В поезде. Часть первая

Жизнь учит, что любая полоса невезения рано или поздно заканчивается.

Но тогда я еще об этом не знал. Более того, несмотря на мой оптимизм, что-то с моим возвращением из полугодовой командировки явно не задалось. Сначала я не смог достать никаких билетов на поезд, и пришлось покупать дорогой билет в купе. Во вторых я так и не смог дозвониться до единственной в городке службы такси и пришлось ловить частника. Однако, как только я вышел на улицу, пошел дождь. Да и какой дождь, я моментально вымок и порадовался лишь тому, что ливень освежил царящую уже вторую неделю духоту. Машины как назло не останавливались и отчаявшись, я решил пройти несколько километров, тем более, что уже вымок и вряд ли кто из водителей решится пустить меня в салон.

К вокзалу я уже не подходил, а подбегал, так как порядком опаздывал. Уже выходя на платформу я сорвался в галоп, понимая, что до отправления остаются считанные секунды. Выбегая, я чуть было не сшиб молодую женщину. В одной руке она держала месячного ребенка, а в другой — небольшой чемоданчик на колесиках. Понимая, что она на тот же поезд, я предложил ей свою помощь. Она с улыбкой согласилась и отдав мне чемодан, взяла ребенка обеими руками. Несмотря на то, что она как и я сильно вымокла, я обратил внимание, насколько она привлекательна. Она была на голову ниже меня, не полная, но и не худая, с очень миленьким, но не смазливым круглым личиком, полными губами и красивыми глазами, в которых бегали искорки. Ее короткие светлые волосы спутались и с прядей падала вода на плечи, а с подбородка капало в глубокий вырез белой летней кофточки. Вырез открывал чудесный вид на длинную ложбинку между больших, очень больших грудей, упакованных в плотные чашки бюстгальтера. С юбки женщины лило ручьем на асфальт, а открытая обувь никак не защищала скромные маленькие ножки.

— Какой вам вагон? — спросил я на бегу.

— Первый, — ответила она.

— Мне тоже.

Мы подбежали к двери в вагон. Внутри стояла молодая проводница, высокая, крашенная под блондинку, но с заметно потемневшими корнями волос. Она насмешливо смотрела на нас.

— Доплыли? Билеты давайте.

Женщине пришлось на минуту дать подержать мне ребенка и наклониться к чемодану за билетом. Пока она искала билет, я не мог оторвать глаз от ее качающихся большущих сисек. В командировке было совсем не густо с женщинами и такой чудесный вид заставил мой член напрячься. Это заметила и проводница. Хмыкнув, она взяла билет у женщины.

— Четвертое место.

Я передал ей свой билет.

— А у вас третье. Вы вместе что ли?

— Нет, — сказали мы почти хором и улыбнулись. Я передал ребенка женщине и мы начали продвижение вглубь вагона. Женщина прошла первой, а проводница скользнула вместе со мной, да так, что в тесном пространстве коридора я оказался прижат к ней чемоданом. По счастью она была довольно длинноногой и мой напряженный член уперся ей не в промежность, а в ногу. Она насмешливо смотрела мне в глаза сверху вниз и ее губы расплывались в ухмылке.

— Если нужен будет чай, — она словно специально пошевелила ногой мой член, — обращайтесь.

— Незамедлительно, — ответил я.

Она убрала ногу и я прошел дальше. Войдя в купе я увидел, как женщина хлопочет над ребенком. Больше в купе никого не было и это меня обрадовало.

Поезд тронулся.

— Спасибо, что помогли с чемоданом, — я начал придвигать его к ней поближе, она снова отвернулась к ребенку и протянув руку видимо хотела придвинуть чемодан к себе. Однако не рассчитала и неожиданно взяла меня сквозь намокшие шорты за член. Потянув на себя она в течении нескольких секунд не понимала, что происходит, а потом не разгибаясь повернула голову, чтобы взглянуть, что не так. Ее мокрое лицо густо покраснело, она взглянула на меня и отдернула руку. К чести моей могу сказать, что ее пальчикам не удалось сомкнуться.

— Простите меня, я подумала...

— Ничего страшного, — я улыбнулся. — Вы не будете возражать если я переоденусь?

— Нет, конечно нет. Я как раз вытру волосы.

Она достала из чемодана полотенце, накинула на голову и принялась энергично трясти. Ее сиськи тяжело заколыхались в неволе бюстгальтера. Наслаждаясь этим зрелищем, я стянул майку и снял шорты, повесив их на крючок. В этот момент мой член почувствовал, что удержание ослабло и, найдя разрез в моих семейных трусах, развернулся на все свои двадцать восемь сантиметров. Именно в этот момент женщина приоткрыла полотенце и взгляд ее случайно упал прямо мне на пах.

