Массажный салон Госпожи Сафо. Лапифия

Часть 2. Лапифия

Глава 1

Говорят, что рыжие – счастливые. Это лож. А ещё говорят, что хорошего человека должно быть много. Видимо я очень хороший. До полного счастья у меня, в мои тридцать лет угри как у четырнадцатилетнего юнца, вечно красный нос и слезящиеся от аллергии глаза. А вот ещё козырь, у меня маленький и вялый член склонный к преждевременному извержению. Успехом у девушек в общем, мягко говоря, не пользуюсь, несмотря на то, что могу в уме решать дифференциальные уравнения или за час написать машинный код, над которым неделю будет работать ай-ти отдел крупной компании и очень прилично зарабатываю. Да и вообще с общением с людьми у меня не очень. Благо современный мир предоставляет возможность зарабатывать, работая на удалёнке, а не быть предметом насмешек офисного планктона.

Примерно год назад я решил изменить свою жизнь. Переехал из Нью-Йорка на родину матери, в маленький греческий городок на берегу Эгейского моря, снял крохотную квартирку, купил фольксваген жук и записался в фитнес клуб. Практически каждый день ходил в зал и занимался не меньше часа. Но всё было бесполезно, я оставался всё тем же рыжим, прыщавым толстяком со слезящимися глазами и хлюпающим носом. Только теперь ещё и потным и с ноющими суставами.

Этим вечером, сидя на скамейке в раздевалке фитнес клуба, я думал, что может надо заканчивать рыпаться, а просто смириться. Может завести кошку или собаку. А ещё лучше наглотаться таблеток, или открыть газ на кухне и лечь на пол выпив виски.

— Что приуныл пухляш?

Оторвавшись от мрачных мыслей, я поднял глаза. Передо мною стоял высокий брюнет с телом древнегреческого бога. Рельефный торс, мощные плечи, голливудская улыбка и полотенце небрежно перекинутое плечо. Видимо он только что вышел из душа на его мускулах поблёскивали капли влаги и от него пахло дорогим парфюмом. Я завистливо вздохнул. Вытягивает ведь кто-то джек пот в генетической лотерее.

— Хожу уже год, а результатов не видно- ответил я, ткнув в свой дряблый живот- надоело всё, думаю бросить.

— Понимаю- улыбнувшись ответил атлет- а знаешь, наверное, я смогу тебе помочь.

— Спасибо, но мне не нужен частный тренер, пробовал уже.

— Я не о том – рассмеялся красавчик- не собираюсь я тебя на деньги раскручивать. На вот держи.

И он протянул мне картонку чуть больше обычной визитки. Я взял карточку, на украшенной греческими орнаментами поверхности были какие-то надписи на неизвестном мне языке, на другой стороне адрес и номер телефона.

— Что это?

— Решение твоих проблем, приятель, позвони. Это ваучер на бесплатный массаж у Сафо.

— Не думаю, что массаж мне чем- то поможет.

— Съезди, скажи ей что ты от Арни, она настоящая колдунья, уж поверь.

Я кивнул и засунул картонку себе в карман, намереваясь выбросить её, как только выйду на улицу. Пузырёк со снотворным у меня в спальне, вот настоящее и окончательное решение всех моих проблем.

Выйдя из клуба, я сел в свой жёлтый, маленький автомобильчик. За год я по-настоящему полюбил эту машину, сделанную руками трудолюбивых бюргеров. Несмотря на отсутствие АБС, навороченной электроники и то, что он был старше меня лет на пять. Он никогда не капризничал и не ломался, верно меня ждал и радостно встречал довольным урчанием мотора, когда я поворачивал ключ в замке зажигания.

Твёрдая картонка неприятно укусила меня через тонкую ткань кармана когда я потянулся ногою к педали акселератора. Достав карточку, я стал крутить ручку открывая окно. Но тут моё внимание привлекли необычные замысловатые геометрические узоры. Решив, что бесплатный массаж никогда лишним не будет я набрал телефон, указанный на оборотной стороне ваучера. Мне ответил приятный женский голос, представившись и сказав, что у меня ваучер от Арни я договорился о сеансе.

Через час припарковав своего друга на обочине, я постучал в дверь особняка, стоявшего посреди ухоженного сада. Дверь мне открыла миниатюрная блондинка в коротком черном платье с белым передником. Эта была очень красивая девушка с короткой стрижкой с длинной чёлкой и почему-то с одной серёжкой. Судя по немного старомодному, строгому наряду она была прислугой или горничной. Больше всего меня удивил что у неё на шее был черный чокер с кружевами которые носили горничные в начале двадцатого века.

— Добрый вечер- сверкнула мне улыбкой, от которой у меня сразу перехватило дыхание- Вы Фрэнк от Арни?

— Э да.

— Идёмте, Госпожа Сафо вас ждёт.

Повернувшись, она пошла вглубь особняка, я залюбовался её стройными ножками в сетчатых чулках и соблазнительной задницей, очертания которой отлично проглядывались через скромную юбку. «Трахает ведь её кто-то» завистливо подумал я и проследовал за девушкой. Потом вздохнул, вряд ли такая красавица захочет встречаться с таким недоразумением как я.

Служанка провела меня в кабинет, где за офисным столом сидела очень красивая женщина, одетая во что-то похожее на древнегреческий хитон, её сложная прическа держалась с помощью сетки из золотых нитей, украшенных жемчугом. Любой древнегреческий скульптор наверняка бы на коленях умолял её стать его натурщицей.

— Добрый вечер мистер Фрэнк, присаживайтесь, — улыбнулась она мне.

— Здравствуйте- ответил я, присаживаясь на жалобно скрипнувшей стул.

— Извините вы не могли бы подать мне это- она кивнула на шар чуть больше мяча для гольфа лежащий передо мной на столе.

— Спасибо, меня зовут Госпожа Сафо. – сказала она, принимая шар у меня из рук.

— У вас как я понимаю ваучер?

— Да… видите ли у меня проблемы с лишним весом – ответил я, передавая ей картонку.

— Я вижу, — не вежливо усмехнулась женщина.

— И парень в фитнес клубе …

— Наверное я смогу вам помочь.

Задумчиво сказала Сафо рассматривая шар, который я ей передал. Затем повернувшись к приведшей меня девушке добавила.

– Фиона, проведи мистера Фрэнка в душ. — усмехнувшись добавила обращаясь уже ко мне. — Если хотите Фиона поможет вам помыться, это стоит пятьдесят евро. Ой простите у вас же ваучер, она сделает это бесплатно.

Я растерялся и уставился на улыбающуюся горничную. Взяв меня за руку, она проводила меня в душ и помогла раздаётся. Стянув с себя платье и бельё она надела простой белый фартук на голое тело и поманила за собой. Включив воду, девушка взяла плоскую баночку с необычно душистым гелем и стала втирать его в моё жирное, дряблое, белое конопатое тело. Передник моментально намок и облепил её великолепные формы. Надо ли говорить, что у меня встал? Фиона, закончив втирать гель и взяв губку стала растирать меня. Когда она случайно задела мой член у меня, как водится случилось семяизвержение.

— Извините- сказал я, покраснев, мне было очень стыдно, и я был готов под землю провалится.

— Ерунда – отмахнулась девушка, взяв лейку она стала смывать с моего тела пену.

— А мы не могли бы встретится, я мог бы заплатить … — собравшись с духом решил предложить девушке обслужить меня за деньги.

— Я не проститутка – ответила та, не прекращая меня мыть.

— Извините- мне стало противно и стыдно от своей глупости.

— Ничего, многие так думают, я привыкла.

Фиона выключила воду и вытерла меня пушистым полотенцем. Я стоял красный как рак желая сдохнуть от стыда. Неожиданно девушка лизнула меня в ухо горячим языком и шепнула:

— Мы с тобой поиграем потом, а сейчас иди тебя ждёт Госпожа Сафо.

С этими словами он обернула простынь вокруг моих бёдер, а вытолкнула из душа. Госпожа Сафо застилала розовой простынёй массажный стол. Увидев смущенного меня, она удивлённо вскинула бровь.

— Всё нормально мистер Фрэнк? Фиона позволила себе что-то лишнее? Только скажите и я её накажу.

— Нет, нет, что вы, всё отлично-промямлил я.

— Хорошо – кивнула массажистка и протянула мне чашку чая- выпейте, это поможет вам расслабится и ложитесь на стол.

В два глотка осушил чашку и лег на стол. Женщина склонилась надо мной, начиная втирать в моё тело непривычно резко пахнувшее масло, что мурлыкая себе под нос.

Руки женщины скользили по моему дряблому телу, от каждого прикосновения по мне как будто бы пробегали сотни маленьких искорок. Меня потянуло в сон то ли от массажа то ли от напева моей необычной массажистки. Через пару минут я «поплыл» и практически отрубился. Мне казалось, что меня куда-то несут тёплые морские волны.

Сквозь сон до меня стали доноситься страстные постанывая. Открыв глаза, я увидел макушку Фионы, делающую мне минет. Не веря своим глазам, я захотел погладить ей по голове, но не смог пошевелить рукой. Ничего не понимая, огляделся. Я стал привязанный к Х образному кресту в каком-то помещении, напоминающем конюшню.

— Где я? «Что происходит?» —сказал я пытаясь безуспешно освободиться.

Фиона, не обращая внимание продолжала сладострастно постанывать делать своё дело. Несмотря на необычность ситуации, я как всегда очень быстро кончил. Девушка жадно проглотила мою сперму и стала тереться лицом о мой обмякший корнишон.

— Зачем вы это делаете, отпустите меня.

— Не зачем, мне просто нравится сосать хуй- она собрала пальцами мою сперму с лица и ловко облизала их розовым проворным язычком. — Сладенькая, у тебя наверное давно не было женщин? Ну понятно кто захочет трахаться с такой свиньёй как ты. И член у тебя крошечный, даже сосать неудобно, ещё пузо это, фу.

