Ирка — шлюха и богиня. Часть 1. Начало

В марте 19.. года Ире исполнилось 18 лет. В апреле того же года у неё возникло непреодолимое желание ебаться.

Скажем прямо, судьба была не очень щедрой к Ире. Назвать её красавицей было сложно. Это была девушка небольшого ростика, худенькая, даже тощая, с тёмно-рыжими кудряшками примерно до плеч, совсем небольшой грудью и попкой среднего размера. Вдобавок к этому она плохо видела и носила круглые очки, в которых её голубые глазки, вообще-то довольно милые, казались какими-то вытаращенными, как у пойманной рыбы (далеко не золотой рыбки).

Ира (или Ирка, как её грубовато называли почти все) не обладала ни трудолюбием, ни большой тягой к знаниям. Кое-как закончив 11 классов, она не продолжила своё образование, но и не нашла достойной работы. Время от времени она устраивалась куда-то, потом увольнялась. А в основном – сидела на шее у своей матери Ольги и её мужа Валеры. Настоящий отец Ирки давно бросил семью. Валера не был девушке даже отчимом, так как не оформлял соответствующие права.

Материальное положение семьи было стеснённым. Все трое жили в одной комнате старой коммуналки, на окраине Москвы. Ольга и Валера работали кем-то вроде инженеров (в разных конторах) и с трудом сводили концы с концами. На дворе стояли девяностые, время, которое было очень трудным почти для всех, хоть и интересным.

Ольга была властной женщиной. Внешне она была мало похожа на дочь – брюнетка, тоже небольшого роста, но довольно полная, с большими титьками и жопой. Валеру она «отбила», уведя у его прежней жены. Фактически, в семье она пользовалась неограниченной властью. Валера предпочитал вести себя пассивно и покорно, всё время пребывая в каком-то полусне наяву.

Отношения с дочерью были напряжённые. Ирка тоже всячески демонстрировала пассивность и покорность, но внутри у неё рос какой-то протест против матери, которой она, тем не менее, была обязана буквально всем. Та чувствовала это «звериным чутьём» и злилась на девушку. Валера же почти не замечал Ирину и не делал для неё ничего, даже почти не разговаривал с ней.

У Ирки была постель в одном углу большой комнаты, у Ольги и Валеры – в другом. Когда по ночам «родители» занимались сексом, девушка должна была лежать с закрытыми глазами и делать вид, что спит.

Когда в апреле у Ирки началась «течка», Ольга, почувствовав это, стала издеваться над девушкой. Она заставляла Валеру ебаться каждую ночь. Конечно, он выполнял все желания своей жены. Ольга понимала, что Ирка не спит, а жадно слушает их «ахи-охи», улавливая все детали процесса, понимала, что в этот момент больше всего на свете девушке хочется хотя бы потереть рукой у себя между ног, чтобы ослабить невыносимое напряжение. Однако, по неписаному домашнему кодексу, делать это не разрешалось. Всё, что Ирка могла – это лежать как колода и изо всех сил притворяться камнем, хотя внутри у неё бурлило целое море восемнадцатилетних страстей…

В свою очередь, Ольга изо всех сил провоцировала Ирку. Женщина стонала, кричала, материлась, громко пукала, особенно во время анального секса. Всё это прекрасно слышали и соседи. Однако они, зная скандальный характер Ольги, предпочитали молча терпеть всё это и не связываться с ней.

«Сука… Да! Глубже… Вот так… Еби… Еби меня… Ещё!», — выкрикивала Ольга, пока Валера, пыхтя и потея, в очередной раз «оформлял её в попку».

Дни Ирка проводила в унылых прогулках по запущенному парку, который находился рядом с их микрорайоном. Обычно там было малолюдно. Когда никого не было рядом, Ирка тёрлась об деревья «передком» и «задком» (не снимая джинсов). Это делало её хоть чуть-чуть более удовлетворённой. Особенно ей нравилось, когда нетолстый ствол дерева располагался между её ягодиц, как шест стриптизёрши. Тогда она могла провести у него до 15 минут, делая «туда-сюда» и представляя, что это не дерево, а настоящий большой и почему-то чёрный член, готовый ворваться в её беззащитную худенькую попку и полностью заполнить её изнутри, начинить её кишки спермой…

«Господи… ну хоть бы кто-нибудь, хоть бы как-нибудь…», — думала, почти молилась девушка.