— Боже мой, — ее глаза расширились, не успевший уйти румянец еще больше загустел. От волнения она закусила конец полотенца, не в силах отвести взгляд с моего пружинисто покачивающегося главного орудия. Наконец она пересмотра себя, и, сглотнув набежавшую слюну подняла глаза на меня.

— Простите, — сказал я невозмутимо, пытаясь спрятать член в трусах. Она уже не особо стесняясь следила за моими попытками. В конце концов мне удалось уложить мой конец по диагонали, стараясь, чтобы головка не вылезала на свет божий, от чего вид был такой, словно я засунул в трусы толстую палку колбасы. Я сел за столик. Она стояла передо мной, все еще слегка ошарашенная и с ее волос, кофты и юбки мерно капала вода.

— Вам наверное тоже стоит переодеться, — сказал я. — Вы вся мокрая.

— Ой, да, — ответила она с сожалением, — но мне не во что, мы так торопились, что я успела только для дочери вещи собрать.

— Ну, заметил я, вы можете хотя бы снять мокрое и завернуться в простыню.

Она кивнула. — Хорошая идея.

Женщина стянула кофточку через голову. Теперь она стояла передо мной в мокрой юбке и большом намокшем белоснежном бюстгальтере. Она повернулась ко мне спиной и расстегнула замочек. Ее сиськи мгновенно отвоевали себе пространство и я понял, как они были стеснены внутри. Вдобавок, когда она совсем сняла белье, они немного разошлись в стороны и теперь их белые округлости чудесно было видно со спины. Женщина повернула голову и с легкой улыбкой посмотрела на меня.

— Будьте добры, прикройте меня.

Я взял простыню, развернул ее и встал к ней поближе. Она наклонилась, снимая юбку и ее груди тяжело закачались. Сняв юбку, она приняла от меня простыню, закутавшись в нее села рядом с ребенком.

— Спит, сказала она поправляя дочери пеленание. — На нее всегда дождь действует успокаивающе.

Я смотрел на нее с интересом, а она, не выдержав моего взгляда с улыбкой посмотрела в окно.

— Мы, между прочим, так и не познакомились, — заметил я. — Меня Олег зовут.

— А я Люба, — она улыбнулась и протянула руку. Ее мокрое тело смочило простыню и теперь она облегала ее в некоторых местах.

Мы разговорились. Я узнал, что ее молодой человек сбежал от нее, когда узнал о беременности, узнал, что на пути к нам подсядет ее двоюродная сестра, что они вместе едут в Москву. За это время мы немного обсохли. Успели обсудить всякую всячину и посмеяться над парой анекдотов. Когда Люба в очередной раз поправила простыню, я увидел, как в местах натяжения грудями, появились и начали расплываться два мокрых пятна. Ее тяжелые сиськи были полны молока и это вызвало у меня ранее незнакомое чувство. Я проглотил слюну и с трудом вернулся к теме беседы. Люба как назло положила сиськи на стол, отчего в мокрых пятнах простыню оттопырили соски, судя по всему толщиной с мизинец. Женщина, словно не обращая на это внимания продолжала весело щебетать. Потом вдруг опомнилась и спросила у меня который час.

— Мы отправились без двадцати час, сейчас где-то час десять, ответил я.

Она встрепенулась.

— Надо дочу покормить. Я покормлю ее, вы не возражаете? Я никоим образом не возражал, совсем наоборот, дал понять, что она может вести себя абсолютно свободно. Люба смущенно стянула с плечика простыню и обнажила одну грудь. У меня перехватило дыхание. Я видел предостаточно женских грудей, но эта была воистину королевской. Большая, белая, тяжелая, с темным крупным ореолом и толстым торчащим соском, эта грудь казалось имела свой собственный характер и чувство собственного достоинства. Женщина мягко взяла ребенка на руки. Одной рукой держа его, она приподняла грудь и попыталась вставить ее в рот спящей дочери. Не открывая глаз, ребенок принял сосок и медленно принялся сосать. Люба убедилась, что процесс пошел и подняла на меня глаза в смущенной улыбке.

Некоторое время в купе стояла тишина, однако потом ребенок стал сопротивляться. Малышка отпустила сосок и крутила головой.

— Что ты, не хочешь? — Люба не стала настаивать и отложила дочку. — Она очень плохо ест в поездах. Не могу ее заставить.

— Может быть и не стоит тогда заставлять, — спросил я.