С этими словами она встала он скорчила рожицу комично поджав губы. Это было бы мило и смешно если бы я не знал, что все ей сказанное не просто оскорбление, а настоящая правда. Девушка встала на ноги и поправила на себе платье.

— Наигралась сучка ненасытная.

В помещение вошла Госпожа Сафо как будто сошедшая с обложки порножурнала с БДСМ тематикой. На ней было кожаное боди в заклёпках и высокие чёрные сапоги со шнуровкой на шпильках.

— Сафо! Я не знаю, что у вас тут происходит. Отпустите меня не медленно, и я не буду заявлять в полицию.

— Охуела свинья жирная.

Женщина подошла ко мне и схватив меня за волосы со всей силы ударила коленом в пах. Была так больно что я чуть не потерял сознание, но резкая пощёчина привела меня в чувство.

— Я…

— Заткнись мразь – мучительница наотмашь хлестнула ещё раз меня по лицу.

К ней подошла Фиона и опустившись на колени протянула на вытянутых руках жокейский хлыст.

— Смотри как ты должна вести себя сучка. — Сказала женщина, принимая подношение, и кивнула на Фиону.

— Вы сумасшедшая …

Женщина размахнулась и хлестнула меня по лицу, я заорал от боли.

— Для тебя я Госпожа Сафо свинья- Каждое слово сопровождалось звонким ударом хлыста со свистом, рассекавшим воздух.

— Прекратите умоляю.

Я кричал от боли и умолял садистку, которая, смеясь порола меня, наверное, пару минут, всё моё тело покрывали следы от укусов бича, некоторые из ран кровоточили.

— Умоляю, Госпожа Сафо, я сделаю всё что вы прикажете. Только прекратите.ё

— Так-то лучше – Женщина прекратила пытку, затем ткнула бичом в мой сморщенный маленький член.

— Фу ну и мерзость, мне вообще мужчины не нравятся, но это. Толька такая блядь как Фиона будет его сосать. Тебе не противно было? — добавила она, обращаясь к стоящей на коленях девушке.

— Противно, но я обещала с ним поиграть, Госпожа Сафо. Пузо очень мешало, хотя он сладенький.

Смотрите какая честная вакханка – Явно передразнивая свою горничную сказала ведьма — , одень на него наручники и отведи на арену, посмотрим, как эта свинья бегает.

Фиона поднялась с колен и отвязав меня от креста, с неожиданной силой заломила мне руки за спину и застегнула на запястьях стальные, полицейские наручники. Нежные губы при этом коснулись моего уха и она прошептала:

— Не бойся, всё будет хорошо, я была на твоём месте. Это всё просто сон.

Взяв меня за плечо, она вывела меня на улицу, и мы прошли в круглый загон, засыпанный необычным почти белым песком. В центре стояла моя мучительница, довольно скалясь жемчужными зубами.

— Смотри на этот песок свинья. Это песок из цирка сожжённого Карфагена. Не римляне изобрели гладиаторские бои. Они украли их у карфагенян как и своих богов у греков. – Этот песок стирал имена и титулы у куда более важных людей, чем ты, – Здесь все одинаково хрипят, когда бегут и умирают.

Я стоял вспоминая «напутствие» Фионы и не понимал чего от меня хотят.

— А ну бегом – приказала женщина и щёлкнула хлыстом.

Я побежал по кругу. Рыжий, голый, толстяк, бегущий по кругу со скованными за спиной наручниками руками, наверное, со стороны выглядел очень смешно. Фиона смеялась и хлопала в ладоши.

— Быстрее!

Хлыст ожёг моё бедро огненным укусом. Я, споткнувшись упал. Яростные удары бича посыпались на меня один за другим. Кое как поднявшись я опять побежал под звонкий смех Фионы.

Я задыхался, моё сердце готово было выскочить из груди. Тело дико болело как от ударов, так и от непривычной нагрузки. Сквозь смех Фионы я услышал, как садистка читает какие-то стихи на неизвестном мне языке. Внезапно моё тело загорелось, и я рухнул от боли потеряв сознание.

Меня окатили ледяной водой, возвращая в этот грёбаный мир. Разглядеть окружающее мешали волосы, прилипшие к лицу. Я откинул их рукой. Стоп у меня же была короткая стрижка, я поднёс волосы к глазам, длинные густые рыжие кудри… Не веря в происходящее, я дёрнул локон, ай больно, действительно мои. А рука? Это же не мая рука с волосатыми пальцами- сардельками, а изящная женская кисть с маникюром. Тело вопреки ожиданиям не болело. Я стал себя ощупывать и вскрикнул от удивления. Это было не моё тело. Мои руки скользили по гладкой, нежной коже. У меня была большая упругая грудь я сжал её руками и застонал от разлившегося удовольствия. Ощупав плоский мягкий живот, я запустил руку себе между ног и нащупал там влажную дырку вагины. Мой! Блядь! Пизды!

— Ну привет, Лапифия с возвращением.

Я повернулась на голос. Надо мной стояла Госпожа Сафо, похлопывая себя по руке бичом и Фиона с пустым деревянным ведром в руках.

— Встанька да я тебя рассмотрю.

Массажный салон Госпожи Сафо.

Часть 2. Лапифия

Глава 2

Садистка колдунья обошла меня вокруг, похлопывая по руке сложенным бичом.

— А из свинки получилась довольно милая кобылка. Как ты считаешь, Фиона?

— Сука, что ты со мной сделала?! — заорал я и влепил пощёчину, после чего вцепился ведьме в волосы.

Через мгновение у меня померкло в глазах, и я отпустил свою мучительницу, рухнув на колени — Фиона огрела меня ведром по голове. Ведьма пнула меня ногой в лицо и, после того как я упал на спину, наступила ногой на горло.

Я попытался спихнуть ногу, но ведьма только сильнее нажала ногой мне на шею.

— Будешь дальше рыпаться — шею сломаю, — как по будничному спокойно сказала женщина. — Руки убрала.

Это прозвучало так естественно, что я понял: сломает и глазом не моргнёт. Я опустил руки вдоль тела. По моему лицу потекли слёзы отчаяния.

— Надо её прожарить, как меня, — сказала Фиона, подбирая ведро.

— Думаешь? — повернулась к ней колдунья.

— Я тогда сразу поняла своё место, Госпожа Сафо.

— Ну давай попробуем.

Руки ведьмы засветились, и каждую клеточку моего тела пронзила немыслимая острая игла боли. Меня выгнуло дугой, и я забилась в судорогах от адской боли на песке арены.

— Обоссалась! — захлопала в ладоши Фиона. — Прям как я.

Госпожа Сафо опустила руки, и я без сил растянулась на песке. По моим щекам текли слёзы боли и унижения.

— Встать, — скомандовала колдунья.

Я продолжала лежать, не двигаясь. Этого не может быть на самом деле. Сейчас эта ведьма меня убьёт, мои мучения закончатся, и я проснусь в своей крохотной квартирке. Зачем? Чтобы продолжить своё убогое существование?

— Кажется, надо повторить, — и руки ведьмы засветились алым.

— Не надо… — я всхлипнула и встала на ноги.

Госпожа Сафо подняла с земли наручники и застегнула их у меня на запястьях, заведя руки за спину. Затем, зажав мой сосок между пальцами, резко его выкрутила. Я заорала от боли, подогнув ноги. Странно, но вместе с болью я почувствовала что то новое, чего не испытывала никогда. Дикое возбуждение, граничащее с удовольствием. Ведьма, не церемонясь, засунула руку мне в вагину и, вынув, рассмотрела покрытые чем то влажным пальцы. Потом, удовлетворённо хмыкнув, вытерла их о моё лицо.

— Запряги эту кобылку, — обратилась она к Фионе. — Нужно, чтобы она скинула ещё немного.

Фиона подвела меня к двухколёсной коляске, вроде тех, на которых проводят скачки на ипподромах. В коляске лежала розовая кожаная сбруя, в которую она меня запрягла, как лошадь. На голову мне надели шоры, позволяющие смотреть только вперёд, в рот вставили и закрепили ремнём на затылке палку толщиной в два пальца, к которой крепились удила. Хитрый хомут больше был похож на корсет и не позволял вертеть головой по сторонам. На ноги мне надели лёгкие кожаные сандалии с высокой шнуровкой. Подошла ведьма, рассмотрела и поправила упряжь, затем одела мне на соски зажимы с бубенчиками, закручивая винты, пока я не начала визжать. Достав плаг с лошадиным хвостом, она вручила его Фионе. Девушка подошла ко мне сзади и, раздвинув ягодицы, стала ласкать мой анус. Не могу сказать, что мне было неприятно — скорее с точностью до наоборот. Потом я почувствовала, что-то вставляют мне в жопу. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это был плаг с лошадиным хвостом.

Фиона встала на четвереньки, и ведьма, используя девушку как ступеньку, запрыгнула в коляску.

— Ты ведь понимаешь, Лапифия, что меня лучше не злить, — сказала Госпожа, щёлкнув вожжами.

Я пошла, потянув за собой коляску с моей мучительницей.

— Быстрее! — щёлкнул бич и ужалил меня по спине. Я засеменила трусцой.

Когда мы выехали за ворота, ведьма натянула поводья, и палка больно врезалась мне в рот. Я остановилась и услышала за спиной:

— Добрый вечер, Сафо.

— Привет, Харон.

— У тебя новая лошадка?

— Да, вот решила её объездить, а то больно строптивая вакханка.

— Не может быть, настоящая вакханка?

— Похоже на то.

— Кто из них?

— Вроде бы Лапифия. Кстати, не поможешь мне?

— Как?

— Я думаю погонять её, нужно, чтобы она сбросила ещё пару кило. Сможешь бежать рядом и смотреть, чтобы она не упала?