Когда потеплело, Ирка, немного осмелев, стала ходить на берег Москва-реки, рядом с парком, и купаться голышом. Она надеялась, что кто-то увидит её, вдохновится её молодым телом и «возьмёт», возможно, прямо там, на берегу…

«Пусть все увидят, так даже лучше. Больше удовольствия. Пусть все видят, какая я бесстыжая блядь. Пусть тоже подходят и имеют меня во все дырочки. Я дам всем, кто захочет», — думала Ирка.

Но ничего не происходило. Других отдыхающих в этом месте почему-то никогда не было. Иркины купания замечали только работяги, проплывавшие мимо на каких-то небольших суднах вроде речных буксиров. Она, завидев их, всячески привлекала к себе внимание: махала руками, улыбалась, даже «невзначай», как бы разыскивая трусики или бюстгалтер в траве, становилась раком и долго стояла так, раскрыв свою пизду и анус для всеобщего обозрения. Мужики кричали девушке что-то непонятное и ободряющее, но не причаливали к берегу, а плыли дальше.

В конце концов, девушка решила соблазнить Валеру. Как-то она выбрала момент, когда тот был дома, в их комнате, а Ольга отсутствовала. Мужчина сидел на диване и туповато смотрел в телевизор.

Ирка присела рядом, как бы тоже увлечённая телепередачей. Потом она, решившись, сунула свою руку между ног Валеры и погладила его по промежности. Тот посмотрел на неё со страхом. Она тоже испугалась, убрала руку.

— Ты чего это? – спросил Валера с ужасом.

Ирка не выдержала и бурно разрыдалась, от жалости к себе и невыносимой похоти, которая никак не могла найти хоть какое-то воплощение. Она опустилась на колени и стала прижиматься к ногам Валеры, как щенок или котёнок, продолжая плакать.

— Папочка Валерочка! Очень хочется! Дай хотя бы пососать! – умоляла девушка. Раньше она никогда не называла Валеру «папой».

Валера отпихивал её от себя ногами, что-то бормоча под нос. Постепенно, однако, его глаза стали блестящими и сальными…

— Ладно… — глухо сказал он. – Только Ольке не говори. Если она узнает – убьёт нас обоих.

— Не скажу, не скажу, не скажу, только дай пососать – закивала заплаканная Ирка. Из её носа текли сопли.

Валера приспустил штаны и трусы и высвободил свой довольно большой хуй. Он находился в полуэрогированном состоянии.

— Ну, или сюда – сказал он девушке потеплевшим голосом.

Ирка жадно «всосала» член в рот на всю длину, приникнув к нему, как к источнику самого Бытия. От прикосновения молодой плоти Валера быстро возбудился. Хуй встал как следует. Уже скоро мужчина полноценно ебал девушку в рот, роняя слюни на её лицо. Ирка с запредельным наслаждением сосала толстый хуй и впервые чувствовала себя не пустым местом, а настоящей женщиной и, более того, настоящей блядью, и это ощущение ей очень нравилось.

Неудачница Ирка, запуганная до полусмерти, некрасивая, глупая, ленивая, бедная, живущая подачками не любящей её матери и равнодушного Валеры, куда-то делась. Вместо неё возникла другая Ирка – желанная для всех богиня секса, не знающая, что такое «стыд» и что такое «отказ».

«Я буду давать всем… Всем, кто захочет. За деньги и просто так… Для удовольствия. Пусть ебут как хотят, мне всё будет нипочём, я всё выдержу… Все будут любить меня, все будут дружить со мной», — проносились мысли в иркиной голове. Её трусики не просто намокли — их можно было выжимать.

Потом Валера вытащил хуй и кончил на лицо и очки Иры. Он провёл членом по её носу, щекам, лбу, подбородку, пачкая их в сперме.

— Посвящаю тебя в бляди. Носи это звание с гордостью. И давай всем, всегда, везде и во все свои дырочки, — шутливо сказал подобревший мужчина. Потом они оба по очереди долго мылись в коммунальной ванной.