— Да, конечно не стоит. — Досадливо кивнула Люба. — Вот только куда мне теперь все это девать?

В досаде она распахнула простыню, позабыв про смущение. Ее огромные тяжелые сиськи качнулись, расходясь немного в стороны и я увидел, как с сосков на столик размеренно падают капли молока. Я сглотнул слюну.

— В прошлый раз я взяла с собой молокоотсос и пошла к проводнице, а тут в таком виде я не пойду, да и отсос забыла...

— А вам это доставляет какие-то неудобства, — спросил я, заранее зная ответ.

— Помимо того, что капает, — она криво улыбнулась, поморщившись. — Еще и болят очень, да и вредно это.

Она молча взяла полотенце и положила под сиськи, накрыв их мокрой от молока простыней. Воцарилась небольшая пауза.

— Может я смогу вам помочь, — спросил я.

— А как... — И тут она поняла, а поняв — опять залилась румянцем, став при этом очень миленькой.

— Ой, нет, что вы, — она покачала головкой, ее голос был очень взволнованным.

— Нам еще ехать несколько дней. Вы же не будете всю дорогу терпеть боль? И потом — это же вредно!

По ее лицу было понятно, что она в ловушке.

— Я не знаю, — она снова отрицательно мотнула головой, но ее пальцы уже немного приоткрывали простыню, теребя ее краешек. — Это как-то неправильно...

— Неправильно, это когда молодая красивая женщина должна испытывать боль, только потому, что некому насладиться ее чудесным молоком, — сказал я твердо. — Я же вам не противозаконное что-то предлагаю, а хочу избавить вас от боли.

Она испытующе смотрела на меня, раздумывая. Я невозмутимо держал взгляд.

— Ну хорошо, — выдохнула она. Она одним движением сбросила с себя простыню и встала так резко, что с прыгнувших сисек мне на колено упала капля молока. — Как мы сядем?

— Иди сюда, я позвал ее поближе. Прежде чем она успела понять, что я делаю, я взял ее за задницу и, приподняв, усадил на столик. Люба запоздало ойкнула. Я сел за столик. Ровно напротив меня располагались ее чудесные большие сиськи, мерно покачивающиеся и подпрыгивающие в такт тряске вагона.

Она посмотрела на меня сверху вниз, и я понял как она волнуется, пробуя совершенно странное — накормить своим молоком незнакомого мужчину. Я протянула руку и погладил ее волосы.

— Не волнуйся ты так, сказал я ей. Это всего лишь молоко.

Я перевел взгляд на груди. Ее левый сосок был очень напряжен, молоко сочилось и стекало по груди вниз, капая ей на юбку. Подавив непреодолимое желание взять ее грудь в руки, я наклонился вперед. Нежный пухлый столбик соска коснулся моих губ. Я поднял на нее взгляд, она смотрела на меня широко раскрытыми глазами с полуоткрытым ртом. Раскрыв рот я взял весь сосок вместе с ореолом. Ее глаза расширились еще больше. Прижав сосок к небу, я подразнил его языком и тут же сделал всасывающее движение. Она вздрогнула и ахнула, я почувствовал, как множество маленьких струек брызнуло внутри мне в горло. Опустив взгляд я принялся сосать ее грудь. Она опустила мне руки на плечи, и шумно задышала. Я положил ладонь на ее ногу, а другой рукой взял и приподнял грудь. Молоко большими порциями брызгало мне в рот, я сглатывал его и все сильнее сжимал губами ее нежную грудь, которая становилась легче и мягче. Люба положила мне руку на голову и стала поглаживать.

— Боже, как хорошо, — промурлыкала она. — Наконец-то полегчало.

Я насыщался ею несколько минут. В какой-то миг грудь опустела.

— Спасибо, — сказала она признательно. — Мне это было очень нужно.

Она сделала движение, собираясь встать.

— Люб, остановил я ее, — А что мы тут так все и оставим?

Я слегка щелкнул ее по второму соску, из которого так и текло.

— Ой, — сказала она улыбнувшись. — Точно. Со второй мне тоже надо помочь.

