Наважденье декабря

Крупные хлопья снега падали за окном. Декабрь выдался снежным, морозным. Макс смотрел на сгущающиеся сумерки за окном и прислушивался к шагам матери за дверью своей комнаты. Занятия в институте закончились раньше обычного и он раньше матери пришел домой.

Мать придя с работы, переодевалась в своей комнате. Вот она зашла в совмещенный санузел. Максим знал что сейчас она с шумом поссыт, затем снимет свои панталоны и бросит их в стирку. Когда мать вышла из ванной комнаты, Макс тихонько юркнул в туалет. Дверь на щеколду. Огляделся. Вот она. Добыча. Голубые панталоны скомканные лежат на стиральной машинке. С вожделением Макс прижал грязные трусы к лицу тем местом, где они соприкасались с маминой волосатой писей. Он сделал глубокий вдох и уже знакомый терпко-пряный кисловато-соленный запах закружила голову. На ластовице он увидел большое, влажное, желтоватое пятно с сероватыми, скользкими сгустками выделений.

«Видать Маман возбудилась от чего то и потекла» — мелькнуло в голове у Макса.

Он уселся на унитаз и начал подрачивать свой уже во всю стоявший хуй, нюхая мамкины грязные панталончики.

В квартире тихо. Максим заглянул в комнату матери. Приглушенно работает телевизор, идет фильм «Табор уходит в небо». Макс встал у двери и уставился на экран, ожидая того момента, когда цыганка Рада выйдет из воды и можно будет увидеть её голые, маленькие, торчащие титечки.

«У мамы грудь гораздо больше, чем у этой артистки» — подумал Макс.

Цыганка на экране раскидывает свои цветастые, многочисленные юбки и кажется, что вот, сейчас покажется голое тело прекрасной гитаны, её запретное, черный треугольник между ног, её волосатая пизда, Макс повернул голову в сторону матери.

Откинувшись на подушки, мама тихо посапывала на диване. Юноша взял с кресла плед и подошел к спящей женщине. На него пахнуло запахом алкоголя и парфюма. Нижние пуговички коротковатого халатика расстегнулись. Максу показалось, что он видит что то темное между ног матери.

«Неужели она без трусов? Нет! Не может быть!»

Он почти не дыша, подошел ближе. Мама зашевелилась и во сне раскинула ноги. Макс уставился на густые заросли черных волос покрывающих пухлый лобок, писю и ляжки матери. Он придвинулся ближе, опустился на колени и потянул носом воздух. В нос ударила резкая душно — терпкая вонь. Остро — кислый запах смешался с запахом женского пота и мочи. Максим еще ближе приблизился к коленкам матери и провел пальцем по кучеряшкам волос. Голова кружилась и уже не понимая, что он делает, Макс уткнулся носом в пухлый, волосатый лобок матери. Мать открыла глаза. И вдруг прижала голову сына.

«Тихо, тихо, милый... Не спеши, малыш... « — услышал Макс голос матери.

Отец умер три года назад, Максим тогда только что поступил в институт. Отец мечтал, что Макс станет хорошим адвокатом. Мать была однолюбка и хранила верность отцу.

Женщина одной рукой начала нервно расстегивать пуговки халата на груди., а другой все также прижимала сына к своей пизде. Она полностью распахнула халат. Макс поднял голову и увидел в синеватых прожилках мамины груди. Розоватые соски набухли и стали похожи на две крупные черешни, огромные бледно-розовые ореолы были покрыты пупырышками, на ореоле правого соска торчал одинокий черный волосок. Взглянув мутными глазами на сына, женщина взяла его лицо в свои ладони и прижала к своей груди.

«Возьми в рот сисю, мальчик... « — шептали мамины губы..

«Соси, малыш, соси...»

Макс взял в рот набухший сосок и начал сосать, как это делают дети. Женщина шумно задышала, придерживая голову сына. «Подожди... « — хрипло прошептала мать, отстраняя Макса. Она согнула ноги в коленях, развела их в стороны. Пальчиками раскрыла толстые волосатые губы пизды и Макс увидел складчатую ярко-розовую скользкую мякоть, залитую слизью, припухшие гребешки малых губ и торчащий язычок..

«Не пугайся... Это клитор...»

Теперь Макс видел близко пизду своей мечты, собственной матери, но то бордовое, большое, торчащее из дремучих черных зарослей волос, пугало его и притягивало одновременно. Женщина сильнее растянула пальчиками пухлые волосатые губки. Секель набухал и увеличивался. На скользких складках и вокруг клитора было что то белое маслянистое и остро пахнущее. Женщина тяжело дыша попросила:

«А теперь возьми в рот клитор, пососи...»

Помедлив, Макс наклонился и в его рот стал погружаться огромный секель матери. Он сделал глубокий вздох и почувствовал остро-кисловатую вонь пизды. Он просто тонул в этом душно-терпком запахе. Мать истосковавшаяся по мужской ласке, все сильнее прижимала голову сына к своей пизде. Во рту юноши и в маминой пизде все хлюпало. Жесткие волоски попадали в рот и щекотали нос. Волосы пизды слегка пахли мочой. Мать постанывала, кусала губы.

«Да, да еще, малыш... Соси...»

Вот она громко всхлипнула, выгнулась и замерла. Лицо Макса было мокрым.

Мама лежала перед сыном, бесстыдно раскорячив ноги, а под ней растекалась мокрое пятно. Пизда блестела от чавкающей слизи. Запах стал более резким и терпко-прелым.

«Иди спать... « — сказала мама, не открывая глаз.

Макс уже улегся, когда к кровати подошла мама: «Спасибо, сын... Спокойной ночи...»

Она поцеловала его в щеку и провела прохладной ладонью по лбу:

«Прости, милый, неразумную мать...»