Однако скрыть своё соитие от Ольги им, конечно, не удалось. Женщина вернулась с работы и, только переступив порог комнаты, сразу почувствовала неладное. Она села на кровать, напряжённо обдумывая ситуацию, не реагируя на валерины попытки заговорить и отвлечь её.

— Значит… Сука, на колени, мразь, проститутка, шалава!!! – заорала она на дочь.

Перепуганная Ирка грохнулась на колени и подползла к матери. Валера подавленно замолчал.

— Соблазнила! Сука! Я её кормлю, одеваю, даю крышу над головой, а она вот чем мне отплатила! Блядь! Пизда! Дырка ёбаная!!! – орала мать на дочь.

Ирка рыдала в три ручья, не пытаясь оправдаться.

Всплеск ненависти прошёл. Ольга посидела на кровати, приходя в себя и что-то обдумывая. В тишине слышались только приглушённые всхлипывания Ирины.

— Значит так, — произнесла Ольга. – Соблазнив Валеру, ты повела себя как животное. Поэтому, если хочешь остаться в моём доме, будешь жить здесь только на правах животного. Или – катись к ёбаной матери!!! – вдруг опять завопила она. Ирка часто закивала, не поднимая глаз на мать.

С этого дня у неё началась новая жизнь. Ирка должна была передвигаться по комнате только на четвереньках или на коленках. Вставать на ноги строго запрещалось – под угрозой немедленного изгнания. Одежда тоже была запрещена – даже бельё. Девушка всё время была полностью голой (очки, однако, разрешались). Ирка могла прикрывать наготу только одеялом, лёжа или сидя на своей постели. Теперь это был просто матрас в углу. Иркину кровать продали за бесценок и вынесли из комнаты.

Ещё у Ирки было две одинаковых миски. Одна для еды, одна – для её мочи и кала. Совершеннолетняя девушка должна была писать и какать на глазах у Валеры и матери. Валера отводил глаза, а мать злорадно наблюдала за процессом и иногда даже комментировала его, доводя дочь до сдавленных слёз и рыданий.

— Тужься давай! Что так мало-то насрала? Фу, ну и вонь, хуже чем от свиньи. Нахуй я тебя родила, такую засранку — «прикалывалась» над дочкой Ольга.

«Соблазнённый» Валера, тоже «поражённый в правах», должен был выносить иркино судно в общий туалет, выливать в унитаз и смывать. Это не добавляло ему любви к девушке, которой и так не было.

Парадоксально, но при этом Ольга разрешила Валере и Ирке ебаться – но только под её жёстким контролем. Где-то через неделю после начала иркиной «новой жизни», на выходных, она приказала дочке стать раком и оттопырить попку. Ирка исполнила. Валера сидел на диване и наблюдал.

Ольга принесла из коммунальной ванной тазик с тёплой водой. Достала из стола клизму с длинным острым наконечником.

— Чего сидишь? Раздвигай ей половинки, — рявкнула она на мужа.

Валера спустился на пол и раздвинул иркины пухленькие ягодички, обнажив почти белый, ещё не потемневший от какашек молодой анус. Ольга, подставив тазик под иркину промежность, набрала в клизму тёплой воды, глубоко засунула наконечник в её зад и выпустила жидкость. Процедура повторилась много раз. В конце концов, прямая кишка Ирки более-менее освободилась от какашек

Тогда Ольга просто вымыла дочкину попку с мылом и вытерла её полотенцем.

— Что застыл? Еби её в жопу. Или она тебе не нравится больше? – спросила она Валеру.

— Оль… Надо смазать хоть чем-нибудь… Нельзя «насухую»… — нерешительно промямлил мужчина.

— Ладно. Я сегодня добрая, – сказала Ольга. Она достала из ящика стола крем и протянула Валере. Он спустил штаны и трусы, осторожно смазал анус Ирки снаружи и внутри, потом – собственный член. Ольга нетерпеливо ждала.

Она опять раздвинула ягодицы дочери в разные стороны. Валера, хрюкнув, нахрапом «взял» Ирку сзади, даже предварительно не разработав её очко, и стал ебать девушку в жопу, стоя на коленях и держа её обеими руками за тощие бока.