Я взял ее правую грудь обоими руками и, широко разинув рот сжал. Люба охнула: крупные тугие струи молока брызнули мне в рот и на лицо. Она вытерла их с меня и улыбнулась. Некоторое время я брызгал себе в рот ее молоком, а потом отпустил грудь и засосал. Положив руки на ее бедра я принялся гладить и массировать их. Она поглаживала меня и не сопротивлялась. Осмелев, я одной рукой стал гладить ее ногу снизу. Она неровно вздохнула и ее дыхание как-то неуловимо начало меняться, однако я не останавливался на достигнутом. Я поднимался по икре, перешел к внутренней стороне бедра и почувствовал жар от ее промежности. Лицом я утопал в ее большой сиське, молоко в которой уже понемногу заканчивалось. Я положил руку на ее уже опустошенную грудь, продолжая досасывать правую. Под ладонью я почувствовал твердость и теплоту ее соска и начал поигрывать с ее сиськой, то слегка сжимая ее, то оттягивая, то наоборот — прижимая к ней. Другой рукой я при этом уже добрался до ее трусиков и теперь поглаживал ее большие губы прямо через

тонкую ткань. Люба шумно дышала, вцепившись мне в волосы. Молоко кончилось, я покусывал сосок и поигрывал с ним языком, чувствуя как он разбух от долгого сосания. В какой-то момент мне удалось оттянуть в сторону полоску ее трусиков и прикоснувшись к ее губам я почувствовал как между них собралась нежная горячая слизь ее страсти. Почувствовав мои пальцы, разгоряченная женщина взяла меня крепко за волосы и с силой прижала к себе, расплющив об сиську. В эту же секунду я с силой ввел в нее два пальца. Она слегка вскрикнула и поддалась навстречу. Однако я вытащил мокрые пальцы и, отпрянув от нее встал.

Она непонимающе взглянула на меня, а я снял трусы и давно напряженный член распрямился перед ней во всей красе. Она ойкнула и начала сводить ноги.

— Ой, что это мы, что-то мы как-то быстро...

Я одним движением задрал ее юбку и раздвинул ноги в стороны. Она смотрела на меня взглядом, в котором испуг перемешался с желанием. Маленькая похотливая самочка с мягкими опустевшими, немного обвисшими сиськами. Я приподнял ее ноги и легко развел их пошире, любуясь зрелищем. Ее толстые большие губы раскрылись как созревший бутон, из которого тут же вырос и раскрылся влажный и горячий венчик срамных малых губок. Я сжал ее грудь, другой рукой прилагая свой член к ее красавице. Головкой я погладил капюшончик ее клитора и она едва слышно взвыла. Она полулежала на столике, прислонившись спиной к стеклу и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

Я опустил головку чуть пониже и начал входить в нее. Мне не хотелось засаживать ей одним движением, хотелось растянуть давно не получаемое удовольствие. Однако не успел я задвинуть ей и полшишечки, как она взмолилась, положив мне руку на живот.

— Только понежнее, у меня там очень узенько.

Она не обманывала. Ее губы очень плотно обхватили головку моего члена и, хотя она отчаянно текла, мне не удавалось войти в нее полностью. Я принялся долбить ее короткими плавными движениями и почувствовал как понемногу продвигаюсь вперед. Она очень соблазнительно закусила губку и широко раскрытыми глазами смотрела на то, как я постепенно проникаю в нее. Я играл с нею: выходил из нее полностью и тут же заходил обратно. Поигрывал головкой с ее клитором и водил ею по ее губам. Люба сжимала пальчиками свою левую грудь, крутила сосок и отчаянно дергала его. Другой рукой она то и дело расправляла свои срамные губки и гладила меня по животу.

В конце концов игры мне надоели и я, зайдя в нее очередной раз, принялся плавно, но сильно трахать ее. Люба всхлипывала, ее пизда — хлюпала и мне сложно было сказать, что было громче. Я обнял ее за ягодицы и прижал к себе, наши лобки бились друг о друга. Она водила ладонями по моему торсу и груди, а я взял в руки ее мягкие большущие сиськи и стал мять их как тесто, выдавливая редкие капли молока. Хотя я и растянул ее своим членом, она все равно принимала меня очень туго, периодически стенки влагалища нервно сокращались, и я чувствовал как они в судорогах еще плотнее обнимают меня. В какой-то момент Люба особенно распалилась. Приподнявшись, она обхватила меня руками и ногами и прижавшись ко мне стала неистово подмахивать, поскуливая и повизгивая. Я крепко взял ее за задницу обеими руками, то с силой натягивая, то отталкивая как можно дальше, рискуя выскочить из нее. Я жарил ее так около двадцати минут, а потом отбросил на столик. Рука Любы молниеносно упала на половые губы и ее пальцы замелькали с удивительным проворством, теребя, натирая и пощипывая. Она вопросительно посмотрела на меня, но не успела сказать и слова, как я стащил ее со стола и поставил на койку на колени. Она немедленно схватила ягодицы и изящно выгнувшись раздвинула их, смотря на меня. Ее пизда громко чавкнула, принимая мой член.

