти. И тут дверь отворилась и появилась разъярённая тёща, не знаю, подслушивала она или мы так громко кричали, и спросила:

— Так это мы довели отца до инфаркта? Ты же его даже не знал, чтобы нас в этом обвинять. Собирай свои вещи и убирайся. Я не желаю жить в одной квартире с человеком, который вот так запросто и огульно нас оскорбляет.

Я опешил и понял, что сболтнул лишнего, но не знал как выправить ситуацию. Маринка просительно к матери:

— Мама?

— Что мама? Что мама, хочешь уходи вместе с ним, если тоже так считаешь. Что, не хочешь? Тогда сделаем по другому. Неси ремень.

— Мама ему 28, какой ремень?

— Да хоть 48, я этого ему так просто не прощу. Будем заниматься воспитанием.

Я с надеждой посмотрел на Марину, но она только пожала плечами, сама не зная как быть.

— Я долго буду ждать? Ремень и верёвки захвати из кладовки, неси весь ворох, там выберем.

— Какой ремень. спросила Марина.

— Не прикидывайся, твой любимый.

И обращаясь уже ко мне, строго:

— Идём в ту комнату, снимай штаны и на кровать

Я прошёл в общую комнату, там стояла старая широкая металлическая кровать с боковыми стойками с решётками, Тёща сняла с неё подушку и положила на стул. Вошла Марина с верёвками и ремнём и я понял, что участь моя неизбежна, так как уйти к родителям я не мог и даже не знал бы как объяснить им, что и почему я вернулся.

— Быстро снял штаны и на койку. Иначе за ухо сейчас возьму и сама сниму штаны и уложу

— Может всё таки простите на первый раз, у меня просто вырвалось случайно, я не хотел вас обижать?

— Выпорю прощу. Вперёд уже давай.

Я посмотрел на Марину, она глядела куда угодно, но только не на меня и я стал стягивать с себя штаны.

Хорошо, что хоть про трусы молчит, думал я опираясь на последнюю надежду. Тёща отбирала верёвки. Я лёг.

— Просовывай сюда через прутья руки

Я просунул и она ловко и крепко их связала. Мало того, она взяла ещё верёвку. Пропустила через связанные руки и натянув привязала один конец к одной стороне кровати, а другой конец к другой. Тоже самое сделала и с ногами, хотя ноги до края решётки не доставали. Я услышал как Маринка всхлипывает. А мать приказывает ей сесть мне на ноги и держать ноги повыше колен руками. Сама же взяла и стянула с меня трусы чуть не до колен. Было стыдно и страшно, я пытался протестовать, но бесполезно. Тёща взяла ремень сложила пополам и намотала один раз на руку, оставив довольно длинный конец свободным и встала напротив мой задницы.

— Ну что Мишенька, сейчас будем учиться себя достойно вести и не обижать тех с кем ты живёшь?

— Я больше не буду. Простите меня. Я не хотел.

Она размахнулась, да как стеганёт?

Обжигающая боль разлилась по телу. Звук ремня был оглушающим и казалось, что задрожали окна.

— Не будешь?

— Не будешь?

— Не будешь?

— Не буду. Не буду. Не надо. Больно. Всё сделаю как скажете. Уй! УЙ! Уай!!!

Каждое слово сопровождалось шлепком и после то ли восьмого, то ли десятого раза, я уже не мог ни терпеть и… ничего не мог сделать. Мне стало настолько не сладко, что я всё же ухитрился не смотря на верёвки, выкручивая руки и сдвинув Маринку в сторону, отвернуть свою задницу к стенке уходя от невыносимой боли. То что при этом засветился мой член, мне было как то не до этого.

Тёща подошла, влезла на кровать коленками и сначала вернула меня в исходное положение.

— Так дело не пойдёт, сейчас попробуем по другому. И она встала коленками промеж рук и головы упираясь левой рукой мне в спину. Сделав ремень немного короче. А стопы своих ног просунула за решётку.