— Конечно.

— Ну тогда поехали, — садистка тряхнула вожжи, и я опять двинулась вперёд.

— Быстрее, ленивая тварь! — бич щёлкнул и больно укусил мою спину. Я прибавила скорости.

Я бежала, таща за собой коляску, не менее часа. Солнце уже зашло, и на небе зажглись первые звёзды. В дороге я несколько раз спотыкалась и почти падала, но сильные руки подхватывали меня, не давая упасть. Наконец я выбежала на пустынный песчаный пляж, и ведьма натянула вожжи, приказывая остановиться.

Я остановилась, тяжело дыша, вся покрытая потом, и без сил упала на песок. Ведьма слезла с коляски, распрягла меня, сняв шоры, освободив от бубенчиков и плага, и я наконец смогла рассмотреть нашего спутника. От удивления у меня, как говорится, отпала челюсть.

Это был кентавр. Мускулистый торс красивого мужчины переходил плавно в тело чёрного коня.

Сафо взяла меня за волосы и притянула к себе. Закинув мою голову, она впилась в мои губы долгим жарким поцелуем. Никто и никогда ещё не целовал меня так долго, нежно и вместе с тем требовательно и властно. Я почувствовала лёгкое опьянение, как будто немного выпила, и робко ответила на поцелуй своей мучительницы. Её горячие, нежные руки гладили моё тело, мяли груди, стискивали ягодицы. Мне было настолько сладко и хорошо, что я не могла сдержаться и застонала. Наконец наши губы разомкнулись. Госпожа Сафо повернула меня спиной и расстегнула наручники. Потянув за собой, колдунья уселась на широкую, обитую красной кожей скамейку в коляске и опять жарко поцеловала. Затем, взяв за волосы, потянула мою голову вниз. Я спускалась по её телу ниже, покрывая её поцелуями. Когда я спустилась к её груди, она расстегнула корсет и прижала свою небольшую крепкую грудь с твёрдым соском к моему лицу. Взяв сосок в рот, я стала, посасывая, играть с ним языком. Я почувствовала, как дыхание ведьмы участилось, и немного спустя она потянула мою голову дальше вниз.

Расстегнув своё боди, колдунья прижала мою голову к своей влажной вагине с чёрными на окончаниях лепестками. Я никогда раньше не делал куни и очень боялся сделать что нибудь неправильно и расстроить свою госпожу. Я скользил языком по её нижним губам, слизывая смазку, старался засунуть язык поглубже. Ведьма, держа меня за волосы, направляла меня, то и дело шепча: «Нежнее», «тут посильнее», «да, вот так», «поцелуй меня здесь». Удерживая меня за волосы, она потянула к себе мою руку. Облизав средний и указательный палец, она вставила их себе во влагалище. Я стал ласкать ей вагину изнутри напротив клитора.

— Молодец, девочка, — выдохнула колдунья и нежно погладила меня по голове, потом, обращаясь к кентавру: — Харон, помоги девочке.

Я почувствовала на своей спине сильные горячие руки. Они вначале гуляли у меня по спине и ягодицам, затем крепкие пальцы заскользили по моему влагалищу. По моему телу от этих прикосновений разбегались ласковые мурашки, и началось непривычное томление внизу живота. Я против своей воли застонала. Через несколько секунд ведьма как то необычно глубоко и сильно выдохнула и прижала мою голову к своей пизде. В лицо мне брызнули её соки.

— Хорошо, — сказала она, — первый раз делаешь? Хотя да, кого я спрашиваю, тебя тоже, видимо, напоили водицей из Летты. А теперь тебе надо отблагодарить нашего гостя.

— Как? — спросила я, недоумевая.

— Неужели непонятно? Отсоси у нашего друга.

— Я не буду этого делать.

— Мне взяться за хлыст или лучше тебя ещё раз хорошенько прожарить?

— Я не буду… не надо, пожалуйста.

Ведьма в мгновение ока из нежной любовницы в жестокую садистку подняла руку, и она засветилась алым. Мне стало страшно, и я заплакала. Госпожа Сафо больно ухватила меня за плечо и потащила к кентавру. Ударами по ногам она заставила меня опуститься на колени. Я ревела, как маленькая девочка.

— Сафо, может, действительно не надо, — сказал кентавр.

— Надо, — ответила ведьма, ухватив меня за волосы и толкая мою голову к его члену. — Она вакханка, и ей на самом деле это нужно, она просто не понимает.

— Я не хочу, не надо… — сквозь слёзы закричала я.

— Заткнись, сука, рот открой и давай соси, — Госпожа Сафо больно хлестнула меня бичом по бёдрам.

Я посмотрела на член кентавра: он был длиннее моего предплечья, почти с руку, с толстой какой то плоской залупой, чуть меньше моего кулака. Поскуливая и хныкая, я взяла его в руку. Член был горячий, и меня это странным образом немного успокоило.

— Смелее, сука, — «подбодрила» меня садистка, ещё раз хлестнув по бёдрам.

Всё ещё не веря в реальность происходящего, я несколько раз лизнула хер кентавра. А он в рот вообще мне влезет? Этот вопрос решила колдунья: растянув мой рот пальцами, она толчком насадила его на конский хуй. Я, плача, стала сосать, надрачивая длинный ствол. От кентавра пахло свежескошенной травой и крепким мужским потом. «В конце концов, Фиона предупреждала, что всё это всего лишь сон». Эта мысль примирила меня с происходящим. Я присела поудобнее и стала работать рукой, посасывая плоскую толстую головку конского хера.

Ведьма одобрительно хмыкнула и присела рядом, раздвинув мне колени. Я почувствовала, как рукоятка хлыста входит мне в пизду. Внизу у меня всё было горячим и влажным. Хлыст без труда проник в мою хлюпающую дырку. Пальцы ведьмы стали надрачивать и теребить мой клитор. Я постаралась сильнее надрачивать член у меня в руках. От моих движений он становился твёрже, и это меня дьявольски возбуждало. Рукоятка хлыста с чавканьем выскочила у меня из влагалища и прижалась к колечку моего ануса. В следующий миг она без особых усилий проникла внутрь, и ведьма стала сношать меня в зад, продолжая другой рукой терзать мою хлюпающую киску.

Кентавр застонал, и мне в рот брызнул горячий фонтан едко пахнувшей спермы. Внутри меня как будто бы взорвался вулкан из льда и пламени. Колдунья быстро быстро стала тереть мою пизду, и я почувствовала, как из меня что то брызгает. С громким стоном, вся в сперме и своих соках, я без сил повалилась на песок, стараясь восстановить дыхание.

Ко мне подошла колдунья и ткнула меня носком сапога.

— Чего разлеглась, иди окунись в море и возвращайся, я с тобой ещё не закончила.

Я с трудом поднялась и, как пьяная, на ватных ногах зашла в море, которое встретило меня теплотой и непривычным спокойствием. В плоской, как зеркало, поверхности отражались огромная полная луна и бесчисленные бриллианты звёзд. Я нагнулась и рассмотрела своё отражение. В воде я увидела стройную молодую девушку с пышными формами, длинными рыжими вьющимися волосами, милым личиком с курносым носом и большими зелёными глазами. Огромная грудь, не меньше пятого размера, осиная талия, широкие бёдра. На лобке — аккуратная узкая полоска рыжих волос. Неужели это я? А как же я буду дальше жить? Ведь у меня нет ни документов, ни денег, вообще ничего, даже клочка одежды. Ополоснувшись, я вышла на берег, села на камень и, обхватив себя руками, заплакала.

— Почему ты плачешь в такую прекрасную ночь, красавица Лапифия?

Я повернулась и увидела рядом с собой кентавра, скрестившего мускулистые руки на мощном торсе.

— Да уж, ночь действительно прекрасная, — передразнила я его. — Меня гоняли хлыстом по арене, превратили непонятно во что, запрягали в двуколку и заставляли бежать, потом заставили сосать хуй у какой то лошади, а ещё, чуть не забыла, выебали в жопу палкой! Действительно чудесная ночь, просто охуеть какая чудесная, просто восхитительная!

— Во первых, я не лошадь, а кентавр. У лошади, кстати, физически отсосать нельзя.

— Охуеть, какая ценная информация, спасибо, буду знать.

— И Сафо, насколько я понимаю, не превратила тебя, а вернула истинный облик.

— Чего, бля?! Я почему то его не помню.

— И ночь действительно чудесная. Позволь мне её тебе показать.

С этими словами Харон опустился на колени и протянул мне руку, предлагая забраться ему на спину.

Я смахнула слёзы и посмотрела на кентавра. Если бы мне несколько часов назад сказали, что человеко лошадь, ладно, человеко конь из мифов будет предлагать на себе прокатиться, — скорее всего сочла бы это глупой шуткой. Мне, выросшему в двадцать первом веке, до этого не очень верилось в их существование. А теперь вот стоит передо мной, протягивая руку, существо из древних мифов, в ярком лунном свете. У меня наконец появилась возможность хорошо его рассмотреть.

Открытое лицо с несколькими старыми шрамами, которые его не уродовали, а придавали брутальности. Прямые волосы до плеч цвета соли с перцем. Мускулистый торс борца с рельефными мышцами и кубиками пресса. И всё это переходило в тело чёрного, как сажа, коня. Не очень в конях разбираюсь, по моему, немного больше пони, с мощными мышцами, не уступающими рельефности и красоте мышцам на человеческом теле. Я посмотрела в глаза кентавра. Они были тёмно карими, древними, и в них было что то такое, от чего мне очень захотелось принять предложение. Весь его внешний вид вызывал у меня почему то чувство защищённости.

— Я не умею ездить на лошади.

— Я не лошадь. Просто обними меня сзади.

— Надо спросить у Госпожи Сафо…

— Пиздуйте, — сказала ведьма, подходя к нам, держа в руках невесть откуда взявшийся кубок с вином, — только до рассвета вернитесь.