— Боже мой, какой хуй! — Шептала Люба. — Какой большущий хуище! Трахай меня миленький, трахай не останавливайся!

Я сжал в пальцах ее соски и она взвыла, когда я, скрутив их, натянул сиськи до предела. Затем я сжал ее в своих объятиях и продолжил с силой засаживать ей со всего размаху. Член стукался головкой о матку, Люба выла, позабыв про спящую дочь. Я поднимал женщину и насаживал ее на член, ее сиськи то взлетали, то падали, она пыталась придержать их, но потом отпустила, схватившись за верхнюю полку.

— Бля-я-а-адь, не останавливайся, прошу, еби! Еби-и! — Она протянула руку в попытке взять меня за задницу и прижать к себе. В ответ на это я схватил ее за руку и пользуясь ей начал еще сильнее долбить. Сквозь стоны Люба начала всхлипывать, я почувствовал как по ее влагалищу откуда-то издалека волна за волной пошли судороги. Она очень плотно обняла меня собой, вся замерла на мгновения, а потом согнулась и сильно затряслась. Низким голосом Люба выла и дрожала, а ее влагалище словно доило мой член, словно пытаясь выдавить из него сперму. Однако я был еще на полпути от того, чтобы кончить. Я продолжал драть ее, пока она тряслась и остановился только тогда, когда она закончила дрожать и вся обмякла на койке. Я хотел было продолжить, но она жестом остановила меня.

— Подожди.

— Что?

— Я больше не могу.

— Как это «не могу»?!

Она виновато посмотрела на меня.

— Мне очень начинает натирать, когда я кончу.

Я остановился и с коротким чмоком вышел из нее. Ее половые губы сильно набухли и раскраснелись. Я провел по ним кончиком пальца, ощутив какие они горячие. Мой член качался перед ней, не утратив своей твердости. Она повернулась и села передо мной на койке.

— Трудяга, — заворковала Люба, глядя на мой член. Ее пальчики нежно коснулись головки. Поигрывая с ней, она взяла в другую руку мою мошонку, мягко поигрывая. — Какой большой мальчик...

Она крепче обхватила мой член своей изящной ручкой и принялась его надрачивать. Ее сиськи тряслись, Люба улыбаясь посматривала то на член, то на меня. На ее щеках алел румянец, в глазах сияло лукавство и удовлетворенность. Я нагнулся, взял ее за сиськи и приподняв их, сжал ими свой член. Люба меня сразу поняла и принялась дрочить меня уже ими. Между ее обмякших доек было тепло и комфортно, но сухо и я пару раз плюнул в ложбинку, чтобы увлажнить эту импровизированную вагину. Я гладил Любу по голове, а она, улыбаясь, трясла сиськами, сжимая ими мой член.

В какой-то момент, когда слюна снова высохла, я взял ее голову в свои руки и настойчивым движением придвинул к члену. Люба сначала опешила и попыталась отстраниться, но потом, посмотрев на меня с некоторым укором, видимо сдалась. Она отпустила сиськи и немного наклонившись, взяла мой член и мошонку в свои ладошки. Смотря мне в глаза она открыла свой похотливый рот и головка моего члена скользнула внутрь, коснувшись ее губ.

— Хорошая девочка, какая хорошая девочка, — прошептал я, когда она плотно обхватила губами мой член. Она энергично задвигала головой, то прикрывая глаза, то открывая их и смотря на меня. Языком она дразнила головку моего члена, издавая губами громкие непристойные звуки. Когда она попыталась помогать себе руками, я взял ее руки и переложил их к себе на задницу. Она взглянула на меня и в глазах ее засверкали хитрые искорки. Она хлопнула меня по заду, продолжая сосать, я улыбнулся ей и погладил по голове, почесав загривок.

— Я сейчас кончу, Любочка.

Она словно только этого и ждала. Ее темп ускорился, она бешено двигала головой, издавая чмоканья, чавканья и хлюпанья. Ее пальчики начали игру с моими яйцами на грани болевых ощущений, а другой рукой она сжала мою ягодицу, насаживая себя на мой член. Я шумно выдохнул и начал кончать. Сперма заливала Любе глотку, она булькнула и принялась сглатывать. Я кончал и кончал, а она послушно глотала, закрыв глаза и гладя меня по ноге. Когда же я опустел, она выпустила мой член изо рта и коротко кашлянув, посмотрела на меня. Я улыбнулся и наклонившись, благодарно поцеловал ее в похотливый рот. Она обняла мою шею и некоторое время мы чувственно целовались.

— Ты чудо, — одновременно сказали мы друг другу и рассмеялись.

Поезд въехал в тоннель.