— Ну вот так то понадёжнее будет.

Сказала она и продолжила:

— А скажи ка мне Мишенька, как надо называть маму своей жены? Разве по имени отчеству или всё таки культурнее, мама?

— Не знаю.

Ответил, плохо соображая я и тут же получил первый удар в новом положении. Ремень теперь бил не поперёк жопы, а вдоль, опускаясь не только по ягодицам, но и немного ниже. И это была дополнительная боль. Теперь я догадался какого от меня ждут ответа и вскрикнул:

— Мама!

— Правильно мама

И продолжила приговаривать в такт ударам нравоучительным тоном:

— Мама

— Мама

— Мама

Стегая меня то по одной, то по другой половинке и я не мог ничего сделать.

Маринка уже не всхлипывала, а рыдала. я слышал, но легче мне от этого не становилось.

Иногда она говорила:

— Мама хватит, но тёща просто игнорировала и продолжала.

Мне уже совсем стало не по себе, когда Марина всё таки решилась.

Она нырнула на меня и прикрыла своим телом. Я чувствовал как мать немного приподнимается для удара каждый раз и после удара опять приседает, она почти сидела на мне и когда после удара я задирал голову крича и упираясь ей между ног, в то самое интимное место, при этом я ощущал шеей, что меня что то покалывает, очевидно это волосы у неё из под трусов выбивались, что было бы довольно пикантно в другое время, но не сейчас. И я почувствовал, что как Маринка меня прикрыла, мать успела застыть с поднятым ремнём в руке и не ударить по дочери. Невольные слёзы у меня тоже текли. Наконец мать чисто риторически спросила у неё:

— Считаешь достаточно?

— Да. Да, ты мне мужа убьёшь.

— Ничего с ним не случится, будет лучше вести себя только.

— И обращаясь уже ко мне

Правда ведь? Всё понял?

Я закивал.

— Не слышу

— Всё понял.

— Что нужно добавить?

— Мама. глотая слёзы ответил я.

— Правильно- ответила она вставая с постели и пошла в свою комнату, буркнув Маринке, чтобы развязала меня и прибралась.

Маринка развязала и повела к нам в комнату, не отходя от меня ни на шаг. Там положила на кровать и целовала и всё спрашивала как я и как себя чувствую. Не нужно ли полотенце мокрое на попу и давай подую и поцелую. Потом взяла и погрозила пальцем в сторону двери на мать:

— У, злыдня.

Отошла ненадолго, прибрать постель и собрать верёвки и ремень. Пришла и сказала, что мать уехала на сегодня к двоюродной сестре тёте Гале с ночёвкой. А сама всё продолжала передо мной крутиться, целовать и сочувствовать с поцелуями, пока не увидела, что я отхожу и могу даже улыбаться глядя на неё.

Я спросил.

— Марин, а что мама тебя тоже так лупила?

— Да нет конечно, так никогда. Она мне, когда я поменьше была, трусики снимала клала на коленки и рукой по попе. А ремнём два раза всего, один раз загулялась классе в пятом и пришла домой на пол часа позже чем она разрешила и всё бы ничего, а я огрызаться стала, что я взрослая и могу гулять совсем допоздна, как и другие. Вот она ремень взяла, заднее место заголила и показала какая я взрослая. А другой раз, парень из класса к Ольге приставал, ну я и заступилась, хотела его учебником по голове треснуть, а он отшатнулся и получил по носу, кровища пошла, маму в школу вызвали. А она домой пришла, пальто только скинула, бросила меня на кровать, заголила и за ремень. А я, это тоже где то в пятом классе было, сопротивляться не могу, как ты, вот и получила. А она приговаривая, что надо не драться, а словом доказывать, что он не прав. Я ей через час сказала, что и ей тоже надо не за ремень хвататься, а словом мне доказывать, так она опять ремень взяла и добавила. Строгая. Но не как тебя конечно лупила.