— Ну давай же, Лапифия, смелее, садись, — кентавр хлопнул себя по спине.

Опершись на руку, я легко вскочила на необычного скакуна. Несмотря на то что на спине у Харона не было седла или хотя бы попоны, сидеть было довольно удобно. Кентавр разогнул ноги, и я, взвизгнув, вцепилась ему в плечи, чтобы не упасть.

— Не бойся, просто обними меня.

Я прижалась к мускулистой спине, обняв его человеческий торс. Чувствовать своей грудью сильную мужскую спину было очень приятно. Особенно приятно было чувствовать, как мышцы перекатываются у него под кожей при каждом движении. Кентавр медленно пошёл по кромке берега, давая мне привыкнуть к роли наездницы. Было немного страшно, и я уткнулась лицом в мощную спину Харона, закрыв глаза. Мускусный запах здорового мужского тела смешивался с терпким запахом конского пота. Я вдыхала этот запах, и внизу живота у меня томно начинали тлеть угли из льда и мёда. Мне показалось, что ритм шагов моего кавалера изменился. Приоткрыла глаза: так и есть, теперь он бежал по берегу лёгкой рысью, поднимая маленькие фонтанчики брызг морской воды.

Сжав мою руку, обнимающую его горячее, мускулистое тело, он ещё немного ускорил шаг. Теперь водяные брызги долетали до моих ног. Встречный тёплый ветер ласково играл с моими волосами. Оторвавшись от спины кентавра, я подставила лицо ночному зефиру. Потоки тёплого, солёного воздуха нежно целовали мою разгорячённую кожу. Ночь над нами раскинула своё роскошное звёздное покрывало.

— Держись, Лапифия, — бросил Харон через плечо.

Я опять прижалась к его торсу и, не зная почему, слегка поцеловала его в шею. Просто потому, что захотелось. Луна, поднявшаяся над морем, освещала мир вокруг нежным серебряным светом. Не знаю, заметил ли он мою шалость. Мы поднимались вверх по тропе и выехали на поросший густой травой луг. Запах трав и цветов, от которого я раньше расчихалась бы и стала бы судорожно искать таблетки по карманам, теперь пьянил, как будто я выпила бокал хорошего вина. Харон побежал так быстро, что мне опять стало страшно. Я сильнее сжала руки и опять уткнулась в спину кентавра лицом, тихонько слизывая выступающие на ней капельки пота.

Но ощущение скорости, безумной скачки, наслаждение запахами ночи и сила, исходящая от кентавра, постепенно вытеснили страх. Я опять открыла глаза. Теперь мы бежали, нет, неслись по ночному лесу, ловко лавируя между деревьев. Какие то тени, воя, скользили в лесу меж стволов в бесплодных усилиях нас догнать. И вместо того чтобы испугаться, я почувствовала себя… свободной, какой то настоящей. Только происходящее имеет значение, а всё, что было раньше, — дурной сон. Всё, что было раньше: буллинг в школе и колледже, презрительные и брезгливые взгляды окружающих, их лицемерное сочувствие, — дурной сон. Есть только ночь, бешеная гонка по лесу и встречный ветер, развивающий мои волосы и ласкающий разгорячённое тело. Широко раскинув руки и не обращая внимания на хлещущие по ним ветки, я рассмеялась и закричала…

Переводя дыхание, я услышала смех и крик Харона:

— Ты увидела ночь, Лапифия! А теперь держись! Когда я прыгну, задержи дыхание!

Мы выскочили из леса на обрыв, нависающий над морем. Следом выскочили преследовавшие нас тени: это были необычно большие волки. Я не успела испугаться, как Харон ещё прибавил скорость и прыгнул с нависавшего уступа прямо в лунную дорожку, прочерченную ночным светилом на морской глади…

Если вы не прыгали ночью верхом на кентавре с обрыва в море, оставив в дураках стаю волков, то считайте, что и не жили полной жизнью.

Мы рухнули в море, подняв тучу брызг. Естественно, я слетела со спины кентавра, успев задержать дыхание. Ласковое, тёплое море приняло нас в свои нежные объятия. Через пару секунд я вынырнула на поверхность. Рядом я увидела Харона. Вынырнув, мы рассмеялись, друг другу говоря этим больше, чем могли бы, произнеся тысячи слов, и поплыли к берегу. Я чувствовала себя совершенно свободной, как будто саркофаг, в который была заключена моя душа тысячу лет, лопнул, и теперь наконец то могу дышать полной грудью. Недалеко от берега кентавр подхватил меня на руки, я обняла его за шею и поцеловала в губы. Выйдя на берег, он поставил меня на камень и, не прекращая целовать, крепко прижал к своему мускулистому торсу.

От прикосновений его сильных рук я млела и таяла, как апрельский снег на солнце. Внутри меня ярко затлели угли изо льда, и перехватило дыхание так, как будто всё это время я бежала рядом с кентавром. Для меня не было ничего важнее этих рук, ласкающих моё тело. Харон нагнулся и поцеловал меня в шею, его руки скользили по моему мокрому от морской воды и бисеринок пота телу. Харон целует мои ключицы, потом его губы опять движутся вверх, ища мои. Он целует меня властно, как бы заявляя на меня свои права, а затем начинает ласкать мою грудь. От каждого его прикосновения по моему телу разбегаются горячие волны, от которых у меня перехватывает дыхание. Я запускаю руку себе между ног, нащупывая свою горячую киску, и, как Сафо, начинаю сильно теребить свой клитор. Через несколько секунд я кончаю, громко застонав.

Кентавр смотрит на меня, улыбаясь и нежно гладя по лицу. Я целую его руки, потом спускаюсь с камня и подхожу к его боку, опускаюсь на колени.

— Лапо… если ты не хочешь, не надо.

— Я вакханка, Харон, и я делаю что хочу и с кем хочу.

…дальше идёт большой откровенный эпизод; я исправлю в нём только орфографию и запятые, не меняя содержание:

В этот раз меня никто не торопит, кроме моего собственного желания. Водя рукой по длинному и толстому хую моего любовника, начинаю целовать его огромные яйца. Поместив его горячий член у себя между сисек, продолжаю ласкать мощные шары, облизывая их и посасывая. У меня почти получается брать их полностью в рот. От моих ласк член твердеет с каждой секундой, но я не спешу. Мне хочется поиграть с этим монстром. Немного приподнимаюсь и, зажав между сиськами хуй, сжимаю их руками. Начинаю двигаться вверх вниз. Когда я опускаюсь, плоская залупа останавливается перед моим лицом; иногда я задерживаюсь и либо целую её, либо ласкаю языком.

Я слышу, как стонет мой четырёхногий любовник. Освобождаю его хуй из плена своих сисек и, облизав, начинаю сосать, постанывая от удовольствия. Одной рукой я надрачиваю мощный ствол, а другую руку запускаю себе между ног. Моя пизда раскрыта, и пальцы легко скользят по моей киске, играя с клитором и лепестками губ. Какой отличный хуй у моего любовника: большой, горячий, вкусный. При воспоминании о вкусе его спермы мой рот наполнился слюной, и я утраиваю усилия. Сосать хуй, давясь им, безуспешно пытаться пропихнуть в горло его огромную головку, лизать яйца, надрачивать длинный, толстый ствол и одновременно трахать себя рукой, терроризируя собственный клитор.

Оторвавшись от своей вкусной игрушки, я повернулась к Харону:

— Я хочу, чтобы ты взял меня как кобылу.

Кентавр согласно кивает и чуть приподнимает свой круп. Я, нагибаясь, устраиваюсь у него под брюхом. Беру в руки его член и пытаюсь вставить его себе в хлюпающую пизду. Всё таки он очень большой. Поворачиваюсь и ещё раз, облизав, смачиваю хуй, и особенно головку, своей слюной. Теперь дело идёт лучше. Я чувствую, как раздвигаются стенки моего влагалища и в меня входит огромный пенис человека коня. Стон удовольствия, который я не контролирую, вырывается у меня изо рта. Харон аккуратен и деликатен, он не спешит, стараясь не причинить мне боль.

К дьяволу деликатность! На хуй аккуратность! Я хочу, чтобы он взял меня, как кобылу в течке берёт племенной жеребец. Обхватив передние ноги кентавра, я начинаю двигать тазом, пытаясь глубже насадиться на его член. И вот я уже чувствую, как его огромная залупа упирается мне в матку. Мой любовник перестаёт сдерживаться и начинает размашисто долбить мою киску. Я плыву от удовольствия, которое приносит наше соитие, умоляя Харона не останавливаться и не жалеть меня. Член начинает пульсировать и извергается в меня толчками горячей спермы. Я осторожно слезаю с начинающего опадать хуя и, забираясь на камень, прижимаюсь к человеческому торсу моего первого мужчины.

Он стискивает мои ягодицы сильными руками и прижимает к себе. Наши губы встречаются в горячем поцелуе.

— Хочу ещё, — шепчу ему на ухо.

Спускаюсь и снова присаживаюсь на корточки перед его толстым хуем и принимаюсь ласкать, приводя в боевое положение. Смазав руки в своих выделениях и вытекающей из лона сперме, пальцами начинаю ласкать колечко моего ануса. Вот я ввела один пальчик, другой, третий… Ласкаю свой сфинктер, пытаясь его растянуть, пока у меня не получается ввести в него мою руку до запястья. Моей жопе сейчас прилетит… Хуй Харона уже готов. Вновь обильно смазываю его слюной. Бля, какой же он всё таки огромный. Хочу, чтобы он порвал мне жопу. Опять упираюсь в его передние ноги и начинаю двигать тазом. Толстая залупа наконец раздвигает стенки моего ануса и раскалённым колом проникает внутрь. Стон вырывается у меня против желания от боли, блядь, как же хорошо… Кентавр начинает осторожно входить в меня. Нащупав свою мокрую щель, вставляю в неё пальцы и нажимаю на упругую фасолину клитора, шлёпаю по ней ладонью. Больно, хорошо, ещё, бля… больно… ещё. Член кентавра ходит в моей жопе мощным поршнем, массируя мою матку. Я стону от сладкой боли и наслаждения. Из моей киски фонтаном выплёскиваются несколько раз соки. Наконец поршень застывает в высшей точке, и в меня извергаются струи горячего семени.