Ирка испытывала смешанные чувства. Она очень устала стоять на локтях и коленях. Она боялась матери. Но она совершенно не боялась своего первого анального соития. Она ловила истинный кайф от того, что Валера, как старый боров, хозяйничал в её заднице, нанизывая худенькую девушку на свой толстый и длинный член.

«Пусть раздолбает мне там всё… Всё равно, потом заживёт… Господи, какой кайф… Я создана для этого, да…», — думала девушка. Она опять почувствовала себя не замухрышкой, униженной до последней степени собственной же матерью, а настоящей богиней секса.

— Да, да, да! – вдруг заорала Ирка, кончая. Мать подскочила к ней и дала пощёчину, изо всех сил, голова Иры дёрнулась в сторону, девушка замолчала. Но Ирка лишь притворилась, что испугалась. Внутри неё всё ликовало, пело и танцевало. Из иркиной пизды хлестало, как из крана.

В этот же день Валера лишил Ирку и вагинальной девственности – тоже под жёстким контролем Ольги. Крови вышло много. Ирке было очень больно. Но девушка поняла, что ей наплевать – острое чувство экстаза, которое она переживала, ощущая внутри себя валерин хуй, наглухо перекрывало все другие ощущения.

Дальше всё пошло по наклонной. Валера ебал Ирку во все дырки – но всегда в присутствии жены. Ольга раздвигала Ире половинки, делала клизмы, смазывала её анус кремом, дрочила иркину пизду. Часто она сама раздевалась и принимала непосредственное участие в процессе. Как я уже писал, Ольга была невысокая, но полненькая женщина средних лет, с большой грудью и толстой попой. Она всячески похвалялась своими грудями перед тощей Иркой, почти лишённой сисек.

— Вот у меня титьки и жопа, это да! Я титястая и жопастая. А ты глиста с тремя отверстиями. У тебя даже попы почти нет, тьфу, — ругала Ольга дочь.

Ольга, конкурируя с Иркой, брала в рот у Валеры перед и после того, как он засовывал хуй в иркину жопу. Она ласкала его хуй своими грудями и сосками. Также иногда мать «залезала» на дочь, чтобы у Валеры перед глазами было две задницы, одна над другой. Валера ебал попеременно то в одну жопу, то в другую. Ольгины большие сиськи свисали, прикасаясь к спине дочки.

— Правда, у меня жопа слаще, чем у этой маромойки? Правда, Валера? Правда же? – спрашивала она мужа по ходу дела. Тот утвердительно хрюкал (попробовал бы он не согласиться).

Во время «тройничков» Ольга, как обычно, громко стонала, кричала, ругалась матом. Ирка должна была принимать валерин хуй только молча.

Потом Ольге пришло в голову торговать Иркой. Она добыла где-то «Полароид» и сделала множество моментальных снимков дочки – с раздвинутыми пиздой и анусом, широко открытым ртом и в других соблазнительных вариантах. Также она зафиксировала на плёнку пару соитий с участием Валеры (оставив валерино лицо за кадром).

Ольга кое-как торговала сделанными фотографиями, а также и самой дочкой, приводя в дом первых иркиных клиентов. Правда, их было не очень много. Дело в том, что Ольга требовала, чтобы совокупления проходили только у неё на глазах (Валеру выставляли за дверь). Трахаться «за свои деньги» на таких условиях, при жёстком контроле постороннего человека, соглашались далеко не все – только очень пьяные или очень невзыскательные мужчины. Впрочем, Ольга и не заламывала цену на дочь. Часто она говорила, что согласна на любое вознаграждение, по усмотрению клиента.

Однако, все старания Ольги подавить, унизить Ирку приводили к противоположному результату. Да, внешне девушка оставалась абсолютно послушной. Но с каждым новым соитием в ней с бешеной скоростью росла собственная, личная, ликующая сила. Она уже не плакала и почти не грустила, даже когда, как и раньше, мочилась и какала в свою миску прямо при Валере и матери. Ольга чувствовала, что «расстановка сил» в семье меняется, и, сама не замечая этого, начинала всерьёз бояться Ирки. Ситуация выходила из-под контроля. Время работало на Ирку и против Ольги. Что-то должно было случиться…

Прислано: Рокер