И тут, что то на неё нашло, она вскакивает с кровати, на которой мы лежали и запрыгала, захлопала в ладоши и выпалила:

— Мишенька, я придумала, только обещай мне что согласишься, я знаю, как нам не ссориться.

— Выкладывай

— Давай как только ссориться начинаем, я сразу говорю стоп и мы кому нибудь из нас по попе, по десять раз тебе ремнём, а мне ладошкой.

Я засомневался.

— Во-первых, кто будет решать кто прав, а кому надо по попе? А во-вторых, Почему тебе ладошкой, а мне ремнём? И в-третьих, как по попе, когда мать почти всё время с нами.

— Ждём, когда мамы дома не будет и шлёп-шлёп и все дела. А кому по попе решать буду я, потому что я честная и справедливая. А кому ремнём, а кому ладошкой, я же как мамка тебя стегать не буду, я любя. А ты посмотри у тебя ручищи то какие, ими не хуже чем ремнём отшлёпать можно. Ну ладно, я согласна не 10, а 20 раз ладошкой

И посмотрев на моё сомневающееся лицо добавила:

— Ну хорошо, последнее слово 25. Но зато смотри сколько плюсов? Мы не ссоримся. Мать не слышит, а значит и тебе больше так не достанется. И никто не обижается. Ты получаешь то, что тебе причитается, а второй удовлетворяется тем, что отшлёпал. И всё это любя. И знаешь, давай начнём с меня и прямо сейчас. А то мне совестно, ты так получил, а я хожу тут целая и невредимая и этим мучаюсь. Может тебе полегче станет, я ведь тоже виноватая, если бы мы спорить и кричать друг на друга не начали и ты бы этих слов не произносил.

И не дожидаясь моего ответа, стала с себя всё снимать.

— Давай, где тебе удобнее меня шлёпать будет, давай на коленки. Только уговор, не жалеть и бить до конца, как бы я не сопротивлялась.

Я сидя, прислонился к стенке вытянув ноги, а она перелезла через них и полулёжа стоя на коленках руки положила под себя и выставила свою аппетитную попочку, что мне захотелось не бить её, а целовать. Но она настаивала. Я шлёпнул, она ойкнула, ещё раз, ещё по одной половинке, по другой, после восьмого, она попыталась высвободить руку и прикрыться, но её попытка была жёстко пресечена. Однако где то после раза пятнадцатого, я обратил внимание, что она перестала ойкать от боли, а стала постанывать причём от скорее от наслаждения и попросила бить посильнее. Попка была вся пунцовая. А когда я закончил, она спросила:

— Уже всё?

Я сказал, что да, она ни слова не говоря сорвала с меня одежду, повалила на подушку, схватила мой вставший от близости молодого тела член, вставила к себе внутрь и поскакала на нём. Минут 20 наверное мы занимались любовью. А она повалилась рядом со мной и стала обниматься, целоваться и шептать, что ей никогда не было ещё так хорошо.

Где то в конце дня, она мне сообщила, что звонила маме, но она не брала трубку, тогда она позвонила тёте Гале. А та ей сказала, что мать к ней не приезжала и даже не звонила.

А между тем, жизнь с тёщей продолжала удивлять.

Я её часто стал видеть, то она полы моет, залезла под кровать, под ту самую железную. Халатик задрался и оголилась очень аппетитная попка.

То Маринка в выходной как то уехала с подружкой Олей, шопинговать. А тёще вздумалось протирать пыль, стенку ещё ладно, она попросила подержать стремянку, а то шатается. Ну держу, а она в любимом своём халатике а он выше колен, руки поднимает, халатик задирается и мне очень много прелестей её видно, да ещё при такой близости, что я еле удерживаюсь. Но и побаиваюсь конечно её, как она воспримет, ремень её не забылся ещё. А потом дело дошло до люстры и я сначала подумал, что она голая под халатом, но потом разглядел, что она в стрингах. Зачем дома стринги одевать, я не знаю, но впечатления были греховные, видно было почти всё, что нужно. А она делает вид, что ли, что её ничего это волнует. Непонятки страшные. Середина весны. Поехали к ним на дачу. Местами лежит ещё снег. Они с Маринкой одеты почти одинаково, спецовки, сапожки, джинсы, у обеих платочки повязаны одинаково. собирают опавшие ветки. Меня попросили сфоткать их. Сфоткал. Показываю, говорю господи, да вас не отличить в полутьме, как бы не перепутать. Так тёща как взъестся на меня?