Несколько минут спустя, когда мы немного отдышались, Харон поднял меня на руки и отнёс в море. Охладившись и смыв с себя прилипший песок и любовные соки, мы вышли на берег. Кентавр улёгся на бок, прислонившись к большому камню. Покачивая бёдрами, я подошла и опустилась рядом с ним на песок, опершись на него как на большую горячую подушку. Мы обмениваемся лёгкими поцелуями, я глажу его мягкую, шелковистую шкуру и человеческую кожу. Он ласкает мою шею и играет с моими волосами, расчёсывая их пятернёй.

— Смотри, мы так зажгли, что у меня подкова оторвалась, — смеётся он, поднимая из песка стальную дугу. — Возьмёшь на память?

— Куда я, по твоему, её запихаю? — смеюсь я. — Впрочем, есть пара вариантов, может, хочешь на это посмотреть?

С этими словами я забираю подкову из его рук и, глядя ему в глаза, начинаю томно её облизывать.

— А может быть, сразу два варианта одновременно, — добавляю я, томно смотря в его глаза, и веду подковой вниз по шее, между сисек, по животу. И вот я прикусываю нижнюю губу и…

— Пошлячка, — Харон смеётся и отбирает у меня подкову. — Тогда сделаем так.

Непонятно откуда у него в руке появляется небольшая луговая роза. Вроде бы обычный полевой цветок, но в лунном свете кажется, что он светится сам, своим собственным неповторимым светом, и это — самый прекрасный цветок в подлунном мире. Харон вплетает его мне в волосы.

Я встаю так, чтобы луна светила за моей спиной, и, вытянув руки вверх, с удовольствием потягиваюсь на фоне ночного светила. Кентавр с восторгом шлёпает себя по лошадиному боку.

Мой взгляд падает на большой плоский камень, к которому прислонился мой любовник. Он весь покрыт мягким, зелёным мхом. Залезаю на него и начинаю гладить себя и играть со своей киской. Облизываю пальцы, ласкаю свою грудь, сжимая и тру между пальцами соски. Харон поднимается и с желанием во взгляде смотрит на моё шоу.

— Возьми меня здесь, на камне, а то у меня ножки устали, — шутливо надув губки, говорю я своему кавалеру.

С этими словами развожу как могу широко ноги и раздвигаю свою вагину руками, чтобы он мог увидеть, какая она мокрая. Харон наклоняется надо мной, опираясь на руки. Я чувствую у себя на лице его горячее дыхание. Вот он целует меня в губы — долго, сладко, властно… Сильные руки сжимают и мнут мою грудь. Я таю от этих ласк, его губы начинают скользить по моему телу. Вот они скользнули по шее, заставив откинуть голову, прошлись по ямочке между ключицами, скользят по животу, лобку — всё ниже и ниже. Вот он целует лепестки моей киски, проводит по ней языком, потом дразня проводит языком вокруг неё несколько раз. Я начинаю шипеть как кошка и шёпотом прошу его не останавливаться. Его язык раздвигает лепестки моей истекающей соками пизды. Я кладу себе на лобок руку и нажимаю на клитор средним пальцем. Время для меня текло как мёд. Харон убирает мою руку и припадает к голодному клитору. Сильные ладони мнут мои пышные ягодицы. Я с силой сжимаю свою грудь. Оргазм накрывает меня неожиданно, как проверка налоговой инспекции в ломбарде. Моё тело извивается, одновременно пытаясь вырваться из сильных рук моего любовника и прижаться к нему. Бесполезно, умоляю его остановиться, но он знает, что я на самом деле этого не хочу. Наконец смерч из осколков пламени внизу у меня в животе начинает стихать.

Я лежу на тёплом ковре из мха, пытаясь отдышаться. Харон поднимается и ещё раз нависает надо мной, но уже своим конским корпусом, расставив ноги вокруг камня. Его великолепный член начинает тереться о моё тело, размазывая по коже мой пот и соки. Я хочу, чтобы он взял меня. Но он продолжает скользить членом по моему телу, пока я не начинаю его умолять взять меня. Наконец он сжалился и остановился, прижав свою залупу к моей киске. Схватив его член, я ввожу его в себя. Он немного опустил корпус, прижимая меня к каменному ложу, и медленно входит в моё горящее лоно. Он трахает меня медленно; его шелковистая шерсть прижимается к моей коже. Между нами в прямом смысле пробегают искры. Я обхватываю его корпус руками, впиваясь ногтями в конскую шкуру. Он прижимается и входит в меня так глубоко, что его огромные яйца начинают звонко шлёпать меня по заднице. Волна оргазмов накрывает меня как цунами. Я впиваюсь зубами в конскую шкуру. Мощные струи спермы наполняют меня и начинают вытекать из моей растерзанной пизды.

Отдышавшись, мы наконец оторвались друг от друга. Харон поднял меня на руки и понёс в море. Я окуналась несколько раз и чуть чуть поплавала в ласковых водах Эгейского моря, любуясь светящейся зелёной дорожкой, которая остаётся за мной в прозрачной воде. Кентавр подхватывает меня на руки, целует долгим сладким поцелуем.

— Нам пора возвращаться, малышка.

— Не хочу.

— Тебя ждёт Сафо, поверь, так будет лучше.

— Хорошо. Мы сейчас ещё увидимся?

— Конечно, если захочешь.

— Конечно, захочу.

Я прижалась к мощной груди моего мужчины, обняв его за шею. Мы вышли на берег и двинулись вдоль кромки воды. Над морем поднялся мягкий предрассветный бриз, и волны начали петь свою многовековую песню; через пару минут я провалилась в глубокий сон.

Кентавр, держа в руках рыжую девушку с роскошными пышными формами, подошёл к коляске, в которой дремала ведьма. Наклонившись ей к уху, он сказал:

— Бу.

— Что так долго? Я уже начинала переживать. Ты представляешь, что будет, если я не успею вывести её до восхода солнца?

— Тише, она спит.

— Охуительно! И кто меня отвезёт домой?

— Я отвезу, запрягай.

Колдунья спрыгнула с дрожжей и стала привязывать корпус кентавра к оглоблям. Поглядев на бок Харона, она присвистнула, удивлённо подняв бровь.

— Да она тебя до крови расцарапала, видать, хорошо ты её пялил.

— Фу, Сафо, какая же ты циничная сука, мы занимались любовью, и Лапифия была на высоте.

— Сестрицы Афродиты — просто похотливые шлюхи, это их суть.

— Разве возможна страсть без любви, Сафо? Настоящая страсть.

— Харон, ты старше меня на несколько сотен лет, а всё ещё романтический мальчишка.

— Ты моложе меня на столько же, а уже мелочная, циничная сука. Ладно, запрыгивай в свою коляску, поехали.

Некоторое время они ехали молча, наконец кентавр нарушил молчание:

— Она меня так и не вспомнила. Ты вернёшь её?

— А что, ты хочешь, чтобы она вспомнила? Как твой клан перебил всех в её племени из за вашей с ней страсти? Или как ты убил её, приревновав к своему ученику?

— Ты не ответила на мой вопрос.

Ведьма пожала плечами.

— Мне нужно собрать всех вакханок. Но это трудно. Что касается Лапифии, то — только когда она примет свою суть. И даже в этом случае не обещаю, что всё пройдёт гладко.

— Почему?

— Сам посуди. Она должна отвергнуть весь свой прошлый жизненный опыт, пережить шок перерождения и принять новую себя. На это нужна смелость и решимость.

— Поэтому ты ведёшь себя с ними как последняя сука?

— Да, но не только. Сам ритуал очень болезненный, и не всякий разум способен пережить его. Я возвращаю им облик от захода до восхода солнца и стараюсь дать им возможность понять и принять свою суть.

— Через боль и унижение?

— Боль и удовольствие часто преследуют друг друга, а унижение снимает оковы предрассудков. Главное, чтобы они не сошли с ума во время ритуала. Говорю тебе, перерождение — это очень больно.

— Ей можно чем то помочь?

— Возможно, зелье Лиссы могло бы помочь, но ты же знаешь — она ни с кем не общается, тебя, кстати, боится.

Кентавр остановился и, обернувшись, посмотрел Сафо в глаза. Та не выдержала и потупилась.

— Понятно. Ну ты и сука, — сказал Харон и продолжил путь.

Через несколько минут он бросил через плечо:

— Скажи Лиссе, чтобы она тебе помогла, и тогда я не буду ей мстить за Алкида и его детей.

Через несколько минут, не поворачиваясь, спросил:

— Когда я увижу её в следующий раз?

— Через сто шестьдесят лет. И, Харон…

— Что ещё?

— Вакханка не может быть верной женой, это против её природы.

— Знаю, но постараюсь смириться. Ты не представляешь, в какой ад превращается бессмертие, когда безвозвратно теряешь любимую.

Ведьма вздохнула и прошептала так тихо, что Харон не разобрал слов:

— Я это знаю не хуже тебя.

Я смахнула слёзы и посмотрела на кентавра. Если бы мне несколько часов назад сказали, что человеко лошадь, ладно, человеко конь из мифов будет предлагать на себе прокатиться, — скорее всего сочла бы это глупой шуткой. Мне, выросшему в двадцать первом веке, до этого не очень верилось в их существование. А теперь вот стоит передо мной, протягивая руку, существо из древних мифов, в ярком лунном свете. У меня наконец появилась возможность хорошо его рассмотреть.

