Как то так 4

Я поднимался по лестнице из подвала, где меня поимел в рот и жопу мой сержант, который превратил меня в шлюху в туалете вместе с дневальным. Так он ещё и продал меня, как блядь дешёвую, старшему сержанту, которому я отсосал хуй и у которого проглотил сперму, причём он же заставил меня обзывать себя, говорить, что я шлюха и блядь и люблю сосать хуй. Я был униженный по полной программе, опущенный при другом человеке и превращённый в дешёвую проститутку. С испачканным лицом, со вкусом спермы во рту, в перепачканной гимнастерке и со следами собственных слюней на штанах я поднимался по лестнице, не понимая, как мне теперь с этим жить, но чувствуя, что этим всё не закончится. Я прислушивался к своему внутреннему «я», которому понравилось пережитое изнасилование, унижение, безвыходное положение и беспрекословное подчинение этому сержанту. Как ловко и жёстко он заставлял меня доставлять ему удовольствие, превращая меня в покорную грязную шлюху!

При выходе из подвала начиналась ещё одна лестница, которая вела к кабинету начальника столовой, подсобке для офицеров-поваров и раздевалке на 3-ем этаже. А на втором был отдел снабжения и закупок товаров для кухни. Не успел я толком разобраться в себе, как чья-то рука меня ловко толкнула под лестницу, и я ударился не сильно, но чувствительно лбом об неё, да так, что аж ойкнул и присел на корточки, тут же почувствовав, как меня коленками ещё глубже затолкали под лестницу. Таким образом, все мои попытки встать в полный рост и ответить обидчику стали равны нулю. При всём при этом я находился спиной к обидчику, а лицо моё было в нескольких сантиметрах от лестницы и всё в побелке.

Не дав мне опомниться, этот нахал схватил меня за ухо, дёрнул его и дал мне понять, что он со мной не шутит. Потом он ещё крепче ухватился за ухо и периодически, причиняя мне боль, стал дёргать за него. Мне сказали:

— Что, блядина, наеблась с сержантом? А как же я? Он теперь не скоро появится из каптёрки, так что ты, сука, отсосёшь мне здесь, и не рыпайся: ты сейчас не в лучшем положении. Ты, шлюха, сама говорила, что ты мне везде давать себя ебать будешь, и сержант об этом не узнает; сама меня убеждала, что и мне, и друзьям моим сосать и в жопу давать будешь. Помнишь, шлюха, мой хуй у тебя в жопе, или тебя можно уже без смазки после сержанта драть, блядина? Ну, отвечай мне: отсосёшь, шлюха?

Я узнал голос — это был дневальный, который меня чуть не порвал, ебя моё тело резко, с диким напором, так что мне пришлось просить о пощаде и согласиться быть его шлюхой везде, где он захочет, причём будет он при этом один или с друзьями. Я постарался быстро ответить ему и согласиться со всем, что он мне скажет, так как он больно дёргал меня за ухо и так как я был зажат им я в углу под лестницей… Картина была ещё та: я на корточках, его пах упирается мне в затылок.

— Да, да, я отсосу тебе, только отпусти моё ухо, мне больно… — застонал я.

— Пошла нахуй, шлюха, что хочу, то и делаю, так что терпи, блядь ёбаная. А ухо я твоё не отпущу, а будешь вякать — ещё больней сделаю, — и он дёрнул меня за ухо ещё раз, чтобы я понял, что он не шутит.

— Ай! Ладно, ладно, я всё понял, — ответил я, ощущая очередную порцию боли.

— Не понял! Ты, шлюха, блядь, как мне отвечаешь, пизда драная?! Ты забыла, что ты шлюха и звать тебя Дашка? А, блядь, шалава? Отвечай — кто ты!? — и опять меня пронзила сильная боль.

— Ааа! Я шлюха Даша, соска и в жопу давалка, блядь ёбаная, прошмандовка, хуесос… — отвечал я, пока дневальный дёргал меня за ухо.

«Блин! Только бы никто не услышал нас, — говорил я при этом про себя. — К тому же дневальный — это же рядовой!»

Рядовому понравилось, как я скулил гадости про себя; он унизил меня, растоптал.

— А сейчас, хуесос, ты повернёшься и отсосёшь мне с проглотом. И давай с огоньком работай, блядь, чтоб мне понравилось, а не то ухо оторву и засуну тебе в жопу, пидор ёбаный. Давай, приступила к работе, членососка! — и он развернул меня к себе лицом; таким образом, моё лицо оказалось уткнуто в пах его штанов. — Нюхай, шлюха, нюхай мой грязный хуй, я его специально не мою, для тебя, грязная шлюха, стараюсь. Ты мне отсосёшь и помоешь его своим блядским языком. Помоешь? — и дёрнул за ухо.

— Ааа… Да, — ответил я.

— Ебальник открой! — я открыл рот, он же собрал все сопли и харкнул мне в рот. — Жуй сука, это тебе, шмара конченная, чтоб не расслаблялась. Скажи спасибо блядь!?

— Спасибо, — я расстегнул ширинку, пролез рукой и через трусы-парашюты достал его вялый хуй, который начинал наливаться кровью и возбуждаться. Запах был еще тот. Он вонял мочой и потом, но выбирать не приходится, меня ещё раз дернули за ухо, и я приступил. Я заглотил его в рот и начал гонять его во рту. Он поднялся и превратился в дубинку, которая уже во всю летала у меня по губам, проникая до гланд.

Я буквально насаживался на него, ведь он подтягивал меня за ухо, не жалея меня, мне приходилось давиться слюнями, они текли рекой, на глазах наворачивались слёзы. Хлюпающие и чпокающие звуки раздавались эхом под лестницей, я не мог ни о чем думать, меня как шлюху просто трахали, грубо, грязно, доставляя мне боль и неудобство, и всё это я делал на корточках бесплатно, униженный, как дешёвка, которую могут иметь все кому угодно и везде где захотят, а я буду только стараться всё сделать, что мне скажут, и мне это стало нравиться. Холодок пробежал по моему телу, я почувствовал, что возбуждаюсь, оттого что со мной сейчас происходит.

Долбежка в рот только усилилась, и вот мне в глотку ударила сперма, один выстрел, за ним другой, и потекла молофейка у меня по горлу. Из уголков рта текли слюни вперемешку с кончой, и вязкой струйкой она падала на грудь гимнастерки.

— Ааааа, кайф, сука, блядь, классно, ебать мой хуй, — эти слова полетели в мой адрес, мне даже польстило, что я смог порадовать рядового.

— Соска что надо, а теперь вычисти мне его, Дашка-хорошая девочка, будь нежной, шлюха,» — и я начал лизать, вылизывать его член, а он получал удовольствие.

Я слизывал с него кончу, лизал залупу. А он тащился.

— Да, еще, давай лижи, облизывай мой хуй, нравится сосать и лизать, будешь Лиза-подлиза. Ха-ха-ха, — заржал он своей шутке. — Всё, свободна, иди дальше верти своей жопой, шлюха, — сказал он, убирая свой член в штаны.

Он вышел из-под лестницы и спокойно пошел, я слышал его удаляющиеся шаги. Да, вид у меня, наверно, ещё тот: рот перемазан, слюни на груди гимнастерки. Вытираясь, я выбрался из-под лестницы и пошёл нести службу по кухне.

Прислано: titikakax