— Я тебе перепутаю. так перепутаю, не сядешь. Ты думаешь тут ремня нету, так тут деревьев много, веточку сорву так отхлестаю? Забудешь как жену зовут.

Вот и пойми её.

То как то прихожу с работы, Маринки нет. В ванной вода льётся, ну наверное душ принимает. И тут минут через 10 выходит из душа с полотенцем на голове, но абсолютно голая. Меня не видит, пришлось кашлянуть. Увидела не испугалась, просто полотенце с головы сняла и обмоталась, а грудь то всё равно видно. Да такую аппетитную. Потом одела халат, подходит и говорит:

Извини, всё никак не могу усвоить, что мы с Маринкой не вдвоём. Но ничего страшного и я тебя видела в чём мать родила. Так, что я не в обиде.

А то как то мы с Маринкой дома, часов 10 вечера, Маринка у окна:

— Мать приехала, на такси. У них там корпоратив сегодня был, пьяная наверное.

Ага. Ввалилась поддатая, разделась и к нам на кухню.

— Сидите? Чего пьёте? Маринкину кружку берёт, нюхает:

Чай что ли? Фу. Марин налей ка мне рюмочку?

И начинает нести как её на работе все любят. И с зам. генерального она танцевала, он её хочет, домогался. И Главный сис. админ тоже самое.

Маринка говорит,

— Ну ехала бы к ним.

— К ним? Дурочка, они женаты. Это ты не могла жениха нормального с хатой найти. Я ещё молодая и жить хочу.

— Мама что ты несёшь? Или как тебя обижать так нельзя, а его так можно?

Мать рукой махнула и ушла спать. А я сижу, всё на ус мотаю. Значит хочет баба.

Ну и решился как то.

Лето. У Маринки экзамены. Поехала к Ольге экзаменовать друг друга. Сказала поздно будет. Пятница, я на работе с мужиками, махнул три рюмки и домой поехал, Думаю попробую к тёще подкопаться. Красивая зараза, влечёт меня к ней, хоть и Маринку ни на кого не променяю. Думаю, притворюсь пьяным, ну в крайнем случае ремня даст, как пьяному. Главное, чтобы до Маринки не дошло, в случае успеха.

Пришёл домой, тёща дома. Притворяюсь изрядно выпившим, долго переодеваюсь, умываюсь Мать спрашивает:

— Миша. ты ужинать будешь, тебе разогреть что?

Я мазнул рукой.

— Нет, на работе поел.

— Да ты пьяный?

— А где жена? Маринка где?

— А ты что забыл? К Ольге поехала, экзамен в понедельник, готовятся.

— Молодец какая. Муж домой пришёл, жены нет, а супружеский долг, кто отдавать будет, может быть ты мамочка?

— Миш, давай ка я тебе всыплю, глядишь, дурь то и пройдёт.

— Нет мам, ты скажи прямо, я тебе задницу свою дам, поступай с ней как считаешь нужным, а потом дашь?

И тут у меня зазвонил телефон, Маринка, я хотел ответить, но тёща не дала.

— Подожди, Сейчас она ко мне перезвонит.

И правда, не прошло минуты как зазвонил у неё

Она берёт трубку и слышу начинает:

— Да. Дома Поддатый пришёл. Буркнул что то матом на меня и спать ушёл. Поесть? Предлагала. Да. Да. Занимайтесь, Всё будет хорошо.

И нажала отбой.

— Ну что там?

Спрашиваю.

— Да ничего. Не приедет она сегодня. Ох, далеко они переехали от нас. Будут заниматься, ночевать у Ольги останется. Так что раздевайся.