Открытое лицо с несколькими старыми шрамами, которые его не уродовали, а придавали брутальности. Прямые волосы до плеч цвета соли с перцем. Мускулистый торс борца с рельефными мышцами и кубиками пресса. И всё это переходило в тело чёрного, как сажа, коня. Не очень в конях разбираюсь, по моему, немного больше пони, с мощными мышцами, не уступающими рельефности и красоте мышцам на человеческом теле. Я посмотрела в глаза кентавра. Они были тёмно карими, древними, и в них было что то такое, от чего мне очень захотелось принять предложение. Весь его внешний вид вызывал у меня почему то чувство защищённости.

— Я не умею ездить на лошади.

— Я не лошадь. Просто обними меня сзади.

— Надо спросить у Госпожи Сафо…

— Пиздуйте, — сказала ведьма, подходя к нам, держа в руках невесть откуда взявшийся кубок с вином, — только до рассвета вернитесь.

— Ну давай же, Лапифия, смелее, садись, — кентавр хлопнул себя по спине.

Опершись на руку, я легко вскочила на необычного скакуна. Несмотря на то что на спине у Харона не было седла или хотя бы попоны, сидеть было довольно удобно. Кентавр разогнул ноги, и я, взвизгнув, вцепилась ему в плечи, чтобы не упасть.

— Не бойся, просто обними меня.

Я прижалась к мускулистой спине, обняв его человеческий торс. Чувствовать своей грудью сильную мужскую спину было очень приятно. Особенно приятно было чувствовать, как мышцы перекатываются у него под кожей при каждом движении. Кентавр медленно пошёл по кромке берега, давая мне привыкнуть к роли наездницы. Было немного страшно, и я уткнулась лицом в мощную спину Харона, закрыв глаза. Мускусный запах здорового мужского тела смешивался с терпким запахом конского пота. Я вдыхала этот запах, и внизу живота у меня томно начинали тлеть угли из льда и мёда. Мне показалось, что ритм шагов моего кавалера изменился. Приоткрыла глаза: так и есть, теперь он бежал по берегу лёгкой рысью, поднимая маленькие фонтанчики брызг морской воды.

Сжав мою руку, обнимающую его горячее, мускулистое тело, он ещё немного ускорил шаг. Теперь водяные брызги долетали до моих ног. Встречный тёплый ветер ласково играл с моими волосами. Оторвавшись от спины кентавра, я подставила лицо ночному зефиру. Потоки тёплого, солёного воздуха нежно целовали мою разгорячённую кожу. Ночь над нами раскинула своё роскошное звёздное покрывало.

— Держись, Лапифия, — бросил Харон через плечо.

Я опять прижалась к его торсу и, не зная почему, слегка поцеловала его в шею. Просто потому, что захотелось. Луна, поднявшаяся над морем, освещала мир вокруг нежным серебряным светом. Не знаю, заметил ли он мою шалость. Мы поднимались вверх по тропе и выехали на поросший густой травой луг. Запах трав и цветов, от которого я раньше расчихалась бы и стала бы судорожно искать таблетки по карманам, теперь пьянил, как будто я выпила бокал хорошего вина. Харон побежал так быстро, что мне опять стало страшно. Я сильнее сжала руки и опять уткнулась в спину кентавра лицом, тихонько слизывая выступающие на ней капельки пота.

Но ощущение скорости, безумной скачки, наслаждение запахами ночи и сила, исходящая от кентавра, постепенно вытеснили страх. Я опять открыла глаза. Теперь мы бежали, нет, неслись по ночному лесу, ловко лавируя между деревьев. Какие то тени, воя, скользили в лесу меж стволов в бесплодных усилиях нас догнать. И вместо того чтобы испугаться, я почувствовала себя… свободной, какой то настоящей. Только происходящее имеет значение, а всё, что было раньше, — дурной сон. Всё, что было раньше: буллинг в школе и колледже, презрительные и брезгливые взгляды окружающих, их лицемерное сочувствие, — дурной сон. Есть только ночь, бешеная гонка по лесу и встречный ветер, развивающий мои волосы и ласкающий разгорячённое тело. Широко раскинув руки и не обращая внимания на хлещущие по ним ветки, я рассмеялась и закричала…

Переводя дыхание, я услышала смех и крик Харона:

— Ты увидела ночь, Лапифия! А теперь держись! Когда я прыгну, задержи дыхание!

Мы выскочили из леса на обрыв, нависающий над морем. Следом выскочили преследовавшие нас тени: это были необычно большие волки. Я не успела испугаться, как Харон ещё прибавил скорость и прыгнул с нависавшего уступа прямо в лунную дорожку, прочерченную ночным светилом на морской глади…

Если вы не прыгали ночью верхом на кентавре с обрыва в море, оставив в дураках стаю волков, то считайте, что и не жили полной жизнью.

Мы рухнули в море, подняв тучу брызг. Естественно, я слетела со спины кентавра, успев задержать дыхание. Ласковое, тёплое море приняло нас в свои нежные объятия. Через пару секунд я вынырнула на поверхность. Рядом я увидела Харона. Вынырнув, мы рассмеялись, друг другу говоря этим больше, чем могли бы, произнеся тысячи слов, и поплыли к берегу. Я чувствовала себя совершенно свободной, как будто саркофаг, в который была заключена моя душа тысячу лет, лопнул, и теперь наконец то могу дышать полной грудью. Недалеко от берега кентавр подхватил меня на руки, я обняла его за шею и поцеловала в губы. Выйдя на берег, он поставил меня на камень и, не прекращая целовать, крепко прижал к своему мускулистому торсу.

От прикосновений его сильных рук я млела и таяла, как апрельский снег на солнце. Внутри меня ярко затлели угли изо льда, и перехватило дыхание так, как будто всё это время я бежала рядом с кентавром. Для меня не было ничего важнее этих рук, ласкающих моё тело. Харон нагнулся и поцеловал меня в шею, его руки скользили по моему мокрому от морской воды и бисеринок пота телу. Харон целует мои ключицы, потом его губы опять движутся вверх, ища мои. Он целует меня властно, как бы заявляя на меня свои права, а затем начинает ласкать мою грудь. От каждого его прикосновения по моему телу разбегаются горячие волны, от которых у меня перехватывает дыхание. Я запускаю руку себе между ног, нащупывая свою горячую киску, и, как Сафо, начинаю сильно теребить свой клитор. Через несколько секунд я кончаю, громко застонав.

Кентавр смотрит на меня, улыбаясь и нежно гладя по лицу. Я целую его руки, потом спускаюсь с камня и подхожу к его боку, опускаюсь на колени.

— Лапо… если ты не хочешь, не надо.

— Я вакханка, Харон, и я делаю что хочу и с кем хочу.

…дальше идёт большой откровенный эпизод; я исправлю в нём только орфографию и запятые, не меняя содержание:

В этот раз меня никто не торопит, кроме моего собственного желания. Водя рукой по длинному и толстому хую моего любовника, начинаю целовать его огромные яйца. Поместив его горячий член у себя между сисек, продолжаю ласкать мощные шары, облизывая их и посасывая. У меня почти получается брать их полностью в рот. От моих ласк член твердеет с каждой секундой, но я не спешу. Мне хочется поиграть с этим монстром. Немного приподнимаюсь и, зажав между сиськами хуй, сжимаю их руками. Начинаю двигаться вверх вниз. Когда я опускаюсь, плоская залупа останавливается перед моим лицом; иногда я задерживаюсь и либо целую её, либо ласкаю языком.

Я слышу, как стонет мой четырёхногий любовник. Освобождаю его хуй из плена своих сисек и, облизав, начинаю сосать, постанывая от удовольствия. Одной рукой я надрачиваю мощный ствол, а другую руку запускаю себе между ног. Моя пизда раскрыта, и пальцы легко скользят по моей киске, играя с клитором и лепестками губ. Какой отличный хуй у моего любовника: большой, горячий, вкусный. При воспоминании о вкусе его спермы мой рот наполнился слюной, и я утраиваю усилия. Сосать хуй, давясь им, безуспешно пытаться пропихнуть в горло его огромную головку, лизать яйца, надрачивать длинный, толстый ствол и одновременно трахать себя рукой, терроризируя собственный клитор.

Оторвавшись от своей вкусной игрушки, я повернулась к Харону:

— Я хочу, чтобы ты взял меня как кобылу.

Кентавр согласно кивает и чуть приподнимает свой круп. Я, нагибаясь, устраиваюсь у него под брюхом. Беру в руки его член и пытаюсь вставить его себе в хлюпающую пизду. Всё таки он очень большой. Поворачиваюсь и ещё раз, облизав, смачиваю хуй, и особенно головку, своей слюной. Теперь дело идёт лучше. Я чувствую, как раздвигаются стенки моего влагалища и в меня входит огромный пенис человека коня. Стон удовольствия, который я не контролирую, вырывается у меня изо рта. Харон аккуратен и деликатен, он не спешит, стараясь не причинить мне боль.

К дьяволу деликатность! На хуй аккуратность! Я хочу, чтобы он взял меня, как кобылу в течке берёт племенной жеребец. Обхватив передние ноги кентавра, я начинаю двигать тазом, пытаясь глубже насадиться на его член. И вот я уже чувствую, как его огромная залупа упирается мне в матку. Мой любовник перестаёт сдерживаться и начинает размашисто долбить мою киску. Я плыву от удовольствия, которое приносит наше соитие, умоляя Харона не останавливаться и не жалеть меня. Член начинает пульсировать и извергается в меня толчками горячей спермы. Я осторожно слезаю с начинающего опадать хуя и, забираясь на камень, прижимаюсь к человеческому торсу моего первого мужчины.

Он стискивает мои ягодицы сильными руками и прижимает к себе. Наши губы встречаются в горячем поцелуе.