— Пороть будешь?

— Сегодня не буду. Раздевайся.

И начала раздеваться сама. Всё таки я прав был, риски мои оправдались. Я был на седьмом небе. Вот она грудь, Вот и до трусиков дело дошло. Ой не могу. Раздеваюсь и сам, не отрывая глаз.

Легли, Зарылся я ей в грудь, целую. Он у меня стоит, как часовой. Она взяла его в руку и вставила к себе между ног и понеслось. Сколько месяцев я ждал этого момента и боялся, что не случится, а оно вот оно и случилось. Недолго, минут десять и я кончил.

— Эй Ромео и это всё? Я типа, развожу руками. Кончил, не стоит.

— Так дело не пойдёт. Тут дама столько времени не траханная, изнывающая, а ты не успел залезть и вот так быстро? Ну ка давай, я тебя сейчас вылечу..

И как лежала на боку рядом со мной, просунула под голову левую руку и двумя пальчиками стала мочку уха потирать. А правой, взяла меня за подбородок, причём очень настойчиво и удерживая его впилась в меня поцелуем. И тут на своих губах, я почувствовал её язычок. Она начала им водить быстро быстро в одну и в другую строну. Я почувствовал страшный прилив и у меня что то там зашевелилось. Между тем её правая рука отпустила моё лицо и скользнула на грудь, потом нежно, нежно на живот и ниже, тут немножко задержалась погладив. дошла до члена и пощупав его стала спускаться ещё ниже, чуть поиграв яичками и пошла ещё дальше. Ну да, там попа. Вы думаете это всё? Напрасно. Половинки раздвинула их и я почувствовал, что средний палец там что то ищет Нашла дырку ануса и я с ужасом почувствовал, что палец лезет дальше, глубже на всю. Мне стыдно и одновременно приятно. А палец не останавливается, залез в анус до конца и вдруг стал шевелиться и массировать там что то. И у меня тут такой стояк случился? Я только потом узнал, о загадочной точке G. Господи, откуда она всё это знает. Вот бы Маринке научиться также. Могли бы трахаться ночи напролёт. А она засмеялась, очевидно рукой почувствовав мою готовность продолжить наши отношения и вытащила палец привстала села на меня а член воткнула себе внутрь и поскакала на мне постанывая. Потом не вытаскивая его сумела лечь на меня сверху и мы продолжили уже с поцелуями, и она ещё умудрялась и совершать поступательные движения и сокращать стенки влагалища при этом, я конечно старался ей помогать. Всё это продолжалось довольно долго, я даже не могу сказать точно сколько времени. Но она опять применила поцелуй с язычком и я кончил. Наверное она тоже кончила судя по стону. Она взяла свои трусики, сказала мне спасибо, подтёрлась ими и пошла в ванную.

Минут через 5-10 она вернулась.

— Мам, спасибо у меня так здорово ещё никогда не было. Вот бы Маринку всему этому научить.

— Жизнь научит Мишенька или ты. Я рада, что тебе понравилось. Может быть у нас будут ещё такие встречи. Но мою проблему это не решает. Да кстати. Ты слышал о чём мы говорили с Мариной?

— То что ты говорила слышал. Что она говорила нет. Только возмущённый тон.

— Правильно. Она очень рассердилась, что ты пришёл домой пьяным и грубо разговаривал со мной. Просила тебя не трогать, сказала, что выпорет тебя сама с верёвками и чтобы я ей помогла. Чтобы тебе та самая порка от меня игрушечной показалась. Так что извини родненький, если она устанет тебя пороть и попросит меня, знай, жалеть не буду. Ты это заслужил. А если честно, то и я тоже.

— Мам а то, что я в тебя кончал, это ничего, последствий не будет?

— Ой Миша, до чего же вы мужики глупенькие, как дети ей богу, ничего не будет, успокойся. Я подготовилась. Твоя участь на сегодня была заранее предрешена.

Прислано: Горе Луковое