— Хочу ещё, — шепчу ему на ухо.

Спускаюсь и снова присаживаюсь на корточки перед его толстым хуем и принимаюсь ласкать, приводя в боевое положение. Смазав руки в своих выделениях и вытекающей из лона сперме, пальцами начинаю ласкать колечко моего ануса. Вот я ввела один пальчик, другой, третий… Ласкаю свой сфинктер, пытаясь его растянуть, пока у меня не получается ввести в него мою руку до запястья. Моей жопе сейчас прилетит… Хуй Харона уже готов. Вновь обильно смазываю его слюной. Бля, какой же он всё таки огромный. Хочу, чтобы он порвал мне жопу. Опять упираюсь в его передние ноги и начинаю двигать тазом. Толстая залупа наконец раздвигает стенки моего ануса и раскалённым колом проникает внутрь. Стон вырывается у меня против желания от боли, блядь, как же хорошо… Кентавр начинает осторожно входить в меня. Нащупав свою мокрую щель, вставляю в неё пальцы и нажимаю на упругую фасолину клитора, шлёпаю по ней ладонью. Больно, хорошо, ещё, бля… больно… ещё. Член кентавра ходит в моей жопе мощным поршнем, массируя мою матку. Я стону от сладкой боли и наслаждения. Из моей киски фонтаном выплёскиваются несколько раз соки. Наконец поршень застывает в высшей точке, и в меня извергаются струи горячего семени.

Несколько минут спустя, когда мы немного отдышались, Харон поднял меня на руки и отнёс в море. Охладившись и смыв с себя прилипший песок и любовные соки, мы вышли на берег. Кентавр улёгся на бок, прислонившись к большому камню. Покачивая бёдрами, я подошла и опустилась рядом с ним на песок, опершись на него как на большую горячую подушку. Мы обмениваемся лёгкими поцелуями, я глажу его мягкую, шелковистую шкуру и человеческую кожу. Он ласкает мою шею и играет с моими волосами, расчёсывая их пятернёй.

— Смотри, мы так зажгли, что у меня подкова оторвалась, — смеётся он, поднимая из песка стальную дугу. — Возьмёшь на память?

— Куда я, по твоему, её запихаю? — смеюсь я. — Впрочем, есть пара вариантов, может, хочешь на это посмотреть?

С этими словами я забираю подкову из его рук и, глядя ему в глаза, начинаю томно её облизывать.

— А может быть, сразу два варианта одновременно, — добавляю я, томно смотря в его глаза, и веду подковой вниз по шее, между сисек, по животу. И вот я прикусываю нижнюю губу и…

— Пошлячка, — Харон смеётся и отбирает у меня подкову. — Тогда сделаем так.

Непонятно откуда у него в руке появляется небольшая луговая роза. Вроде бы обычный полевой цветок, но в лунном свете кажется, что он светится сам, своим собственным неповторимым светом, и это — самый прекрасный цветок в подлунном мире. Харон вплетает его мне в волосы.

Я встаю так, чтобы луна светила за моей спиной, и, вытянув руки вверх, с удовольствием потягиваюсь на фоне ночного светила. Кентавр с восторгом шлёпает себя по лошадиному боку.

Мой взгляд падает на большой плоский камень, к которому прислонился мой любовник. Он весь покрыт мягким, зелёным мхом. Залезаю на него и начинаю гладить себя и играть со своей киской. Облизываю пальцы, ласкаю свою грудь, сжимая и тру между пальцами соски. Харон поднимается и с желанием во взгляде смотрит на моё шоу.

— Возьми меня здесь, на камне, а то у меня ножки устали, — шутливо надув губки, говорю я своему кавалеру.

С этими словами развожу как могу широко ноги и раздвигаю свою вагину руками, чтобы он мог увидеть, какая она мокрая. Харон наклоняется надо мной, опираясь на руки. Я чувствую у себя на лице его горячее дыхание. Вот он целует меня в губы — долго, сладко, властно… Сильные руки сжимают и мнут мою грудь. Я таю от этих ласк, его губы начинают скользить по моему телу. Вот они скользнули по шее, заставив откинуть голову, прошлись по ямочке между ключицами, скользят по животу, лобку — всё ниже и ниже. Вот он целует лепестки моей киски, проводит по ней языком, потом дразня проводит языком вокруг неё несколько раз. Я начинаю шипеть как кошка и шёпотом прошу его не останавливаться. Его язык раздвигает лепестки моей истекающей соками пизды. Я кладу себе на лобок руку и нажимаю на клитор средним пальцем. Время для меня текло как мёд. Харон убирает мою руку и припадает к голодному клитору. Сильные ладони мнут мои пышные ягодицы. Я с силой сжимаю свою грудь. Оргазм накрывает меня неожиданно, как проверка налоговой инспекции в ломбарде. Моё тело извивается, одновременно пытаясь вырваться из сильных рук моего любовника и прижаться к нему. Бесполезно, умоляю его остановиться, но он знает, что я на самом деле этого не хочу. Наконец смерч из осколков пламени внизу у меня в животе начинает стихать.

Я лежу на тёплом ковре из мха, пытаясь отдышаться. Харон поднимается и ещё раз нависает надо мной, но уже своим конским корпусом, расставив ноги вокруг камня. Его великолепный член начинает тереться о моё тело, размазывая по коже мой пот и соки. Я хочу, чтобы он взял меня. Но он продолжает скользить членом по моему телу, пока я не начинаю его умолять взять меня. Наконец он сжалился и остановился, прижав свою залупу к моей киске. Схватив его член, я ввожу его в себя. Он немного опустил корпус, прижимая меня к каменному ложу, и медленно входит в моё горящее лоно. Он трахает меня медленно; его шелковистая шерсть прижимается к моей коже. Между нами в прямом смысле пробегают искры. Я обхватываю его корпус руками, впиваясь ногтями в конскую шкуру. Он прижимается и входит в меня так глубоко, что его огромные яйца начинают звонко шлёпать меня по заднице. Волна оргазмов накрывает меня как цунами. Я впиваюсь зубами в конскую шкуру. Мощные струи спермы наполняют меня и начинают вытекать из моей растерзанной пизды.

Отдышавшись, мы наконец оторвались друг от друга. Харон поднял меня на руки и понёс в море. Я окуналась несколько раз и чуть чуть поплавала в ласковых водах Эгейского моря, любуясь светящейся зелёной дорожкой, которая остаётся за мной в прозрачной воде. Кентавр подхватывает меня на руки, целует долгим сладким поцелуем.

— Нам пора возвращаться, малышка.

— Не хочу.

— Тебя ждёт Сафо, поверь, так будет лучше.

— Хорошо. Мы сейчас ещё увидимся?

— Конечно, если захочешь.

— Конечно, захочу.

Я прижалась к мощной груди моего мужчины, обняв его за шею. Мы вышли на берег и двинулись вдоль кромки воды. Над морем поднялся мягкий предрассветный бриз, и волны начали петь свою многовековую песню; через пару минут я провалилась в глубокий сон.

Кентавр, держа в руках рыжую девушку с роскошными пышными формами, подошёл к коляске, в которой дремала ведьма. Наклонившись ей к уху, он сказал:

— Бу.

— Что так долго? Я уже начинала переживать. Ты представляешь, что будет, если я не успею вывести её до восхода солнца?

— Тише, она спит.

— Охуительно! И кто меня отвезёт домой?

— Я отвезу, запрягай.

Колдунья спрыгнула с дрожжей и стала привязывать корпус кентавра к оглоблям. Поглядев на бок Харона, она присвистнула, удивлённо подняв бровь.

— Да она тебя до крови расцарапала, видать, хорошо ты её пялил.

— Фу, Сафо, какая же ты циничная сука, мы занимались любовью, и Лапифия была на высоте.

— Сестрицы Афродиты — просто похотливые шлюхи, это их суть.

— Разве возможна страсть без любви, Сафо? Настоящая страсть.

— Харон, ты старше меня на несколько сотен лет, а всё ещё романтический мальчишка.

— Ты моложе меня на столько же, а уже мелочная, циничная сука. Ладно, запрыгивай в свою коляску, поехали.

Некоторое время они ехали молча, наконец кентавр нарушил молчание:

— Она меня так и не вспомнила. Ты вернёшь её?

— А что, ты хочешь, чтобы она вспомнила? Как твой клан перебил всех в её племени из за вашей с ней страсти? Или как ты убил её, приревновав к своему ученику?

— Ты не ответила на мой вопрос.

Ведьма пожала плечами.

— Мне нужно собрать всех вакханок. Но это трудно. Что касается Лапифии, то — только когда она примет свою суть. И даже в этом случае не обещаю, что всё пройдёт гладко.

— Почему?

— Сам посуди. Она должна отвергнуть весь свой прошлый жизненный опыт, пережить шок перерождения и принять новую себя. На это нужна смелость и решимость.

— Поэтому ты ведёшь себя с ними как последняя сука?

— Да, но не только. Сам ритуал очень болезненный, и не всякий разум способен пережить его. Я возвращаю им облик от захода до восхода солнца и стараюсь дать им возможность понять и принять свою суть.

— Через боль и унижение?

— Боль и удовольствие часто преследуют друг друга, а унижение снимает оковы предрассудков. Главное, чтобы они не сошли с ума во время ритуала. Говорю тебе, перерождение — это очень больно.

— Ей можно чем то помочь?

— Возможно, зелье Лиссы могло бы помочь, но ты же знаешь — она ни с кем не общается, тебя, кстати, боится.

Кентавр остановился и, обернувшись, посмотрел Сафо в глаза. Та не выдержала и потупилась.

— Понятно. Ну ты и сука, — сказал Харон и продолжил путь.

Через несколько минут он бросил через плечо:

— Скажи Лиссе, чтобы она тебе помогла, и тогда я не буду ей мстить за Алкида и его детей.

Через несколько минут, не поворачиваясь, спросил:

— Когда я увижу её в следующий раз?

— Через сто шестьдесят лет. И, Харон…

— Что ещё?

— Вакханка не может быть верной женой, это против её природы.

— Знаю, но постараюсь смириться. Ты не представляешь, в какой ад превращается бессмертие, когда безвозвратно теряешь любимую.

Ведьма вздохнула и прошептала так тихо, что Харон не разобрал слов:

— Я это знаю не хуже тебя.

Массажный салон госпожи Сафо Лапифия 4

Ольга Мишина 5

Массажный салон Госпожи Сафо 2 Лапифия

Глава 4

— Просыпайтесь мистер Фрэнк-

Не хочу просыпаться. Хочу обратно к морю, или мчатся сквозь лес на кентавре дальше в ночь.

— Мистер Фрэнк просыпайтесь у нас через полчаса новый клиент, нам нужно убраться к его приходу.

Кто- то легонько шлепает меня по щекам. Я открываю глаза и вздрагиваю. Надо мной строгое лицо Госпожи Сафо. Но с ним что-то не так, и с этим местом что-то не так. Оглядываюсь, я лежу на массажном столе, надо мной склонилась хозяйка кабинета и похлопывает меня по щекам. На лице её очки в строгой золотой оправе.

— А где Хирон- спрашиваю я

— Кто? – спрашивает женщина подняв бровь и поправляя очки всем своим видом показывая удивление- надеюсь вы не имеете ввиду перевозчика душ из древних мифов?

— Нет же. Не Харон а Хирон как учителя Геракла – начинаю я и осекаюсь понимая что несу чушь.- простите мне очень яркий сон приснился.

— Нашим гостям часто снятся сны – появляется Фиона неся стопку аккуратно сложенной моей одежды.

Я оглядываю своё неуклюжее жирное тело хотя… Не такое уж и жирное. Я на автомате втянул живот — и понял, что втягивать почти нечего. За год в зале такого не было ни разу. Логика пискнула, что так не бывает, но тело радостно проигнорировало её.Дряблое ненавистное пузо стало значительно меньше. С непривычной лёгкостью спрыгиваю на пол и тут же вспомнив о приличиях прикрываю пах ладонями.

— Извините – говорю я женщинам и чувствую что краснею.

— Мистер Фрэнк , – Сафо с лёгкой улыбкой качает головой – вряд-ли вы сможете поразить чем ни-будь чего мы с Фионой не видели.

Я вижу как Фиона сдерживает смешок поднеся ко рту маленький кулачок. Подхватываю одежду и скрываюсь за ширмой. Конечно глупо с моей стороны стеснятся этих женщин одна из которых мыла меня в душе, а перед другой лежал голым на массажном столе. Кстати, а сколько сейчас времени? Достаю смартфон прошло чуть больше часа. Одевшись замечаю, что одежда стала явно велика мне в талии. И чувствую себя гораздо лучше, куда-то пропала отдышка на которую я уже давно не обращаю внимание.

Когда одевшись выхожу из за ширма меня встречает Фиона.

— Госпожа Сафо ждёт вас в своём кабинете.

— Спасибо Фиона – достаю бумажник и даю ей пять евро – это ваше чаевые, обслуживание у вас тут на высшем уровне. Когда приду в следующий раз обязательно воспользуюсь вашими услугами в душе.

Смущенно замолкаю понимаю как двусмысленно это прозвучало. Мои уши горят от стыда.

— Я имею в виду …

— Всё в порядке мистер Фрэнк- Фиона улыбается и строит такие развратно-скромные глазки, что у меня перехватывает дыханье, и видимо дразня меня добавляет двухмысленность – я буду вас ждать.

Я захожу в кабинет где за рабочим столом меня ждёт Сафо.

— Присаживайтесь я сейчас распечатаю рекомендации.

— Госпожа Сафо мне кажется я немного похудел.

— Вам не кажется, массаж подстягнул ваш обмен веществ.

Принтер пикнул выплёвывая на стол лист бумаги. Хозяйка толкает его пальцами в мою сторону.

— Здесь рекомендации по питанию и список лекарств которые рекомендую вам принимать для улучшения состояния вашего здоровья. Обращаю ваше внимание покупать и принимать лекарства строго согласно моей рекомендации.

— Спасибо, а можно к вам ещё придти на массаж ?

Конечно – массажистка дарит мне лёгкую улыбку, только вам придётся в следующий раз заплатить.

— А сколько это будет стоить?

— Двести евро, услуги Фионы оплачиваются отдельно.

Дорого конечно, двести пятьдесят евро за сеанс который длится чуть больше часа, но в принципе я вполне могу себе это позволить. От услуг Фионы я даже не думаю отказаться. А если мне ещё раз приснится сегодняшний сон, даже за час я готов отдать всё что у меня есть. Стоп но я же не гомик какой-то! Но во сне я и не был мужчиной.

Попрощавшись с Сафо и Фионой я вышел на вечернюю улицу. Не зная зачем обошёл особняк но не амбара, ни арены засыпанной песком нигде не было видно. Время было уже позднее и я решил вернутся домой.

Верный жук встретил меня радостным урчанием своего старенького мотора. Напротив у обочины здоровенный байкер что то прилаживал к кофру своего Харлея. Услышав урчание двигателя Фольксвагена он обернулся и приветливо махнул мне рукой. Я помигал ему фарами и поехал домой.

По дороге я всё думал о своём сне и своих переживаниях и ощущениях в нём. Может я латентный гей и мне стоит начать искать общения в этом направлении? Бред. Мужик сосущий член, что может быть противнее? Хот Хирон определённо не человек. Но во сне я ещё не то вытворял. Но это был не я а какая-то Лапифия. Вакханка. А кто эти самые вакханки? И кто такая эта самая Лапифия?

Придя домой первым делом включил компьютер и вызвал поисковое окно гугула. Про вакханок было очень много информации. Наиболее часто они упоминались как жрицы Диониса устраивающие вакханалии, либо как это называли римляне сатурналии, которые были похожи на современные секс оргии в клубах свингеров. Либо как спутницы Диониса почему-то изгнанные с Олимпа. Про Лапифию не было ничего. Был какой-то вампир Лапиф то ли в сетевой игре то ли в сериале, я так и не понял. И было упоминание о племени лапифов воевавших с кентаврами.

Ничего толком не поняв я решил немного поработать. У меня хорошо получается анализировать информацию когда я делаю какую ни-будь работу не требующую значительных умственных усилий. Как раз такая работа у меня была. Надо было оцифровать и отретушировать исторические фотографии города в котором я сейчас жил и привязать их к современной системе геолокации. Ну типа тыкаешь в место на карте и выскакивает альбом с фотографями показывающий как это место выглядело год, десять лет или больше. Не совсем мой профиль, но плёвая работа за которую обещали неплохо заплатить.

Время было уже за полночь и я вспомнил что практически ничего не ел весь день. В начале хотел заказать пиццу, но потом вспомнил рекомендацию Сафо избегать быстрых углеводов и заказал суши.

Заварив себе крепкий кофе я загрузил фотографии в редактор и нажал на кнопку и сделал глоток горячего напитка. Попивая кофе я пролистывал фотографии проверяя качество и привязку к местности. Одна фотография привлекла моё внимание, это был особняк Сафо в окружении цветущего сада. Отхлебнув кофе я стал просматривать привязанные к геолокации особняка. Когда я загрузил последнюю от удивления поперхнулся кофе. Дрожащей рукой я нажал на обработку. И потом увеличил изображение. На фото был ангар с ареной для выгула лошадей засыпанной песком. У ангара стоял двухколёсный фаэтон. Я ущипнул себя – фотография не исчезла. Метаданные говорили, что снимок из городского архива, сделан на стеклянную пластину почти 150 лет назад. Я бы с радостью списал это на чей то прикол, но ради такой шутки пришлось бы очень заморочиться.

Смартфон пискнул, прибыла доставка. На ватных ногах я подошёл к двери и забрал заказ. Ничего не понимаю. Это не может быть на самом деле. Надо принять душ и лечь спать а завтра на свежую голову всё обдумать. Заставил себя убрать суши в холодильник, аппетита не было совсем, и полез под душ. Включил воду и стал смотреть как вода стекает по поддону в слив. В сливе что то застряло, я нагнулся и рассмотрел причину засора. Это была светящаяся слабым серебристым светом луговая роза. Не веря своим глазам я поднял цветок к глазам. На свете есть наверное миллионы таких же цветов, но я уверен что только один из них светится в темноте. От цветка пахло не просто травой — чем то ночным, влажным, как луг после грозы. Лепестки были прохладными, хотя вода в душе была горячей.

Я выскочил из ванны и не одеваясь выбежал на улице прихватив ключи от жука. Через несколько минут я сидел в машине около особняка и представлял как глупо я буду выглядеть когда буду стучатся в дверь голым с луговой розой в руке. Не понимая до конца что делаю вылез из машины и обойдя особняк стал руками раскапывать дерн. Под тонким слоем земли был песок такой же как на арене.

— Мистер Фрэнк не хотите объяснить почему вы ночью голыми руками копаетесь в саду у Госпожи Саффо?

Услышал я над собой весёлый девичьей голос. Подняв глаза, в свете луны я увидел улыбающуюся Фиону.

— Может принести вам лопату? – добавила девушка и рассмеялась.

Если бы на мне были хотя бы трусы я немедленно рванул прочь. Но воспоминания как она смеялась когда бежал под ударами бича ведьмы остановили меня. Фиона отсмеялась, вытерла выступившие слёзы и сказала:

— Госпожа Саффо ждёт, пойдём сестра.

Слово «сестра» больно дёрнуло где то под рёбрами. На миг показалось, что у меня опять длинные волосы, а под ногами — не прохладная земля сада, а тёплый песок арены.

Прислано: Molli Mitchen